Глава 27

Шон не любил, когда ему угрожали.

Он уже подумал, не позвонить ли своему брату Дюку по поводу возможных неприятностей от Пакстона, но решил пока помолчать. Шон не хотел рассказывать Дюку о том, что сделал. Не потому, что раскаивался, а потому, что на собственном нелегком опыте научился держать в тайне свою не слишком законную деятельность.

Почти одиннадцать лет назад, еще учась в Стэнфордском университете, Шон взломал личный компьютер одного профессора и выставил его как педофила. План был блестящий. Когда ФБР занялось расследованием взлома, он раскрылся, признался во взломе, ожидая, что ему дадут медаль за раскрытие извращенца, а того вышвырнут из университета и посадят.

Но арестовали его самого.

Дюк уладил дело, но с тех пор Шон не доверял ФБР. Брат пристроил его в Массачусетский технологический институт, хотя Шон не желал иметь никаких дел с образовательными или государственными учреждениями. Но, конечно, он пошел. Он всегда делал то, чего хотел Дюк, хотя бы с виду.

Шон точно знал, на что намекает Пакстон, поскольку это было единственное правонарушение Рогана, которое имело срок давности в десять лет. Они истекут в марте следующего года. Через восемь месяцев и одну неделю.

Ему придется повременить с этим делом, поскольку сейчас у него были проблемы куда важнее, чем опасения за собственную свободу.

Как только решится проблема с шантажом Пакстона, он найдет интересующие его ответы.

Шон отмел эти мысли в сторону и принялся за работу. Пакстон прислал ему по почте свое расписание на ту неделю, когда, по его словам, была украдена записка Люси.

Ему было противно оказаться в положении, когда он должен что-то скрывать от Люси. У него болел желудок – явный признак душевного беспокойства. И даже поговорить об этом не с кем. Патрика в городе нет, и Шон не знал, как он отреагирует, если узнает, что Люси утаила такую важную часть информации. Ее невестка Кейт поняла бы – и Шон доверял ей больше, чем любому федералу, – но Кейт все же была федералом, и Роган поставил бы ее в неловкое положение.

Но у него не было сомнений, скрывать ли от Люси информацию о том, как она попала в ФБР. Это уничтожило бы ее, а в этом участвовать Шон не собирался. Если она уйдет из ФБР из-за того, что он ей все расскажет, это навсегда испортит их взаимоотношения. Более того, Люси утратит мечту. Она скажет, что все понимает, но Роган помнил, в каком она была состоянии, когда провалила свое первое собеседование.

Кинкейд не просто заслуживала этого места – она стала бы замечательным копом. Лучше многих. Шон предпочел бы, чтобы она работала на РКК. У нее была острая интуиция, и ум явно был заточен под работу частного детектива, но Люси не этого хотела.

Последнюю неделю июня Пакстон плотно работал. Он встречался с выбранными на местном уровне чиновниками, лоббистами, некоммерческими организациями, другими конгрессменами – больше десятка встреч только в понедельник. Ну и работка… Сам Шон сводил встречи к минимуму. Это ж сидеть и ничего не делать! Роган знал эту непоседливую сторону своей личности – он должен был что-нибудь делать, физически или мысленно.

Как правило, Шон пересылал список «РКК Уэст» и задействовал вспомогательный штат для тяжелой работы, но доверить это дело он не мог никому и не хотел объясняться с братом. Эта работа, пусть и простая, должна быть сделана тщательно. По крайней мере, у него заняты мозги, и он ведет несколько расследований параллельно.

Шон поставил приезжих посетителей внизу списка. Они, конечно, могут быть виновны, но шансы минимальны.

Затем он написал короткую программу основной проверки анкетных данных по этим людям, как и по сотрудникам Пакстона, и запустил ее на другом сервере, чтобы не загружать свой. Когда проверка будет закончена, программа пришлет ему отчет. Здесь были национальная группа защиты правопорядка, национальная группа защиты прав жертв, множество конгрессменов и сотрудников и несколько лоббистов, представляющих различных клиентов.

Если б Роган собирался что-то украсть, он предпочел бы оказаться в комнате один. Поэтому Шон сделал список всех встреч, когда в комнате находились только один или два гостя. Это сокращало список вполовину. Двое могли сотрудничать – быть в сговоре или один из них отлучался.

Почему сенатор думает, что никто не мог попасть в его кабинет после рабочего дня? В Капитолии большая охрана, и Шон мог дать руку на отсечение, что первым делом Пакстон проверил записи с камер возле его кабинета на предмет проникновения. Но внутри кабинетов отдельных законодателей не было камер. Значит, он сделал вывод, что кто-то, имеющий доступ в его внутренний офис, это заметил. Пакстон отмел своих сотрудников как подозреваемых, и Шон предположил, что такой хитрый человек, как Джонатан, умеет правильно оценивать людей.

А еще был его ручной частный детектив, Сержио Руссо…

Шон очень мало знал о нем. Откуда Пакстон его взял? Был он из округа Колумбия или из Нью-Йорка, который представлял Пакстон?

Раскопать биографию Руссо будет немного труднее. Хороший частный детектив расставит тревожные маячки, и когда к его базе данных кто-то начнет подбираться…

Шону придется залезать во все базы данных через черный ход. Это было незаконно, но сейчас, когда Руссо мог оказаться не тем, кем представлялся, Шон не хотел, чтобы он почуял слежку.

Пакстон сказал, что записка и медальон лежали в столе в нижнем ящике справа. Там, где он мог в любой момент посмотреть на него, но скрытно от чужих глаз.

Здесь должно было быть нечто большее, чем просто кража медальона и записки. Не было никаких свидетельств тому, что Пакстон убил Роджера Мортона. В этом признался другой человек, пистолет был найден, никто даже не рассматривал Пакстона как соучастника, не то что как убийцу.

Почему бы не вывести их на чистую воду?

Он не солгал насчет убийства Роджера Мортона – зачем признаваться Шону, когда уже кто-то другой за это сидит? Он солгал в чем-то другом. Мик Мэллори признался для того, чтобы избежать смертного приговора, и в деталях рассказал о каждом злодее, которого убил.

Одним больше, одним меньше?

Но если Пакстон убил Мортона, то Мэллори об этом знает. Значит, он знает и то, почему этот медальон так важен для сенатора.

Этот ублюдок Мик Мэллори настолько долбанутый, что унесет правду с собою в могилу. Но есть и другие. Бывшая начальница Люси, Фрэн Бакли, пошла на сделку со следствием. Она знала о причастности Пакстона? Почему бы и нет?.. Она брала у него деньги, он возглавил сбор средств для нее, они были друзьями.

Только… это не вязалось с остальным сценарием. Это не объясняло смерти двух девушек по вызову, любовницы конгрессмена, социальной работницы и ее мужа, которые им помогали. Здесь есть большая информационная дыра, и в этой недостающей информации скрывается мотив…

Телефон зажужжал. Пришло сообщение от Люси.

Я наконец-то дома. Выписали вчистую.

Шону хотелось увидеться с Люси, но ему надо было еще раз поговорить с Пакстоном, заполнить кое-какие пробелы.

Он позвонил. Сенатор попытался отсрочить встречу до завтра. Шон уперся, и Джонатан согласился встретиться с ним в девять, в своей резиденции в Александрии.

Роган не хотел, чтобы Люси узнала, что случилось тогда в Массачусетсе. Если Пакстон ей расскажет, он его в порошок сотрет.

Да Шон и так мог уничтожить сенатора – просто за угрозы.

Он ответил на сообщение Люси:

Готова принять гостя? У меня есть для тебя шоколадное мороженое.

Ему хватит времени, чтобы повидаться с Люси и загодя приехать в Александрию. Роган намеревался провести небольшое расследование по самому сенатору. Он схватил ноутбук и сумку с инструментами и забросил все это в багажник.

Ной в течение получаса наблюдал за церковью Милости Господней. Преподобная Марти Норт прекрасно знала, кто такая Айви Харрис. Он уже позвонил насчет ордера, но время было позднее, и у него не было ни единого доказательства, что Марти ему лгала, что Ханна-Айви здесь или что она вернется. И когда они имели дело с какой-нибудь официальной церковью, легализованной или нет, приходилось подходить к делу очень осторожно. Все в Бюро помнили Уэйко.

И все же Рик Стоктон считал, что Ной что-то нашел, поэтому поговорил со своими сотрудниками и прокурором. Возможно, просто пришлют другого агента. Или поставят наружку. Или покопаются в прошлом Марти Норт и найдут какие-то рычаги давления на нее. Этот подход Ной не любил, но если пропадает четырнадцатилетняя девочка и все, кто был с нею, мертвы, он пойдет на все.

Армстронгу позвонили компьютерщики, сообщив информацию о виртуальном номере. Он был зарегистрирован на телефон с оплатой по факту использования, и аккаунт был оплачен предоплаченной кредитной картой.

Ною не было смешно от того, что Шон Роган предугадал такой метод сокрытия личности владельца номера. Такая кредитная карта ничего не давала – она была подписана на год на несколько виртуальных номеров, которые переадресовывались на один и тот же одноразовый телефон. Аккаунт открыт три месяца назад, одноразовые номера менялись четыре раза. Нынешний одноразовый телефон, однако, был «подкормлен» где-то рядом три недели назад.

Когда агенту сообщили, что приехала наконец группа наружного наблюдения, чтобы освободить его от импровизированного поста, он остался, чтобы проверить ситуацию.

Ной подъехал к маленькому круглосуточному минимаркету в шести кварталах от церкви, на углу. Как и у прочих заведений в этом районе, окна были забраны решетками. Когда он подъехал, несколько подозрительных личностей покинули это место.

Армстронг вошел внутрь, и высокий чернокожий парень за стойкой смерил его оценивающим взглядом.

– ФБР?

– Специальный агент Ной Армстронг. – Он показал жетон. – Мне нужен хозяин.

– Это мой папаша. Его сейчас нет.

– Я ищу вот эту девушку. Она живет неподалеку и могла заходить пополнить одноразовый номер. – Он показал фото Айви.

– Не видел, – пожал плечами парень.

Ной не был уверен, что номер принадлежит Айви, но поскольку магазин был всего в миле от ее дома, он предположил наудачу, что номер принадлежал ей. Когда с нескольких виртуальных номеров все сливается на один, можно предположить, что она давала разные номера разным людям. По словам компании, номер вызывающего должен был показывать, по какому виртуальному номеру звонят. Это помогало Айви понять, кто ей звонит.

Ной также просил отследить, кто звонил на виртуальные номера, но компания не сохраняла этих данных. Так что это был самый близкий вариант.

– Последний раз на счет клали деньги три недели назад, две сотни наличными.

Парень просиял.

– Блиин, что ж вы сразу не сказали? Две купюры. Точняк!

– Она платила?

– Нет, какой-то тип постарше. Лет сорока.

– Помнишь, как он выглядел?

Парень пожал плечами.

– Белый. Может, макаронник или что-то вроде того, но не латино, если вы понимаете, о чем я.

Ной пропустил это расовое замечание мимо ушей.

– Как он был одет?

– Думаете, я помню? Не как нищеброд. Без пиджака, но я подумал, что это коп в штатском. Все типы из наркоконтроля, которых я знаю, косят под нариков, понимаете?

– У тебя хорошая память.

– Две сотни!.. Тут такого не увидишь. Тут все мелочь на пиво в горсти приносят.

– Что-нибудь еще можешь вспомнить?

– Нет, я все рассказал, честно. Вы мне тут на два часа бизнес нарушили, приятель. Все в квартале видят, что вы коп. Папаша меня пристрелит.

Ной протянул ему визитку.

– Спасибо за помощь, – сказал он, поднял голову и увидел камеру. – А этот тип мог попасть на запись?

Парень покачал головой.

– Не-а. Мы перезаписываем пленку каждые двадцать четыре часа. Папаша у меня не богач, пленка стоит дорого, а знаете, сколько стоит ее оцифровать?