Глава 25

Шон вышел из шкафа, не зная, что думать о том, что он только что услышал. Роган понимал мотивы Пакстона – он и сам такое проделывал, выставляя напоказ прегрешения людей, которые заслуживали этого, сам при этом не мараясь. И на своей шкуре узнал, что злорадство к добру не приводит.

Ему не хотелось, чтобы Пакстон ему понравился. Пакстон ему не нравился. Но Шон понимал его.

Однако чего он не понимал, так это каким образом Пакстон может навредить Люси. Она будет просто убита, если узнает, что это Джонатан нажал на нужные кнопочки, чтобы ее приняли в Академию ФБР. А если его обвинят в коррупции, то и ее карьера будет запятнана. Если та записка, которую она якобы написала, найдется, то пресса и ФБР повернут это дело так, как захотят. Даже если записка совершенно безобидна, они могут истолковать это как то, что Люси покрывала Пакстона – то есть что она недоноситель, – чтобы добиться от него помощи. Кинкейд не скрывала, что хочет быть агентом ФБР больше всего в жизни. Руководство даже может это представить в таком свете, будто Пакстон внедрил ее туда, чтобы иметь своего карманного агента.

– Теперь ты понял?

Шон пытался сложить в целую картину информацию, полученную от Пакстона, и то, что сенатор сейчас рассказал Ною.

– Как эта записка и медальон связаны с раскрытием интрижек Кроули?

– Полностью. Медальон исчез после того, как я передал снимки прессе.

– Совпадение?

– Нет. Мне угрожали. Если я не получу его назад, шантажист раскроет секрет медальона. Дело в том, что никакого секрета нет. Он принадлежал моей дочери. Это все, что у меня от нее осталось. Я хочу его вернуть. Но если они знают о Мортоне – если они считают секретом именно это, – то я очень рискую.

– Но ведь вы убили его, – решительно сказал Шон.

– Люси пострадает из-за меня. Я не хочу рисковать. А ты?

– Вы ублюдок. Вы замарали всю ее карьеру.

– Не надо мелодрамы, Роган. Я намерен все исправить. Я всегда это делаю.

Пакстон говорил почти обиженно, но он был политиком и лгуном. Ему было плевать на Люси.

– Кто еще знает о записке?

– Никто. По крайней мере, никто не знает, что Люси ее написала. Но несколько человек знают, что медальон был у нее. Ной Армстронг передавал ей шкатулку Адама Скотта и просил выяснить, хотят ли семьи жертв получить назад эти предметы. Она выясняла для ФБР, где эти семьи, и писала им письма.

Шон этого не знал. Шесть месяцев назад они с Люси только начали встречаться, так что нечего обижаться, что она не поделилась с ним, – однако он был уязвлен. Наверное, это было для нее чрезвычайно болезненно и трудно, с учетом того, что Адам Скотт похитил ее, изнасиловал и чуть не убил. И все же она вместе с Ноем работала над этим делом. Шон не хотел помогать сенатору Пакстону, но был ли у него выбор? Даже если эту записку никогда не свяжут с нею, невысказанная угроза Джонатана раскрыть, что это по его протекции ее приняли в академию, попала в цель.

– Кто бы ни украл медальон, он имел доступ в ваш кабинет, – сказал Шон.

– Ты уже сделал для меня проверку всех, кто мог это сделать…

– Я проверю вообще всех, кто бывал в вашем кабинете.

Пакстон неохотно согласился.

– Хорошо. Он пропал в конкретном промежутке времени. Я дам тебе свой ежедневник. Но Сержио Руссо уже проверял…

– Я не Сержио Руссо.

– Я дам тебе все, что нужно, утром.

– Сегодня вечером.

Шон уже был готов уйти, когда вспомнил, что Люси говорила обо всех трех убийствах. Пакстон не знал, что Венди Джеймс была связана с двумя проститутками. Но если развитие событий вызвали именно те фотографии, то Пакстон косвенно виновен в пяти смертях.

Он не смог удержаться, чтобы не сказать об этом.

– Ной не сказал вам, но ФБР ведет расследование убийств в отеле «Потомак». Оно связано с Венди Джеймс. Тот, кто убил ее, убил еще четырех человек. Подумайте об этом, сенатор, поскольку вы совсем не сожалеете о том, что сделали. Будь я на вашем месте – как это бывало в прошлом, – я не оставил бы следов. Я бы уничтожил этого ублюдка Кроули, и никто ничего не узнал бы, потому что мне не нужно хвалиться моими успехами. – Шон глумливо усмехнулся. – Доброй вам ночи, спокойного сна!

Прежде чем он успел выйти, Пакстон резко окрикнул его:

– Роган!

Шон обернулся.

– Следи за собой. Срок давности по одному из твоих успехов, как ты это называешь, еще не истек в Массачусетсе. И, боюсь, в тюрьме тебе будет несладко.