Глава 24
Возвращение домой всегда наполнено горькой радостью.
Мы с Йеном закончили инспектировать сараи, и приятный сладковатый аромат сушащейся конопли вызвал у меня гордость – мне многого удалось добиться. Это был конец эры; я устремлялась в будущее. В воскресенье я поведу своих людей по лучшей тропе.
– Ты готова? – спросил Йен.
– Одну минуту, – сказала я.
Я велела Йену еще раз пройтись по плану с остальными. Он повиновался, с трудом скрыв неудовольствие.
Мне нравилось иметь рядом Йена, однако он становился слишком навязчивым. Когда мы возвращались из Потсдама, нам захотелось остановиться, чтобы быстро трахнуться. Я получила удовольствие, хотя и не такое сильное, как раньше. Я ценила внимание Йена, но он вел себя слишком подобострастно, когда я хотела, чтобы он взял бразды правления на себя.
Вздохнув, я обошла сарай с дальней стороны дома, чтобы взглянуть на темную долину, которая нас окружала. Завыл койот, и тут же к нему присоединились другие. Я услышала шелест крыльев – летучие мыши, судя по позднему времени, решила я. Идеальная, четкая четвертинка луны появилась на небе в окружении звезд.
Моя империя.
Когда я была ребенком, Спрюс-Лейк представлял собой мое королевство. Я была принцессой, отец – королем, мои братья – двумя принцами, а горожане – нашими слугами. Папа учил нас могуществу страха. Он не предполагал, что лучше всех урок усвоит его дочь.
Пол был папиной радостью и гордостью. Он не совершал ошибок, он просто не мог делать их. Я его ненавидела, потому что папа любил его больше всех. Ну почему член давал ему право на ключи к королевству?
Когда папа умер, королем стал Пол, хотя папа обещал отдать ключи мне. Пол изгнал меня, когда понял, что я представляю для него угрозу, что я умнее, безжалостнее и лучше сохраняю концентрацию.
Мой брат потерял концентрацию из-за женщины.
Он влю-бил-ся. И я с нетерпением стала ждать, как долго это продлится после того, как маленькая леди узнает, как мы зарабатывали деньги.
Милая глупая Эбигейл имела право знать, за кого она вышла замуж. Знать, что Пол убивал по приказам папы. Что возил наркотики в Канаду вместе с правильным Джоном Кэллаханом. И что трахнул половину женщин в Спрюс-Лейк. Особенно ему нравилось брать их сзади, как принято у собак, и я сделала несколько записей, чтобы иметь доказательства.
Когда Полу исполнилось семнадцать, его остановил за превышение скорости полицейский, который не был в кармане у папы. В пикапе Пола лежал груз псевдоэфедрина, и братишка пошел бы под суд, если б у полицейского в башке была хотя бы унция серого вещества. Папа на моих глазах избил Пола до полусмерти. Это было очень приятное и возбуждающее зрелище. Я ненавидела Пола, Золотого мальчика.
В тот день, когда мне исполнилось восемнадцать, Пол долго на меня смотрел.
– Я хочу тебя убить, но ты – моя семья.
Я не отвела взгляда, а он повернулся и подошел к письменному столу папы.
– Десять тысяч, и я больше никогда тебя не увижу.
– Пятьдесят, – ответила я.
– Имел я тебя во всех видах.
– Больной извращенец. Неужели ты думаешь, что я бы стала трахаться с собственным братом?
Он хотел меня ударить, а я – чтобы он попробовал.
К сожалению, Пол не осмелился. И хотя он дал мне пятьдесят тысяч, я жалею, что не прикончила его в тот день.
У меня ушли годы, чтобы построить собственную империю. Несмотря на то что меня изгнали, я продолжала поддерживать своих людей в Спрюс-Лейк. Я училась наркобизнесу у лучших и умнейших. Это заняло немало времени – и что мне при этом пришлось пережить…
Ночь, когда я убила своего мужа, была кульминацией того, чему я научилась. Я рисковала всем, потому что никому не доверяла. Я все устроила сама. Только так я могла гарантировать, что никогда не стану подозреваемой для полиции или людей Эрва. Одна маленькая ошибка, у Эрва возникли подозрения – и я поняла, что мои дни сочтены. Он начал отдаляться, а я решила, что должна его опередить, иначе однажды ночью в моей голове окажется пуля.
Я раздавила несколько таблеток «Виагры» и всыпала их в его любимый напиток. Я пришла в постель в его любимой ночной рубашке – белой, атласной и обтягивающей. Я извинилась за то, что заговорила не с тем человеком и испортила ему репутацию. Никаких слез, потому что он понял бы, что они фальшивые. Лишь простые извинения. Я сказала, что не хочу уходить, что люблю его, но, если таково его желание, я уйду тихо. Я каялась со всей возможной искренностью, но сохраняла внешнее спокойствие, хотя мое сердце отчаянно колотилось в предчувствии опасности.
Он сказал, что не знает, может ли теперь мне верить. И тогда я показала свои чувства – сдержанно и сокрушенно. Он похлопал по постели рядом с собой.
Когда я села на шелковые простыни, а Эрв сжал мою грудь, когда я ощутила его эрекцию у моего бедра и увидела капельки пота у него на лбу, появившегося из-за «Виагры», обратной дороги уже не было. Я не хотела умирать, но если получаешь что-то без риска, оно того не стоит. Папа всегда говорил мне, что я должна рисковать, быть дерзкой и умной. В ту ночь у меня все получилось.
Эрву всегда нравилась моя сексуальная энергия. Мои рыжие волосы и прозрачная кожа. Мой голос, когда я стонала и повторяла его имя. Я любила искусство секса и то, как я превращала мужчин в отчаянных и похотливых животных. Я позволила Эрву трахнуть меня так, как ему хотелось, и позаботилась о том, чтобы он получил удовольствие. Никогда больше у меня не было такого сильного и долгого пика, как в ту ночь, когда я занималась любовью с Эрвом, зная, что скоро он умрет.
После первого оргазма он не утратил эрекцию – из-за «Виагры». Я перевернула его, оказалась сверху и ухватилась за спинку кровати, чтобы удерживать равновесие. А потом поскакала на нем, удовлетворив его фантазию о дикой женщине, которая никак не может насладиться своим мужчиной.
Чуть раньше я клейкой лентой прикрепила нож к задней стороне спинки кровати – после того, как болван-телохранитель проверил спальню при помощи металлодетектора. Я украла нож у партнера Эрва, которого он подозревал, и позаботилась, чтобы у подонка не было алиби.
Я схватила рукоять ножа, когда выгнула спину, чтобы лицо Эрва оказалось возле моей груди. Он жадно лизнул их, и они стали влажными от его слюны. Это могло бы стать поворотным пунктом, если б я не была поглощена своими планами.
Эрв был очень неглупым человеком, поэтому я не стала колебаться. Как только нож оказался в моей руке, я сжала бедра, и все мое тело напряглось – я знала, это возбуждает его сильнее всего. Эрв закрыл глаза, его рот широко раскрылся, потекла слюна, лицо покраснело. Он произнес мое имя.
И я перерезала ему горло.
Мне уже приходилось убивать, но не таким примитивным и жестоким способом. Я без малейших колебаний глубоко рассекла ему горло, потому что знала: второго шанса у меня не будет.
Он схватил меня за руку, но уже не мог контролировать ситуацию. Я соскочила с него и смотрела, как он умирает. Крови было ужасно много – гораздо больше, чем я ожидала.
Но с этим я могла справиться.
Я воспользовалась простыней, которая упала на пол, пока мы занимались сексом, и вытерла рукоять ножа. Затем разрезала себе руки, словно защищала ими лицо. Я понимала, что у меня могут остаться шрамы, но мне было все равно – они станут напоминанием о моей победе.
Я порезала грудь, живот и бедра. Сердце у меня отчаянно билось, голова стала кружиться, и я испугалась, что потеряла слишком много крови. Тогда я выбросила нож в окно, позаботилась о том, чтобы на подоконнике осталась кровь, и закричала так громко, что у меня сразу разболелась голова. Затем я ударила себя по голове одной из бело-голубых китайских ваз Эрва, которые, как он утверждал, были куплены за сто тысяч долларов. Смешно платить подобные деньги за что-то столь непрактичное.
Кровь потекла по моему лицу, заливая глаза. Я упала на колени и поползла к кровати. Голова кружилась, я посмотрела вниз и увидела, что рана у меня на животе все еще кровоточит. Я и сама не поняла, что нанесла такой сильный удар. Я еще раз нашла простыню и прижала ее к животу, а в глазах у меня стало темнеть. Схватив телефон, я набрала номер и взмолилась о помощи, но не знала, сумела ли дозвониться. Все вокруг окутал туман.
Я услышала, как забегали люди, раздались крики. А потом – ничего.
Я пришла в себя через несколько часов в больнице, и полицейский детектив сказал мне, что Эрв убит, а мне повезло, что я осталась в живых. Два офицера в форме, стоявшие возле двери, спросили у меня, разглядела ли я того, кто на нас напал.
Я сказала «да», заплакала и попросила меня защитить.
«Правая рука» Эрва услышал, что я сказала, и к тому времени, когда полиция нашла Хулио Гомеса, тот был мертв.
Началась война, а меня отпустили на свободу.
Это произошло шесть лет назад. За первой моей победой последовала вторая. Я выбила Пола из седла и засадила его в тюрьму.
И стала королевой…
…Я услышала, как кто-то произносит мое имя, и вспомнила, где нахожусь.
– Здесь чертовски холодно, Бобби, – сказал Йен.
Он на меня сердился.
Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Он кутался в толстую куртку с поднятым воротником, закрывающим уши; руки Йен засунул в карманы. До того как мы приехали в Спрюс-Лейк, я и не подозревала, что он ужасный зануда.
– Я просто наслаждалась своим королевством, – сказала я. – И вспоминала, как нелегко оно мне досталось.
