Глава 5. Уснувший ген

Для чего я здесь?

Каждую ночь, когда темнота опускалась на поселение, этот вопрос неизменно вставал передо мной. Время ничего не меняло. Одиннадцать лет заключения нисколько не помогли мне смириться с участью отверженного. Не находя смысла в своей жизни, я чувствовал злость, и все мои попытки убедить себя в том, что его в принципе не существует, пока не приносили никаких результатов. Тупая боль уже давно пустила корни в моей душе, и каждый день она расцветала с новой силой.

Как научиться не обращать на это внимания?

Пожалуй, вот над чем стоило думать. Иногда… очень редко, я был спокоен, почти безразличен. В такие моменты мне нравилось представлять себя бессмысленной соринкой, которую закружил вихревой поток. Хоть бы просто лететь куда-нибудь…

Я лежал на земле под открытым небом, убаюкиваемый пением сверчков. Чем дольше я всматривался в него, тем больше звезд мне удавалось разглядеть. Вокруг ярких жирных точек я замечал более мелкие и тусклые россыпи. Ощущение расстояния между дальними и ближними звездами придавало небу головокружительный объем.

Я долго вглядывался в мерцающую темноту, и мне начало чудиться, будто звезды пришли в движение. Они громоздились одна на другую, а затем, сливаясь в одну яркую точку света, серебряной пылью рассыпались в космической синеве. Небо приближалось все ближе к земле. Казалось, что оно вот-вот и коснется меня. Я тонул в небесном океане, проваливаясь все глубже и глубже внутрь темноты.

Проснулся я оттого, что услышал подозрительно равномерное щебетание птиц. Прямо надо мной в воздухе нависал серебряный шар размером с яблоко. Я резко сел. На странном объекте мне удалось разглядеть крошечный объектив. Камера неподвижно висела на месте, пристально изучая меня.

Перед глазами ярко-ядовитыми красками переливался рассвет. Мне было непривычно удобно, и, только свесившись вниз, я обнаружил, что нахожусь в паре метров от земли. Моя постель походила на пухлое белое облако. Оно плавно снижалось. Я щупал рукой воздушную поверхность, недоумевая: может, у меня не все дома?

Доплыв до земли, я спрыгнул с облака, и оно тут же рассыпалось на мелкие частицы. Заколыхавшись в воздухе, они начали трансформироваться на моих глазах в огромную перламутровую раковину. Сомнений больше не оставалось: я на свободе! У меня захватило дыхание, и какое-то время я простоял в полном замешательстве.

Рассматривая смоделированный на компьютере природный ландшафт, я взглядом зацепился на занимавшемся рассвете за едва заметную надпись «Выход». Я двинулся к солнцу. Миновав несколько пальм и выложенных в ряд больших камней, я уткнулся в пластмассовый рассвет и оглянулся. Камера, сменив свое местоположение, была по-прежнему обращена объективом на меня, оставаясь на почтительном расстоянии. Я шагнул вперед. Изображение солнца над горизонтом тут же распалось мелкой мозаикой.

Передо мной открылся зеркальный коридор, и я вскрикнул, увидев напротив себя первобытное чудовище. Оно ошарашенными глазами взирало на меня из-под широких бровей. Смуглую кожу покрывала неровная светлая щетина, а сверху безобразную картину завершала косматая русая грива. Я не видел своего отражения уже много лет и, пожалуй, лучше бы и дальше не видел. Поправив немного съехавшую набедренную повязку, я отвернулся от зеркала и продолжил изучать обстановку. Впереди, среди зеркальных стен, показалось широкое окно, и я быстрым шагом направился к нему.

— Ничего себе!

К горлу резко подступила тошнота. Я согнулся, обхватив себя руками в области желудка. С огромной высоты через электронное стекло моим глазам открылся город. Я видел внизу людей, заполнивших улицы; по воздуху проносились стремительные аэро, вдоль обочин громоздились мерцающие эйрскрины. Я резко убрал руки от живота, и мой взгляд тут же скользнул на запястье правой руки. На мне Персонализатор! Только сейчас я осознал, что видел его в зеркале минуту назад. Мозг усыпил бдительность, потому что браслет когда-то являлся неотъемлемой частью моего тела, так же, как нос или уши, он всегда был на мне, когда я смотрел на свое отражение прежде.

Несколько минут я боролся с физическим ощущением дурноты, а вопросы роились в голове, как дикие пчелы вокруг встревоженного улья. Коридор изгибался в правую сторону. Я свернул и увидел в самом его конце электронный шум стены-валидатора. Я двинулся на него, продолжая поглядывать на камеру, которая с назойливостью мухи неотступно следовала за мной. По мере моего приближения черно-белая рябь начала темнеть, а когда я был в трех шагах от нее, на черном фоне проявилась надпись: «Доступ запрещен».

Меня переполнила злость. Неужели это новая тюрьма? Я замахнулся кулаком и со всей силы ударил по надписи, ощутив резкую боль от соприкосновения с твердой поверхностью стены. Я продолжил колотить, пока не выступила кровь. К тому моменту я уже не чувствовал боли, ощущение собственной беспомощности стало моей болью.

Когда первобытные эмоции отступили, я возвратился в то место, где проснулся, и сел на камень, сразу же ощутив, как мой зад обволакивает что-то мягкое. Какое-то время я просто разглядывал руку. Теперь она выглядела полноценно: лишиться Персонализатора — все равно что лишиться пальцев.

Наконец собравшись с мыслями, я вызвал свой эйрскрин. Передо мной визуализировались вкладки: «Виртуализатор», «Программа пользователя», «Спирали», «Рейтинг». Я нажал на первую и заметил, как комната на эйрскрине преобразилась — теперь камни напротив меня казались крупнее, каждый предмет имел закладку с фильтрами и настройками.

Я пальцами на экране сузил камень, а потом, резко расставив их в стороны, отпустил изображение — камень увеличился в размерах и гигантским шаром заполнил всю комнату. «Вернуть исходные настройки», — произнес я, и комната стала прежней. На интерактивной карте я проверил свое местоположение — сектор Зеро, Центр Генетических Исследований.

— Рад, что ты начинаешь осваиваться! — вдруг услышал я чей-то голос.

Я вздрогнул, в комнате кто-то был. В нескольких шагах от того места, где я сидел, теперь стоял человек в темном костюме, его лицо скрывала тень.

— Кто ты? — крикнул я и вскочил на ноги, эйрскрин, шелохнувшись, снова визуализировался перед моим лицом. Я тут же выключил экран.

— Здравствуй, — спокойно ответил незнакомец и сделал шаг вперед.

Теперь мне стало видно его лицо. Оно казалось не молодым и не старым. На гладкой, ровной коже выделялись высокие скулы, над ними блестели бесцветные глаза. Прямые линии его бровей, глаз и губ располагались параллельно друг другу. Геометрическая точность и зеркальная симметрия придавали его лицу выражение безмятежного спокойствия. Гладкая кожа черепа серебрилась отрастающими волосами, а на тонких прямых губах скользила снисходительная улыбка. Если понадобится, я без труда с ним расправлюсь, отметил я, оценив его худощавое телосложение.

— Почему я здесь?

— Ты представляешь интерес для науки, — спокойно ответил он. — Но прежде чем мы приступим к делу… Как ты себя чувствуешь вне привычной обстановки? Надеюсь, тебе понравилась наша имитация дикой природы? — спросил он. Слова плавно вылетали из его рта, не тревожа мимикой лицо.

— Не прокатило, — сухо отрезал я. Мне хотелось получить ответ на свой вопрос, и непринужденно-размеренная манера общения незнакомца действовала на нервы.

— Тогда давай вернем заводские настройки, — он хлопнул в ладоши, и камни превратились в стеклянные стулья и маленький стол между ними. Рассвет распался на мелкие частицы, которые дождем осыпались с белой стены, превратившись в бежевую ширму, тут же скрывшую из вида кровать. Все кругом стало бежево-белым.

— Присаживайся. Нам предстоит долгий разговор, — он занял стул напротив меня и уверенно откинулся на спинку.

Я немного помедлил, но сел на стул, снова испытав до неприличия откровенное удобство.

— А хочешь, мы сделаем комнату ярче? — вдруг спросил незнакомец.

— Как пожелаете, — ответил я равнодушно, но внутри щекотало любопытство. С каждой минутой оно только усиливалось. Я уже перестал ощущать опасность, и все происходящее начинало меня забавлять.

Он визуализировал свой эйрскрин и произнес:

— Отчаянный павлин.

Комната тут же стала красочной: стол и стулья — ярко-голубыми, ширма — прозрачно-желтой, с бегающими по ней волнами света. Зеленая кровать трансформировалась в огромный веер из перьев и, рассыпавшись в воздухе мелкими шариками-глазками, завершила свое перевоплощение образом лодки с чешуйками света. Совершенно отвыкнув в тюрьме от подобных излишеств, я еще глубже вдавился в удобный стул, пытаясь переосмыслить происходящее.

— Как ты, наверное, догадываешься, своей свободой ты обязан нам, — начал незнакомец, пристально глядя куда-то в середину моего лба. — Мы представляем Коллегию Генетиков. Тебя доставили сюда прямо из тюрьмы. Сейчас ты в секторе Зеро.

Он сделал паузу, продолжая смотреть в одну и ту же точку где-то у меня на лбу, и протянул руку, чуть привстав со своего стула.

— Меня зовут Тодд Макмиллан.

Я ответил на рукопожатие. Мужчина снова откинулся на спинку, ничуть не скрывая своего удовольствия от проклятого стула.

— Возможно, ты испытываешь массу противоречивых эмоций. Мы обратили внимание на твою реакцию, когда ты не смог выйти за пределы квартиры. Должно быть, тебе странно оказаться на свободе после одиннадцати лет, проведенных в тюрьме?

Я молчал.

— Тебе ничто не угрожает. Мы надеемся на сотрудничество. Итак, по порядку.

Он с интересом посмотрел наконец мне в глаза, а затем снова приклеил свой взгляд куда-то над моей переносицей.

— Мы предоставили тебе Персонализатор. Твое новое имя Эрон Уолкер, и ты теперь пользователь. Надеюсь, понимаешь, что отныне тебе следует забыть, где ты провел все эти годы?

Мой пульс забился сильнее.

— Допустим, — ответил я.

Мне не терпелось узнать причины своего освобождения. Но Тодд Макмиллан извлек из кармана сигарету и неспешно затянулся эко-дымом. Будто бы специально дразня меня, он не торопился давать ответов.

— Знаешь ли ты, Эрон, что сейчас занимает умы людей? — на его губах появилась усмешка.

Я ненадолго задумался.

— Красота и здоровье? — промямлил я.

Тодд усмехнулся.

— Ты почти угадал. Только теперь они хотят, чтобы это длилось вечно.

Я с интересом ожидал услышать продолжение. Ученый выдержал небольшую паузу, а затем спросил:

— Ты и сейчас не знаешь ответ?

— Нет!

— Люди жаждут бессмертия. Причем теперь, когда биопрограммирование достигло небывалых высот и ведется диалог с Системой, мы на пороге великих перемен.

Я подался вперед.

— Формула молодости раскрыта, — произнес он со значением и тут же затянулся сигаретой. — Мы создали сыворотку, которая перепрограммирует организмы людей в режим вечной жизни. Другими словами, процесс старения останется в прошлом.

Я присвистнул.

— Вау!

Он удовлетворенно расплылся в улыбке и произнес:

— Нам удалось вычислить формулу, по которой будут одновременно включаться и выключаться необходимые комбинации генов в разных клетках организма по заданному сценарию. Эти гены будут кодировать белки, способствующие регенерации тканей организма. Наша сыворотка должна запускать эти процессы, но лучше я все тебе продемонстрирую, — проговорил Тодд Макмиллан.

Он развернул свой эйрскрин в мою сторону. В воздухе образовалась двойная спираль.

— Это ДНК человека. Глобальный разум помог нам составить генотип, который мы назвали матрицей идеального человека.

Я ухмыльнулся.

— Именно над ней ты должен был работать, если бы не совершил преступления.

На экране появился человек мужского пола. Пропорции его тела соответствовали закону золотого сечения.

— Узнаешь? Это Дэвис — наш идеальный человек. Сейчас мы сделаем его семидесятилетним. Мы все запрограммированы на старение. Смотри, как изменяется биовиртуальный организм.

Темноволосый парень с экрана постарел на несколько десятков лет. Изображение на эйрскрине поделилось на две части: одну заняло лицо мужчины, а другую — его ДНК.

— Сейчас я запущу сценарий молодости, и ты увидишь, как будут вести себя нужные нам гены.

Некоторые участки ДНК тут же загорелись красным и синим цветами, демонстрируя гены, которые включились и выключились. Морщины на лице начали разглаживаться, и вскоре Дэвис снова принял свой прежний молодой облик.

— Старина Дэвис значительно помолодел, не так ли? — с гордостью произнес Тодд Макмиллан и добавил: — Но, к сожалению, с виртуальным Дэвисом все проще, чем с реальным человеком.

Я посмотрел вопросительно.

— Во всех нас присутствует некий ген, назначение которого мы до сих пор не можем расшифровать. Известно только то, что он является неотъемлемой частью формулы молодости — без его активного участия невозможна вечная жизнь. Проблема заключается в том, что этот ген всегда находится в неактивном состоянии у всех людей на планете. Мы назвали его Сомниум. Как видишь, Дэвису повезло — его ген легко активируется Системой, чего нельзя сказать о нас. Сыворотка запускает сценарий молодости в организме человека, она устанавливает переключение нужных генов, но на Сомниум никак не влияет. Было проведено множество попыток его искусственной активации, но ген не поддается манипуляциям. Наука зашла в тупик.

Я с интересом слушал ученого. Он отключил свою сигарету и продолжил:

— В Системе было проведено глобальное сканирование генофонда, чтобы определить, фиксировался ли когда-либо у человека Сомниум в активной фазе. Для этого мы запустили программу — Генетический Анализатор. Глобальный разум, обработав информацию за сто последних лет, выдал нам сенсационный результат. Был найден один человек, в ДНК которого Система дважды регистрировала включение Сомниума, а именно четырнадцать и пятнадцать лет назад. Как ты думаешь, кто этот человек?

— Откуда мне знать? — удивился я.

— Это ты, Эрон, — ответил он, на секунду снова заглянув в мои глаза. — В тебе есть нечто, что отличает тебя от других. А что это такое, нам и предстоит выяснить. Надеюсь, ты понимаешь, что если в тебе снова проснется Сомниум, ты сможешь принять сыворотку и обрести вечную жизнь?

— Ух ты! Со мной что-то не так?

Генетик снисходительно улыбнулся:

— В попытке выяснить, за что же отвечает этот таинственный ген, мы провели исследование в Системе. Методом подбора случайных значений Система создала многообразие генных вариаций. Секвенирование вариаций каждого гена ДНК для каждого уникального организма в очередной раз показало нам, что Сомниум, являясь, по сути, рудиментом, не призван участвовать ни в одном из известных нам процессов у Хомо Сапиенс, и люди прекрасно обходятся без него.

— Но в каком-то процессе он все-таки участвует, раз включался у меня? — сказал я, поддразнивая ученого.

— Это мы и хотим выяснить, и, возможно, это знание поможет нам пробудить уснувший ген в людях. Мы предлагаем тебе стать участником эксперимента. В данный момент Персонализатор регистрирует у тебя Сомниум в фазе сна. Но так как ты единственный человек, у кого он активировался в прошлом, нам необходимо всесторонне тебя изучить. А если нам улыбнется удача и Сомниум снова проснется, это прольет свет на вопросы о том, какие процессы в окружающей среде или внутри тебя вызывают активацию гена. Согласен ты нам помочь?

Так вот зачем меня выпустили!..

— А что для этого потребуется? — осторожно спросил я, стараясь сохранять самообладание.

— В обмен на то, что мы постоянно будем анализировать твое психофизическое состояние, ты получишь свободу. И у тебя не будет программы. Эрон, ты сможешь делать все, что захочешь, конечно же, в рамках законов Государства. А мы будем просто наблюдать.

О таком предложении я и не мечтал.

— Вы не боитесь, что я снова попытаюсь атаковать Систему? — не удержался я от вопроса, который засел в мою голову еще в середине разговора.

Он начал смеяться.

— Это было бы очень самонадеянно. Как можно посягать на то, что обеспечивает тебя всем, что необходимо в жизни? В любом случае, нет, мы не боимся. Система прекрасно защищена, а ты будешь постоянно находиться под наблюдением, — ответил ученый.

Какое-то время мы просидели в молчании, и я пытался справиться с накатившим волнением.

— Согласен! — наконец ответил я.

Свобода! Неужели это она?!

Так началась моя новая жизнь…

Первое время я считал себя счастливчиком. Никому еще не удавалось вырваться из Эль-Пасо. Я с удовольствием пользовался всеми «примочками» для комфорта собственной задницы и заново учился жить в цивилизованном обществе. Мне больше не приходилось вставать с рассветом, уходить на охоту и работать до изнеможения. В моем распоряжении теперь была еда (много халявной еды!) и мягкая постель, чистые удобные вещи и бодрящий душ. От меня не пахло потом, морской солью и рыбой. Новая стрижка и отсутствие щетины делали меня похожим на слюнтяя Эрроу. Мои мысли не сводились к насущным вопросам — поужинаю ли я сегодня, грозит ли нам ураган, успею ли вернуться до темноты, как защитить запасы еды от ливня? Хотя минуточку, а к чему они теперь сводились?

Меня постоянно наблюдали, анализировали, проверяли, тестировали. Примерно семьдесят процентов моего дня занимали всевозможные «психофизиологические сеансы» и «испытания в реальном времени». Но несмотря на все попытки ученых, загадка спящего гена так и оставалась нераскрытой. Сомниум не желал пробуждаться во мне, и все попросту теряли время.

Примерно через месяц такой жизни действительность подкралась ближе. Однажды, когда я глянул в пустые серые глаза на гладко выбритом лице, обрамленном аккуратным белым ежиком волос, мне открылось: это уже не я, а самая настоящая лабораторная крыса!

У меня не было друзей и знакомых. Весь мой круг общения состоял из Тодда и еще нескольких ученых и лаборантов. Тогда я и узнал, что такое скука. Меня одолела не просто какая-то легкая хандра, нет — это была всеобъемлющая подавленность сознания, когда становится скучно даже вставать с постели. Я понял, что Эль-Пасо бесповоротно меня изменило, и то, что в детстве казалось естественным и понятным, теперь вызывало во мне недоумение и злость.

За годы моего отсутствия нашли лекарства от всех болезней, но пилюлю от глупости так и не изобрели. Каждый день я сталкивался с вопиющим абсурдом. Взять, к примеру, бессмертие.

Вечная молодость стала объектом всеобщего вожделения. Сыворотка еще не поступила в продажу — но очередь уже стояла длиною в жизнь. За приобретение товаров с пометкой «знак бесконечности» пользователи получали заветные спирали. Конкуренция разыгралась нешуточная. Чем больше количество спиралей, тем ближе человек находился в очереди за эликсиром бессмертия.

А вот что поразило меня в самое сердце — девушки! На улице я встретил практически всех обитателей тропиков. Там были и гордая львица с загривком в виде шарфа, изящный леопард в колготках от самой шеи, осторожная зебра с полосатой сумкой, своенравный какаду в белой юбке из перьев, стройная кобра в платье из чешуи. Мне даже на миг показалось, что я вернулся в Эль-Пасо, но там, конечно, не было привлекательных самок, их можно встретить только в этих каменных джунглях…

«Солнечный ветер на Марсе уничтожил три десятка машин по добыче Массалис. Ущерб составляет девятьсот миллиардов мировых единиц. Ведутся работы по восстановлению поврежденной инфраструктуры», — слышу я новости с бортового эйрскрина аэромобиля. Мы пролетали над сектором А1, где находился Учебный Центр, в котором я вырос. Я искал глазами что-то знакомое, но взгляду было не за что зацепиться. Небоскребы имели новый облик — теперь в моде восьмигранники. А о том, что я прожил здесь первые тринадцать лет, напоминали только названия на карте бортового компьютера.

Навстречу нам неслись бесчисленные аэро на разной высоте — всевозможных форм и оттенков. Одно планировало совсем низко над землей, как чайка, парящая над морем в поисках добычи. Другое соколом мчалось на огромной высоте, стремительно пикируя на крышу. Крылатые машины наделены недюжинным интеллектом, для того чтобы нести ответственность за своих беспечных пользователей.

Сегодня Дом Культуры был гигантским фиолетовым грибом. Его огромная шляпа постоянно двигалась, будто колыхалась на ветру. Я прикоснулся пальцем к зданию на эйрскрине:

«приблизить»

«познавательная выставка» — «Мир дикой природы»

Тодд Макмиллан молча сидел рядом со мной. Его лицо выражало довольство — это его обычное состояние. Впрочем, такое выражение лица носят все жители нашего Интеллектуального Мира.

Я снова посмотрел на бортовой эйрскрин.

Из прозрачного куба на меня выглядывает девушка в белом струящемся платье. Ее лицо обрамляют белые волосы, собранные наверх, из них причудливо торчит лилия. Чрезмерная бледность лица и белые брови придают ей инопланетный вид.

Ее голос сразу покорил меня, и я сидел, как заколдованный.

«Хотите обрести вечную молодость? — льется на меня чистейший юный голос, словно звуки горной воды в ручье. — Не забудьте заглянуть в виртуальный магазин "Вселенная", сегодня там доступны товары с пометкой "Знак бесконечности"», — произносит девушка и со смехом садится на зеленую траву, вдруг появившуюся в кубе.

Ее движения были настолько плавными, что казалось, будто она соткана из света и воздуха. Я не мог поверить, что вижу перед собой человека — она больше походила на эфемерное видение.

«Спиралей не бывает слишком много! — говорит она, приподнимая бровь. — Количество товара неограничено!»