Глава 26

Вчера я созвонилась со Светланой Зинкиной и договорилась с ней о встрече. Она сказала:

– Приезжайте ко мне на работу.

– У нас будет возможность поговорить? – предусмотрительно осведомилась я.

– Конечно, – заверила Зинкина, – не сомневайтесь. Мне по графику нужно помещение мыть. Если к одиннадцати прикатите, до трех буду в каптерке сидеть.

Я отправилась утром в путь и поняла, что в столице есть места, куда никогда не ступала моя нога. Будучи коренной москвичкой, я ни разу не была там, куда меня сейчас вел навигатор. Он командовал:

«Направо, через триста метров налево, прямо…»

Я послушно вертела рулем и удивлялась: еду по узкой, вымощенной бетонными плитами дороге, вокруг тянется промзона, высокие заборы, людей не видно…

«Через сто метров направо», – скомандовал «штурман».

Я покорилась, миновала красное кирпичное здание, двинулась дальше и услышала:

«Ваш путь окончен».

Перед капотом малолитражки выросли железные покосившиеся ворота. Я притормозила и в растерянности вышла наружу. Ну надо же, навигатор ошибся. Это не может быть улица Веселая, очень уж тут мрачно. Где я нахожусь? Надо вернуться к дому из красного кирпича, похоже, в нем кто-то живет, проезжая мимо, я заметила распахнутые окна. А что это за табличка криво висит на одной створке? Мне пришлось подойти вплотную, чтобы прочитать: «Заботкинское кладбище. Часы работы 8.00–16.00. Адрес: Веселая улица, дом 1».

Я попятилась, последняя фраза навигатора «Ваш путь окончен» приобрела зловещий смысл. Внезапно мне стало холодно, по спине побежал озноб, я села за руль, живо добралась до невысокого здания и поняла, что оно офисное. Вход украшало множество небольших табличек: «Пункт выдачи заказов интернет-магазина «Одри», «Гомеопатия Крылова», «Салон «Торнадо», «Стрижка собак мелких пород» и еще штук десять подобных. Среди них затесалась почти незаметная вывеска «Объединение «Долголетие», ранее «НИИбиораз». Я выдохнула. Нет, я добралась куда надо.

Я потянула на себя дверь, та приоткрылась, но тут же захлопнулась. Створка оказалась такой тяжелой, что мне ее не удалось удержать.

– Сейчас! – прохрипел скрипучий голос из домофона. – Пущу.

Через секунду дверь распахнулась.

– Быстрее! – крикнули из серой коробки, привинченной к косяку.

Я живо проскользнула внутрь, за спиной раздался грохот.

– Тяжелая, зараза, – сердито сказала худая женщина в темно-синем халате, – советское производство, тогда на века делали. НИИ построили в пятьдесят пятом, ну, я тогда тут не работала. Старые сотрудники давно поумирали, осталась одна Виктория Ивановна Кирова, ей небось двести лет. Она в НИИ в незапамятные времена пришла, теперь всем, кому не лень ее слушать, рассказывает, как от лаборантки до профессора прошла, одна запись у нее в трудовой книжке. Про сотрудников НИИ все знает, была бессменным председателем месткома, а когда такую должность занимаешь, то, хочешь не хочешь, о народе все выяснишь. Ой, ну я хороша! Языком мелю. Вы с телевидения? Да?

– Верно, – кивнула я.

– Вот сюда, в комнатку пойдем, напротив, – засуетилась Светлана. – Тесно у меня, но уютно. Все под рукой. Чайку хлебнете? Настоящий, не в пакетике. Кирова подарила, она в свои египетские годы по миру много летает, привозит мне сувенирчики: то конфеты, то заварку элитную. Мы с ней дружим. Хорошая женщина, не чванная, людей на сорта не делит. Пусть у меня образования высшего нет, но у нас с Кировой много общего.

Светлана вынула из шкафа жестяную банку.

– Вы мне вчера сказали, что телевидение собралось кино про Демидовых снимать. Это так? Или я неправильно вас поняла?

– Документальный фильм про Геннадия Борисовича, – лихо соврала я. – Он крупный бизнесмен, интересная фигура.

– Ишь ты, – пробормотала Зинкина, – прославился, значит.

Я принялась самозабвенно лгать:

– Я говорила с разными людьми, все хвалят Геннадия, как сладкое яблоко. А нам нужно немного острых специй. Зритель не любит один сироп. Понимаете? Может, у вас есть история, которая слегка затемнит облик предпринимателя? Человек не бывает со всех сторон золотым, где-то должно быть черное пятнышко.

Я полагала, что Светлана сейчас спросит, по какой причине «тележурналистка» приехала именно к ней за компроматом, и намеревалась ответить, что знаю об инциденте, который не так давно произошел у дверей дома Демидовых. Но Зинкина, налив в чайник кипяток, ухмыльнулась:

– Перчику надо? Сейчас столько его получите, что обыкаетесь. Генка убийца! И насильник! Как вам такое?

– Кого Демидов жизни лишил? – тут же спросила я.

Светлана подвинула ко мне чашку.

– Угощайтесь. Телевидение богатое, а я бедная. Лишние деньги мне не нужны, на жизнь хватает, и не привыкла я побираться. Зарплату получаю, у людей апартаменты мою, в одну комнату своей квартиры студентку жить пустила. Ей хорошо, и мне не скучно, плюс копейка капает. Но накоплений нет. Брат у меня не так давно умер. Надо ему памятник поставить. Телевидение мне денег на надгробие даст, а я правду про Демидовых выложу и вас с Викторией Ивановной познакомлю, она много чего про Генкиного папашу-кобеля знает. Дорогущий монумент из гранита мне без надобности. Простой камень, цоколь, надпись и место под урну для меня. Согласны?

– Хорошо, – кивнула я. – Поступим так: вместе съездим в мастерскую, выберем камень. Но сейчас у меня нужной вам суммы при себе нет, и я не знаю размер счета, который камнерезы выставят. Могу оставить аванс. Десять тысяч. Если боитесь, что обману вас, не заплачу остальное, могу оставить расписку.

Зинкина села напротив меня.

– Всегда доверяю своей интуиции при общении с людьми. Вы не похожи на человека, который с деньгами надуть может. Давайте десятку. Но вот мое условие: в субботу едем на кладбище в контору, которая памятники делает.

– Конечно, – заверила я, готовая на все, чтобы узнать нужные сведения. – Вот деньги.

Светлана взяла купюры и пересчитала их.

– Хорошо. Слушайте.

Света была совсем юной, когда ей пришлось заменить брату мать. У девушки не было опыта общения с маленькими детьми, и она не сразу поняла, что у Артема проблемы. Пока была жива мама, Тема не ходил в садик, за ним присматривала пенсионерка, жившая в соседнем доме. Краем уха Светлана слышала, как баба Мотя твердит о непослушании мальчика, но девочку поведение брата не волновало, а мать ничего о неуправляемости Темы не говорила. Но когда она скончалась, Свете пришлось отдать Артема в детсад, и тут началось! Ребенок был похож на эльфа, очаровательное, сказочное существо. Но характер не соответствовал внешности.

Воспитательница каждый день жаловалась на ребенка: гневлив, бьет других детей, отнимает у них игрушки, впадает в ярость, если ему делают замечания, не желает петь-танцевать.

Артем сменил четыре детских учреждения, и в каждом сотрудники реагировали на него одинаково. В школе стало еще хуже, теперь к рассказам о неудовлетворительном поведении добавились жалобы на неуспеваемость и плохую усидчивость. Светлана рыдала, пытаясь выучить с братом уроки, сидела с ним по несколько часов, но Тема так и не научился складывать буквы в слова. Мало кого в первом классе оставляют на второй год, но Артему удалось оказаться среди редких «счастливчиков». Светлана перевела брата в другую гимназию, но там все стартовало сначала. Однако в новой школе нашлась умная учительница, она сказала юной опекунше то, что никто раньше не говорил:

– Артема нужно показать психиатру, мальчик, возможно, болен.

Зинкина схватила брата в охапку и кинулась в диспансер. Пришла она оттуда ошарашенной. Артем – нездоровый ребенок, теперь нужно поставить диагноз, понять, что с ним. Целый месяц Светлана бегала с братом по врачам, и в конце концов ей сообщили, что у Артема синдром Вильямса, поэтому он похож на сказочного эльфа. Тему отдали учиться в коррекционную школу, но не гарантировали, что он ее окончит. Светлане предстояло всю свою жизнь заботиться о больном брате. И еще один нюанс. Дети с синдромом Вильямса улыбчивы, послушны, доброжелательны. А Тема был полной им противоположностью: он очень легко впадал в гнев, не мог сдержать ярость, был драчлив и зол.

– Впервые вижу такого ребенка, – признался психиатр, – это сильно усложнило постановку диагноза.

– Выпишите нам таблетки, – попросила Светлана.

– Это не лечится, – вздохнул врач, – попробуем снять агрессивность, но мой вам совет: не выпускайте мальчика из-под контроля, устройтесь на работу, которую можно делать дома, ну, например, вяжите на машине.

– Она стучит, – пробормотала Света, – у нас комната в коммуналке, в двух других живут бабки, они на любой шум жалуются, совсем меня затравили. Дайте какие-нибудь пилюли, чтобы Артем не орал и не бесился. Соседки его отравить обещают.

Зинкина разрыдалась. Врач выписал ей рецепт. Тема начал принимать лекарство. А еще психиатр кому-то позвонил, и Зинкиной предложили работу дворника. Махать метлой или сгребать снег можно было в присутствии брата, но не это безмерно обрадовало Светлану. Ей выделили служебную квартиру, крохотную, темную, зато без противных соседей. А главной мечтой Зинкиной было иметь свои хоромы, но Света понимала: никто никогда не предоставит ей бесплатное жилье, на кооператив денег у нее нет и не будет. И вот теперь она обзавелась отдельной квартирой. Правда, в ЖЭКе предупредили, что в случае увольнения придется съехать, но Зинкина не собиралась бросать службу, ей нравилось ремесло дворника. Артем всегда находился при ней, немногочисленные жильцы оказались приятными людьми, они оценили работоспособность Зинкиной, девушка начала выгуливать собак, убирать квартиры, приводить детей из школы. К зарплате прибавились деньги за услуги. Жизнь радовала, единственным горем был Артем, он в подростковом возрасте стал еще агрессивнее. Приступы злости возникали внезапно. Только что Тема выглядел ангелом, улыбался, разговаривал, казался совершенно нормальным. И вдруг вместо милого эльфа появлялся взбешенный дикий медведь. Сестра очень боялась, что брат проявит агрессию по отношению к жильцам и ее выставят вон, поэтому не отпускала от себя Тему. Одному богу известно, сколько сил и нервов Света потратила, чтобы жильцы дома не поняли, насколько лютым мог стать Тема. И ей это удавалось, одна Мария Ивановна Демидова сообразила, что происходит. Как-то раз она сказала Зинкиной:

– Артем вырос, стал крепким юношей, здоровым физически, ему женщина нужна. Что будешь делать, если он тебя изнасилует?

– Нет-нет, – замахала руками Зинкина. – Темочка добрый.

– Хочешь, помогу отправить больного в интернат? – предложила Мария.

– Меня покойная мать на том свете проклянет, – затряслась Зинкина.

– Как знаешь. Но тогда заранее подумай, как себя вести, если псих на кого-то из женщин нападет, – предупредила Демидова и ушла.

Испуганная Светлана кинулась к врачу и стала просить лекарство, которое удержит брата от насилия. Доктор выписал новые пилюли. Тема начал их принимать, стал апатичным, медлительным, застывал на одном месте и стоял изваянием час. Но Зинкина была рада, уж пусть лучше брат походит на сонную муху, чем изуродует кого-нибудь. Светлана очень устала, ей хотелось на недельку остаться одной, не думать об Артеме, отдохнуть. Но куда деть больного?

Со временем у Зинкиной началась бессонница, она потеряла аппетит, при росте метр семьдесят весила сорок кило, принималась плакать по любому поводу. У нее каждый день болела голова, в желудке плясали черти. Но самое плохое то, что она начала срываться на Артема. Брат раздражал ее всем: как сидел, лежал, ел, спал, смотрел телевизор… Хотелось надавать ему пощечин, побить, задушить. Света испугалась, что заразилась от Артема синдромом Вильямса, и поинтересовалась у врача, возможно ли это.

– Конечно, нет, – засмеялся доктор. – А почему вдруг такое опасение?

Светлана заплакала и рассказала о своем состоянии.

– Тебе просто надо отдохнуть, – поставил диагноз медик. – Вот рецепт, попей капельки, они гомеопатические, отлично помогают.

Света покорно купила лекарство, но лучше ей не стало. А потом случилось событие, перевернувшее всю жизнь Зинкиных.