Юрий Андропов пришел к власти, будучи тяжелобольным. Он скончался 9 февраля 1984 года. Его правление длилось 15 месяцев.

«В своей внутренней политике Андропов показал крайнюю нерешительность перед лицом сложных проблем, от которых он предпочел отгородиться с помощью выборочных, но жестоких репрессий. Если бы Андропов был более решителен или, прожив дольше, столкнулся бы с необходимостью все-таки что-то менять в системе, он действовал бы в тех же направлениях, что и Горбачев. Во всяком случае, ускорение Горбачева полностью продиктовано идеями андроповского периода и осуществлялось его командой. Когда андроповское ускорение в исполнении команды Горбачева зашло в полный тупик, началась Перестройка. В этом отношении Андропов — дед Перестройки в той степени, в какой Горбачев — ее отец» — по-моему, позиция в этом вопросе историка А. В. Шубина верна.

13 февраля на состоявшемся внеочередном Пленуме ЦК КПСС Генеральным секретарем был избран снова обреченный человек — тяжелобольной К. У. Черненко.

Н. А. Щелоков обращался к нему с просьбой объективно во всем разобраться. Но с первых своих шагов на посту генсека Черненко старался подчеркивать преемственность своего курса андроповской политике. В этой ситуации Щелоков стал для него неудобной фигурой, от которой он постарался дистанцироваться. По сути, Черненко отрекся и от Брежнева.

Здоровье Черненко очень быстро ухудшалось. В это время значительно усилилась команда Андропова (Воротников, Соломенцев, Чебриков избраны в Политбюро, Лигачев стал секретарем ЦК). Выдвиженец Андропова Горбачев укрепил свои позиции среди влиятельных членов Политбюро.

Щелоков хорошо понимал, что происходило во властной верхушке. На протяжении всего времени после отставки он мужественно держался, не признавая никаких обвинений в свой адрес. Не ронял достоинства. Ни перед кем не заискивал.

После смерти Брежнева, Н. А. Щелоков оказался для партийного аппарата чужим. Хотя по свидетельству Федорчука, известно, что когда решался вопрос по Щелокову, «то Тихонов и Устинов возражали, Громыко колебался, другие также были за то, чтобы спустить все на тормозах. Но Андропов настоял, чтобы дело возбудить…»

Никто не стал отстаивать брежневского министра внутренних дел, однако в глубине души понимая, что это самая настоящая расправа.

Без решения суда Н. А. Щелоков был лишен звания генерала армии, его исключили из партии. Официально указ об этом был опубликован в газетах 10 ноября (в День милиции)!

7 декабря персональное дело бывшего министра рассматривалось на заседании Комитета партийного контроля. Щелоков отрицал все предъявленные ему обвинения. Однако члены КПК проголосовали единогласно: «За грубое нарушение партийной и государственной дисциплины, принципов подбора, расстановки руководящих кадров, злоупотребление служебным положением в корыстных целях в бытность министром внутренних дел СССР члена КПСС Щелокова Николая Анисимовича из партии исключить».

Что значило исключение из партии для Щелокова, думаю, говорить не надо. Более пятидесяти лет он был в партии. Щелоков — комсомолец двадцатых годов. Революция, Гражданская война затронули и отразились на всем его поколении. Тяжелым испытанием стала Великая Отечественная война и восстановление страны.

Президиум Верховного Совета СССР принял решение о лишении Н. А. Щелокова звания Героя Социалистического Труда и всех правительственных наград, за исключением боевых.

13 декабря 1984 года, два года спустя после смерти Брежнева, Н. А. Щелоков в возрасте 74 лет застрелился.

Боевой офицер, человек несгибаемый и волевой, министр принял решение покончить с жизнью, показав власти, что он выше ее суда. Хотя есть много мнений, что ему помогли это сделать. Но прямых доказательств и свидетельств на сегодня не существует.

Однако именно для противников министра оказался выгодным такой конец. Многие вздохнули с облегчением, когда ушла Светлана Владимировна, и, наконец, сам Щелоков. Ушел он благородно, реабилитировав себя и освободив своих врагов от больших проблем. Ведь до конца не признавая себя ни в чем виновным, оправдываясь на суде, он начал бы обвинять тех, кто хотел поставить жирные черные пятна в его биографии. А человеку, возглавлявшему МВД более шестнадцати лет, было что сказать в свою защиту.

— Все, что творили следователи над Щелоковым, — беспредельный произвол, сплошное нарушение всех норм закона, причем эти нарушения производились методично, каждое действие сопровождалось унижением человеческого достоинства, — вспоминает П. Ф. Перевозник. — Одним словом, повторялось то, что творилось в 1937 году, когда много невинных людей кончали жизнь самоубийством. Смерть Николая Анисимовича лежит на совести тех людей, которые организовали так называемое дело о преступлениях Щелокова. Есть все основания привлечь их самих к уголовной ответственности за доведение человека до самоубийства. Смерть Щелокова лежит и на совести Андропова, с молчаливого согласия которого творилось это беззаконие.

На похороны Н. А. Щелокова никто из руководства страны не пришел. Не было и тех, кто был обязан ему своим успехом, карьерой, всей жизнью.

В последний путь его провожали только самые близкие и верные люди. Со своими детьми пришла Фрида Грушевая.

Его боялись даже мертвого.

Бывшего министра хоронили под фамилией Парамонов. (Спустя некоторое время генерал 9-го управления КГБ, занимавшийся этими похоронами, застрелится в своем кабинете). Было перенесено время изъятия тела из морга. Вместо катафалка, забирать гроб приехал старенький «Уазик». По всему пути на кладбище работало наружное наблюдение, фотосъемка.

Из МВД также никто не пришел. Тогда вообще прийти на могилу Щелокова считалось поступком. Всех, кто там был, КГБ брало на заметку.

Похоронили Николая Анисимовича на Ваганьковском кладбище рядом с могилами матери и жены.

Генерал-лейтенант милиции Н. Е. Цыганник высказывает следующую мысль: «В министерстве все знали, что между Н. А. Щелоковым и руководителем КГБ идет подспудная борьба. Тогда она воспринималась и нами, и другими, как борьба за влияние на генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Видимо, так оно и было. Однако, независимо от этого, дискредитация Н. А. Щелокова, как близкого соратника генсека, так или иначе, способствовала подрыву авторитета нашего социалистического государства, что совпадало со стратегическими планами Запада».

Генерал Г. М. Ветров категоричен в своих оценках фигуры министра Щелокова: «Мы, старшее поколение сотрудников милиции, и все, кто знал Николая Анисимовича, гордились и гордимся им, уважаем и любим. Его заслуги перед страной и советским народом, милицией бесспорны. Земля, на которой он родился, гордится им. Те, кто завидовал ему, его хватке, способностям, кто боялся собственного разоблачения, те, кто подвел его к роковой черте — лишили заслуженного человека положенной славы.

Они выдвинули формальные, бездоказательные обвинения, постарались как можно чернее замарать в истории его имя. Никто не доказал вины Щелокова перед обществом, а вот заслуги его и теплые чувства к нему живут до сих пор в душах и делах многих. И, я знаю, будут жить до тех пор, пока будет существовать наша славная Донбасская земля».

Приведу и такое мнение, с которым трудно не согласиться: «Ныне в России многие задаются вопросом: «Сколько же в выдвинутых против Щелокова обвинениях было истины, а сколько — «политической необходимости»? Выдвигаемые сегодня вполне обоснованные версии склоняются к тому, что он скорее пал жертвой политических интриг при переделе власти в стране, в первую очередь, как человек, обладавший массивом крайне опасной информации. Для кого-то он был опасен, смертельно опасен…»

История скорого крушения Советского Союза выходит за рамки этой книги. Напомним, что 10 марта 1985 года умирает К. У. Черненко, чуть раньше него скоропостижно ушел из жизни член Политбюро, маршал Д. Ф. Устинов.

На очередном «похоронном пленуме» члены Политбюро передают власть М. С. Горбачеву.

14 января 1987 года был арестован Юрий Чурбанов. Его обвинили в получении взяток и приговорили к 12 годам лишения свободы.

Не сложились отношения с Горбачевым у В. В. Щербицкого. В 1990 году он ушел из жизни, после необоснованных обвинений в свой адрес.

Эпоха Брежнева, вошедшая в историю как время стабильности, безвозвратно канула в историю. Началась «перестройка».

Николай Анисимович оставил два предсмертных письма — детям и Черненко. Письмо, адресованное Черненко, Николай Анисимович написал за три дня до своей кончины. Там говорилось, что «так начинался 37-й год…» В нем он попрощался с членами Политбюро. Отметил, что не нарушал законности, не изменял линии партии, ничего у государства не брал. Попросил лишь оградить его детей от неприятностей, ибо они ни в чем не повинны. Заканчивалось письмо словами:

«Прошу Вас, не допускайте разгула обывательской клеветы обо мне, этим невольно будут поносить авторитет руководителей всех рангов, а это в свое время испытали все до прихода незабвенного Леонида Ильича. Спасибо за все доброе. Прошу меня извинить. С уважением и любовью — Н. Щелоков».