15
Какой идиотский и жуткий кошмар! Определенно, не стоило так долго заниматься зельями, и… сегодня же бал! Уже так светло! Сколько времени?!
Я подскочила на постели, точно подброшенная невидимой пружиной. А потом меня как за невидимые ниточки притянуло назад на подушки. Неумолимо. Комната перед глазами раскачивалась, и вместе с ней раскачивался кремовый балдахин. В моей спальне другие цвета. Где я?
— Луиза.
Почему у Винсента такой странный голос?
У Винсента?!
Я вдруг с ужасающей ясностью поняла, что это был не сон.
Медленно повернула голову: Винсент сидел в кресле рядом с кроватью. Бледный, как привидение — таким я видела его впервые. Судя по виду, со вчерашнего дня глаз не сомкнул.
— Заставили вы меня поволноваться.
Де Мортен слабо улыбнулся и коснулся моей руки, погладил запястье.
— Арк и Лавиния… они… — Я снова попыталась подняться.
— С ними все хорошо, — Винсент стремительно оказался рядом со мной и мягко уложил обратно. Лоб его прочертила глубокая складка. — Ваша псина полностью здорова и подпирает дверь, Лавиния отдыхает у себя. Даже не думайте вставать, пока я не услышу от целителя, что с вами все в порядке.
Он склонился надо мной, и я потянулась, чтобы погладить его по щеке. Рукой, на которой больше не было змеи. Этой маленькой демоновой закорючки, что так бесила меня поначалу, и которая спасла мне и Винсенту жизни.
Я моргнула. Понимала, что должна сказать ему. Вот только сказать — что? Он наверняка все уже знает.
— Винсент, я должна вам объяснить…
Он нахмурился и поцеловал кончики моих пальцев.
— Только после встречи с целителем.
— Нет, это…
Когда Винсент меня слушал? Он мягко отпустил мою руку, направился к двери, распахнул ее.
— Прошу вас.
В комнату вошел невысокий мужчина: седовласый, и уже немолодой. Саквояж и очки на носу только придавали ему солидности, тем не менее почти юношеская худоба скрывалась под одеждой и сюртуком на размер больше. Я вспомнила Себастьяна, и сердце пронзила боль. Какая-то часть меня все еще отказывалась верить в то что произошло.
Себастьян мертв. А я… убила человека. Злое мерзкое чудовище, но…
— Лорд Лоран Вэйт, королевский медик. Доверьтесь ему, пожалуйста.
Винсент вышел, и меня осмотрели — быстро и профессионально, считали уровень сил с помощью магии, послушали дыхание, пощупали пульс, проверили глаза и реакцию. В другое время я бы, наверное, с ума сошла от восторга: меня осматривает королевский целитель! Сейчас же только кусала губы, стараясь сдержаться, но на глаза упорно наворачивались слезы.
— У вас где-нибудь болит?
Я покачала головой. Боли не было, я чувствовала себя легкой, как перышко, и такой же бесполезной. Пустой.
— Пошевелите пальцами. Теперь на ногах.
Все во мне исправно работало. Все, кроме… одного. Небольшой сбой в сердце. В той его части, которую я уже успела отвести сыну. Или дочке.
К демонам приличия! К демонам этикет!
— Лоран? Могу я вас так называть?
— Да, миледи.
— Что вы рассказали Его Светлости?
Целитель посмотрел на меня, точно не понимал, о чем речь.
— Все, миледи. Если вы о состоянии вашего здоровья…
— И о том, что я потеряла ребенка?
Брови мужчины взлетели ввысь, а затем сошлись на переносице.
— Миледи, вы не потеряли ребенка.
Сердце пропустило удар, а потом Лоран добавил:
— Потому что его у вас не было.
Мне потребовалось несколько минут, чтобы переварить услышанное. Только что я чувствовала себя пустой, сейчас же возникло ощущение, что я полная дура. Если бы медик со всего размаху оглушил меня саквояжем, наверное, было бы лучше.
— Но я же… но меня тошнило, и еще… у меня не было…
— Миледи, я осмотрел вас с головы до ног, с помощью магии и без нее, — целитель оставался невозмутим, — обычная процедура. Вы никогда не были в положении, это я могу сказать с уверенностью. Что же касается недомогания и… гм, сбоя, такое иногда бывает… особенно когда женщина сильно тревожится или находится в постоянном напряжении.
— О…
— В вас не осталось ни капли магии. Я сожалею.
Я не сожалела. По крайней мере сейчас. С рождения во мне жила лишь крохотная частица силы, которую пробудило заклятие, к истинной магии я толком и привыкнуть не успела. Да, волнующе, ярко, ни на что не похоже, но… словно не со мной было. После всего такая потеря казалась меньшим из зол. Подумаешь, не смогу больше некоторые зелья варить и чужие разговоры подслушивать.
— В остальном вы полностью здоровы. Мы с Его Светлостью сделали все возможное, чтобы вы быстро поправились, и все-таки я настоятельно рекомендую хотя бы до завтра не вставать. Оставлю вам это, — он показал перевязанный ленточкой пузырек с бумажной крышкой. — Успокаивающий и обезболивающий отвар. И вот это. — Плотно закрытая баночка с фиолетовыми искорками внутри. — Зелье для быстрого восстановления сил. Принимать только во время еды.
Я попыталась улыбнуться, вышла кривая усмешка.
— Спасибо, Лоран.
Целитель собирал инструменты и зелья, а я пыталась собрать себя. Из осколков разочарования и осознания всего, что со мной случилось. Пока получалось плохо, потому когда Винсент вновь оказался рядом, я уставилась в одну точку и дышала, кажется, через раз.
Он присел на край кровати и прижал меня к груди: так, словно не собирался больше отпускать. Сильно, и вместе с тем бережно, укачивая, как ребенка. Никогда я не чувствовала себя такой защищенной, как в его объятиях. Винсент согревал не только мое тело, он отогревал мою душу: никакими словами невозможно было передать его нежность и любовь.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я смогла нормально вдохнуть. Сначала задрожали губы, потом все остальное. И тогда я обняла Винсента, уткнулась носом ему в плечо и разревелась.
Глупая я! Не просто глупая, дурная. Почему не заметила раньше, что с Себастьяном что-то творится? Почему не задумалась ни о чем после поездки в Вайд Хилл? Отчаяние и отголоски страха пролились слезами. Я оплакивала брата, навсегда оставшегося в оранжерее, теплые воспоминания, изуродованные кошмарной ночью, и свою мечту — нашего с Винсентом ребенка, которого не было. Я дрожала так, точно наглоталась ягод трясозолки, только когда понемногу начало отпускать, позволила себе разжать пальцы.
— Простите, — хрипло прошептала я, пряча глаза, — простите, пожалуйста.
Устроила истерику на ровном месте.
Он не позволил мне отстраниться, продолжал укачивать. Во взгляде моего мужчины было столько любви, что снова закололо сердце. По — хорошему, надо бы радоваться, что с беременностью обошлось — ни ему лишних тревог и неприятностей, ни мне мороки. Но я не могла. Не могла, и все тут. Наверное, за эти недели так привыкла к мысли, что внутри меня новая жизнь, наше с Висентом чудо, что сейчас уже просто не представляла, как может быть иначе.
— Что вы хотели мне рассказать? — тихо спросил он, провел большим пальцем по моей щеке, стирая слезы.
— Это уже не важно.
— Для меня важно все, что касается вас, Луиза.
Сколько раз я представляла себе этот миг? Десять? Сто? Или и того больше? Вот только в моих мыслях все было совсем по — другому. Я глубоко вздохнула и покачала головой.
— Я не беременна.
Из глаз снова хлынули слезы разочарования. Да я не женщина, а просто водопад какой-то!
Винсент замер, его брови поползли вверх.
— А… должны были?
— Да… Нет. Да… — я закрыла лицо руками. — Просто… я же говорю, это не ва — ажно!
Предательский голос оборвался всхлипом, красноречиво говоря о том, что для меня значит это «не важно».
— Луиза, если после всего случившегося вы решите остаться со мной, я подарю вам столько детей, сколько захотите. — Винсент пригладил мои волосы и снова привлек к себе. — Да даже если передумаете! Я больше не отпущу вас от себя ни на шаг.
Я судорожно вздохнула, хотела спросить, что будет, когда он женится, но тут в дверь постучали. Он недовольно нахмурился, бережно уложил меня на подушки и попросил подождать. Я тоже не хотела его отпускать, но вернулся де Мортен через минуту. На удивление спокойный и довольный.
— Подробности истории, в которую нас втянули, для всех останутся в тайне. Почти для всех. Ее Величество хочет поговорить с вами.
Он сказал: «Ее Величество?»! Подпрыгнувшее к горлу сердце тут же ухнуло в пятки.
Я подскочила на постели, но сильные руки тут же уложили меня обратно.
— Не вздумайте.
— Но я же… она… Винсент, я не одета!
— Вы замечательно одеты. На вас прекрасная сорочка.
— У меня глаза красные! И лицо…
— Держите платок.
— Винсент! Что я ей скажу? Что вы ей сказали?
— Правду, — он легко поцеловал меня в губы и снова направился к двери, игнорируя мое возмущенное: «Подождите!» Я все-таки успела подтянуть повыше подушку и одеяло, кое-как утерла слезы его платком, чтобы достойно встретить королеву. Ну, если так можно выразиться. Странно это — не иметь возможности приветствовать ее в реверансе.
Она скользнула в спальню: в светло — зеленом дневном платье, с незамысловатой прической Ее Величество выглядела совсем юной.
— Добрый день, леди Луиза. — Голос у нее тоже был девичий, звонкий.
— Здравствуйте, Ваше Величество.
— Вы спасли человека, которым я безмерно дорожу, — ее, казалось, ситуация совсем не смущает. Королева мягко опустилась в кресло рядом и улыбнулась мне.
— Это был очень храбрый поступок.
У меня дрожали пальцы, поэтому я вцепилась в платок, который вручил мне Винсент, как несколькими минутами ранее — в него самого.
— К сожалению, я не могу наградить вас официально, но выражаю вам свою глубочайшую искреннюю признательность.
— Благодарю, — большее, что я смогла сделать — это склонить голову, но королева махнула рукой.
— Не переживайте насчет церемоний. Я сама безумно от них устаю, — она вздохнула. — Как вы себя чувствуете?
— Уже лучше.
— Сочувствую вашей утрате. Надеюсь, что смогу вас порадовать — скромным вознаграждением и орденом за особые заслуги. Обычно их вручают сотрудникам Тайной полиции. Вы ведь хорошо знакомы с лордом Фраем?
— Ваше Величество, я сделала это ради Винсента. — Я взволнованно закусила губу, но поправляться уже не стала. Никто ни о чем не узнает, но меня и так все устраивает. Достаточно того, что он жив и с ним все хорошо.
— Это мой подарок, — она задумчиво постучала пальчиками по подлокотнику, — а от королевских подарков не отказываются. И еще. Понимаю, что сейчас не лучшее время, но я буду рада видеть вас при дворе в летний сезон.
Ее Величество подалась вперед и легко сжала мою руку, точно мы были давними подругами.
— Поправляйтесь скорее!
Она поднялась, направилась к двери, остановилась и вдруг широко улыбнулась.
— В гостиной вас дожидается кое-кто еще. Его Светлость против, но пока он не видит…
Королева приоткрыла дверь.
— Иди сюда. Ну же!
Я на всякий случай подтянула одеяло еще повыше, но тут в спальню с топотом влетел Арк и бросился ко мне. Я вскрикнула, протянула к нему руки, разглядывая — все ли зажило — но не нашла даже царапины. Облегченно вздохнула и уткнулась носом в теплую шею. Мой хороший! Меня лизнули в лицо, в ухо, в шею, радостно повизгивая. Я даже была не против, что дог взгромоздился на постель, хотя обычно это строго запрещалось.
— Спасибо, — прижимая его к себе, прошептала я.
На губах королевы снова заиграла улыбка, она подмигнула мне и вышла.
До чего же уютно лежать вот так рядом с любимым мужчиной: слушая биение его сердца и наблюдать за пламенем в камине. Моя новая комната располагалась в хозяйском крыле, и Винсент мог беспрепятственно посещать мои покои. Впрочем, посещать — сильно сказано, он выходил только для того, чтобы проводить спешно разъезжающихся гостей, а потом возвращался назад. Ближе к вечеру у меня разболелось все, что можно — оборот напоминал о себе, но зелья Лорана быстро поправили дело. Я пребывала в состоянии лекарственной эйфории, поэтому позволяла себе всякие глупости: например, гладить Винсента по щеке, смотреть в глаза и шептать нежности.
— Я вас люблю. Вы знаете, что я вас люблю?
— Разумеется, — он накрутил прядь моих волос на палец и легко отпустил завиток. — А вы?
— А что я?
— Вы меня любите?
— Завтра утром вы все равно ничего не вспомните из-за лекарств.
— Такое я точно не забуду.
Винсент приподнял брови.
— Точно?
— Точно.
— Что ж, Луиза… Я вас не люблю.
От неожиданности я широко распахнула глаза.
— Вы… злой!
— Вас невозможно просто любить. Сходить с ума от ваших дерзких насмешек, желать до умопомрачения, постоянно думать о минуте, когда получится увидеть вас снова — да. Просто любить — нет.
По сердцу разливалось тепло, и я доверчиво прикрыла глаза. Такие разговоры помогали отвлечься, перенестись в другой мир, притвориться — пусть даже ненадолго, что все хорошо. Если не сейчас, то обязательно будет. Обязательно.
Праздник закончился еще ночью, как только весть о случившемся облетела Мортенхэйм: покушение на герцога де Мортена! Несостоявшийся убийца — лорд — канцлер, не сумевший достойно принять свое поражение. Я не представляла, что сейчас творится в обществе, и не хотела представлять. Лихорадить высший свет будет еще долго.
— Кто такие мааджари?
Винсент нахмурился.
— Древняя легенда армалов.
— То есть… их не существует?
— Кто знает. Народ мааджари считался одаренным богами, они жили много тысячелетий назад, на островах Затерянного архипелага, в Светлом океане. Обособленно, воспитывая в себе могущественную магию. Из поколения в поколение, благодаря чистоте крови и силе. Даже если предположить, что это не просто легенда, все они вымерли, их знания давно утеряны.
— Тогда кто такой Итан?
— Этим сейчас занимается Берт.
Винсент говорил, а я слушала его и мысленно содрогалась: сила Аддингтона и впрямь была не похожа ни на что известное в современном мире. Внушение, которым обладал лорд — канцлер, питала могущественная магия. Он направлял мысли человека в нужное русло настолько естественно, что никто ни о чем не догадывался. Полное подчинение, которое он использовал на Лавинии, только чудом не свело ее с ума. Боевая магия — высшего порядка, тем не менее он скрывал ее, не прибегая к помощи Ладжеры. Неудивительно, что все ниточки, за которые пытались потянуть Фрай и Винсент, обрывались.
— Когда я смогу поблагодарить вашего друга?
— Завтра утром вас устроит?
— Вполне.
С бала я ушла с Себастьяном, поэтому тревогу забили не сразу, а в оранжерею Винсент успел только благодаря подозрительности Фрая. Де Мортен был уверен, что в замке я в безопасности, а вот Альберт сомневался. Именно он предложил использовать колье, точнее — один из камней, в качестве следящего артефакта, магию которого от Итана скрыла миниатюрная Ладжера.
История, которую озвучили всем, была недалека от истины: мне стало плохо во время танцев, брат вызвался проводить меня в оранжерею, где Аддингтон готовил ловушку де Мортену. Мы попали под удар во время магического поединка, и Себастьян погиб.
При мысли о Себе меня тряхнуло, точно от магического разряда, спокойствия как не бывало. Вспомнилось, как он принес мне пунш — не думай я тогда о ребенке, меня могло бы уже не быть в живых. Фрай предположил, что план Итана с оранжереей стал чистейшей воды импровизацией, когда он понял, что отравить меня не удастся.
Я снова дрожала — жуткие воспоминания сыпались одно за другим, точно картинки в демоническом калейдоскопе, и Винсент накрыл мою руку ладонью.
— О чем вы думаете? Или о ком?
— О Себастьяне.
А еще о том, в какой костер лорд — канцлер разжег дурацкую детскую зависть и постоянные жалобы Глории, которыми она пичкала сына. Что с ней творится сейчас, я даже думать не хотела, слишком это было страшно.
— Луиза, не терзайте себя. — Винсент крепче прижал меня к себе и поцеловал в макушку.
Я зажмурилась, замотала головой.
Остановившийся взгляд брата, раскачивающегося из стороны в сторону, я еще долго не забуду. Как и лицо лорда — канцлера перед глазами змеи.
— Я убила человека… — Голос сорвался на сдавленный шепот.
— Не вы, — де Мортен коснулся моего подбородка, заставляя поднять голову, заглянул в глаза. — Страж подчинялся инстинктам, магии. Вы не могли остановиться.
— Я сделала это осознанно. И я бы сделала это снова.
Винсент внимательно посмотрел на меня, а потом взбил подушки, помогая улечься удобнее, закутал в одеяло и крепко прижал к себе.
— Я когда-нибудь смогу вспоминать об этом спокойно?
— Не сразу, но сможете. Если кто и сможет, то это вы, Луиза.
Он действительно в это верит?
— Вы спасли мне жизнь. Понимаете?
— Будете рассказывать нашим детям о том, как мама спасла папу?.. — Я осеклась. Лучше бы не поднимала эту тему!
Но Винсент даже в лице не изменился.
— Именно. А еще всегда смогу сказать: «В молодости ваша мама была настоящая змея».
Я слабо улыбнулась, а де Мортен наигранно — грозно сдвинул брови.
— Кое — кому пора спать.
В Мортенхэйме снова воцарилась тишина. Ее Величество с супругом только что уехали, а я возвращалась в комнаты под руку с Терезой. Она весь день ходила следом, готовая подхватить, если соберусь падать. Конечно, я могла не спускаться, никто бы не осудил, но этим утром отчетливо поняла: не справлюсь со случившимся сейчас — оно справится со мной. Поэтому я вытряхнула себя из постели, оделась — одолжила у Терезы черное платье с воротником под горло и вуаль, волосы скрутила в тугой пучок. Бледная, осунувшаяся, в таком наряде я напоминала моль, и стоя перед зеркалом повторяла, как заклинание: «Жизнь продолжается».
С утра получилось переговорить с дедом и отцом, а ближе к обеду я заставила себя выйти из комнат. Попрощалась с Себастьяном, даже не упала в обморок, хотя мир закачался перед глазами, стоило увидеть его обескровленное лицо, в полумраке комнаты с плотно задернутыми шторами кажущееся алебастровым, и коснуться губами холодного лба. Нашла силы обнять Глорию, и долго стояла с закрытыми глазами, прижимая к себе содрогающуюся от рыданий женщину. Спустилась вниз, чтобы проводить королеву. Выслушала сочувственные слова, пропустила отведенные в сторону взгляды не успевших покинуть замок гостей — все приехали веселиться, а не скорбеть, и вот наконец-то возвращалась к себе. К счастью: меня поставили на ноги очень быстро, но я то и дело норовила хлопнуться в обморок то ли от боли, то ли от лекарств.
Надо отдать Терезе должное, она не только не бежала вперед, но и подстраивалась под мой шаг Мы ползли как улитки в знойный день, поэтому герцогине не составило труда догнать нас в ближайшем коридоре.
— Леди Луиза! — Она шагнула вперед и порывисто сжала мои руки. — Простите, что за всей этой суетой не нашла времени поблагодарить вас раньше. Вы спасли жизнь моему сыну.
Я бы чувствовала себя гораздо лучше, если бы мне перестали напоминать о случившемся, но сейчас просто тихо сказала:
— Пожалуйста.
Могу себе представить, что для матери значит жизнь сына. Теперь уже могу.
— Как вы себя чувствуете?
— Уже лучше, благодарю вас.
— Мне снова нужно провожать гостей. Не будете против, если я загляну к вам завтра утром?
— Разумеется нет, Ваша Светлость.
— Илейн, — мягко сказала она, — для вас просто Илейн. А пока возвращайтесь к себе, моя дорогая. Вам нужно больше отдыхать.
Герцогиня улыбнулась и направилась к лестнице. Я же перевела растерянный взгляд на Терезу: она сложила руки на груди, но… улыбалась.
— И… как это понимать?
— В переводе с матушкиного: добро пожаловать в семью.
— Именно так.
Наверное, если живешь в Мортенхэйме всю жизнь, начинаешь понимать, как сплетаются лабиринты коридоров. Но сейчас я только удивленно смотрела на Винсента, который почему-то вышел с другой стороны.
— Позволите вас проводить? — Он предложил мне руку и кивнул сестре. — Тереза?
— Я обещала матушке помочь с гостями.
Тереза улыбнулась — с ума сойти, вторая улыбка за день, и поспешила за Ее Светлостью.
— Вам пора в постель. — Я встревоженно вглядывалась в родное лицо: темные круги под глазами Винсента стали еще заметнее.
— Вам тоже.
Не сговариваясь, мы направились по коридору к моим комнатам.
— Совсем себя не бережете, Ваша Светлость.
— Я бы с радостью, но Аддингтон всем устроил веселую жизнь. Особенно Берту. Непонятно, какие еще идеи он вложил в головы наших пэров. Да и не только пэров, вероятно. Сколько у него было марионеток, один Всевидящий знает.
Я покачала головой.
— И все-таки вы победили.
— Мне повезло.
— Не думаю. То, что он делал с помощью силы, вы сделали сердцем. Вы зажгли людей своей идеей, потому что по — настоящему верили в нее.
— Ваши достижения куда серьезнее.
— О да. Все это время я серьезно усложняла вам жизнь!
— Вы зажгли мое сердце.
Он остановился, чтобы открыть мне дверь и пропустить в комнаты. У моей двери дежурили двое бравых молодцев, которые обращали внимание исключительно на опасность. Все остальное их совершенно не касалось: стараниями Фрая и его подручных в хозяйском крыле Мортенхэйма даже слуги чуть ли не по пропускам ходили, поэтому блюсти нравственность стало гораздо проще. Я не успела и шага сделать, как меня подхватили на руки, отнесли на кровать и осторожно устроили поверх покрывал. Арк печально смотрел из гостиной, но под взглядом Винсента так и не решился зайти в спальню.
— Вам правда надо отдохнуть. — Де Мортен ласково коснулся моей щеки.
— Я отдыхаю рядом с вами.
— Вы потрясающая женщина.
— Сейчас я страшненькая и замученная женщина, но спасибо.
Он приподнял брови, устраиваясь рядом со мной.
— Так — так. Полагаете, что я вам льщу?
— Ну, я не ваша жена, так что это допустимо.
— Пока еще нет, но ваш отец и граф Солсбери уже поддержали наш союз.
Он достал из кармана сюртука небольшую голубую коробочку, в которой оказалось тонкое кольцо с изящным цветком из бриллиантов.
— Луиза, вы станете моей женой?
Я не свалилась с кровати только потому, что рядом сидел он, а спину удобно подпирала подушка. Голова закружилась и от этого создавалось ощущение, что Винсент плавает по комнате — туда — сюда. Может, я с ума сошла просто? Или у меня от зелий видения начались?
— Погодите! Но вы же… в Вайд Хилле вы предложили мне стать вашей любовницей.
Брови Винсента взлетели вверх, потом сдвинулись на переносице, а глаза недобро вспыхнули.
— Вы согласились стать моей любовницей? Как вам такое в голову пришло?!
Я на всякий случай отодвинулась подальше. А что еще мне тогда должно было прийти в голову?
— Вы передумали за меня выходить?! — процедил де Мортен, и его звенящий от ярости голос внушал серьезные опасения. Я отодвинулась еще.
— Восемь лет назад — да. Но мне казалось, что мы с этим разобрались.
— При чем тут восемь лет назад?! — прорычал он. — Вы согласились стать моей женой в Вайд Хилле. Я просил у виконта вашей руки. Второй раз!
— О… — я закусила губу, вспоминая свой нелегкий выбор в замке деда. Кажется, мы друг друга не поняли.
Не знаю, виной тому были сильные снадобья или напряжение, но я с трудом сдерживала смех, даже ущипнула себя за руку. Винсент это заметил, на миг показалось, что сейчас меня опрокинут на живот, чтобы исполнить давнее обещание. Все-таки в нижних юбках и кринолине есть своя прелесть! Если у него и возникло желание отшлепать меня до малиновой попы, оно явно наткнулось на преодолимое, но занудное препятствие в виде раздевания.
С минуту меня изучали пристальным взглядом, потом уголки его губ тоже дрогнули. Теперь мы просто смотрели друг на друга: такие счастливые, что признаться совестно.
— Лучше соглашайтесь сразу. Иначе я возьму в заложники вашу псину и выпущу только после церемонии. Доверять вам в этом вопросе я больше не намерен.
Я подалась к нему, погладила по щеке.
— Винсент, я буду рада стать вашей женой.
Не удержалась — погладила его губы кончиками пальцев, а Винсент перехватил мою руку, надел кольцо и нежно поцеловал ладонь.
Вот ведь собственник! И командовать любит до безумия. Мой герцог…
— Теперь вы не тронете Арка?
— В этом можете быть уверены. А теперь спать. Не станете возражать, если сегодня я помогу вам раздеться?
Возражать я не стала: что может быть лучше, чем заснуть вместе? Положить голову Винсенту на плечо, чувствовать его руку на своей талии, просто знать, что он рядом…
Как же сильно я его люблю! И чем только заслужила такое счастье?
