11. Кремль, или Русская рулетка. Как грабили российское государство в девяностые годы

Основной капитал Бориса Березовского в российской столице – это связи. В 1993 году он знакомится с Валентином Юмашевым, заместителем главного редактора еженедельного журнала «Огонёк», перешедшим в Кремль на должность советника Ельцина. Юмашев открывает ему двери в политику. Президентский теннисный клуб для тогдашней Москвы – то же самое, что для США при Джордже Буше-младшем техасский гольф-клуб. «Я был первым российским бизнесменом, которого приняли в клуб». Эту фразу Березовский произносит с заметной гордостью: именно там, в клубе, бывает «семья» президента, как называют наиболее приближенных к Ельцину советников и членов правительства. Олигарх Березовский в своём целеустремленном движении к вершинам нового российского капитализма руководствуется старым афоризмом Карла Маркса о том, что богатство индивида всецело зависит от богатства его отношений.

«Благодаря теннисному клубу я наладил хорошие связи с политиками первого ранга и с Татьяной Дьяченко, дочерью президента Ельцина», и «госпожа Дьяченко и господин Юмашев разделяли мои политические взгляды», – так он в зале суда описывает динамичное развитие новых отношений. Понятие «семья» в Кремле произносится не только в переносном смысле. Валентин Юмашев становится главой администрации Кремля, а позже женится на дочери Ельцина. Березовский добился своей цели, он входит в число людей, имеющих доступ к высшим политическим кругам, и он знает, как расширить зону своего влияния. Ему быстро становится ясно, какая роль в дальнейшей политической борьбе отведена СМИ, и он решительно настроен поучаствовать в покерной партии за власть.

Он беседует с Валентином Юмашевым о возможности приватизации государственного телерадиохолдинга «Останкино». У Первого канала самая широкая аудитория из всех российских телеканалов. 98 % всех телезрителей включают Первый канал, когда хотят узнать новости. Березовский уговаривает Бориса Ельцина добиться приватизации гигантского медиахолдинга.

Оба хотят извлечь прибыль из этой сделки. Популярность Ельцина катастрофически падает: большинство россиян страдают от хищнического капитализма. Коммунистов вновь можно упоминать в приличном обществе. Борис Березовский обещает президенту, положение которого пошатнулось, что будущий телеканал поддержит демократически настроенных избирателей, единственный легитимный представитель которых на предстоящих выборах, как известно, не кто иной, как Борис Ельцин. Ельцину нравится эта мысль, и 29 ноября 1994 года он подписывает президентский указ о приватизации «Останкино» и его преобразовании в новую фирму под названием «ОРТ». Государство оставляет за собой 51 %, оставшиеся 49 % переходят в руки частных инвесторов. Березовский вместе с компаньоном постепенно скупает все акции. Без него теперь ничего не делается. Согласно новому уставу канала, все решения принимаются только с его согласия и не могут быть направлены против него. Постепенно он в дополнение к этому приобретает доли в крупнейших газетах. Для него СМИ – решающее оружие, а предстоящие президентские выборы – лишь следующий этап в дальнейшей борьбе за передел ресурсов. При этом он придерживается своего главного убеждения: «Люди выросли в Советском Союзе и верят тому, что пишут в газетах. А телевидение – это и так библия россиян».

Знакомство Абрамовича и Березовского во время яхт-тура по Карибскому морю – столкновение двух миров. Абрамовичу 28 лет, он – успешный бизнесмен, добившийся всего самостоятельно, но не имеющий особых политических связей. Молодой человек после школы выучился на инженера и ещё в начале перестройки сосредоточился на отечественном нефтяном бизнесе. Его фирмы «Петролтранс», «Руником» или «БМП» входят в число ведущих фирм, покупающих нефть у государственных компаний, например западносибирской «Омск Ойл», или НПЗ в Самаре и Москве, и создавших разветвлённую систему сбыта, охватившую всю страну.

Абрамович вкладывает деньги в «Аэрофлот», алюминий, минеральные удобрения. Во всё, что может принести прибыль. Он основал собственную консалтинговую фирму, координирующую его долевые инвестиции, и продолжает расширять поле деятельности. Всё, чего ему не хватает – это контакта с политической верхушкой. «Мне было ясно, что без людей с нужными политическими связями я никуда дальше не продвинусь», – так Абрамович излагает свои тогдашние размышления о дальнейшей стратегии. Он начинает искать, и ему везёт.

Влиятельные руководители московского Альфа-банка Пётр Авен и Михаил Фридман обращают взгляды к нефтяному рынку и приглашают молодого предпринимателя в тур по Карибскому морю. Они хотят оценить перспективы высокодоходных инвестиций в нефтяную индустрию и знакомят его с Борисом Березовским. Березовский, мастер политтехнологий, не знаком с «нефтеторговцем Абрамовичем», поскольку тот не вхож в круги московской элиты; для него Абрамович – симпатичный молодой человек, который хотел бы с ним поговорить о деловых проектах.

В один из ближайших дней этот симпатичный молодой человек в беседе между аперитивом и дижестивом подаёт собравшимся магнатам соблазнительную идею. Цена чёрного золота в России намного ниже мирового уровня, и за счёт этой разницы его фирмы могли бы получать колоссальную прибыль. Рецепт столь же выгоден, сколь и прост: по словам Абрамовича, всё, что ему нужно – это продолжать покупать нефть в России, а затем продавать её за рубеж по мировым ценам. Однако в больших масштабах, чем раньше, а для этого ему нужна поддержка, говорит Абрамович, и излагает план, позволяющий воплотить в жизнь многообещающую бизнес-идею при помощи действующей в данный момент программы по приватизации госимущества. Если получится внести в список предприятий, подлежащих приватизации, фирмы «Ноябрьскнефтегаз» и «Омск Ойл», принадлежащие государственной нефтяной компании «Роснефть», то из них можно было бы соорудить самый настоящий нефтяной концерн, который станет для новых владельцев неиссякаемым источником денег, говорит он.

Березовский, обладающий безошибочным чутьём на деньги и открывающиеся возможности, сразу же понимает, какие перспективы сулит это дело, и берёт молодого человека под крыло. Он обещает озаботиться этим вопросом и поговорить с президентом о новом проекте под названием «Сибнефть». Незамедлительно после этого он встречается с руководителем государственного комитета по приватизации, которого хорошо знает, а затем в очередной раз приходит на аудиенцию к самому главе Кремля. 24 августа 1995 года президент Ельцин подписывает декрет 972. Этим декретом Кремль даёт разрешение на создание новой фирмы под названием «Сибнефть» и вносит её в программу приватизации при помощи залоговых аукционов.

Программа «залоговых аукционов» – безобидное название гигантской программы по перераспределению собственности, запущенной правительством для получения денег. В её основе лежит предложение российских бизнесменов о покупке государственных предприятий. Жемчужины добывающей промышленности, такие как «Норильскникель», ЮКОС или «Лукойл» продаются частным лицам за малую долю их стоимости. Условия программы каждый раз очень похожи. Господа бизнесмены и господа чиновники давно знакомы друг с другом, отдельные предприниматели сами некоторое время работали в правительстве. У них есть инсайдерская информация. Будущий собственник официально предоставляет государству ссуду в размере стоимости предприятия. За это он получает контрольный пакет акций новой фирмы. Эта распродажа – основа невероятного богатства многих олигархов.

Согласно анализу экономиста Джозефа Стиглица, «программа залоговых аукционов была последним этапом обогащения олигархов, подчинивших своему влиянию не только экономическую, но и политическую жизнь страны». Стиглиц знает, о чём говорит. С 1997-го и до конца 1999 года он был главным экономистом Всемирного банка, который совместно с Международным валютным фондом (МВФ) раздаёт миллиардные кредиты странам, испытывающим финансовые затруднения. МВФ, прославившийся самыми жёсткими кредитными условиями, предоставлял России миллиардные кредиты только при условии, что правительство будет форсировать приватизацию государственных предприятий. «Государство пустило с молотка практически все “фамильные драгоценности”, и одновременно оно было не в состоянии выплатить пенсии и социальные пособия. Правительство брало у МВФ в кредит миллиардные суммы, из-за чего государственный долг возрастал ещё больше». Как показывает пример Греции, эта модель не изменилась до сегодняшнего дня.

«Мы, то есть Запад, и наши правительства сыграли в этом отнюдь не нейтральную и не незначительную роль, – пишет нобелевский лауреат, – поскольку МВФ считал, что может коренным образом изменить Россию». Во внутренних документах Стиглиц остро критиковал политику МВФ: «Господа новые русские украли государственные предприятия, уничтожили их и оставили после себя разграбленную страну. Все предприятия, которые… контролировал Березовский, были доведены до банкротства». Правительство Билла Клинтона хочет удержать Ельцина на посту любой ценой и настаивает на приватизации. Министр финансов Лоуренс Саммерс так давит на Стиглица, что тот уходит в отставку. В 2001 году, спустя два года после вынужденной отставки Стиглица, ему присуждают Нобелевскую премию по экономике.

Не один Абрамович зарабатывает свои миллионы, руководствуясь этой стратегией. Другие олигархи тоже пользуются ситуацией и систематически обогащаются. Михаил Ходорковский, например, покупает государственную нефтяную компанию ЮКОС примерно за 300 млн. долларов. Немногим позже рыночная стоимость компании достигает примерно 8 млрд. долларов и продолжает расти. Государственный комитет по приватизации госимущества (Госкомимущество) поручает провести этот аукцион банку «Менатеп». Одним из собственников «Менатепа» является Ходорковский, и банк передает компанию ему. Основное правило этой «золотой лихорадки», поддержанной государством, гласит: тот, кто может изыскать средства и обладает связями, в конце концов получит ещё больше денег. Березовский отлично знает правила игры. Спустя месяц после ельцинского указа Госкомимущество выставляет на аукцион «Сибнефть». Это игра без риска.

Согласно договору, если правительство окажется не в состоянии выплатить займ в течение определенного времени, кредитор автоматически оказывается владельцем фирмы. Впоследствии Березовский напишет: «Выплатить займ было практически невозможно. Российское правительство было банкротом, а президент Ельцин счёл выгодным, что в стране будет несколько, точнее, очень мало очень богатых и могущественных бизнесменов, у которых в долгосрочной перспективе будут и средства, и мотивация гарантировать реформаторский курс в России».

Государство на аукционе выручило чуть более 100 млн. долларов. Десять лет спустя, в октябре 2005 года, Роман Абрамович продаст 72 % своей доли «Сибнефти» «Газпрому» за 13,1 млрд. долларов. Именно поэтому Борис Березовский обратился в суд. Теперь он хочет получить свою долю. При основании «Сибнефти» он и его тогдашний компаньон в качестве вознаграждения за усилия заключили с Абрамовичем сделку, говорит он: стороны договорились, что будущие прибыли нового предприятия будут разделены между ними. Вызвать в качестве свидетеля партнёра Березовского невозможно: как это ни прискорбно, он умер в 2008 году. Письменной договоренности не существует.

Абрамович рассказывает судье лондонского Высокого суда Элизабет Глостер другую версию. По его словам, это особый российский вариант старой мафиозной практики. «Господин Березовский был моей “крышей”, то есть человеком, использующим политические связи для решения определённых проблем. За это он и получал деньги. Он не был деловым партнером в классическом смысле этого слова». «Крыша» означает «защита». «Это был пакт с человеком, гарантирующим тому, кто ищет защиту, что все ключевые события будут происходить так, как это выгодно клиенту, и при необходимости устраняющим проблемы».

Столь же важна в то время была «физическая защита: в конце концов, я имел дело с деньгами» – так Абрамович описывает следующую часть договора. Эту особую защиту, по его словам, гарантировал партнёр Березовского, Бадри Патаркацишвили, у которого были отличные связи в соответствующих кругах. Цена этого «пакета услуг» высока. «Пока защитник предоставляет нужный клиенту сервис, тот должен платить деньги, когда бы его покровитель их ни потребовал, причём столько, сколько он скажет», – так Абрамович излагает условия договора.

Такая «крыша» обходится весьма недёшево. Когда Березовскому был нужен самолёт, когда он нанимал яхту или покупал дом на Антибском мысе, он присылал счёт своему протеже. Абрамович платил, замечает адвокат ответчика. Сначала по 30, потом по 50 миллионов долларов в год, а когда Абрамович в 2001 году прекратил выплаты, так как бывший «крёстный отец» оказался в изгнании и утратил влияние в России, он напоследок заплатил 1,2 миллиарда долларов.

Выслушав мнение нескольких экспертов по рэкету, судья пишет вывод – краткую и точную характеристику обстановки в России после распада Советского Союза. Без «крыши» в то время невозможно было вести никакой бизнес, пишет она. Это был своего рода бартер: политическое влияние, физическая защита или криминальные махинации в обмен на деньги. В большинстве случаев требовалось и то, и другое, и третье.

У бывшего политика Березовского в суде находится объяснение и для того, почему такое партнёрство не было закреплено документально. По его словам, Абрамович попросил его не подвергать предприятие опасности, потому что он был слишком известен, и если бы Ельцин проиграл на предстоящих выборах 1996 года и к власти снова пришли бы коммунисты, то новая власть в первую очередь обратила бы внимание на него.