Книга: Человек третьего тысячелетия
Назад: Часть II. Жизнь в цивилизации
Дальше: Глава 2. В мире невиданных возможностей
Глава 1. В мире неслыханных богатств
Бог богатством благословил и отчета по нему потребует.П. П. Рябушинский, миллионер XIX века
Современный человек обожает жаловаться на бедность, сравнивать себя с соседом, а свою страну – с другой, более богатой. Но статистика – страшная наука! Она неопровержимо свидетельствует – мы все просто купаемся в неслыханном, невероятном богатстве. В богатстве, которое прадедам и даже отцам показалось бы немыслимым, невероятным, чрезмерным.
Судите сами: с 1945 по 1991 год на Земле произвели больше товаров и услуг, чем за всю предшествующую историю человечества. А потом, с 1991 по 2011, произвели еще столько же.
– А нищие?! Что, в наше время нет нищих?!
– Нищие в наше время есть. Но вот первый вопрос: кто эти нищие? Всегда был и есть определенный процент людей, которые не хотят или не способны зарабатывать на свой кусочек хлеба.
Можно спорить, какое именно число этих людей живет в каждом обществе… Но, в любом случае, их немало, не меньше 5–6 %. В наше время нищие – это в основном вот такие бедолаги, которые никак не в силах вписаться в общество и научиться делать хоть что-то полезное и нужное. Их жаль, но они сами выбрали этот путь.
В наше время почти нет нищих, которые могут, хотят, но не в силах заработать на хлеб. То есть они есть – но их немного, и в большинстве они живут в самых бедных странах мира.
– А умирающие с голоду в Африке?! Например, в Сомали?!
– В наше время с голоду умирают только там, где с этим никто не пытается бороться. В Сомали власть принадлежит враждующим между собой кланам. Их вождям плевать, умирают ли люди от голода, а некоторым даже выгодно – пусть голодающие валом валят на вербовочные пункты. Тогда можно будет выбрать самых здоровых, сильных парней, а остальных отправить умирать.
Вот в Индии власть стала бороться с голодом, и очень быстро голод отошел в область страшных сказок. Еще в конце 1940-х годов в Индии каждый год умирало до миллиона человек. В полночь на 15 августа 1947 года Индия стала независимым государством, и последний индус умер от голода в 1960 году, всего через 13 лет после достижения страной независимости. Индусское правительство ХОТЕЛО победить голод – и оно СМОГЛО это сделать.
А в старину – никто НЕ МОГ. Даже в Англии.
Возможно, правительства средневековых государств тоже хотели, чтобы их подданные не умирали от голода. Но голод в XII, XIV, даже в XVI веках – самое обычное, повседневное явление и в Европе, и в Китае, и в Индии, и в Африке. Везде, по всему миру. Только в Китае пытались бороться с голодом – перебрасывали рис из благополучных провинций в неурожайные; иногда удавалось спасти часть населения.
В Европе даже XIX века голод – явление пусть не массовое, но обычное. Потому что с голодом справиться НЕ МОГЛИ. Даже в самых богатых обществах Земли образца 1850 и даже 1900 года.
А в наше время голодают только там, где никто с голодом не борется, где правительство стран устраивает голод.
Как только в Сомали придет к власти правительство, которое будет защищать национальные интересы, голод там прекратится. Вот как в Индии прекратился через 13 лет после прихода к власти Индийского национального конгресса.
В наше время умирают с голоду только там, где это устраивает правительство.
О первичных потребностях
Хорошо, что разговор зашел о голоде. А то ведь чаще всего при разговоре о бедности и богатстве речь поднимают о легковых машинах, об омарах на ужин и поездках на экзотические острова. То есть о том, что иметь приятно (по крайней мере полагается к этому стремиться), но что совершенно не обязательно.
Вообще-то, говоря о бедности и богатстве, ученые говорят об удовлетворении «первичных потребностей», то есть обеспеченности жильем, одеждой и пищей. О том, что такое «вторичные потребности» и как их отделить от первичных, можно спорить, но думаю – главное понятно.
Про обеспеченность едой уже говорилось. Добавлю только, что средства транспорта связали весь земной шар. В Южном полушарии осень – это весна Северного полушария. И вот мы в феврале – марте едим фрукты, созревающие в Новой Зеландии или в Аргентине. И круглый год можем есть бананы, выращенные в Африке, за 12 тысяч километров от места потребления.
Точно так же и холодильники почти уничтожили то, что ученые называют «сезонностью потребления пищи»: мясо мы можем есть и в самую страшную жару.
Обеспеченность жильем
Европейская норма обеспеченности жильем – по комнате на человека плюс еще одна общая комната на семью. Минимальная обеспеченность для бедняков: по комнате на человека минус одна комната. Семья из четырех человек – в трех комнатах. У супружеской пары своя комната – и у каждого из двух детей по комнате.
Размер комнат здесь не так важен, как сам факт раздельной жизни – у каждого есть хоть какой-то, но свой угол.
Надо быть сказочными богачами, чтобы установить такие нормы.
Сейчас во многих городах России действуют музеи купеческого или мещанского быта. Чаще всего располагаются они в старых купеческих особняках. Так вот – здания эти чаще всего с тесными узкими лестницами и коридорами, с низкими потолками.
– Зато 12 комнат – и на одного!
– В том то и дело, что вовсе не на одного. Громадный дом в 2 этажа, 12 жилых комнат… Но разве в нем жил один купец Иванов? Ничего подобного!
Жил купец, его жена и двое взрослых сыновей с женами и детьми. У старшего сына – жена и пятеро, у второго – жена и трое детей. Еще жили две незамужние дочки, последние из выводка, старшие три уже замужем, живут не в этом громадном доме.
– Н-да… Уже, получается, жило 16 человек… Но ведь все равно – 12 комнат!
– Не торопитесь. В комнате жила еще прислуга. С каждой дочкой – по девушке для услуг, кухарка, кухонный мужик, два кучера, две горничных…
– И все жили здесь же?!
– Конечно. Все, кроме кучеров – у тех были свои семьи и свои дома в сторонке. А вон та комнатка за кухней – это для кухарки и для горничных.
– Комнатка?! Она больше похожа на чулан!
– Так думали и устроители музея… Свалили в этой комнатке всякий хлам, словно она всегда была нежилой… А эта комнатушка с единственным окном у самого потолка была очень даже жилой, и жило в ней три человека. Как в современном общежитии.
Так что комнат в доме, как выясняется, было даже не 12, а 13, но жил в нем не один и даже не 16, а 22 человека. Кстати, в столовой, в гостиной и в кабинете хозяина никто не жил, и эти 22 человека обитали в 10 комнатах.
– Как же они помещались?!
– Вот так и помещались. Было тесновато, в каждой комнате жило по 2–3 человека, а все это комнаты небольшие… Кухонный мужик спал в коридоре, на сундуке. Во-он там, видите? В двух шагах от входной двери.
Не торопитесь жалеть кухонного мужика. В Европе прислуга иногда спала на коврике у входа в комнату – рядом с собаками.
И это – дом купца, причем из богатых и видных. А возьмите усадьбу мещанина. Дом в 2–3 комнаты, а жильцов в нем не меньше десятка.
Вот усадьба семьи Суриковых в Красноярске. Большущий двухэтажный дом богатого горожанина «из казаков». В этом доме вырос великий художник Василий Иванович Суриков. В доме – 11 комнат, а жило в нем от 20 до 22 человек.
Крестьяне жили еще теснее. Традиционный крестьянский дом вообще не знает разделения на комнаты. В наше время крестьянские хоромы выставлены под Новгородом в музее под открытым небом Славица, есть музей под открытым небом в Суздале… Если интересно – всегда можно поехать посмотреть. Помещения от 20 кв. м (дом бедняка), до 50 кв. м (дом богатея). А жили в этих домах человек по 30, причем из них – 2–4 супружеские пары разных поколений, старые деды и бабки, куча малолетних ребятишек.
Так жили даже вольные крестьяне Севера, а не только крепостные. Богачи, а не только голытьба.
Это уже в XX веке крестьяне стали ставить перегородки, разделять избу на комнаты, или с самого начала планировали дом из нескольких комнат. Но и эти дома, построенные в конце XIX, начале XX века, не поражают простором – стоит прикинуть, сколько в них жило людей. Владимир Солоухин очень поэтично описывает свое детство и дом, в котором он вырос. Дом построен совершено по европейским нормам, в два этажа, семь комнат. Но и жило в нем семь человек: папа, мама, дедушка, сын и три дочери.
Намного свободнее большинства крестьян, но тоже не очень просторно.
Дворяне были обеспечены жильем лучше? А это смотря в какое время и смотря кто. Царедворцы Екатерины и Павла, разумеется, жили в отдельных комнатах своих роскошных дворцов. Но это ведь даже не 1 % народа, это 1 % всех дворян и 0.001 % всего населения России. Несколько сотен из нескольких десятков миллионов.
Возьмем чуть менее сановитый слой дворян… В наше время усадьбы известных, сыгравших важную роль в развитии культуры людей чаще всего музеефицированы. В Михайловское Пушкина, Ясную Поляну Толстого, Тарханы Лермонтова вовсе не трудно поехать на экскурсию. Барские дома – большие, красивые, всегда из нескольких комнат. В барском доме Михайловского 9 комнат, в барском доме друзей Пушкина Осиповых в Тригорском – 8. А жило в каждом из этих домов по 10–15 человек. Барин, который обитал бы один в собственной комнате, – это скорее исключение из правила, чем само правило.
Об удобствах молчу – мылись в бане, а туалет всегда располагался на улице, злополучная деревянная будочка.
В Европе было получше. Джентльмен мог иметь дом из нескольких и даже из многих комнат, вошло в моду каждому из супругов иметь собственную спальню. Трехэтажный дом Джона Рочестера – десятки комнат, в которых живет несколько человек. Таковы же дома богачей в описаниях Диккенса.
Но и в Европе для 90 % населения отдельная комната оставалась недосягаемой мечтой – даже в середине XIX века. Не верите – читайте тех, кто описывал жизнь бедноты в Европе XIX века – в те самые годы, когда Джон Рочестер романтически повстречал Джен Эйр, упав с лошади.
К концу XIX века и в России появились люди, живущие прямо как сегодня – по комнате на человека. Таковы Турбины у Булгакова, и не случайно Михаил Афанасьевич так нервно относился к квартирному вопросу… Он-то вырос уже в очень неплохих условиях, а после серии «уплотнений» при большевиках жить в отдельном помещении стало почти невозможно.
Но и в начале XX века такая «булгаковская» квартирная идиллия – в основном удел обеспеченных горожан, притом чаще всего в Москве и в Петербурге, а не в провинциальных городах. Да и у них эта идиллия не так великолепна, как кажется! «Один в семи комнатах!» – тявкает Шариков на профессора Преображенского. А ведь если разобраться, и в квартире Преображенского из семи комнат две – нежилые (смотровая и операционная), а в остальных пяти живут не один человек, а четверо.
Обеспеченность одеждой
Да, конечно, в XVIII веке у императрицы Елизаветы было 15 000 платьев (великий историк В. О. Ключевский добавлял, правда: «И ни единой умной мысли в голове»). Но столько платьев в XVIII веке было только у одной женщины в России – у императрицы. Стоит взять широкие слои даже очень богатых дворян – и мы увидим совершенно иное.
Наталья Николаевна Гончарова была придворная красавица. Любимица императрицы и императора Николая I (как иногда утверждают, его любовница), первая красавица Москвы.
Должность обязывает. Первая красавица Москвы должна была блистать на балах, а для того нужны были наряды. Многие писатели обвиняли Наталью Николаевну в том, что она рвалась к светским развлечениям, хотела веселой светской жизни, требовала новых нарядов; тем самым она сломала жизнь своему знаменитому супругу, Александру Сергеевичу Пушкину.
Откровенно скажем: эти обвинения совершенно лживы. Жить в Петербурге Пушкину и самому было важно – чтобы наблюдать за публикацией своих стихов, общаться с издателями… К тому же знаменитый муж Натальи Николаевны очень любил, когда его жена блистала в свете, а потом уезжала с ним, с законным обладателем. Одевал жену вовсе не он, а богатая тетка Натальи, Екатерина Ивановна Загряжская.
Но вот любопытный сюжет: после смерти бабушки Наталья Николаевна получает две шубы… Одна – хоть сегодня надевай! Вторую приходится перелицевать – такой покрой вышел из моды. Платья тоже приходится перешивать по фигуре новой хозяйки, только одно совсем разлезлось… Приходится платье раскроить, хорошие куски ткани пустить на платьице дочери, скверные использовать в хозяйстве (на пыльные тряпки и заплатки). Но и с этого погибшего платья сняли пуговицы, чтобы перешить их на новое.
Так рачительно обходится с бабкиными шубами и платьями дворянка, владелица собственного имения, первая красавица Москвы, любимица четы императоров, жена величайшего поэта России.
Далеко не самая бедная и не самая обездоленная женщина в России.
Крестьяне и горожане были обеспечены одеждой еще хуже, и вовсе не только в России. Выходной костюм американца Тома Сойера назывался «тот, другой», «по чему мы можем судить о богатстве его туалета». А в теплое время года Том Сойер ходил босиком – нечего зря трепать обувь!
Рядовой человек стал лучше обеспечен одеждой после появления ткацких фабрик – в самом конце XVIII века. Дешевые ситцы сперва хлынули из Англии во весь остальной мир, потом стали производиться… фактически везде, по всей Европе. Ситцы из Иваново одели простонародную Россию в эти красивые и яркие ткани.
В начале XX века пластмасса дала много дешевых пуговиц любой формы и цвета – раньше-то пуговицы были только роговые или из копыт.
В середине XX века появился искусственный шелк. Нейлон, перлон, орлон, лавсан… Господа, в наше время практически каждая женщина может ходить, наряженная в шелка! Доходит до полного абсурда – когда после долгой, десятилетия два, моды на нейлоновые трусики и ночнушки вдруг выясняется – они же вредны для здоровья… И что тут делать нашим бедным дамам?!
Да, натуральный шелк дороже в несколько раз, но ведь и мы стали богаче. Даже натуральный шелк вполне доступен… ну, по крайней мере для среднего класса.
Для 70 % населения богатых стран Севера.
А главное – одежда вообще перестала быть проблемой. Совсем. В богатых странах даже как-то и неприлично слишком уж следить за одеждой. Выезжающие из России часто кажутся одетыми слишком вычурно, чересчур ярко и богато. Чего это они?!
В Берлине и Франкфурте в нейлон одеваются женщины одного сословия – проститутки.
Остальные одеваются в первую очередь удобно.
Да, у человека может возникать желание купить нечто более роскошное и дорогое, чем у него есть… Но это ведь уже не вопрос «нечем прикрыться». Это проблема другая – вопрос престижа, вопрос удовлетворения своих амбиций. Словом – вопрос удовлетворения потребностей второго порядка.
Потребности второго порядка
Разумеется, люди никогда не получат все, чего они хотят. Стоит удовлетворить одну потребность, как тут же станет важной другая. В этом и состоят потребности второго порядка – владение тем, что не необходимо, но либо приятно, либо престижно.
Стоит сделать что-то массовым, доступным почти всем, и тут же появляется нечто другое, чтобы служить признаком богатства. Что-то, что доступно не всем.
Решена проблема одежды? Но и одежда продолжает служить символом престижа. Все могут одеться, но не все могут купить платье «от Кардена». И – готово, общество опять разделилось на «владеющих» и «не владеющих». Одни имеют платья «от Кардена», другие – завидуют.
Дело ведь вовсе не в том, что эти платья невероятно красивые. Помню, как возмутился, увидев фотографию своей ученицы, сделанную на модном курорте в Египте:
– Наташка! Ты чего это разгуливала по Египту в ночной рубашке?!
Наталья возмутилась, стала вопить, что это вовсе даже платье и что его муж купил в Париже за большие деньги… Но хоть убейте – комбинация и комбинация. Причем ночнушка не первой свежести и не особенной прелести, не в обиду Наташеньке будь сказано.
Так же точно мало иметь автомобиль… Прошли времена, когда машина сама по себе была престижным символом. Теперь для того, чтобы возвыситься над остальными, «необходим» дорогой и модный автомобиль, который считается самым современным и красивым. Чем какой-нибудь «опель-ниссан» красивее и лучше «москвича» – я не пойму, наверное, никогда в жизни. Но ведь обладание «опелем-ниссаном», «ландкрузером» или «лексусом» и правда украшает жизнь владельца и делает его «важнее» и «главнее» владельцев «простых жигулей».
Другой вопрос – каким дураком надо быть, чтобы самоутверждаться через тряпки или железки.
Однако: все это потребности второго порядка! Такие потребности все время появляются новые и новые. Наверное, они будут вечно, и чем сытее будет общество, тем эти потребности будут становиться все причудливее и удивительнее.
Издеваясь над обывателем, Шафаревич в 1960-е годы писал про мечту московского сноба: про «стереофонический унитаз»… Это он так шутил, но стереофонические унитазы – уже есть. Что на очереди? Летающий унитаз? Или пикирующий?
Самое же главное: в обществе XXI века полностью удовлетворены не только все потребности первого порядка. Удовлетворены потребности второго порядка XIX и даже начала XX веков. Целиком.
Границы богатства и бедности
Конечно, богатство и бедность – очень условные понятия. В 1800 году среди дворян Российской империи считался бедным тот, у кого «всего» пятьдесят или сто душ, – то есть тот, на кого работало «всего» пятьдесят или сто человек. Среди крестьян считался бедняком тот, у кого не было лошади (а стоила лошадь 5 рублей – половину оброка).
И сегодня бедняк в США может показаться богачом в Китае, бедный предприниматель из Москвы кажется богачом в депрессивном райцентре.
Но критерии богатства все время возрастают. Стремительно.
Люди имеют все больше и больше. Чтобы считаться богатым, нужно иметь такие вещи, само существование которых показалось бы предкам чем-то скорее сказочным, чем реальным (автомобиль, телевизор, компьютер и так далее).
И мир в целом неизмеримо, несравненно богаче того, который мы оставили всего в 30–40 годах позади.
