Оскидате

Прежде чем открыть глаза, Эндара попыталась понять, что происходит. Она ехала верхом на лошади, и ее поддерживала чья-то железная рука, с такой силой сдавившая ей ребра, что даже дышать было больно. Последнее, что она помнила, так это то, что они с Иарисой стояли у двери хижины, сквозь сплетение голых ветвей наблюдая за появлением Койра, которые кричали и размахивали оружием, напоминая злых духов, ведомых человеком, которого она изобличила во время собрания. Она никогда прежде его не видела, но довольно было один раз посмотреть ему в лицо, чтобы понять, что перед ней посланец Ингумы Мрачного, сеющего раздор на Землях ее возлюбленной Энды. Больше она ничего не помнила и пыталась понять, как оказалась на лошади. Судя по стегающему ее по лицу холодному ветру, они скакали на север. Наконец она открыла глаза, стараясь не шевельнуться, чтобы захвативший ее человек не понял, что она очнулась. Она увидела, что рядом с ними скачут еще десятки всадников. Слева, чуть впереди, она заметила Иарису, тело которой было переброшено через спину лошади другого воина, и ее голова и ноги безвольно болтались по обе стороны крупа животного. Рассудив, что если бы подруга умерла, то ее бы никуда не повезли, Эндара вздохнула с облегчением. Они скакали очень долго, не останавливаясь даже ночью, и временами она теряла представление о времени, погружаясь в сонное оцепенение, в котором ей всякий раз являлось одно и то же видение. Это был сноп света, обволакивающий ее со всех сторон, и звук, напоминающий голос матери, укачивающей ребенка, убеждающий в том, что бояться нечего.

Они остановились лишь около полудня, и сидевший сзади всадник обхватил ее за талию и резко опустил на землю. Ему пришлось поддержать девушку, чтобы она не упала, потому что после многих часов верхом ноги ее не слушались. Она увидела, как двое других воинов проволокли мимо ее подругу. Затем их обеих затолкали в необычайно высокую башню и заперли в отвратительной черной дыре. Эндара ощупывала пол, пока не доползла до Иарисы, которую безжалостно протащили по земле. Она села рядом и приложила щеку к ее груди, чтобы убедиться в том, что Иариса дышит, после чего провела ладонью по ее лицу. По отеку, изуродовавшему черты подруги, и ране на лбу, она поняла, что ее били. Она обняла ее холодное тело, чтобы согреть своим теплом, а еще потому, что она была ее подругой, ее самой первой подругой. В Итуре они спали в одной постели и разговаривали, шепотом, чтобы не слышали Игари и Гарр, спавшие по другую сторону занавески. Так она узнала о смерти ее спутника, убитого теми же людьми, которые теперь держали их в плену, и о жажде мести, заставившей ее присоединиться к воину, с которым в отсутствие других вариантов она поддерживала любовные отношения, как, усмехаясь, призналась Иариса. Но это было неправдой. Она любила элузо. Возможно, не так, как того, другого, но он ей был небезразличен. Она видела это по ее взгляду, когда Гарр был рядом.

– Очнись, моя дорогая подруга, очнись, – шептала Эндара, изо всех сил прижимая ее к груди.

Кристалл выскользнул у нее из-за пазухи и коснулся щеки женщины. Едва различимый во мраке свет озарил лицо Иарисы, и она удивленно открыла глаза.

– Где мы? – спросила она.

– Не знаю, – ответила Эндара. – Нас привезли сюда Койра.

– Они напали на нас, когда ты обрушила на их войско бурю.

– Какую бурю?

– Ты ничего не помнишь?

– Нет.

– Ты подняла руки к небу, и твои глаза стали прозрачными, как в башне опекунов леса. Затем поднялся ураган и пошел град, который прогнал почти всех всадников. Но некоторые из них остались. Двое направились к нам. Они застали меня врасплох, и я не успела тебя защитить, – с сожалением в голосе произнесла Иариса. – Они били меня, пока я не потеряла сознание. Полагаю, то же самое сделали и с тобой.

– Насколько я могу судить, нет. У меня ничего не болит.

Их беседу прервал звук открывающейся двери, и Эндара поспешила спрятать кристалл. В подземелье вошли двое мужчин с факелами. За ними появились еще двое. Они схватили женщин за руки и выволокли за дверь, где пришлось подниматься по узкой каменной лестнице, которой, казалось, не будет конца. Наконец они вошли в зал, где Унмарилун Эланоа только что перерезал горло командиру одного из отрядов прямо на глазах у его перепуганных подчиненных.

– Вот что ждет всех трусов, которые бегут от врага, – услышали они его слова. – Унесите отсюда этот мусор и помните о нем в следующий раз, когда пойдет град и вам захочется убежать, как беспомощным курам.

Воины подняли труп и поспешили как можно скорее убраться из зала. Одновременно слуги кинулись отмывать пол от крови, а ужасный барето уселся на свой трон. Он сделал знак рукой, и охранники подтащили к нему женщин. Он впился взглядом в их лица, с любопытством рассматривая то одну, то другую. Он сообразил, что их надо захватить, лишь когда они уже выехали из леса, и он в кои-то веки поздравил двух своих охранников с тем, что они приняли такое мудрое и самостоятельное решение. В более высокой и сильной пленнице он узнал женщину, выпустившую кишки Ини Каменной Голове. Он подумал, что должен отдать ее своим людям, чтобы они делали с ней все, что захотят, вплоть до ее смерти. Но прежде необходимо было узнать, почему она это сделала. Хотя, скорее всего, речь шла о мести – судя по всему, она хорошо его знала. Но вот другая… Эта дохлая мошка, которую он мог бы раздавить одной рукой и которая изобличила его перед вождями, расстроив все его планы… Ее он решил оставить себе. Ему показалось очень странным, что после такой долгой беспрерывной скачки и заточения в «свинарнике» на ее лице не было ни малейших следов усталости. Не было на ее теле также ни крови, ни грязи, как будто она только что выкупалась. Он сделал знак одному из захвативших их охранников, сейчас державшемуся поодаль в ожидании распоряжения вождя относительно дальнейшей судьбы женщин.

– Как вы их поймали? – спросил он.

– Вот эта, – он показал на Иарису, – убила Каменную Голову. Мы подумали, что тебе было бы приятно ее допросить. Ну и хорошенько врезали ей по физиономии, чтобы она не вздумала бросаться на нас.

– Молодцы! А вторая?

– Она стояла вместе с первой перед хижиной.

– И она позволила себя увести, даже не пытаясь сопротивляться?

– Честно говоря, господин, она была в отключке.

– Как это «в отключке»?

– Она стояла, подняв руки и… закатив глаза. Не успел я к ней прикоснуться, как она упала без чувств.

Охваченный любопытством Унмарилун встал с трона и подошел к Эндаре. Ей никак не могло быть больше двадцати зим, и, вероятнее всего, она все еще была девственницей. Ему повезло – возможность лишить женщину девственности представлялась нечасто. Тем не менее он не был уверен, что хочется подвергать себя риску. Что-то с ней было не так, только он никак не мог понять, что именно. А то, что во время нападения Койра у нее закатились глаза, могло быть признаком безумия.

– Как тебя зовут?

– Эндара.

– Дочь…

– Энды.

Этот ответ и устремленный на него темный взгляд девушки заставили Унмарилуна на мгновение утратить самообладание. Потом он вспомнил, с каким уважением обращался к ней старик Ирулар из Итуры. А еще был вихрь и град, испугавшие лошадей в момент наступления.

– Ты ведьма?

– Не знаю… я…

– И что ты делала в Адской Глотке?

– Я этого не знаю.

Он попытался ударить ее по лицу, но рука повисла в воздухе, как парализованная. Казалось, кто-то не позволяет ему шевельнуть даже пальцем или между ними внезапно выросла непреодолимая стена. Эта девушка явно была особенной, и, возможно, было бы правильнее пока что оставить ее в покое. Он потом решит, что с ней делать. Если она и в самом деле ворожея, будет разумнее привлечь ее на свою сторону.

– Почему ты убила Ини Каменную Голову? – спросил он у Иарисы, чтобы скрыть свою растерянность.

– Потому что он убил моего спутника, а меня изнасиловал и отдал своим людям.

– Как звали твоего спутника?

– Беллу, сын Лакиде. Он был вождем племени бедос.

Так вот оно что! Перед ним стояла женщина вождя какого-то ничтожного горного клана, тем не менее обладателя одного из иттунов, того самого, который две зимы назад ему привез Ини Каменная Голова, а он собственноручно передал Баладасте, закрепив тем самым их союз. Похоже, смелости этой женщине было не занимать. Пожалуй, если ее отмыть, с ней будет очень даже нескучно в постели. Но воины ожидали от него широкого жеста, и он понимал, что время от времени просто необходимо проявлять щедрость в награду за верную службу. Он решил отказаться от нее в пользу своих людей, как и собирался поступить с самого начала. Он и без нее обойдется, а зарезав его верного Ини, она не заслуживала того, чтобы ей сохраняли жизнь.

– Если с ней случится что-то плохое, ты умрешь.

Он резко обернулся к Эндаре. Она даже не шелохнулась, но устремленный на него взгляд, казалось, потемнел еще больше.

– Если кто-то коснется хоть волоска на ее голове, – снова раздался ее холодный низкий голос, – от тебя начнут отваливаться куски мяса, а потом ты будешь смотреть, как косточка за косточкой рассыпается твой собственный скелет, пока твои глаза не вылезут из глазниц.

Он огляделся. Похоже, никто ничего не услышал. Вторая женщина продолжала стоять, вызывающе вздернув подбородок, а воины ожидали его решения. Унмарилун заметил, что дыхание его участилось, а по носу стекает капля пота. Это существо умело говорить, не размыкая губ. Хуже того, она читала его мысли. Она была сильнее, гораздо сильнее, чем он представлял, чем кто бы то ни было мог себе представить!

– Проводите этих… дам в их комнату, принесите им одежду и горячую воду для купания, а потом подайте еду, – наконец произнес он.

Он отметил, как это распоряжение удивило его людей, заметил удивление на лице женщины-бедос, но черная тень во взгляде девушки исчезла, и он немного успокоился. Ему необходимо было побыть одному и тщательно взвесить свои дальнейшие действия. Он махнул рукой, приказывая всем покинуть зал, снова сел в кресло и выпил полкувшина вина, не наливая его в кубок. Продуманный до мельчайших деталей план с треском провалился самым непостижимым образом. Поначалу все вроде шло гладко. Он обманул Арбиля, старуха из «Глаза быка» показала им проход, позволяющий незамеченными покидать город и тайком в него возвращаться, и Каменная Голова передал его приказ напасть на собравшихся в Адской Глотке вождей. Если бы события разворачивались так, как он задумал, он бы их всех уничтожил и уже стал бы единственным вождем племен Энды. Баладасте был бы вынужден договариваться с ним. Но если сообщение о его провале достигнет ушей дожа, у него появится опасный враг, который не простит ему предательства… Унмарилун собирался допить остатки вина из кувшина, когда ему сообщили, что приехали два человека с просьбой о встрече с ним.

– Меня зовут Зира, а это мой товарищ Абисунхар, – представил себя и своего спутника один из представших перед ним воинов. – Мы приехали из Итуры и хотим поступить на службу в твою армию.

– Что вами движет?

– Мы хотим служить вождю, заслуживающему нашего уважения, и сражаться на его стороне.

– Есть и другие вожди.

– Старики и безвольные тряпки, гордые, но бесполезные повелители и прочие пораженцы. – Зира плюнул на пол. – Кроме тебя, служить больше некому.

– Почему бы вам не поехать в Элин? – с издевкой поинтересовался Унмарилун. – Наверняка дожу Баладасте пригодятся двое таких прекрасных солдат, как вы.

– Мы с другом не собираемся исполнять приказы предателя-тарбело. Кроме того, он уже не в Элине. Его армия варваров разбила лагерь под стенами Илуро.

– С каких это пор?

– Этого я не знаю. Они окружили Крепости, и один крестьянин рассказал нам, что Баладасте рассчитывает на то, что осажденные сдадутся, когда им нечего будет есть. Никто не может ни покинуть город, ни войти в него, а продуктов у горожан хватит максимум до лета.

– Хорошо, можете остаться. Пока что.

Выпроводив итуро, он решил не допивать вино. В той ситуации, в которой он оказался, особенно важно было сохранять ясность ума, а значит, следовало отдохнуть. На следующее утро он распорядился, чтобы обеих женщин поместили в закрытую повозку, и отдал приказ выступать. Во второй раз за последние несколько дней жители селений, расположенных у дороги, ведущей на юг, увидели ужасных черных всадников. Наблюдая за их торопливым галопом, они шепотом спрашивали друг у друга, куда они могут так спешить и что у них в этой окруженной охраной повозке – золотые монеты или что-то более ценное?

Сидя на сшитых из мешковины подушках, женщины пытались сохранять равновесие, что из-за ухабов и ям на дороге было нелегко. Обе хорошо выспались, впервые в жизни получив возможность отдохнуть на мягкой постели. Они вымылись, причесались и с аппетитом съели отличное жаркое, которое им в полном молчании подала женщина неопределенного возраста. Тем не менее они не стали надевать туники, которые эта же женщина для них принесла – очень элегантные, сшитые из тонкой ткани, с вышивкой на рукавах. Хорошенько рассмотрев платья, подруги со смехом решили, что они им не подходят, и легли спать одетыми в собственную одежду. Пробуждение было быстрым и неожиданным. В спальню вошли какие-то женщины, переодели Эндару в одну из расшитых туник и тщательно причесали. Охранники чуть ли не бегом вывели их из башни и, не произнося ни слова, усадили в повозку.

– Я не думаю, что они собираются сделать нам что-нибудь плохое… – успокоила Эндара подругу, когда повозка покатилась по дороге.

– Почему ты так уверена? – спросила Иариса, ощущавшая себя запертым в клетку зверем.

– Не знаю… Если бы собирались, уже бы сделали.

– Кто ты?

Вне всякого сомнения, она была ворожеей, но было в ней что-то еще. Иариса хорошо знала ведьму из Бедос. Это была старушка, которая прекрасно разбиралась в травах, как плохих, так и хороших. Она помогала роженицам, останавливала кровотечения и гадала на бараньих костях. Но это было совсем другое. Иариса никогда не видела, чтобы ведьма менялась так, как это уже минимум два раза сделала девушка. Она не смогла бы с такой уверенностью беседовать с мудрецами из Белого Города и ни за что не стала бы обвинять свирепого Унмарилуна Эланоа в присутствии вождей племен. Вне всякого сомнения, Эндара имела отношение и к тому, что взбешенный вождь не приказал бросить их своим псам. И все же бóльшую часть времени она производила впечатление робкой и беспомощной, не способной постоять за себя девушки. Но эти перемены в ее голосе…

– На самом деле я этого не знаю, – ответила Эндара. – со мной с самого рождения происходят необычные вещи. Когда-нибудь, я, возможно, тебе о них расскажу, но сейчас не время. Доверься мне. Что я знаю наверняка, так это то, что мы находимся под защитой Амари.

Вконец обессиленные тряской, они бóльшую часть дороги дремали в объятиях друг друга. Наконец повозка остановилась, и от рывка подруги проснулись. Им пришлось довольно долго ожидать, пока дверца не отворится и их снова не выведут на свет. Они обнаружили, что находятся на холме, с которого открывался впечатляющий вид на город из крепостей, освещенных лучами заходящего солнца, а тысячи осадивших его воинов фрей окружали его стены плотным темным кольцом. Это было грандиозное и одновременно тревожное зрелище. Они также увидели вождя захвативших их всадников, который в одиночку скакал к соседнему холму с расположенным на нем большим красным шатром в окружении палаток поменьше. Его долго не было, а когда он вернулся, темноту уже озаряли тысячи огней, которые вспыхнули как в Илуро, так и в лагере осадивших его врагов, и в своей яркости соперничали со звездами, усеявшими небо в ночь весеннего равноденствия.

– Сегодня праздник рождения ягнят, Праздник Родов Богини, – с улыбкой произнесла Эндара.

Когда дож увидел приближающегося к шатру Унмарилуна Эланоа, первым его побуждением было, не слушая никаких объяснений, приказать своим солдатам отрезать ему голову. Ему уже были известны все подробности происшествия в Адской Глотке от своего шпиона Галу, упросившего генерала не отсылать его обратно, потому что ему было бы очень сложно объяснить причины своего исчезновения после нападения на вождей, поскольку все Койра вместе вернулись в Башню Айры. Явись он туда позже, его бы казнили на месте. Баладасте принял его в свою армию, несмотря на то что, кроме неприязни, этот тип ничего у него не вызывал. Он презирал доносчиков, хотя признавал, что если хочешь знать, что затевает враг, да, собственно, и друг, то без них не обойтись. Кроме того, он еще мог ему пригодиться. Баладасте не очень хорошо понимал, что помешало ему убить барето. Возможно, он не сделал этого из простого любопытства, желая посмотреть, как он будет выкручиваться и какими небылицами засыплет его на этот раз. После встречи с Талой его до сих пор терзала лихорадка. И хотя болезнь немного отступила, до выздоровления было еще далеко, и Баладасте надеялся, что беседа с Унмарилуном поможет ему отвлечься. Он не хотел думать о Тале, тем более что совершенно не был уверен, что его видение было хоть сколько-нибудь реальным, а не стало результатом падения с лошади. Поэтому он выслушал оправдания своего сомнительного союзника, настаивавшего на том, что, следуя его пожеланиям, он сумел убедить повелителя Арбиля организовать эту встречу, чтобы согласовать действия перед наступлением фрей.

– Ни под каким другим предлогом мне бы это не удалось, – убеждал он генерала. – Заодно это позволяло мне выяснить их намерения. С другой стороны, я подумал, что уничтожение вождей облегчит тебе наступление, поскольку обезглавленные племена просто не сумеют организовать даже самого минимального сопротивления.

И все шло по задуманному плану. В знак доброй воли он прибыл в Адскую Глотку в сопровождении лишь шестерых всадников, но… Унмарилун на мгновение запнулся и заметил, что все его тело покрылось пóтом. Но тут появилась женщина, едва достигшая половой зрелости, явно ведьма, и изобличила его перед всем собранием. Самым странным было то, что вожди слушали и, похоже, верили каждому ее слову. Он попытался поскорее от нее избавиться, но другая женщина вонзила нож в живот его человеку, Ини Каменной Голове, и ему пришлось спешно уносить ноги. Он вернулся чуть позже со своими всадниками. У них было численное преимущество, и все были хорошо вооружены, но тут поднялась буря и пошел град размером с кулак, испугавший лошадей, которые унесли всадников с поля боя. Он до сих пор не понимал, как так получилось, что их победила кучка каких-то несчастных горцев численностью в полсотни человек или немногим больше.

– Я привез тебе эту юную ведьму, – закончил он свой рассказ. – А также убийцу моего человека. Ее спутник был обладателем иттуна, который ты носишь на груди.

Баладасте надолго задумался. В любой другой ситуации он бы только посмеялся над столь невероятной историей, с другой стороны, он ничего не терял, познакомившись с двумя женщинами, в особенности с той, которую барето называл ведьмой. Возможно, она действительно ведьма, но, так или иначе, явно какая-то уважаемая личность, иначе вожди не стали бы ее слушать.

– Хорошо, приводи их сюда завтра утром, – наконец произнес он.

– Ты позволишь мне и моим людям сражаться на твоей стороне? – спросил Унмарилун Эланоа.

– Возможно…

Он проводил взглядом барето, который, даже рискуя головой, оставался верен себе и сохранял убежденность в том, что именно ему суждено в итоге стать повелителем всей Энды, и улыбнулся. Затем он приказал привести шпиона и, не отвечая на приветствие, распорядился, чтобы его хорошенько избили и в клочья изорвали на нем одежду.

– Сюда приехали Койра, – сообщил он шпиону, когда тот уже был перепачкан кровью и едва стоял на ногах. – Отправляйся к своему вождю и скажи, что в Адской Глотке тебя сочли мертвым, но ты выжил и явился сюда, зная, что сможешь найти здесь его.

– А если он мне не поверит? – заикаясь, спросил Галу.

– Он тебе поверит, а ты продолжишь информировать меня обо всех его действиях.