Книга: Энда. Земля легенд
Назад: Илуро
Дальше: Итура

Теснина

 

Расстояние между Горой Ветров и пропастью Арфидии они преодолели за два с половиной дня. Если бы великан был один, он бы проделал путь меньше чем за половину этого времени, но юноша, хотя и бежал так быстро, как только позволяли ноги, все равно его задерживал. Ихабару против своей воли пришлось оставить Кокска в стойле в Хентилхаре. Осен не позволил ему взять коня с собой, изумив друга заявлением, что они направляются в места, где к лошадям относятся неприветливо. Ближе к вечеру второго дня они вошли в одну из зеленых, богатых водой и растительностью долин, которыми изобиловали эти места. Но здесь явно чувствовалось что-то странное – повсюду царила тишина, настораживающая тишина. Здесь даже не было слышно щебета птиц, хотя над самыми головами без устали летали грифы, стервятники и подобные создания. Им также повстречалось стадо оленей, которые в другом месте, едва завидев их, бросились бы бежать. Тем не менее животные прошли рядом, медленно переступая копытами, обеспокоенно косясь в их сторону и насторожив уши. Даже извивающийся между скалами ручей журчал совсем тихо, хотя его русло было заполнено водой до самых краев. Все это указывало на то, что здесь происходит что-то необычное, но поначалу юноша не понял, что именно. Он пытался ни о чем не думать – хотя это удавалось ему очень плохо, – чтобы не вспоминать события последних дней. Он проследил взглядом за великаном, который сломил ветви нескольких деревьев, для чего Ихабару потребовался бы топор, вошел в нишу в каменной стене, видимо, образованную ветрами и дождями, достал из дорожной сумки куски кремния и с их помощью развел огонь. Ихабар сидел на земле, полумертвый от усталости, не чувствуя ног после долгого бега, и молча наблюдал за спутником, уже в который раз задаваясь вопросом, что они здесь делают и почему пришли именно сейчас, в самом начале оттепели.
Он думал о том, что проклятые фрей начнут свое наступление, как только дороги снова станут проходимыми, и считал, что должен находиться вместе со своим народом. Тем не менее он был обязан сдержать слово, которое дал великану его отец. Тем временем Осену наконец удалось разжечь костер, и он уже принялся за половину засоленной ноги барана, извлеченной все из той же сумы. Ихабару есть не хотелось. Устремив взгляд на языки пламени, он заново переживал похороны матери и так и не родившегося брата и изо всех сил кусал губы, чтобы удержать готовые хлынуть из глаз слез. Он не плакал на похоронах и не собирался делать этого сейчас, но при мысли, что он больше никогда не увидит женщину, давшую ему жизнь, юношу охватила глубокая печаль. Мать всегда служила мостом между ним и Аттой, была его советчицей и утешительницей, и Ихабару было очень больно оттого, что ему не суждено увидеть, как она состарится, и что ее не будет рядом, когда у него тоже родится сын. Все время, пока он вихрем несся за Осеном, у него не шли из головы ее последние слова. Ему хотелось стереть их из памяти, как будто он никогда их не слышал, но ему это не удавалось. Зачем она ему это сказала? Почему не унесла эту тайну с собой в потусторонний мир? Мать оставила ему тяжелый груз, отчего было еще сложнее смириться с ее отсутствием.
– Ты наверняка спрашиваешь себя, что мы здесь делаем…
Он вздрогнул от этого громоподобного голоса, гулко отразившегося от стен каменной ниши, хотя и обрадовался возможности отвлечься от тяжелых дум. Великан не стал дожидаться ответа и продолжил, не прекращая жевать:
– Мы находимся у входа в мало кому известное место – Теснину Тьмы. Эта бездна рассекает Землю Энды от края и до края, хотя куда она тянется, никто не знает наверняка. Находились смельчаки, которые пытались найти сокровища, спрятанные где-то в ее бесчисленных расщелинах, но живым отсюда еще никто не возвращался.
– Мы тоже пришли сюда в поисках сокровищ? – тут же оживился юноша, которого необыкновенно заинтересовали слова великана.
– Нет. Мы пришли для охоты на убийцу моих родителей, на Инко, алого дракона, самого ужасного представителя своего рода. Здесь его логово.
Ихабар изумленно смотрел на Осена. О чем, черт возьми, говорит этот безумный великан? Дракон? Настоящий дракон? Никто из людей никогда не видел никаких драконов, и истории о них были не чем иным, как сказками, рассчитанными на доверчивых детей. Затем он вспомнил слова, которыми отвечала мать всякий раз, когда он спрашивал, существуют ли летающие лошади, крохотные существа, ламии с золотыми волосами… «Все, чему есть название, существует», – говорила она. Он также вспомнил, что не верил в великанов, пока собственными глазами не увидел Осена.
– Когда это случилось? Я хочу сказать, когда этот дракон убил твоих родителей?
– Восемьдесят шесть зим назад.
– Почему ты ожидал так долго, а не убил его сразу?
– Я ждал тебя.
Юноша достал бурдюк с водой, который лежал в дорожном мешке, и сделал большой глоток, чтобы утолить внезапную жажду. Он пытался понять, почему из всех бигорра великан избрал именно его, и не видел ни единой причины. Он не был ни самым сильным, ни самым удачливым охотником своего клана, и у него на шее все еще виднелись отпечатки пальцев великана. Столь странный выбор мог объясняться лишь одним.
– Ты хочешь использовать меня в качестве приманки, чтобы привлечь эту тварь? – спросил он, удивляясь собственной безмятежности. Должно быть, он тоже сошел с ума.
– И да, и нет…
Довольно долго наступившую тишину нарушало лишь потрескивание костра, и Ихабару начало казаться, что Осен не собирается продолжать.
– Инко сходил с ума по Хентилхару, – наконец заговорил великан. – Ему было необходимо высокое и уединенное место для гнезда. До тех пор мы поддерживали с ним отношения, которые можно было назвать дружескими. Время от времени он появлялся на горе, и мы отдавали ему целую корову. А потом он решил остаться там жить. Но мы не могли ни содержать его, ни прокормить, и принялись уговаривать, чтобы он улетел и устроил себе гнездо в каком-нибудь другом месте. Он пришел в такую ярость, что дохнул на нас огнем, сжигая и уничтожая все, что оказалось на пути. Руины, которые ты видел в Хентилхаре, – результат его злобы. Но если бы дело окончилось только этим… Восточная и Западная Башни рухнули, убив многих членов клана, в том числе и мою мать. Отец попытался его остановить… а ведь он был покровителем и товарищем Инко с того момента, как он появился у нас впервые, будучи еще почти детенышем… Но он объял пламенем и его… – Великан прожевал кусок мяса и продолжил: – Мы могли бы восстановить наш дом в полной уверенности, что второго нападения не будет, потому что нам это пообещала Амари, но мой народ предпочел уйти в поисках потайного, сокровенного места. Весь клан ушел на Гору Воды, а я остался здесь. Это произошло вскоре после того, как твой дед Ансо и его соплеменники вернулись на свои земли. С тех пор я каждый день мечтал о том, чтобы прикончить эту тварь, зная, что я не смогу этого сделать. Богиня запрещает всем своим подопечным, кроме людей, воевать друг с другом. Для этого мне нужен ты. Чтобы именно ты вонзил ему в сердце копье, которое я закалил собственной кровью.
Все это было чересчур, и юноше необходимо было обдумать полученную информацию. Он сделал еще один глоток воды и, не произнеся ни слова, вонзил зубы в одно из припасенных в мешке яблок.
– Я не понимаю… Ты говоришь, что не можешь убить дракона, потому что Амари запрещает своим существам воевать друг с другом, но ведь дракон на вас напал…
– Именно поэтому она сослала его сюда, вынудив жить во владениях Ингумы Мрачного.
Ихабар подавился непрожеванным куском яблока. У Осена явно было не все в порядке с головой. Как ему вообще пришло в голову хотя бы ногой ступить во владения Господина Глубин, злобного божества тьмы! Его сила равнялась власти Амари, только он внушал Ихабару гораздо больший ужас, потому что был жестоким и беспощадным. Схватив мешок, он вскочил на ноги.
– Я сейчас же отсюда ухожу, – не колеблясь ни секунды, объявил он.
– Его здесь нет, – спокойно ответил великан.
– Кого нет?
– Ингумы.
– Откуда ты знаешь?
– Когда ночная Богиня покидает небо, как сейчас, он всегда выходит из Теснины и путешествует по Энде. У нас есть ровно один день и одна ночь, чтобы уничтожить логово Инко.
– Но что будет со мной? Тебе Амари, может, ничего и не сделает, но как насчет меня? Что будет со мной, даже если случится невероятное и я убью твоего проклятого дракона? Она обрушит свой гнев на меня.
– Нет, ничего тебе за это не будет. Я же сказал, что она на него зла, а неповиновение она способна простить только человеку. У вас, людей, есть свобода выбора. Остальным ее подопечным повезло меньше. А теперь немного поспи. Я не хочу, чтобы у тебя дрожали руки, когда ты предстанешь перед убийцей моих родителей.
Все это не слишком убедило юношу. Он продолжал считать, что правильнее всего было бы поскорее уйти, и идея о необходимости сражаться с драконом казалась ему абсолютной дикостью. У него не было ни единого шанса на победу, даже если это существо – в сотни раз больше его самого, способное летать и изрыгать из пасти огонь – и в самом деле существует. Его ждала верная смерть, которую он к тому же считал очень глупой. Ихабару хотелось расспросить великана, узнать о его родителях, выяснить, какой у него план, убедиться в том, что он здесь уже бывал и уверен в том, что они уцелеют… Но он был вымотан тяжелой дорогой, и глаза закрывались помимо его воли. Он лег на пол и мгновенно провалился в сон. Когда Осен его разбудил, юноше показалось, что он только-только закрыл глаза. В пещеру проникали розоватые лучи зари, и первой его мыслью было то, что он, скорее всего, уже никогда не увидит отца и брата с сестрой. Ему стало отчаянно жаль того, что он не был ни примерным сыном, ни хорошим братом. Однако в отличие от того, что Ихабар чувствовал накануне вечером, он уже не стремился избежать западни, в которую завел его великан. Его жизнь была ценой, которую следовало заплатить за безопасность клана, и он был готов пожертвовать ею без малейших сожалений. Он думал о том, что бигорра будут помнить его как воина, пожертвовавшего собой ради их спасения, сложат поэмы, воспевающие его подвиг, и, собираясь вокруг костра холодными зимними ночами, будут говорить о нем как о герое…
– Живее! У нас мало времени!
Проклятый великан! Даже не позволяет немного помечтать сейчас, пока он еще жив.
Осен приготовил себе факел соответствующих размеров, пропитав его смолой деревьев, и они зашагали по каменному коридору, стены которого сочились водой. Казалось, что с каждым шагом проход становится все ýже, и в одном месте великану даже пришлось двигаться боком. Ихабар не удержался от улыбки, вспомнив, что, когда он был ребенком, мать часто говорила отцу: «Иди туда, где пройдет вол. Сначала он, а потом ты». В этих скалах волом был вышагивающий впереди мастодонт. Пока он шел первым, Ихабару ничто не угрожало. Когда казалось, что дальше дороги уже нет, проход вдруг раздвоился, и его проводник без малейших сомнений устремился в левое ответвление. Они долго шли между скал, отдельные из которых были внушительных размеров, и Ихабару приходилось карабкаться по ним, хотя великан преодолевал их без малейших усилий. Наконец стены расступились, и они оказались в абсолютной пустоте. Во всяком случае, так показалось Ихабару, потому что факел освещал лишь небольшое пространство вокруг, хотя где-то впереди виднелся красноватый отблеск.
– Обожди здесь, – приказал великан.
Повторять приказ не потребовалось, потому что юноша тут же остановился как вкопанный. У него не было ни малейшего желания провалиться в один из колодцев, встречающихся, по всеобщему мнению, в самых глубоких пещерах и доходящих до центра Земли. Осен наклонился и сунул факел в какое-то углубление, которое напомнило Ихабару запруду для дождевой воды у стены его хижины в Турбе. В ту же секунду вспыхнуло мощное пламя, и огонь стремительно распространился по многочисленным трещинам, поджигая бесчисленные факелы, вставленные в стены пещеры настолько гигантской, что даже великан выглядел здесь крошечным. Свет напугал сотни и тысячи летучих мышей, чей пронзительный визг сменил царившую тут тишину. По стенам протянулись тени, и послышалось какое-то бормотание, похожее на отдаленные голоса. Ихабар обвел пещеру беглым взглядом и увидел трон из черного полированного камня, расположенный на вершине огромного валуна, с боков которого с громким журчанием стекал жидкий огонь, устремляясь в окружающую его реку. Пол был усеян костями, черепами и оружием в таком количестве, что некуда было ступить. Зрелище оказалось поистине устрашающим. Бигорра в испуге открыл рот и ощутил, как его охватила нервная дрожь, а по спине пополз холодок ужаса.
– Где это мы? – шепотом спросил он.
– В месте, откуда Господин Глубин правит миром тьмы и где он собирает своих духов.
– Ты здесь уже бывал… – скорее утвердительно, чем вопросительно произнес юноша.
– Да, много зим назад, как только узнал, что Инко добился покровительства Ингумы. Но тогда мне не удалось разыскать его логово.
– И как же мы найдем его сейчас?
– С помощью устройства, которое мне дала Ибабе, ведунья из Ардана.
Без лишних слов Осен извлек из сумки странный железный предмет с семью макушками и чем-то, напоминающим осколок кости, в центре. Он сжал его в ладонях, и стрелка начала стремительно вращаться. Наконец она остановилась, указывая на одну из макушек.
– Нам нужна пятая дверь, – произнес великан, кивнув куда-то направо.
Только сейчас Ихабар заметил отверстия в стене пещеры, напоминающие двери различных размеров, которых тоже было семь.
– Почему ты так уверен?
– Потому что это так и есть. Стрелка, которая указывает направление, на самом деле представляет собой осколок зуба дракона, и она никогда не ошибается. Во всяком случае, так уверяет Ибабе.
Великан вернул предмет в сумку и направился к указанному отверстию. Взволнованный и одновременно перепуганный Ихабар поспешил за ним. Сгнившие кости трещали под ногами, и юноше казалось, что он оскверняет человеческие останки, устилающие пол пещеры.
И снова начались каменные коридоры, которым, казалось, не будет конца. В стремлении отыскать логово врага Осен совсем позабыл о своем товарище и даже не слышал гóлоса, умоляющего его обождать. Бигорра шел на свет факела, который с каждой минутой становился все меньше и слабее. Наконец исчезли последние отсветы, и Ихабар остановился, чтобы перевести дух. Продолжать путь без сияющего ориентира было невозможно, но отступить он тоже не решался. Возвращение назад было сопряжено с риском заблудиться в запутанном лабиринте тоннелей, и единственное, что ему оставалось, – это ждать, пока великан за ним вернется. Он сел на пол и разразился всеми проклятиями, которые только пришли на ум. Теперь он был лишен даже возможности сразиться с чудовищем и стать героем своего народа. Он перестал ругаться, заметив на расстоянии всего ладони от своего лица некую фигуру и отчетливо услышав ее дыхание. Во мраке ярко горели две сверкающие красные точки. Смирившись с неотвратимым, Ихабар закрыл глаза в ожидании конца. Однако он не ощутил ни укуса в горло, ни удара когтистой лапы, вырывающей его сердце. Вместо этого кто-то лизнул его в щеку. Он не осмеливался даже пошевелиться, а это снова принялось его облизывать и наконец несколько раз осторожно подтолкнуло, как будто указывая, что ему необходимо подняться. Ихабар задался вопросом, что делает здесь собака или то, что его лижет, чем бы оно ни было, но решил повиноваться в надежде, что животное приведет его к выходу. Набравшись храбрости, он оперся ладонью о покрытую шерстью голову и встал. По своим размерам существо было ему почти по пояс, и он подумал, что, видимо, речь идет об одном из горных псов, которые часто помогают путникам, заблудившимся среди хребтов Илене.
К разочарованию Ихабара, зверь повел его не к выходу, а внутрь горы. Впрочем, юноша последовал за ним без малейшего страха, ощущая себя под защитой. Его глаза привыкли к темноте, и он понял, что окружающий мрак не является абсолютным, – возможно, вследствие трещин или отверстий в скалах наподобие того, которое он различил далеко впереди. Но вскоре оказалось, что это свечение исходит от чего-то лежащего на полу, и, приблизившись, Ихабар увидел, что это круглый и выпуклый щит, накрывающий бóльшую часть человеческого скелета. Еще никогда в жизни он не видел такого щита. В его племени изготавливали щиты из дерева и кожи, а этот был полностью покрыт толстой металлической пластиной. Он потянул за щит, одновременно оторвав удерживавшую его руку, и едва удержался, чтобы снова не бросить его на пол. Испуганный тем, что оскверняет труп, и преодолевая отвращение, Ихабар отцепил кость от ремня на щите и бросил ее на скелет. Этот человек давно умер и в защите не нуждался, в то время как ему она могла очень даже пригодиться. Только сейчас благодаря исходящему от щита сиянию он понял, что животное, которое вело его по лабиринту, было вовсе не собакой, а огромным волком, которого он уже видел на дороге в Лескар несколько лун назад. Как ни странно, он не ощутил страха, а когда зверь потрусил дальше, пошел за ним и с облегчением вздохнул, снова увидев свет факела.
– Куда ты подевался?
Осен ожидал его у входа в очередную подземную пещеру.
– Это не он, – произнес он, не дожидаясь ответа.
Его голос звучал странно. Казалось, он вне себя от злости.
– Это не проклятый Инко, – повторил он, продолжая освещать пещеру.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда ты знаешь, откуда ты знаешь… У тебя другие вопросы есть? Посмотри сам!
Ихабар не понимал, почему он это сделал, – возможно, потому что ему хотелось наконец увидеть дракона собственными глазами, – но он вошел в пещеру. Чудовище было в точности таким, каким описывали его легенды: огромным, ужасным, с телом, покрытым серебристой чешуей и зубцами. Его глаза были открыты – дракон смотрел на них, тяжело дышал и, похоже, и не думал нападать.
– Откуда ты знаешь, что это не он? – повторил Ихабар, не сводя с дракона глаз.
– Ты что, не видишь, что это серебристый дракон? А мой дракон цвета засохшей крови. Кроме того, это самка, которая вот-вот снесется.
– Что она сделает?
– Снесется! Снесет яйцо! Амари поразит нас своими лучами, если мы ее хоть пальцем тронем.
– Она мучается.
– Тем хуже для нее.
– Мы должны ей помочь.
– Только не я! Я этого не сделаю, даже если мне прикажет это сделать сама Богиня! Даже если она обрушит на меня все силы подвластной ей природы!
Спустя какое-то время, изрыгая проклятия на непонятном Ихабару языке, великан вытащил застрявшее в родовых путях яйцо и положил его рядом с животом драконихи. Затем он вырвал у Ихабара факел, который юноша с трудом удерживал в руках, и вышел из пещеры. Прежде чем выбежать за ним, юноша успел еще раз посмотреть в глаза чудовища и увидел в них – хотя, возможно, это ему лишь почудилось – благодарный блеск. Щит был тяжелым, волк исчез и факел тоже. Наконец он его заметил в самом конце тоннеля, но лишь на мгновение, потому что в ту же секунду свет погас. У Ихабара вырвалось ругательство в адрес этого тупого типа, который снова убежал, не дожидаясь его. Он продолжал идти вперед, пока неожиданно не налетел на великана, загородившего собой весь вход в большую пещеру, через которую они уже проходили, войдя подземелье, отчего юноша и не увидел ни блеска факелов, ни сверкания потоков огня, бившего из каменного трона. Он с трудом отыскал отверстие, чтобы взглянуть на то, что превратило Осена в каменную статую, и на этот раз его охватил настоящий ужас.
Чудовище находилось в самом центре пещеры, перед троном, и вертело длинной шеей в поисках вторгшегося на его территорию чужака, чье присутствие оно чувствовало. Оно было огромным, жутким и красным, цвета запекшейся крови. По напряжению, которое Ихабар ощутил в теле великана, прижавшего его к стене пещеры, он понял, что это и есть Инко. Именно с этим алым драконом почти всю свою жизнь ждал встречи Осен. Перед ними находилась неукротимая сила Природы, победить которую было просто невозможно, теперь он в этом не сомневался. У них не было ни малейшего шанса выйти отсюда живыми. Как будто прочитав его мысли, зверь устремил свой взгляд в их сторону, и громоподобный рев разнесся по тоннелям и переходам подземелья. Летучих мышей, которые с визгом носились над головой дракона, словно вихрем сдуло, и они попрятались в трещинах свода пещеры.
– Оставайся за моей спиной и беги, как только представится подходящий момент! – приказал Осен, извлекая железное копье из закрепленного на спине футляра и делая шаг навстречу своему смертельному врагу.
Юноша стоял, будто парализованный ужасной сценой, в которую никто не поверил бы, даже если бы ему удалось спастись и рассказать о ней. Но останавливал его не только страх: великан был готов умереть или навлечь на себя гнев Богини, только бы спасти ему жизнь.
– Скорее беги! – услышал Ихабар.
Вместо того чтобы убегать, он бросился вперед и встал между великаном и драконом как раз в тот момент, когда чудовище приготовилось дохнуть на Осена огнем. Возможно, инстинктивно, а может, потому, что им больше ничего не оставалось, оба пригнулись, прячась за щит, который в этот момент испустил луч света и защитил их от огня. Бигорра ощутил необычайную силу, обрушившуюся на щит, обволакивающий их невыносимый жар и собственное бессилие. Давление еле заметно ослабло, и Осен воспользовался этой возможностью. Он выпрямился и, метнув копье, изготовленное именно с этой целью, вонзил его в левый глаз чудовища. Пещеру сотряс оглушительный вой. Инко замахал крыльями, поднял ураган, отшвырнувший их к стене, и приготовился раз и навсегда с ними покончить. Именно в этот момент из пятой двери показалась серебристая самка и бросилась на самца, явно намереваясь на него напасть. Эта битва двух гигантов являла собой удивительное и одновременно ужасающее зрелище. Ихабар и великан застыли в изумлении. Кроме того, им было любопытно, каков будет финал этой схватки. Издав устрашающий рев, драконы бросились друг на друга, расправили крылья и сплелись в смертельной схватке титанов. Они исчезли во мраке, скрывающем свод пещеры, и лишь где-то в вышине Ихабар и Осен видели вспышки огня, похожие на молнии в грозовую ночь. Потом они опустились ниже и с новой силой атаковали друг друга, ударяясь о стены, ревели и извергали из пастей огонь. Когда самка с оглушительным грохотом рухнула на пол, стало ясно, что победил самец. Его последний удар был таким мощным, что от свода пещеры откололся кусок скалы, упав прямо на нее, и все подземелье заходило ходуном. От стен начали откалываться и сыпаться вниз камни разных размеров, закрывая выход, к которому со всех ног бежали великан и Ихабар, что вынудило их повернуть и нырнуть в пятую дверь. В это мгновение юноша успел встретиться взглядом с серебристой драконихой. Она умирала, и он снова почувствовал, что она хочет ему что-то сказать.
Они бежали по тоннелю в том же направлении, в котором шли здесь в первый раз, пока не увидели слабый луч света, пробивающийся сквозь щель в стене. Осен схватил дубину и принялся что было сил лупить ею по щели, пробивая отверстие, достаточно большое, чтобы через него можно было выбраться наружу.
– Яйцо! – закричал Ихабар, когда они уже приготовились выскочить из тоннеля.
Свет, бьющий в брешь в стене, освещал яйцо, одиноко лежащее посреди хаоса, угрожающего поглотить все вокруг. Ихабар и Ихабар переглянулись, а потом великан шагнул в пещеру, схватил яйцо и выбежал с ним, когда стены уже рушились. В следующий момент вход в Теснину Мрака был наглухо закрыт валунами. Юноша, едва дыша и даже не чувствуя веса щита, бежал за великаном, который остановился, чтобы перевести дух, лишь когда пропасть Арфидии осталась позади.
– Где ты взял щит гандоров? – спросил он у юноши.
– Я нашел его здесь, в подземелье, поверх кучи костей. Откуда ты знаешь, что это щит гандоров?
– Спроси у него, – ответил великан, кивая в сторону невысокого холма.
С возвышенности за ними наблюдал загадочный волк, который провел юношу по тоннелям подземелья, а сразу после этого исчез, как будто его там и не было. На какое-то мгновение их взгляды встретились. После животное скрылось среди голых деревьев, а Ихабар бросился догонять Осена, который уже пустился в обратный путь в Хентилхар.
Назад: Илуро
Дальше: Итура