Глава 25
Дела определенного рода
К тому моменту, когда Эван достиг Нортриджа, в черном небе пулевым отверстием уже зияла луна. Проделав путь сквозь паутину улиц Долины, он подъехал к промзоне у Парфении. Это место походило на киностудию с разбросанными по территории павильонами съемочных площадок.
Шины «тауруса» шуршали по асфальту, пока машина проезжала мимо офисов и мастерских, бо́льшая часть которых была уже закрыта на ночь. Кроме одного.
Над входом в последнее здание комплекса горел свет. Это был фонарный столб в викторианском стиле, установленный в центре клумбы с бегониями. Вместо фонаря на столбе висела освещенная вывеска, на которой, в свою очередь, был нарисован фонарь. Рядом с ним стилизованным под старину шрифтом было написано: «Крафтфест. Реставрация постеров». Подобный концепт в духе Магритта вполне подходил для мастерской, ибо она служила прикрытием для другого предприятия.
Эван остановил машину и позвонил. Мгновение спустя дверь открылась, и он вошел внутрь, оказавшись в небольшом фойе с голубыми стенами, на которых висели постеры итальянских фильмов-нуар сороковых годов. Еще одна дверь, еще один звонок, и наконец Эван попал в мастерскую.
Вдоль стен тянулись промышленные стеллажи, ломившиеся под грузом разнообразнейших материалов. Банки с краской, растворители для резинового клея, тонкие кисточки с обмотанными пленкой ручками, мастихины, парусиновые холсты, полиэфирная пленка, грунты для афиш, кипы разобранных кронштейнов и рам. Это место напоминало заводской цех, где реставраторы, склонившись над огромными квадратными фанерными столешницами, восстанавливали винтажные постеры и афиши. Между рабочими столами, занимая свободное пространство, виднелись роликовые конвейеры, доходившие реставраторам до бедер, что позволяло в любой момент дотянуться до нужных инструментов.
У большинства художников работали айподы и на головах красовались огромные накладные наушники. Все до последнего носили очки: эта работа подрывала зрение. Какой-то парень с роскошной блестящей шевелюрой аккуратно накрыл смятую афишу английского фильма «День Шакала» промокательной бумагой и опустил ее в чугунный винтовой пресс образца девятнадцатого века. Рядом с ним реставратор разложил на столе для мокрого обогащения оливковую афишу к фильму Фрица Ланга «М» и полил ее из распылителя дезинсекционным средством. Тем временем его сосед осторожно очищал свой постер от грязи при помощи соли сульфоэфиров, которая является поверхностно-активным средством. Эта соль смягчала воду и не разрушала бумажных волокон. Два ассистента быстро переложили постер на вакуумный стол, чтобы мгновенно удалить влагу с нижней стороны, прежде чем она успеет впитаться.
– Эван! Иди сюда! Ты должен это видеть.
Мелинда Труонг, стройная женщина с копной черных волос, ниспадающих на спину, вынырнула из толпы у верстака и жестом подозвала его. Пока Эван шел к ней, по телевизору начались десятичасовые новости. Он посмотрел на экран, чтобы выяснить, не идет ли сюжет о стрельбе в мотеле, но дикторы рассказывали об исчезновении какого-то члена местного совета.
При приближении Эвана рабочие расступились. Мелинда обхватила его лицо руками и расцеловала в обе щеки ближе к губам. На ней был свитер, легинсы и вычурные ярко-оранжевые туфли. За ухом у нее виднелась кисточка размера № 000 – для самой тонкой работы – с обмотанной розовой изолентой ручкой. На поясе в самой что ни на есть всамделишной кобуре торчал распылитель краски «Олимп», похожий на футуристический лучемет. Рукоять тоже была обмотана розовой изолентой. Будучи единственной женщиной в коллективе, Мелинда помечала свои инструменты розовым цветом, чтобы никто их не брал.
Она взяла Эвана за руку и повернула его лицом к столу, у которого собрались остальные.
– Бедняжку сняли с афиши парижского кинотеатра. Со времен войны она прозябала на складе, и о ней забыли до прошлого июня. Прибыла к нам для интенсивной терапии.
Эван посмотрел на вызвавший такую бурю восторга предмет – постер фильма «Леди в ночи» с Джинджер Роджерс, с двух сторон обложенный листами майлара. Постер был порван и продырявлен во многих местах, кое-где были заметны помятости от складывания.
– Выглядит потрепанной, – произнес Эван.
– Видел бы ты ее до того, как она попала к нам в руки! Ее пришлось склеить, отмыть, убрать остатки клея. Но когда мы закончим, она будет стоить шестизначную сумму – владелец будет в восторге. Мы, конечно, берем с него всего двадцать пять долларов в час. – Длинные ресницы Мелинды затрепетали, она лукаво подмигнула Эвану. – Не то, что за свои особые услуги.
Казалось, только сейчас она заметила столпившихся рядом рабочих.
– Ну? – прикрикнула на них Мелинда. – Чего ждете? Марш работать!
Рабочие засуетились. Эван кивнул на постер фильма «Франкенштейн встречает Человека-волка», лежавший на столе рядом.
– А с этим что?
– С этим парнем? – Мелинда улыбнулась, демонстрируя два ряда ровных белоснежных зубов. – Симпатяга, да? Несколько раз его рвали и штопали, как большинство хороших мужиков. – Она отогнула угол постера, чтобы показать Эвану изнанку. – У него тут все эти печати от коллекционеров, доказывающие подлинность. Но.
Женщина выкрикнула приказ, и через мгновение лампы в помещении одна за другой со щелчком потухли. В руке Мелинды возникла ультрафиолетовая лампа. Зеленая и белая краски постера засветились люминесцентным светом.
– Видишь? Подделка. Свечение это выдает. Распечатали на струйном принтере, наклеили на винтажную бумагу и искусственно состарили.
Снова зажегся свет. Мелинда взяла постер со стола и убрала его в ящик.
– Я узнаю́ хорошую подделку, когда ее вижу, – хмыкнула женщина, похлопав Эвана по руке и увлекая его за собой по черному коридору, пахнущему нефтью. – Торговля постерами, Эван, – это Дикий Запад.
– Да уж, похоже на то.
Они вошли в комнату для фотографий с заклеенными окнами, чтобы блики не мешали съемке. Замечательный повод иметь непроницаемую комнату, где можно вести дела определенного рода.
– Сколько времени прошло? – спросила Мелинда. – Шесть месяцев? И ты пришел потому, что соскучился?
– Конечно. Но не только поэтому.
– Тебе нужны новые права? Карточка социального страхования? Виза?
– Я пока что не сжег те, что у меня уже есть.
Мелинда криво улыбнулась:
– Ты знаешь, где достать постер немецкой версии «Метрополиса» сорок на восемьдесят?
Это был святой грааль Мелинды – как и любого продавца постеров. Цена такого плаката достигала миллиона долларов. В мире существовало всего три известных экземпляра.
– Увы, нет. – Эван вынул из кармана паспорт Кэтрин и протянул его Мелинде.
Та несколько секунд разглядывала обложку, затем взяла паспорт в руки и раскрыла, глядя на фото.
– Мне стоит ревновать? – Мелинда игриво склонила голову набок.
Положив паспорт на верстак, она открыла несколько выдвижных ящиков, в которых хранились въездные визы.
– Хочешь, она побывает в Индии? – Мелинда взяла одну из печатей. – Или как насчет Галапагосских островов? А вот хитрая штучка, ее ставят на Бальтре. – Женщина опустила печать на кусок бумаги и принялась разглядывать результат.
– Нет. Мне не нужно украсить этот паспорт. Мне нужно знать, настоящий ли он.
Тонкие брови Мелинды приподнялись, но даже при этом на ее безупречной коже не появилось ни одной морщинки. Сменив игривый настрой на деловой, она подошла к микроскопу фирмы «Амскоп», подключенному к компьютеру для вывода изображения. Перекинув волосы через плечо, Мелинда прильнула к окуляру. Она изучила обложку, швы, просмотрела все страницы под различным освещением.
Затем женщина подошла к компьютеру и некоторое время изучала изображения, а потом вернулась к паспорту, на этот раз рассмотрев документ дюйм за дюймом при помощи лупы.
– Паспорт настоящий, – наконец изрекла Мелинда.
– Ты уверена?
Женщина выпрямилась, стерла изображения с компьютера, а затем очистила кэш.
– Эван, паспорт подделать очень сложно. Бумагу, на которой он напечатан, невозможно подделать вовсе.
– Даже при помощи клише?
– Не выйдет, – покачала головой Мелинда.
– Может, шелкотрафарет с детализированного отфотошопленного изображения?
– Даже я не смогла бы достичь такой четкости.
Что ж, это говорило о многом.
Мелинда шумно выдохнула.
– Слушай, может быть, кому-то и удалось создать инструменты для рельефного изображения. Но голограммы? Их подделать невозможно. Это идеальный экземпляр. – Мелинда какое-то время смотрела Эвану в глаза, а затем продолжила, почувствовав, что он не уверен до конца: – Это не подделка. Это не хорошая подделка. И не великолепная подделка. – Театрально изогнув запястье, Мелинда протянула Эвану паспорт. – Это оригинал.
