ГЛАВА 10
НОЧНЫЕ РАЗГОВОРЫ И ДНЕВНЫЕ КОШМАРЫ
Скалившая зубы морда показалась, стоило мне подойти к сетчатому забору. Неизвестно как почуявший мое приближение дракон радостно подбежал и потянул за рукав толстовки. Я послушно погладила его по затылку. Это был мой вчерашний знакомый, с отростками, похожими на перья, и более узкими челюстями.
— Привет, — тихо поздоровалась я, перебрав пальцами шишки на черепе и опускаясь ниже, почесывая его под подбородком. Дракон довольно заурчал. — Хочешь мяса?
Конечно же, он (или она? Раньше я как-то не задумывалась об их половой принадлежности) хотел. Дракон облизнулся в предвкушении, но достать из сумки лоток с прошутто я не успела: пока сражалась с застежкой, казавшейся сегодня такой неудобной, со стороны криптозоологического факультета показалась фигура в длинном черном пальто.
— Кормить их запрещено, — заявила Ребекка, подходя ко мне. — На заборе специально висит табличка.
— Ковбой… Свен, — вспомнила я его имя, — сказал, что можно.
Блондинка скривилась:
— Свен еще не начальник. Не ему решать.
Ребекка подозвала свистом дракона и потрепала по холке, прежде чем наклониться и обследовать его ногу. Пальцы действовали быстро и профессионально: все-таки я не ошиблась насчет ее специализации.
Драконолог.
Что делало ее главной подозреваемой.
— Я не собиралась делать ничего плохого, — примирительно сообщила я. — Честное слово.
Смахнув с глаз челку, Бекка сердито посмотрела на меня.
— Конечно. Никто не собирался, только вот уже два месяца кто-то делает им плохое, — и я даже догадывалась кто… — Добрым, беззащитным созданиям, которые сами никому не причинили бы вреда. Поэтому извини, но, пока я здесь, от чужих никаких кормежек. Потерпи, мой маленький, — проворковала она, обращаясь к дракону и почесывая его зоб; тот зажмурился от удовольствия и что-то прокурлыкал в ответ, — мне нужно, чтобы ты постоял спокойно минутку…
Из бордовой сумки на плече блондинка достала пенал с инструментами и вытащила из них ножницы. Три разреза, три осторожных движения пинцетом, и швы были сняты.
— Тише, мой хороший, тише… — заметив, как занервничало существо, Бекка успокаивающе положила ладонь ему на лоб. — Уже все, сейчас вернешься к своим, где тебя никто не тронет…
Убедившись, что порез не кровил, и протерев его ваткой, смоченной в резко — даже я со своего места почувствовала — пахнущей жидкости, Бекка подошла к забору. Дракон последовал за ней, все пытаясь подставить ей шипастую голову и выпросить еще порцию ласки. Наконец ему это удалось, и девушка положила ладонь ему на затылок. А потом, тихо что-то пробормотав, провела его прямо сквозь находившуюся под напряжением сетку.
Я осталась снаружи. Стоило им войти в вольер, как со всех сторон к Бекке потянулись остальные драконы, десятка два, не меньше. И каждый стремился подобраться поближе к студентке, получить свою толику внимания. Счастливо улыбаясь, она старалась поздороваться с каждым из них, а когда одному из драконов удалось облизать ей лицо, расхохоталась в голос.
Главная подозреваемая, как же. Не было ни одного дракона, который шарахался бы от нее, ни одного, проявлявшего признаки агрессии. И сама она… С каждой новой ласковой фразой, которую девушка находила для своих подопечных, я все меньше верила, что она была способна причинить им зло.
Но если не она, то кто? Я устало опустилась на валун, на котором мы со Свеном однажды сидели и с которого кормили Пушка. Может, я была не права? Да нет, я хорошо помнила золотую кровь, это не могло быть совпадением.
— Ты все еще здесь? — удивилась Бекка, выходя из вольера.
— Я хотела спросить, где найти Свена.
Блондинка кинула на меня полный подозрения взгляд, и я не стала объяснять, что пишу курсовую по драконьей крови и хотела задать пару вопросов. А то с нее сталось бы решить, что мне понадобились материалы для опытов и загадочный вредитель — это я.
— В ближайшее время — нигде. Ему пришлось позавчера срочно взять отгул. Полнолуние.
Так вот почему в прошлый раз никто не подошел, когда я общалась с драконом. В остальные разы Свен появлялся очень быстро…
— Он, что, оборотень? — ляпнула я, не подумав.
Согласитесь, полнолуние — довольно оригинальная причина для прогула работы. На меня посмотрели как на идиотку.
— Нет. У него проект по ритуальной магии, который можно сделать только в полнолуние.
Я кивнула. Тогда ясно. В отличие от магии стихийной, где все упиралось в чистую силу, в ритуальной магии имела значение каждая мелочь: время суток, день, фаза луны, местоположение, стороны света… Я начинала понимать, почему Макса больше привлекало стихийное направление: только пролистав сборник расчетных таблиц, я осознала, что — в моем случае теоретически — легче жахнуть огнем по противнику, чем считать, сколько миллилитров крови понадобится для заклинания, если сегодня среда, вчера шел дождь, окна моей комнаты выходят (сегодня; кто знает, куда они будут выходить завтра) на восток, на часах два пятнадцать, и я хочу наслать на врага чуму. Но не тиф, для него требуется взять совсем другие коэффициенты!
— А когда он вернется?
Бекка слегка пожала плечами.
— Когда меня вызвали, сказали, что я буду замещать его до пятницы. Слушай, — она склонила голову вбок, и на миг мне показалось, что в ее глаза вернулась пустота, напугавшая меня в нашу первую встречу, — мне кажется, или мы с тобой знакомы?
Я замерла. Она не помнила нашего столкновения в столовой? Понятно, почему Бекка не помнила про ночь первого сентября — она была без сознания и едва жива, но…
Наверное, в этом не было ничего странного. Сколько времени уже прошло? И потом, кем я была: незнакомкой, задававшей странные вопросы? Но почему-то мне стало страшно.
— Ты могла видеть меня со Свеном, — вспомнила я, пытаясь найти какую-нибудь отговорку, — мы как-то сидели тут, ты мимо проходила…
— Да, — блондинка расслабилась, и пустота отступила, — наверное, так и было.
Выдавив из себя улыбку, я поспешила попрощаться: я не могла связно описать словами, что вызвало у меня такое впечатление, но интуиция подсказывала, что я только что избежала чего-то очень опасного.
На сколько после первой настоящей «встречи» с марой меня хватило? Четверо суток? Кажется, да. Я не была уверена. Время тянулось как резина и заставляло чувствовать себя мухой в янтаре. К концу последнего дня я уже почти не жила. Если днем, возвращаясь от Ребекки с драконами, я была в относительном порядке, то потом просто плыла по течению, на автопилоте выполняя простейшие действия и отвечая, когда ко мне обращались (язык очень смешно не слушался и заплетался даже на самых коротких словах). Мысли текли медленно и неторопливо, постоянно ускользая от меня в тумане, озноб ушел, оставив вместо себя странное чувство онемения. Мешали только звуки: слишком громкие или слишком тихие, то исчезавшие, то достигавшие моих ушей с опозданием.
Сил не было. Когда Оливер, раздраженный моей бестолковостью, прикрикнул на меня и велел отправляться спать, я не стала спорить. Вернувшись в комнату, не раздеваясь, рухнула на кровать и свернулась калачиком поверх пледа. Я уже не боялась снов — слишком устала для страха. Так бывает, когда тонешь — я знала, двоюродные братья решили однажды в детстве подшутить и скинули с мостков, когда я еще не умела плавать. Это только сначала барахтаешься ради редкого глотка воздуха, а небо над твоей головой и озерная вода сменяют друг друга в сумасшедшей круговерти. Но рано или поздно наступает момент, когда сил не остается, и бездонная зелень вызывает не панику, а умиротворение. Для меня такой момент наступил. Мне было все равно, что покажет мара, только бы от меня все отстали и дали возможность пару часов не существовать.
После полуночи я была готова изменить свое мнение. Мара расстаралась в отместку за пропущенные ночи — если бы не София, которую я вновь разбудила криками, я не была уверена, что проснулась бы. Обеспокоенная соседка попыталась меня расспросить, но, резко откинув ее руку, я прошмыгнула в ванную.
— Нам надо поговорить, — постучалась она.
— Нет.
Не о чем было говорить. Оперевшись руками о бортик раковины, я поморщилась. Посмотрела на левую ладонь — четыре красные лунки там, где в нее слишком сильно впивались ногти. София вновь забарабанила в дверь, и я поняла, что вечно прятаться в ванной не смогу. Хорошо, переодеваться не надо было.
— Нет, — повторила я, проходя через комнату и хлопая входной дверью.
Я не знала, куда идти. Дома, когда мне надо было остаться одной, я могла запереться в своей комнате. В ГООУ мне до боли не хватало личного пространства. В комнате была София. У крыльца расположилась группка украдкой куривших студентов — а дальше идти по неосвещенной территории я побоялась. Гостиную облюбовала влюбленная парочка, слишком занятая друг другом, чтобы заметить мое появление. Только кухня не пользовалась особой популярностью, да и кому она была нужна при почти круглосуточно работавшей столовой? Я распахнула окно, выходившее на внутренний двор построенного буквой «П» здания, и с удовольствием вдохнула свежий ночной воздух. Напротив было видно мужское крыло: темные окна там, где спали, и редкие кубики оранжевого света, где еще бодрствовали. Кто-то развалился на кровати с книжкой, кто-то сидел за компьютером, в одной комнате шла игра в карты на пятерых… Все жили нормальной жизнью, и только я не могла отделаться от мучившего меня прошлого. Жаль, что у меня не было сигареты, надо было попросить у ребят внизу. Или чего-нибудь покрепче… В голове промелькнули обрывки одного из снов, и пальцы опять задрожали.
— Второй шкафчик слева, нижняя полка, прямо у задней стенки, — Диз стоял в проеме, опираясь плечом о косяк.
— Что ты здесь делаешь?
Демон не удостоил меня ответом. Чтобы хоть на что-то отвлечься, я проверила указанное место: за десятком бутылок оливкового масла стояла одна из прозрачного стекла, другой формы и заполненная жидкостью иного цвета. Я открыла пробку, и в нос сразу ударил кисло-яблочный запах с примесью ржаного хлеба. Виски. Этикетка была незнакомой. «Конь блед», сообщило мне заклинание-автопереводчик.
«И се конь блед и сидящий на нем, имя ему Смерть». Я скосила глаза на Диза.
— Личная заначка?
— Не моя, — открестился от нее демон.
И все же виски — это слишком. С сожалением я вернула его на место и достала из холодильника бутылку колы, которую налила в стакан. Из плетеной корзинки на столешнице взяла пакетик с растворимым кофе, надорвала его и высыпала содержимое туда же. Спать я сегодня больше не намеревалась. Пробовала уже, лучше умереть от… как это Диз тогда назвал? Депривации сна.
Демон с явным неодобрением следил за моими манипуляциями.
— Ты себя угробишь, — осуждающе сказал он.
Он был прав. Свою ошибку я поняла после первого же глотка. Вместо заряда бодрости сердце забилось как сумасшедшее, норовя выпрыгнуть из грудной клетки, тело накрыло волной жара.
— Тебе-то что?
Получилось грубее, чем он заслуживал. Возможно даже, грубее, чем я хотела. Ответа я не расслышала. Ком в горле мешал дышать, меня колотило: от страха, от воспоминаний, от боли, которую заново переживала сегодня ночью. Я всхлипнула. Складываясь пополам, прижалась разгоряченным лбом к коленям и, чтобы унять дрожь, обхватила ребра руками — даже не осознавая, насколько крепко, пока кто-то не начал разжимать мои пальцы, заставляя выпустить толстую шерстяную ткань.
В ладонь мне вложили что-то холодное. Мокрое. И согнули пальцы в кулак, придерживая его сверху.
— Дыши. И не отпускай, пока не растает, — велели мне.
Потому что это очень поможет, когда жизнь — почему-то исключительно ее неприятные части — проносится перед глазами, а ты не знаешь, где и когда находишься.
Но через какое-то время я была вынуждена признать, что опять была не права… Это помогало. Обжигающий холод в левой ладони не давал сосредоточиться на страхе и вытягивал меня обратно в реальность. Кошмары постепенно бледнели, и к тому моменту, как ранки на ладони стало щипать от попавшей в них воды, а я разогнулась и подняла голову, я начала осознавать, где нахожусь.
— Что за?.. — я раскрыла ладонь, постепенно приходя в себя. — Лед?
В руке у меня лежал кубик льда. Обыкновенный, какой можно было взять в холодильнике.
— Считается, что это одно из первых средств при панической атаке. Физический дискомфорт мешает сфокусироваться на психическом дискомфорте, и постепенно приступ сходит на нет.
— У меня нет панической атаки.
Но что-то у меня явно было. Истерика. Проблемы. Айтишник неверяще приподнял брови.
— Я рад.
Я снова опустила взгляд на кубик, почти не уменьшившийся в размерах за то время, что я держала его в руке.
— Он что-то не особо тает.
Диз совершенно невинно на меня посмотрел. «И как такое возможно?» В самом деле.
— Откуда?..
— В ГООУ нет отдельного курса по человекологии, — понял он мой вопрос с одного слова, — пришлось в свое время брать психологию в качестве электива.
— Зачем? — автоматически задала я следующий вопрос.
— Понимать, что чувствуют другие, не значит понимать, почему они это чувствуют. Вы мыслите иначе, и этому мышлению, если не родиться в вашем мире, можно только научиться. Можно сказать, что то, что ты видишь сейчас, — это результат долгих целенаправленных усилий.
Я не выдержала и опустила взгляд на стоявший перед ним стакан, полный янтарной жидкости и льда.
— Ты спросила, почему я здесь. Я здесь потому, что знаю, каково это. И знаю, что в такие ночи нельзя оставаться одному. «Плохие сны» — довольно безболезненное описание того, что делают мары. Никто, слыша его, не понимает, что это значит на самом деле. Не может представить, насколько все ярко. Полно. Живо. Это прошлое, которое становится настоящим, и вся та безнадежность, беспомощность, которую они заставляют тебя испытать, — она реальна. А ты не можешь от нее избавиться, потому что всё происходит снова, но в первый раз.
Я опять задрожала. Зачем он это рассказывал? Воспоминания, только-только успокоившиеся, грозили вернуться и заполнить собой всё. Я схватилась за свой стакан и с удивлением обнаружила, что теперь в нем была холодная вода. Ледяная — зубы застучали о край стакана, — но странным образом она успокаивала. Как и тихий, монотонный голос.
Когда я прислушалась к тому, что он говорил, вопрос «зачем» возник уже по другой причине.
— Ее звали Асра. Это было давно, задолго до университета. Мы были знакомы с детства, и однажды я ее обидел. Сильно. Настолько, что она решила ответить. Я долгое время не мог понять, в чем дело: нам, чтобы вытянуть из кого-то силы, нужно, если нет физического контакта, хотя бы находиться достаточно близко к жертве, — он махнул рукой, показывая на расстояние между нами. — Марам это не требуется, они найдут и на краю земли. Это было… страшно. Я не из тех, кого легко испугать: я даже с ходу не найду, чего боюсь. Мать, возможно. Но только сумасшедшие не опасаются ее, так что это нормально. И несмотря на всё, то был худший период в моей жизни. Как ты думаешь, что я тогда решил сделать?
— Не спать, — прошептала я.
Демон кивнул и поднял свой стакан, в повисшей между нами тишине лед громко звякнул о стекло.
— Сколько ты продержался?
— Дольше, чем ты, — признал он, отпивая чужой виски. — Но это было в Аду, а я не так привязан к человеческому телу. И все равно к концу той истории меня с трудом откачали. А мораль, раз уж ты ее так любишь, такова, что никогда нельзя недооценивать женщин, даже если в них полтора метра роста и комплекцией они больше напоминают комнатных собачек, чем человекоподобную особь.
— Я начинаю понимать, за что она на тебя обиделась, — проворчала я.
Но не удержалась от усталой улыбки. Шутливое замечание вернуло нас в повседневность, будто бы мы не говорили о худших из страхов. У меня снова сдавило горло.
— Как ты в итоге справился? Поборол свои страхи, так, что мара больше не могла их использовать?
— Вообще-то признал свою ошибку и пошел извиняться, — улыбнулся в ответ Диз. — Но твой способ тоже неплох.
Только невозможен. Я забралась на стул с ногами и снова устроила голову на коленях. Как я проживу оставшееся до конца сделки время?
— Охотники жестоки, — неожиданно заметил Диз. — Они защищают слабых, но не признают права на слабость за сильными.
Я слабая. Защитите меня, пожалуйста, дяди-Охотники. Но вообще к чему это он? Прежде чем я успела спросить, демон допил содержимое своего стакана и расплылся в широкой ухмылке.
— А теперь заключи со мной договор, — протянул он через стол руку. Вот я же подозревала, что этот неожиданный сеанс откровенности не без подвоха! — Если ты согласишься забыть всё, о чем мы говорили, я в ответ признаю, что этой ночи никогда не было.
Я с подозрением посмотрела на него. И зачем ему это было надо? Как по мне, о подобном должна была просить я — не он же устроил истерику на публике. На первый взгляд, мне это соглашение было гораздо выгоднее.
— Ты либо самый хреновый демон во всех мирах, либо самый коварный, — пришла я в итоге к выводу.
— Определенно второе, — рассмеялся он.
Но руку я все же пожала.
— Наташа!
Главная по этажу поймала меня, как обычно, у лифта.
— Ты в комцентр? Можешь передать Дизу? — Нора протянула запечатанный конверт. — Мне до вечера из общежития никак не вырваться, а это не те новости, которые могут подождать.
Я взглянула на тисненную черным печать. Над надписью «Hunters Inc.» были нарисованы две пересекавшиеся стрелы. Крест или перекресток?
— Ладно.
— Замечательно! — просияла блондинка. — И поздравь его от меня с окончанием сессии: сегодня наконец вывесили результаты по праву.
Этого оказалось достаточно, чтобы возникшее вчера между нами хрупкое доверие треснуло, как первый осенний лед под ногами.
— Разве у него нет больше экзаменов? Вроде тридцать первого…
Главная по этажу отвлеклась на пейджер (ими еще кто-то пользовался?).
— Нет, у него до декабря больше ничего, право с педагогикой были последними, — рассеянно ответила она. — Ну и ваш реферат. Кстати, ты помнишь, что тебе к первому ноября нужно сдать задание по алхимии? — Заметив мое кислое выражение лица, Леонор улыбнулась. — Прости, служебные обязанности. Мне положено знать расписание всех, кто живет на этом этаже, раз вы сами запомнить не можете. Так как, занесешь конверт?
Чмокнув меня в щеку, она умчалась по своим делам, а я направилась на работу. Значит, сессия? Значит, экзамены до конца месяца? О чем еще он лгал, интересно? И главный вопрос, как во всем, что касалось Диза, — зачем?
Сегодня из-за двери с пингвином не доносилась музыка. Сначала я решила, что Каталина на месте, но нет, Диз был в комнате один. Спал прямо на рабочем месте, подложив под щеку стопку журналов. Когда хлопнула дверь, он быстро поднял голову и заморгал спросонья.
— Нора просила передать, — я положила конверт на стойку.
— Спасибо.
Между нами повисла пауза. Не неловкая — сердитая. Наконец айтишник вздохнул.
— Что теперь ты хочешь спросить? Честное слово, я начинаю чувствовать себя живой «Википедией».
— Сколько из сказанного тобой было правдой?
Кажется, он ожидал не такого вопроса. На секунду брови взметнулись вверх, а потом с его лица разом схлынули все эмоции, будто их и не было никогда, а то, что я видела, было всего лишь игрой воображения.
— Тебе в процентах посчитать или как? — невозмутимо спросил демон.
Он опять ничего не отрицал.
Диз вскрыл конверт — я даже не увидела, когда он достал нож для бумаг и куда успел его убрать, — и развернул письмо. Пробежался взглядом по строкам: лицо его ничего не выражало.
Я ждала.
— Пятьдесят. Пятьдесят процентов лжи. Пятьдесят процентов правды, — по его глазам, снова серым, ничего нельзя было прочитать. — Или пятьдесят процентов вероятности, что все было правдой. Пятьдесят процентов вероятности, что все было ложью. Кто знает?
Он не собирался упрощать мне задачу.
— То, что ты рассказывал сегодня ночью, было правдой?
— Мне казалось, мы договорились считать, что этой ночи не было.
— А чего именно этой ночью не было? — раздался от двери полный любопытства женский голос.
Каталина вернулась. Странно посмотрела на наверняка знакомую ей серую толстовку, которая все еще была на мне (в свое оправдание я могла сказать, что она была теплой. Теплее всех свитеров, привезенных мною в ГООУ. А Диз и правда не обеднел, сегодня у него на спинке стула висела такая же, только черная), и поставила пакет из столовой на стойку.
— Я принесла ланч. Вегетарианский — тебе, съедобный — мне. Так что у вас произошло? Рассказывайте, мне интересно.
— «Хантере» прислали ответ, — сменил тему Диз.
Его коллега чуть не выронила из рук бенто от такой новости.
— Не может быть! Так быстро? Что там?
— Посмотри, — протянул он ей письмо.
Каталина бегло просмотрела текст и ахнула от удивления.
— Они согласны?
— Ну да.
— Не может быть, — недоверчиво повторила она. — Нам дадут доступ к личным делам студентов?
— Не полный. Только запрошенную информацию, ничего лишнего.
— Все равно. Ты представляешь, что это значит?
— Что мы сможем начать тестирование.
— Да нет же, дурак! Что у нас получилось! Ты мог поверить, что они когда-нибудь согласятся выдать демону восемьдесят с лишним тысяч истинных имен?
— Если бы я не верил, я бы не стал этим заниматься.
Айтишница наконец обратила внимание на настроение — отсутствие настроения — своего напарника и нахмурилась.
— Ты не мог бы сделать вид, что хоть немного рад?
— Зачем? — по его губам скользнула недобрая усмешка — первое проявление жизни на окаменевшем лице. — Охотников рядом нет, устраивать представления больше не нужно. Ты меня знаешь уже два года, не думаю, чтобы я смог тебя обмануть, а она… — Диз ткнул в мою сторону палочками; настроение настроением, но обеду оно не мешало. — Думаю, сейчас она лишается последних иллюзий на мой счет.
Неожиданно я почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Страх, абсурдный, иррациональный, накатил в одно мгновение, и боялась я Диза. Как в тот раз, когда он вернулся в редакцию после турнира по фехтованию… Как в тот раз, когда я его призвала. Опять он испытывал на мне свои демонические фокусы. Вместе со страхом от этого осознания прорезалась и злость.
— Это ты про то, что у тебя характер вздорного пятилетки? — закатила глаза Лина, не разделявшая моих ощущений. — Не обращай на него внимания, — посоветовала она мне, — он всегда такой, когда ему что-то не нравится.
Как можно не обращать внимания на панический ужас? Я сделала шаг назад, но айтишница цепко перехватила меня за локоть.
— Подожди!.. Так, а деньги? Сколько нам дадут?
— На второй странице написано. Сто.
— Жмоты. Это же чуть больше евро за человека! — решительно высказалась латина, переворачивая письмо обратной стороной. — Слушай, тут еще и твоя психологическая оценка приложена. Ну-ка… «Подозрительная готовность к адаптации»? Как думаешь, это они похвалили или отругали?
— Если бы отругали, не дали бы доступ, — резонно заметил демон.
Каталина хмыкнула.
— Кто их знает… Я все-таки считаю, что доступ они тебе дали из-за опоздания. Чуть не пропустить самую важную встречу в своей жизни, потому что отвлекся на девушку… Поверь, в любом другом случае я бы тебя убила за то, что оставил меня одну тебя перед ними отмазывать, а то вытащила бы с кухни еще за полчаса до начала собеседования, а так получилось очень человечно. Чего мы и хотели добиться.
На миг я почувствовала на себе его взгляд, страх немного отступил. Точно, тот вечер, когда он страдал (репетировал страдание для Охотников?) над анкетой…
— Я тут ни при чем, — отказалась я от сомнительной чести. — Я туда пришла за пять минут до его ухода, и опоздал он из-за резюме, а не из-за меня.
— Какая разница? — философски заметила Каталина, дочитывая письмо. — Главное, как подать… и что они на это купились. В любом случае это надо отпраздновать! — заявила она. — Шампанское, на меньшее я не согласна! Соберем наших, Лексу, конечно, Тима с атмосферного… Ты тоже приходи, — повернулась она ко мне.
Спасибо за приглашение, но нет, спасибо.
— Ага… Я все-таки пойду, — я сделала еще шаг назад, но локоть мой так и не отпустили.
— Нет, подожди, я как раз вас обоих искала.
— Почему? — от такой новости в голос Диза вернулись подозрительные нотки.
— Я услышала, что…
— Нет, — перебил ее демон. — Даже не вздумай продолжать. Я помню, чем кончилась эта фраза в прошлый раз.
— «За добавкой пойдет Диз, ему нужнее»? Чего в этом страшного?
Память услужливо подсказала: красные потеки на белой футболке, запах дыма от костров, смска на подсвеченном экране… Уж не про тот ли прошлый раз они говорили?
— Когда-нибудь, — мрачно пообещал он, — я расскажу тебе чего. Но если ты сейчас продолжишь…
— Может, ты меня все-таки отпустишь? — устало спросила я айтишницу; секретов и недомолвок с меня на сегодня было достаточно.
— Только после того, как ответишь на вопрос. Вы с Дизом встретите Самайн вместе, но лучше бы вам этого не делать, почему?
— Я тебя убью, — закончил наконец фразу демон.
— Не получится, — отозвалась Каталина. — Я своего мрачного жнеца знаю, и это не ты. Так почему же?
Я растерялась. Странная формулировка вопроса.
— Нипочему. Я вообще не собираюсь праздновать Самайн, и точно не с ним.
— Поздно, — вздохнул Диз. — Если предсказание произнесено вслух, оно обязательно сбудется. Считай, что это закон. Я тебя ненавижу, — это уже относилось к Каталине, изучавшей мою реакцию.
— Ты меня обожаешь, — не поверила она, отвлекаясь.
— И я переведусь в другую смену.
— Много же ты найдешь желающих работать с демоном.
— Больше, чем желающих проводить восемь часов в день в одном помещении с проклятым оракулом, который не может промолчать.
— Твоя привычка отвечать на незаданные вопросы ненамного лучше, — фыркнула Лина. — И вообще, будешь жаловаться — покажу тебе, как не умею молчать. Еще я слышала…
Чертов ГООУ, чертовы студенты, чертова магия! Воспользовавшись тем, что Каталина наконец отпустила мою руку и переключилась на Диза, я поспешила закрыть за собой дверь. Только предсказаний мне сейчас не хватало.
Звук бьющегося стекла заставил меня отвлечься от текста статьи. Что-то врезалось в стену в коридоре и упало. Осторожно приоткрыв дверь, я вышла наружу. Мимо меня в воздухе проплыл картонный ящик, из которого выглядывали золоченые горлышки бутылок.
— Ник, клянусь всем святым, я могу простить бокалы, но, если ты разобьешь эту коробку, я тебя прикончу! — прокричала от входа Каталина, стряхивавшая с зонта капли дождя.
Никлас, стоявший наверху лестницы и дирижировавший в отсутствие волшебной палочки отверткой, предупреждению внял. Ящик медленно поднялся ввысь, лишь один раз задев перила — что вызвало несколько испуганных вскриков как на первом этаже, так и наверху.
— Так ты не шутила насчет шампанского?
— Нет. И насчет приглашения тоже.
Айтишница подобралась сзади и положила мне руки на плечи, подталкивая к лестнице на второй этаж.
— Извини, я занята, — попыталась я вывернуться.
На самом деле последние полтора часа я сидела, уставившись в монитор, и честно пыталась вычитать статью, которую не успела доделать вчера… уже позавчера. Не получалось. Ошибки и лишние запятые коварно прятались по углам и не давались в руки. Но, по крайней мере, после ночного коктейля «Будильник» и испытанной сегодня злости спать не сильно хотелось, что радовало.
— Никто не может быть занят в половине первого, — не поверили мне. — А если и занят, то явно не тем, чем следовало бы. Пошли, это действительно стоит отпраздновать, заодно с нашими познакомишься. Вон то белобрысое недоразумение на лестнице — это Никлас…
— Мы знакомы, — пробормотала я.
Ник сидел в IT обычно в вечерне-ночную смену, и пару раз мне уже приходилось вызывать его к нам, когда мы задерживались в редакции допоздна.
— Зато Лексу ты не знаешь!
Платиновая блондинка с видом кино дивы сороковых, вошедшая вместе с Каталиной и хладнокровно наблюдавшая за тем, как неявно упиравшуюся меня тащили к лестнице, коротко улыбнулась. Прослушав большую часть представления (там было что-то про девушку — чью, я уточнять не стала, — и литературный факультет), я вежливо ответила ей тем же.
— Галлахер, Иштван, Дамаянти, Анна…
Если Лина ожидала, что я сумею запомнить все имена, которые она называла по ходу, она ошибалась. Я вздохнула. Похоже, Каталина, как и Райли, принадлежала к тому типу людей, от которых, если они решили сделать кому-то добро, просто так не спастись. Задумав что-то, они обе перли как бульдозер, и единственным способом от них отвязаться было с криками вырваться прочь и забаррикадировать дверь. Но это выглядело бы странно — и я все равно не была уверена, что помогло бы. Поэтому я позволила провести себя через приемную IT по коридору (который никак не мог поместиться в план здания коммуникационного центра) мимо дверей с табличками «Серверная», «Серверная № 2», «Серверная № 3»… «Серверная № 13», втащить в помещение, обозначенное как «Комната отдыха», и сунуть мне в руки одноразовый стаканчик с шампанским.
Посчитав на этом свою задачу выполненной, айтишница быстро поцеловала Ника, занесшего в комнату ящик, и упорхнула куда-то; салатовый ирокез моментально исчез в толпе. В комнату отдыха народу набилось под завязку. Я оглянулась, выискивая знакомые лица. Диз сидел на подоконнике и оживленно спорил о чем-то с азиатом, напарником Ника; у импровизированного буфета на заваленном запчастями столе собралась кучка вечно голодных некромантов. На продавленном диване у стены, к моему удивлению, обнаружилась Элли, наш администратор, болтавшая с двумя девчонками с некромантии. Я подошла к ним.
— Кто-нибудь знает, что они празднуют? — поинтересовалась я, когда Каталина взгромоздилась на стол и постучала всё той же отверткой по стакану. Поскольку он был пластиковым, звук получился не столь впечатляющим.
— Нет, — откликнулась Лизетт, с которой мы соседствовали через стенку, — но какая разница, если дают выпить? Эл, — она ткнула в бок администратора, — это же Джексон? Давай подойдем к нему, мне одной стремно…
Подняв подругу с дивана, она потащила ее в центр комнаты. Вторая девушка отправилась за новым стаканом, и на диване я осталась одна. Ненадолго. Я сердито посмотрела на усевшегося рядом Диза. Вообще это было очень в его духе: когда все распивали «Вдову Клико», он ходил с бутылкой пива.
— Я хотел извиниться за Лину, — начал он сразу с дела. — Она вечно говорит, что в голову придет, но не задумывается о том, как это воспримут другие. И, к твоему сведению, в тот вечер я действительно забыл о времени со всеми бумагами, а Каталина решила рассказать Охотникам сказку, в которую они поверили. Ты тут ни при чем.
Как будто меня главным образом это волновало.
— И я должна считать, что теперь ты говоришь правду?
— Правда — это всего лишь то, во что ты выбираешь верить, Нат, — серьезно ответил демон. — Так что, мир?
Я посмотрела на протянутую мне узкую ладонь. Один раз я ее уже приняла. Пожму ли я ее сейчас? Здравый смысл подсказывал, что это будет ошибкой, но…
— Перемирие. Но когда-нибудь я все равно пойму, зачем тебе сдалась.
По его губам скользнула усмешка. И быстро пропала.
— Надеюсь. Иначе было бы скучно.
Внешне он словно расслабился. Оттаял. Не до своей обычной степени — сплошные улыбки и обаяние, — но достаточно, чтобы не напоминать о сцене сегодня утром.
«Он всегда такой, когда ему что-то не нравится», — вспомнились мне слова Каталины. Что же ему тогда не понравилось? Не то, что я поймала его на скрытых мотивах: это его только забавляло. Тогда что привело его в ярость?
Если бы он был человеком и если бы рассказанное им той ночью было правдой, я бы могла предположить, что его задело мое недоверие. Вопрос был в том, насколько его можно было считать человеком. Я украдкой посмотрела на демона. Каким он был настоящим? Нечеловечески отстраненным и вызывавшим страх или, как сейчас, вальяжно развалившимся на диване и с едва заметной улыбкой наблюдавшим за остальными?
Хотелось бы надеяться на второе. И на то, что хотя бы в ту ночь он не врал и не играл одному ему известную роль.
О причинах такого желания — ровно как и о причинах того, почему меня так сильно рассердила его возможная ложь, — я предпочитала не задумываться.
— И в завершение я хотела бы всем в команде напомнить, что как нам дали доступ, так могут и отобрать. Поэтому никакого использования в личных целях. Думаю, всем уже понятно, о ком я говорю… — Каталина обвела суровым взглядом присутствующих. Мне было непонятно, но я ставила на Диза. Не просто так ведь ему понадобились личные дела студентов. — Гал? Ты меня понял?
Не угадала. Длинноволосый брюнет в косухе козырнул латине и поднял свой стакан.
— Ты расскажешь мне, по какому поводу шампанское? И зачем тебе, демону, восемьдесят тысяч настоящих имен? — спросила я у айтишника.
— Кто владеет информацией — владеет миром, — подмигнул он мне.
Тоже мне, Ротшильд нашелся…
— А если серьезно?
— Дай свой телефон.
Немного поколебавшись, я выполнила его просьбу.
— Как ты уже заметила, ГООУ не самый современный университет в мире, — я была рада тому, что нас не заставляли носить мантии и писать перьями, но упрек был справедливым. — Магический мир вообще не слишком современен, но это постепенно меняется, профессор Альварес с командой сейчас работают над сайтом, в следующем семестре обещают сделать нормальную систему записи на лекции, а не эти листочки, ну а мы… скажем так, занимаемся его неофициальной версией. Для студентов. К тому же Охотники давно бьются над системой визуальной идентификации нелюдей, но в этом не преуспели: их сотрудники так и не смогли сделать так, чтобы программа не пропускала иллюзии.
— А ты, стало быть, смог.
— Мы, — поправил он меня, — я не один в этом участвовал. Но вообще да, демонам же ближе воздух. Иллюзии и перемещения — наша фишка. И мы решили объединить два проекта… Не хмурься так сильно, иначе не сработает, — посоветовал он, наводя на меня объектив. — Лови.
Я поймала телефон и уставилась в экран.
«Подождите, идет авторизация…»
Полминуты спустя на смартфоне все же открылся профиль.
«Имя: Наташа Соколова
Принадлежность: маг/гени
Гражданство/национальность: Россия/русская
Семестр: 1»
— Быстро же вы успели за сегодня ввести данные всех студентов в ГООУ, — с подозрением прокомментировала я.
— Допустим, данные у меня уже некоторое время были… — признался Диз. — Просто не было официального разрешения их использовать.
— Зачем тогда все эти… как ты их назвал? Представления для Охотников?
— Не люблю нарушать правила без необходимости.
Сказал тот, кто без спроса залез в личные дела студентов. Так я и поверила. Заинтересовавшись, я начала листать вкладки приложения: «Новости@ГООУПиОАатСДиРН», «ЧП@ГООУПиОАатСДиРН», «Вечеринки@ГООУПиОАатСДиРН», доска объявлений, рейтинг преподавателей, стол заказа погоды… Мои глаза меня не обманывали? Заказ погоды? Ради любопытства я ткнула иконку. Строка напротив завтрашнего числа была свободна и предлагала выбрать один из предложенных вариантов, я нажала «Солнце, двадцать градусов тепла». Черт, да если это не шутка, за одну только возможность не таскать с собой везде зонтик, солнечные очки, свитер и крем для загара (а вы попробуйте пройтись по пустыне до алхимического факультета и не сгореть!) я была готова его…
…Расцеловать. Я подняла голову и замерла, обнаружив айтишника слишком близко. Опираясь рукой на спинку дивана, Диз наклонился, рассматривая вместе со мной экран телефона, и, глядя в его зеленые глаза, я неожиданно поняла, что это была не просто фигура речи.
Впрочем, рано или поздно мне все равно придется. По дурацкому договору, о котором кое-кто точно не забудет. Настроение сразу же испортилось. О чем я вообще думала?
— Что? — недоуменно поинтересовался Диз, перехватывая мой недовольный взгляд.
От необходимости отвечать меня спасло сообщение.
«Привет новеньким! Заказ принят к исполнению, наслаждайся хорошей погодой завтра с 10.00 до 18.00. Факультет атмосферных наук».
Я осмотрела комнату, пытаясь понять, кто его прислал. Долговязый очкарик, убиравший смартфон в карман, заметил мой интерес и подошел к нам.
— Атмосферные науки? — поприветствовала я его, сдвигаясь на середину дивана. — Звучит впечатляюще.
— Очень перспективная область STEM — ответил он в тон мне, преувеличенно серьезно и в то же время почти смеясь.
Конечно. Только я была уверена, что на настоящих факультетах атмосферных наук погодой не управляли.
— Тимофей, — представился погодник.
— Ты русский?
Я удивилась. Неужели впервые за два месяца в ГООУ довелось встретить соотечественника?
— Вообще-то вашингтонский, — улыбнулся он. — Родители в девяностых вывезли. Но, в принципе, да. А ты, Наташа, с какого факультета? Наука или искусство?
— Первый семестр.
— А потом?
— Наука, конечно, — тяги к искусству, равно как и творческой жилки, во мне не было ни грамма.
— Коллега! — обрадовался погод ник. — Дай пять!
С той стороны дивана к нам подсели Каталина с Ником и Лексой.
— Другого места не нашли, — проворчал Диз, придвигаясь ко мне. — По-вашему, этот диван рассчитан на шестерых?
— Ты бы предпочел, чтобы мы вытащили твою задницу отсюда? Рассуди нас, — потребовала латина, — мы тут поспорили, что…
Разговор перешел на их, айтишные, темы, в которых я ничего не понимала. Тимофей тоже втянулся в обсуждение, Лекса время от времени вставляла в разговор реплики, судя по реакции остальных, только подливавшие масла в огонь, а я с крайне внимательным выражением лица делала вид, что слушала…
И, кажется, задремала, несмотря на шум и гомон вокруг. Должно быть, усталость и шампанское все-таки сказались на моем состоянии, раз я отключилась. А когда очнулась, голосов вокруг уже не было, только нетерпеливый телефонный звонок разбил установившуюся тишину. Чье-то плечо и теплую рубашечную фланель под щекой сменил прокуренный велюр диванной обивки. Я что-то протестующе промычала, пытаясь снова устроиться поудобнее, но не смогла — вернулся сон, вернулся страх, преследовавший меня с первой ночи в ГООУ. Вернулись острые когти, впивавшиеся в шею…
Я подскочила на месте, озираясь и пытаясь понять, куда попала.
— Я тебя разбудил? Прости.
Закончив переговариваться с кем-то по телефону, Диз вошел в комнату со смартфоном в одной руке и кружкой кофе в другой. Я задержала взгляд на красно-синей клетке его рубашки.
— А где все? — тупо спросила я.
Комната отдыха не только была пуста, но и сияла чистотой. Лишь одна бутылка из-под шампанского осталась забытой на столе с компьютерными деталями. Сверкавшее в лучах солнца золото этикетки напомнило мне о драконьей крови — и об узоре на земле.
— Давно разошлись. Каталина, правда, осталась в приемной, она вчера проспорила не только уборку, но и то, что отсидит за Ника до конца его смены… Всё нормально?
— Да, — с удивлением произнесла я, прислушиваясь к себе. Впервые после заключения сделки с марой я не проснулась с застрявшим в горле криком, меня не мучили кошмары. Я выспалась и чувствовала себя поразительно отдохнувшей. — Нормально.
И впервые с приезда в ГООУ я ответила на этот вопрос честно.
Тимофей не обманул. Когда я вышла на крыльцо алхимического факультета, как раз распогодилось. Солнце, плюс двадцать. Можно было убрать зонт в сумку, снять надоевший шарф и наслаждаться внезапно наступившей весной. Кто бы знал, как хорошо после дождей и ураганов просто стоять, закрыв глаза и подставив лицо солнечным лучам. Странные они, студенты с атмосферного: вместо того чтобы получать удовольствие, организуют одно ЧП за другим.
Идиллия продолжалась недолго; кто-то потянул меня за рукав куртки. Сильно, рискуя его вообще оторвать. Я открыла глаза и недовольно покосилась на зеленую морду. Странно. Обычно так близко драконы к алхимическому факультету не подходили (что, на мой взгляд, было показательно: если даже драконы, радовавшиеся любому живому существу, оказывавшемуся поблизости, сторонились алхимиков…), держась ближе к забору. И выглядел он каким-то взволнованным. Не то чтобы по оскаленным клыкам и глазам с вертикальным зрачком я могла что-то прочитать. Скорее это было простое человеческое желание приписать домашнему питомцу понятные эмоции.
Дракон еще раз потянул меня за кожаный рукав и что-то жалобно прохныкал.
— В чем дело? — поинтересовалась я, позволяя утянуть себя к вольеру.
Могла не спрашивать. Противное чувство дежавю накрыло с головой, стоило увидеть лежавшую ничком фигуру. Светлые волосы разметались по земле: Ребекка. Сдавленно охнув, я кинулась к ней. Слава богу, это был всего лишь обморок, и к тому моменту, когда я подоспела, драконолог уже приходила в себя.
— Эй, ты в порядке? — девушка оперлась на мою руку, пока я помогала ей сесть. Приведший меня к ней дракон мешался рядом, продолжая издавать обеспокоенные звуки. — Я могу что-то сделать? Мне позвать кого-нибудь?
— Не надо.
Я сомневалась, что не надо. Не нравилась мне ее бледность. Я замерла, глядя на кровь, тонкой струйкой текшую из носа.
— У тебя кровь идет…
Блондинка машинально поднесла к лицу ладонь и уставилась на испачканные пальцы. Глаза начали закатываться, и я испугалась, что она снова потеряет сознание.
— Я все-таки быстро сбегаю к вам на факультет и приведу помощь.
— Нет, — хриплым голосом отказалась она.
— Я не могу тебя так оставить, — кровь всё не прекращала идти; я нашла в сумке пачку платков и протянула ей.
По крайней мере, она уже не пыталась завалиться на бок и могла сидеть без посторонней помощи. Но состояние ее все равно вызывало у меня опасения. Сменив платок, она заозиралась по сторонам и потянулась к сумке. При падении магнитная застежка раскрылась, и вещи оказались на земле. Я протянула ей пенал с инструментами, наклонилась за блокнотом. Ветер перелистнул страницы, и среди конспектов я заметила странный рисунок.
— Что это?
На листе в клеточку был нарисован магический круг. И я его уже видела. Три пересекавшихся контура. Вязь, в которой я теперь могла угадать рума, язык демонов. Только что-то было не так — количество углов или что-то в линиях, я не была уверена что, но знала: это был не точно тот рисунок, что я видела в ночь первого сентября.
Блондинка вырвала блокнот у меня из рук.
— Ничего.
— Подожди!..
Поспешно запихнув вещи в сумку, она поднялась на ноги. Покачнулась, но, похоже, ей стало лучше, к корпусу криптозоологии она направилась уже довольно уверенным шагом. Мы с драконом проследили, как она скрылась внутри здания, и обменялись непонимающими взглядами. И что это значило? Я почувствовала, как внутри меня все закипало от злости.
К черту всё!
После мары я честно попыталась остановиться и не лезть не в свое дело, но больше так не могла. Что бы ни затеял Мор. из-за него страдали драконы. С Ребеккой творилось что-то неладное. Я должна была в этом разобраться.
К черту осторожность!
Настало время мне встретиться лицом к лицу со своими страхами. И понести ответственность за свои ошибки.
Ну и… «пойти и извиниться» звучало как неплохой план. По крайней мере, первая его часть.
Макса я нашла в тире, на еженедельной тренировке по стрельбе из… я не знала чего и предпочитала не спрашивать. Меня одинаково пугал как арбалет, висевший над дверью в холле, так и охотничья винтовка в стеклянной витрине. Но я признавала, что каждый из нас имел право снимать стресс, как ему больше нравилось, и лучше тир, чем бокс со стеной.
— Мне нужно поговорить с Сагой. Дай ее телефон.
— Зачем?
Отвечать не хотелось. Макс тяжело вздохнул.
— Наташа, ты не можешь все время просить о помощи и ничего не объяснять.
Он был прав, это было нечестно. И все же я надеялась, что он просто согласится и продиктует номер. Зря. Убедившись, что без ответов он ничего делать не станет, я сдалась.
— Той ночью, первого сентября, произошло что-то… неправильное. Не со мной, — поспешила я внести ясность и успокоить, заметив, как изменилось выражение его лица, — я в порядке. Но что-то случилось. И, если бы я понимала что, я бы все тебе сказала. Но я не знаю, что рассказывать.
— И чем тебе в этом должна помочь Сага? Я думал, ты уже вернула свою память.
— Я объясню, правда. Но сначала мне нужно с ней поговорить.
Он колебался, я видела. Возможно, не верил моим обещаниям — я не могла его за это винить. Возможно… Нет, об Охотниках сейчас думать было нельзя — только не паранойя, только не теории заговоров. Я доверяла Максу. Какими бы ни были его мотивы.
— Ладно, — наконец решил он. — Но в этот раз разговаривать вы будете в моем присутствии.
А я еще считала, что у меня проблемы с контролем… Кое у кого их было не меньше.
Было странно видеть мару посреди дня: на солнце, сидевшей со стаканом кофе в руках под цветущим кустом сирени. Казалось бы, не время и не место для ночного кошмара, но она, в яркой пашмине и с разноцветными нитками бус на шее, смотрелась в этом всем довольно органично.
— Девочка, которая не платит по счетам, — скривилась она, увидев меня. — Что, все еще испытываешь благодарность?
— Частично. Но гораздо больше я хочу тебя ударить, — призналась я.
— За то, что ты меня обманула?
— Или ты меня. Ты ведь не могла ожидать, что я выдержу две недели.
— Сколько? Ты с ума сошла? — спросил ее Макс. На лице Саги появилось странное выражение: упрямое и в то же время виноватое. — Ни один человек не переживал столько и не оставался после этого в своем уме.
— Но она не человек, — мара медленно обвела ногтем край бумажного стакана. — И ты не говорил, что к концу срока она должна быть в себе. Ты же знаешь, безумие — оно… вкусное.
Макс помрачнел.
— Мы так не договаривались. Ты не должна была…
— Сделка у меня была с ней, — мара кивнула на меня. — И она согласилась. Если ты так беспокоился, тебе следовало оставаться до конца.
Судя по его виду, он учел это на будущее. Потеряв интерес к Охотнику, мара повернулась ко мне.
— Так для чего ты меня позвала? Будешь просить, чтобы я простила тебе долг?
Как будто это подействовало бы.
— Нет. Хочу повысить свою плату. Месяц.
— Сдурела? — сразу отреагировал Макс. — Наташа, нет.
«Наташа, да», — мысленно возразила я. Сага недоверчиво хмыкнула.
— В чем твоя выгода? — поинтересовалась она.
— Тридцать ночей. Но не сразу. Одна ночь в неделю, тридцать недель.
Я не хотела сходить с ума. Я не хотела умирать, пусть даже мой мир с каждым днем разрушался все сильнее. И я знала, что еще неделю с лишним я не выдержу. А одну ночь из семи можно было пережить.
— Каким бы вкусным, — если бы я не боялась показать слабину, я бы вздрогнула: как нужно воспринимать мир, чтобы выбирать подобные эпитеты? — ни было безумие, надолго оно тебя не насытит. Я предлагаю ренту.
— Которую тоже не собираешься выплачивать?
— Я не буду обманывать, — честно сказала я. Их мир, магов и демонов, со всеми ритуальными фразами, клятвами, к которым они до нелепости серьезно относились… Чтобы выжить в нем, я была готова принять правила игры. — Клянусь. Своим именем, своей жизнью. И, разумеется, ты можешь отказаться, но тогда ничто не помешает мне пойти к мессиру Джонатану и посоветоваться с ним насчет моих проблем. Я ведь не давала клятвы молчать.
Кто-то говорит «ябедничать нехорошо», я — «рычаг давления не бывает лишним». Я не чувствовала себя виноватой. Сага воспользовалась моей неосведомленностью, выбирая срок; теперь я собиралась воспользоваться ею.
— Нога, — выплюнула она. Я приподняла брови: не нужно было знать шведский, чтобы понять оскорбление. — Если меня вызовут к ректору, я расскажу, кто заставил меня заключить с тобой сделку. Не боишься его подставить?
Я перевела взгляд на Макса. Подводить его не хотелось, но я сомневалась, что могла бы сильно навредить ему рассказом.
— Валяй, — разрешил он. — Думаю, ректора и Охотников заинтересует, откуда вообще взялся тот долг передо мной.
На темных щеках проступили багровые пятна. Смяв стаканчик из-под кофе, Сага снова выругалась, но уже обращалась не ко мне.
— Тебе не следовало меня предавать, — покачал головой Макс.
— Тебе не следовало просить меня о таком. Ты не мог не знать, чем все кончится, — бросила она в ответ.
Похоже, на моих глазах разворачивалась драма, сюжет которой был известен только им двоим. Высказав еще что-то на своем родном языке (нецензурное; остальную лексику заклинание исправно переводило), мара отвернулась от Макса.
— Что ты хочешь взамен?
— Ночь первого сентября. Ты можешь показать мне ее снова?
— Не насмотрелась еще?
Насмотрелась. Набоялась. Но существовало неприятное слово «надо».
— Нет.
Мара с сомнением покачала головой и достала телефон.
— Давай свой номер, дальше я буду говорить только с тобой.
На прощание она снова не удержалась от того, чтобы щелкнуть меня по носу:
— Тебе повезло, что у тебя такие вкусные сны, — меня все-таки передернуло от отвращения. Или страха. — Иначе бы я не согласилась. Что же до тебя, Максен, то долга больше нет, и для меня ты мертв.
Я заметила, как потемнели от гнева голубые глаза Охотника.
— Мне стоит тебя об этом спросить? — поинтересовалась я, когда мы остались одни.
— Не надо.
Тем же вечером я в нерешительности замерла у двери на кухню. Мне очень было нужно переговорить с Дизом — больше спросить было некого, и потому я собиралась рискнуть. Поверить, что все-таки он скажет правду. Только отчего-то после их празднования просто подойти было неловко. Весь вечер я думала о том, чтобы подняться на второй этаж и попросить его встретиться со мной ночью на кухне, и уже почти собралась, но… храбрости не хватило. Оставалось только надеяться, что он действительно каким-то образом слышал намерения и что мои были достаточно громкими.
— Дай догадаюсь: ты стерла мой номер из записной книжки, поэтому не могла позвонить, как все нормальные люди, и договориться о более конкретном времени, чем «сегодня ночью»? Хотя, подожди, это все равно не объясняет, почему ты не зашла в IT.
Он все-таки пришел. Диз сидел на своем обычном месте: в руках — планшет, на носу — очки, поверх которых он хмуро на меня смотрел. Рядом за стойкой, используя вместо подушки толстый учебник, похрапывал какой-то бедный студент. У кого-то сессия еще не кончилась…
— Там вечно народ. А мне нужно было поговорить с тобой наедине.
Он сделал приглашающий жест рукой. Я с сомнением покосилась на незнакомого студента.
— Садись. Он уже который час спит. Если его до сих пор ничего не разбудило, то и ты вряд ли сможешь. Что ты хотела?
— Ты можешь заставить в тебя влюбиться?
На миг пальцы замерли над тачскрином. Потом демон поднял на меня недоуменный взгляд.
— Почему ты спрашиваешь?
Я раскрыла книгу, которую принесла с собой. Гравюра изображала человекоподобное существо с вытянутыми конечностями, рогами и острейшими даже на вид когтями.
— Здесь, — все в том же справочнике про правящие круги Ада, — написано, что Гаап вызывает любовь. Вы, демоны, правда это можете? Только, прошу, хотя бы сейчас ответь честно.
На миг в выражении его лица проскользнуло облегчение. Интересно, о чем он подумал, услышав мой вопрос? И если он подумал о том, о чем подумала я, мысленно повторив вопрос… Неужели это было бы так страшно? Если бы я — чисто теоретически — спрашивала о своих чувствах? Если бы я не влюбилась, но поняла, что айтишник раздражал меня гораздо меньше, чем в начале нашего знакомства, поняла, что он… мне нравился? Задумавшись, я чуть не пропустила момент, когда Диз начал отвечать, медленно и обстоятельно. В кои веки он серьезно отнесся к моей просьбе.
— Не все. Гаап может. И его дети. Это их родовая способность. У меня… другая специализация. Я могу сделать так, чтобы ты мне доверяла, могу тебя убедить, на это все демоны способны, но не более.
Убедить? Это новость. Я открыла рот. Закрыла. Наконец собралась с мыслями и задала вопрос. Глупый.
— Что значит «на это все демоны способны»?
— Ментальной магией на таком уровне владеют почти все в Аду, — терпеливо пояснил Диз. — Считай это эволюционным механизмом: иначе, с таким отношением к нам в вашем мире, было бы сложно заключить хоть одну сделку. Но все это очень… ограниченно. Вызвать симпатию, склонить к решению, которое ты бы и сама приняла, подсказать тебе выбор и заставить тебя поверить в его правильность… — звучало относительно безобидно, но я сомневалась, что Диз не преуменьшал. И договаривал до конца. — На это способны все. Но некоторым доступно больше. Гораздо больше…
— Полное подчинение, — закончила я за него, догадываясь. — Тоже мне любовь. Странный вы для этого эвфемизм придумали.
— Не мы — вы. И не более странный, чем в твоих дурацких книжках.
Я переваривала информацию. Я уже на себе испытала, на что способен Мор, и подозреваю, что не я одна. Ребекка…
— Что еще умеют все демоны? — рассеянно спросила я. В изученной мной части конспекта про ментал не было ни слова. Информация не для первокурсников? Или не для магов? — Вызывать страх, верно?
— Нет.
Я удивилась. И не поверила.
— Погоди, но я сама чувствовала… В IT, когда ты пришел после турнира. И на днях тоже!..
Храпевший студиозус недовольно заворочался, стоило немного повысить голос. Я виновато оглянулась на него и умолкла.
— Нет, — повторил Диз. — Мы умеем не вызывать страх.
Две буквы. И какая большая разница.
— Мы умеем казаться неопасными, но вот та паника, которую ты ощущаешь, — это правда. Инстинкт самосохранения, который говорит тебе держаться подальше и который мы обманываем. Что еще? Про иллюзии я уже говорил, — он откинулся на стуле, перечисляя, — про телепортацию тоже… Лечить умеем. Это не так странно на самом деле: если знаешь, как забирать силы, то знаешь и как их возвращать. В остальном, наверное, то же, что и вы можете делать…
Лечить. Это объясняло, почему второго сентября я проснулась, даже не подозревая о том, что накануне ночью в мою кожу до крови впивались чужие когти. И кто привел в чувство Бекку — тоже.
— Поэтому я вчера смогла заснуть? — вырвалось у меня.
Я долго об этом думала (и наверняка надумала немало глупостей), но больно странным было совпадение. И другие: я не просто легче переносила ночи, чем дни. В его компании я забывала о нехватке сна. Легкость, бодрость — сначала я списывала это на кофе и удачу, но потом… С другой стороны, с чего бы ему мне помогать?
— Вчера? — переспросил он. — Нет, здесь я ни при чем.
Это «здесь» резануло слух. Не зря он его произнес. Я уже начинала понимать: обычно Диз не врал. Он просто не говорил правду, тем более всю. Заметив мой недоверчивый взгляд, демон вздохнул и взялся за связку кулонов на шее. С трудом отвязав нужную подвеску, айтишник показал ее мне — и отдернул руку, когда я потянулась рассмотреть поближе надпись на греческом.
— Никогда не хватайся за чужие амулеты, — посоветовал он мне. — Даже дети знают: это опасно.
Спасибо за очередное напоминание о том, что в магическом плане я даже не ребенок — младенец.
— Что это?
— Защита от снов. Обменял после того случая с марой у кузена-онира на услугу.
Мне это ни о чем не говорило.
— Кто такие ониры?
— Демоны. Сны. Не обязательно плохие, просто… сны.
Бабушка-богиня, тетя-чудовище, отец-демон и кузен-сон… А я считала свое семейное древо достаточно сложным.
— И за какую услугу можно такой получить?
— В твоем случае — ни за какую.
— А в твоем?
Диз странно на меня посмотрел.
— Сама подумай, о чем можно меня попросить?
Починить компьютер? Взломать чужой аккаунт на «Фейсбуке»? Найти чью-то заначку с выпивкой? Сдаюсь.
— В любом случае, скорее всего, ты просто оказалась слишком близко, когда заснула, и попала под его действие. Так что не приписывай мне никакого благородства.
А потом он просто просидел на том диване шесть с лишним часов, не двигаясь и позволяя мне выспаться у себя на плече. Никакого благородства.
Я с сожалением смотрела, как он повесил амулет обратно на шею. Жаль, что не знала о нем раньше, до того как заключила новый договор с марой… Хотя чем бы он мне помог? Предложение «Диз, проведи со мной несколько ночей, физический контакт желателен» даже я бы неправильно поняла. Или правильно… В любом случае оно было бы несвоевременным.
— Честность за честность. Откуда возник интерес к Гаапу?
А вот, видимо, и моя плата.
— Бекка. Мне кажется, с ней что-то не так, — не стала скрывать я.
— Она влюбилась в демона. Конечно, с ней что-то не так.
Несмотря на ответ, данный, скорее, чтобы от меня отмахнуться, от моего внимания не ускользнуло, как он подобрался, стоило только назвать имя Ребекки.
— А если не влюбилась? Если это Мор…
— Так вот почему ты спрашивала, — хмыкнул айтишник. — Я тебя разочарую: я видел их вместе с самого начала, и, хотя не понимаю, почему Мор так долго позволяет ей таскаться за ним, его способности ни при чем. Бекка была влюблена в него по уши еще до того, как они познакомились. Ты выдумываешь то, чего нет.
Сначала, возможно, и ни при чем… но сейчас?
— Поэтому ты пытался уговорить ее порвать с Мором? Потому что всё в порядке?
— Я бы не назвал отношения с демоном «всё в порядке», — резко ответил он. — Отношения, где один не может любить, а другая видит в чудовище прекрасного принца, когда всё наоборот, — это глупость, что я и пытался Бекке объяснить. И поверь, будь на ее месте любая другая, я бы сделал то же самое. Что-то еще, или у тебя есть только предположения?
Мне стало неприятно: теперь он откровенно лгал мне, и разница между враньем и недоговариванием была слишком заметна. Не насчет отношений (вот тебе, Наташа, и ответ: да, это было бы страшно, если бы ты в него влюбилась), но он лгал про Ребекку и Мора, пытался представить это как беспокойство на пустом месте. Что-то еще? Провалы в памяти, обмороки, кровь из носа и странные происшествия с драконами, только и всего. Но я промолчала. Поднялась и забрала книгу, на выходе все же не удержавшись от последнего вопроса:
— Ты сказал, что у тебя другая специализация. Какая?
В справочнике было написано «Знает, как встречать противника», что оставляло большой простор для трактовки. Я обернулась: незнакомый студент все так же спал, нам не удалось его разбудить. Сам же демон опять следил за мной тем странным взглядом.
— Еще узнаешь, — криво усмехнулся он, снова уходя от ответа.
Запах лака для ногтей и масла для кутикулы заполнил всю комнату. Надо будет проветрить до возвращения Софии, а то даже кактус сморщил цветки и телепортировался в ванную. Закрутив крышечку флакона, Райли критически осмотрела творение рук своих.
— По-моему, не хватает яркого пятна. Может, салатовый добавить?
Я с сомнением опустила взгляд на свои ногти, половина из которых сверкала влажной бирюзой, а другая радовала цветом апельсиновой шкурки. Как по мне, ярких пятен здесь хватало. Согласившись со мной, рыжая сбрызнула ногти сушкой и тяжело вздохнула. Я деликатно подождала, пока она сама не захочет рассказать, что случилось.
— Тоби вчера звонил, — хватило ее ровно на тридцать секунд. — Сказал, что понял, что больше так не может, что без меня не то, что он был неправ, что хочет вернуть, что между нами было…
Я немного запуталась в многочисленных «что», но…
— Разве это не здорово?
Было очевидно, что Райли до сих пор в него была влюблена. Ей было плохо без бывшего, с которым она рассталась из-за поступления в ГООУ, и, черт возьми, если девушка рыдает над счастливым концом в романтической комедии спустя два месяца после расставания — это больше чем влюбленность: это любовь.
— Он спросил адрес, хотел приехать ко мне на кампус в выходные!
Да, это проблема. В пустыню между мирами так просто не приедешь.
— Я надеюсь, ты сказала ему, что ты в Европе?
Райли виновато шмыгнула носом.
— Наврала. Тогда он сказал, что ему все равно и он согласен на отношения на расстоянии.
— И что ты ему ответила?
— Я не знаю! — я малодушно понадеялась, что она сейчас не расплачется. — Я его люблю, но… Ты веришь, что можно прожить так четыре года, встречаясь только в каникулы?
Я вообще не верила в отношения на расстоянии. Как можно любить того, кого никогда нет рядом, кто не может пережить с тобой все то, что ты испытываешь день за днем?
— А даже если мы это выдержим… какое у нас может быть будущее? Он обычный. Я не смогу всю жизнь лгать. И не смогу бросить семейное дело.
Я ей очень сочувствовала, правда. А еще я сочувствовала себе. Потому что с каждым новым днем в ГООУ я понимала, что вернуться к нормальной жизни будет сложнее — если вообще возможно. Даже в простых вещах… Допустим, все закончится хорошо и я получу нормальную человеческую специальность. Пойду устраиваться на работу в фирму, не имеющую к ГООУ и магическому миру никакого отношения. Представляю, как пройдет собеседование. «У вас неплохое резюме, но расскажите побольше о себе. Чем вы занимались в последние годы, кроме учебы?» «Знаете, на первом курсе я серьезно увлеклась оккультизмом и демонологией. Даже начала изучать рума, язык демонов». Готова поспорить, работу после такого заявления я не получу.
А личная жизнь? Мне еще было хорошо, я не пользовалась магией в повседневной жизни, мне не нужно было изворачиваться и отвыкать использовать силу для мелочей вроде подогрева чашки с чаем, чтобы сойти за нормального человека (и это был единственный момент, когда отсутствие способностей меня радовало), но смогу ли я связать свою жизнь с обычным человеком? И да, в последнее время я ловила себя на том, что мысленно тоже начала делить людей на «обычных» и тех, кто окружал меня в ГООУ. Дело было не в магии. Дело было в том, что теперь я знала: мир не такой, каким кажется. Он гораздо больше, гораздо страшнее, гораздо удивительнее. Он другой. И я никогда не смогу поделиться его картиной с тем, кто не видел ее раньше.
Но, горькая ирония судьбы, с тем, кто видел мир так же, как его теперь видела я, у меня тоже ничего не могло быть. Мы были слишком разными. Даже Макс и Райли, которые выросли в том же мире, что и я, и частично представляли себе «обычную» жизнь… Они думали иначе. Чувствовали иначе. Что уж говорить не о магах, а о ком-то другом, с кем разница в восприятии у меня была еще больше?
— А если рассказать ему правду? — неуверенно предложила я.
— Запрещено. Но все равно — как ты себе это представляешь? «Тоби, ты знаешь меня с детства, и все это время я скрывала, что я ведьма. Но ведь это тебя не смущает?» Он бросит меня в следующий момент.
— Не обязательно, — возразила я. — Влюбленные имеют свойство спокойнее реагировать на… — я замешкалась, не зная, куда можно определить такую новость, — неожиданные черты, которые открывают в своих любимых.
Мне не поверили.
— Если бы твой парень сказал тебе, что он маг, как бы ты отреагировала?
Я бы засомневалась в его психическом здоровье. А убедившись, что мне сообщили правду, испугалась бы, и больше бы он меня не увидел.
— Ты уверена, что спрашиваешь того человека?
Райли смерила меня убийственно серьезным взглядом.
— Плохо, — призналась я. — Но я и известие, что сама вроде как маг, до сих пор не восприняла.
— Вот видишь!
Рыжая застонала и спрятала лицо в ладонях.
— Кстати, как твои дела с артефактом? — попыталась я ее отвлечь. — Тем не привязанным к месту телепортом?
Трюк удался. Отняв руки от покрасневших глаз, Райли моментально оживилась и полезла за телефоном.
— Начала опыты с мышами, но наткнулась на проблему. Я же тебе не присылала видео? Забыла с этим звонком…
Оперев смартфон на флакон из-под лака, Райли включила запись, сделанную в лаборатории артефакторного факультета. Спустя минуту я была вынуждена зажмурить глаза.
— Пожалуйста, выключи, — ровным голосом попросила я.
Рыжая выполнила просьбу, и теперь в черной глянцевой поверхности айфона отражалось мое изрядно побледневшее лицо. Похоже, у Саги будет новая тема для сеанса еженедельных кошмаров. Но и без мары я была уверена, что вид белых пушистых комочков, превращавшихся у меня на глазах в красные, мокрые… и гораздо более плоские комочки, будет преследовать меня сегодня ночью.
— Никак не могу понять, в чем проблема, — задумчиво поделилась рыжая, которую зрелище совсем не смущало. — Вернее, я понимаю, что загвоздка в динамическом поле университета, но не знаю, как ее решить. Все книги по динамическим телепортам и положению ГООУПиОАатСДиРН находятся в закрытой секции библиотеки, прямо хоть залезай туда…
Что-то в ее словах заставило меня встрепенуться. Закрытая секция? Что мне это напоминало?
«Увы, все более-менее правдоподобные книги о нас находятся в закрытой секции, и я не могу тебя послать туда».
Ну конечно, ее слова напомнили мне Диза. В последнее время мне все напоминало об этой зеленоглазой заразе, и с этим надо было что-то делать. Но что, если сейчас я вспомнила о нем не зря? За эту неделю с помощью мары я сумела вспомнить круг призыва, который начертил Мор. И даже перерисовала его — одна из копий рисунка как раз лежала на столе под пузырьками с лаками и базами, палочками из апельсинового дерева и прочими маникюрными принадлежностями, которые притащила Райли, заявив, что ей необходимо отвлечься. Теперь я понимала, от чего — и от кого.
Но за семь дней я так и не смогла выяснить, кого должен был вызвать этот круг. Никого хорошего, понятное дело, но конкретнее… Я спросила Макса, кого могут призывать демоны. «Кого угодно, — ответил он, — тебя, меня, богов, себе подобных». И замолчал, ожидая от меня информации в ответ — которой у меня не было. Многочасовые изыскания в библиотеке не помогли: единственное, что я могла после них сказать, так это то, что печать в середине не принадлежала ни одному из главных семидесяти двух родов. Оставался Диз. Он бы ответил… возможно. Но обращаться к нему за помощью после той ночи на кухне не хотелось.
— Может, действительно залезть?
Райли удивленно уставилась на меня.
— Ты серьезно? И нарушить университетские правила?
— А почему бы и нет? В конце концов, что в этом может быть страшного… — кроме наказания от ректора и явно подстерегающей нас там опасности? — Только Максу не говори, — предупредила я ее. — Что ты делаешь?
Рыжая набирала сообщение.
— Вызываю подкрепление, — сообщила она; я скрипнула зубами. — Может, я и сумасшедшая, но не настолько, чтобы лезть в закрытую секцию без Охотника за спиной. Так что если нарушаем правила, то втроем.
