Глава 15
– Oui, Адель. – Генри стоял у окна и разглядывал затянутое тучами небо. – Мы с Александрой прибудем ровно через неделю… Пусть к этому времени все отчеты по последним опытам будут максимально готовы, я хочу, чтобы наша новая сотрудница незамедлительно приступила к работе. Нет, она будет жить в моем доме, мало ли какие вопросы у меня могут возникнуть. Adieu, mon cher.
Мужчина небрежно кинул телефон на стол и оперся руками о подоконник. Внизу, на улице, по мокрому асфальту спешили люди, вампиры и маги, вооруженные разноцветными зонтиками.
«Люблю быть наверху», – всплыла в его голове фраза, сказанная когда-то Лизе. Генри усмехнулся: о да, это действительно прекрасное чувство. Смотреть на все с высоты ума и развития, знать, что можешь изменить ход истории, сломать или, наоборот, исправить множество судеб.
Он к этому, во всяком случае, стремится. Последние эксперименты в его лаборатории весьма порадовали. Мужчина был уверен, что Александра разделит его радость. В конце концов, она – ученый, причем весьма увлекающийся. А он со своей стороны не собирается требовать от нее ничего предосудительного.
Правда, Лизу себе вернет. Потом. Через несколько лет.
Отпускать ту, которая была точной копией его первой любви, он не собирался. Несколько лет он потерпит, а к тому времени благодаря ученым, собранным им, появится способ не только сделать «идеального» вампира, но и способ идеального обращения. Тогда Лиза будет с ним много, очень много лет. А пока пусть она ждет его. Он даже разрешит иметь ей мужчин до его возвращения. А потом она станет принадлежать только ему. Ведь по договору на крови он обещал оставить в покое человека Лизу Хвощинскую, а не вампира.
Генри взглянул на часы – с минуты на минуту должна была прийти Александра, которой он собирался дать кое-какие указания перед поездкой. Честно говоря, темноволосый мужчина был весьма доволен тем, что строптивая вампирша стала его собственностью. Кроме того, Александра была ценным кадром, она его весьма забавляла.
Рыжая не заставила себя долго ждать, правда, явилась не одна, а с молодым и наглым оперативником – об этом ему доложили еще тогда, когда парочка только подходила к зданию офиса.
Генри это не понравилось. Что еще нужно этому ублюдку-магу?
Мужчина попытался прислушаться к своей интуиции, которая не раз спасала его, являясь, так сказать, частью способностей клана. Кажется, что-то пошло не так, но что именно, Генри не понимал. А когда он что-либо не понимал, он начинал злиться.
Интуиция тревожно заворчала, когда эти двое вошли в кабинет. Генри встретил их, сидя за массивным столом. И приветственным жестом пригласил вошедших присаживаться.
– Добрый день! Александра, чудесно выглядите. Кирилл Анатольевич, не ожидал вас увидеть здесь.
– И вам не хворать, господин Блэк, – откликнулся Кирилл. Алекса же ограничилась вежливой улыбкой и словно невзначай спряталась за спину парня.
– Так, может, вы подождете, пока я пообщаюсь с Александрой?
– Увы, нет. – Кирилл вроде и говорил вежливо, но все равно создавалось ощущение, что парень издевается. – По правде говоря, я думаю, что это Саше лучше выйти и подождать меня. А у нас с вами будет серьезный разговор.
– Никуда я не пойду, – заупрямилась Алекса. Генри чувствовал ее нервозность и странную радость, а еще нечто, чему не мог подобрать объяснения. Взгляд его задержался на руке, которой девушка поправляла прическу.
Клеймо, которого раньше у нее не было. Небольшое, похожее на замысловатый шрам. Взгляд вампира метнулся к магу. Кирилл щеголял в простой белой футболке, и его клеймо тоже было на виду.
– Так. – Генри медленно встал и, упираясь руками о столешницу, тихо проговорил: – Что здесь происходит?
– Вы ведь такой умный, господин Блэк, сами догадайтесь, – позволил себе ухмыльнуться Кирилл.
Генри предупреждающе поднял руку, словно призывая – или приказывая? – мага, молчать и сделал шаг к Алексе. Та испуганно попятилась – ярость на лице вампира была очевидной. Кажется, он с трудом удерживал ее в себе, но рыжая видела, как напряглись мышцы на его шее, так что стало видно вены, как ходят желваки по челюсти, как тень, отбрасываемая Генри, тянется к ее тени и разрывает на части.
– Не пугайте мою жену, господин, – посоветовал Кирилл, ловко вклиниваясь между ними. – Вы ведь все поняли, верно? Давай обойдемся без лишних слов, просто скажите, что отпускаете ее. Вы ведь понимаете, что не можете противиться моей воле – воле ее законного мужа, верно? А я прошу расторгнуть договор, заключенный вами на крови, и отдать мне мою жену. Она же отдаст вам ваше обещание.
– Как? – прикрыв глаза, задал всего один вопрос вампир. – На тот момент она не была ни с кем связана узами брака. Я бы почуял.
– В одном старинном документе есть небольшая поправка, – решилась ответить Александра, и ее голос зазвучал неожиданно смело. – После заключения договора между мужчиной и женщиной вампирами у женщины есть 10 дней для того, чтобы аннулировать договор. Но если женщина не замужем, за это время она вправе подыскать себе мужа, который заберет ее и ее обещание. Вы ведь знаете, что это правда. Это часть нашей истории.
Генри подарил рыжей полный праведного гнева взгляд, и та не смогла его выдержать. И только Охотнику было нипочем. Он даже улыбался.
– Забирай ее себе, – тихо сказал Генри. От переполнявших его темных чувств он хотел сейчас принять боевой облик, но ограничился лишь тем, что выпустил клыки, которые исказили его красивое лицо. – Забирай, и проваливайте. И никогда не попадайтесь мне на глаза.
Это был первый раз, когда Алекса видела, как этим мужчиной овладевали эмоции, обычно тщательно запрятанные.
– Не могу этого обещать, – покачал головой Кирилл. – По долгу службы все возможно. И пока вы находитесь в этом городе, я всегда буду приглядывать за вами. Впрочем, возможно, вскоре меня переведут в международное отделение и я буду присматривать за вами, где бы вы ни находились.
Генри сел в свое кресло и произнес, словно ни к кому не обращаясь:
– Моя женщина ждет меня. Елизавета, тебе придется выдержать мою любовь. Как бы мне ее не сломать. Человеческие женщины весьма хрупки.
Генри вдруг вскинул на ошарашенную этими словами Алексу внимательный взгляд и улыбнулся ей сумасшедшей улыбкой, демонстрируя длинные клыки.
– Кстати, насчет Елизаветы, – взяв за руку Алексу, объявил Кирилл. – Нам нужно поговорить.
– А зачем мне с вами говорить? – склонил голову набок Старший вампир. – Меня ждет моя любовь. Александра, ваша подруга рассказывала вам, как сильно влюблена в меня? А каков я как мужчина? Думаю, больше она ничего не расскажет вам. Давайте поиграем в игру «Кто первый доберется до нее – я или вы?». Если вы – успеете с ней попрощаться перед вечной разлукой.
Рыжая дернулась – каждое слово Генри было подобно удару хлыста.
– Ну ей-богу, господин Блэк, вы же взрослый челов… пардон, вампир. Взрослый, умный, расчетливый. К чему вам эти глупые детские игры? – пожал плечами Охотник. – Давайте лучше поговорим о ваших недетских играх.
– О каких же?
– О прапрабабке Лизы. О Елизавете Хвощинской, которую вы соблазнили, разрушили ее семью и заставили прятаться от вас, как крысу, – вдруг жестким непривычным голосом проговорил Кирилл. – Она осталась одна, потеряла все, сошла с ума, а после была лишена покоя вашими стараниями.
Генри сидел неестественно прямо, но, казалось, он вздрагивал от каждого слова.
– При чем здесь это? – голос его теперь звучал слишком ровно.
– О, это уже другая история. – Кирилл быстро глянул на Алексу. – Саша, подожди меня снаружи.
Чувствовалось, девушке очень хотелось остаться и послушать. Но, кинув один взгляд на Генри, Алекса быстро передумала и молча выскользнула за дверь.
– Продолжим? – подмигнул Кирилл вампиру. Того явственно передернуло.
– Повторяю: при чем здесь мой роман с уже давно почившей любовницей? Да, она оказалась родственницей Лизы, я не вижу в этом преступления.
– В этом – да. – Кирилл присел на подлокотник одного из кресел. – Вы помните, когда и почему ввели закон о запрете инициации людей в носферату?
– Естественно, – фыркнул Генри, – я лично присутствовал на том собрании вместе с прежним главой нашего клана.
– Отлично. А теперь давайте я покажу вам одно кино. Ужастик. – Охотник достал из кармана флешку, подошел к телевизору, висевшему на стене. – Прошу.
На экране появилось изображение ярко освещенного помещения с голыми стенами без окон. Судя по всему, съемка велась через камеру под потолком.
В помещении металась туда-сюда молодая женщина. Очень худая, так что черное платье висело на ней мешком, с темными волосами, заплетенными в растрепавшуюся косу, с нервными движениями – как будто бы совсем отчаявшаяся. Вдруг она замерла и подняла голову, посмотрев прямо в камеру. Исхудавшая копия Лизы с безумным взглядом синих глаз и длинными клыками, выглядывающими из-под бледных губ.
– Скажите, как вас зовут? – послышался голос Кирилла.
– Хвощинская Елизавета Владимировна, – голос у носферату звучал слегка странно – тихо, хрипловато, но тем не менее маняще – ему передалось отличительное свойство клана Адвент. Ее голос мог гипнотизировать. Таким образом обезумевшая обращенная манипулировала жертвами.
Уже не раз видевший эту запись Кирилл бросил быстрый взгляд на Генри. Не человек – статуя. Все эмоции спрятаны так глубоко, что и не докопаешься.
Родственница Лизки смогла назвать свою дату рождения и город, в котором проживала, после чего легла на пол и тихо заскулила. Потом без всякого перехода вскочила и начала биться о стены, как загнанная раненая птица о прутья клетки, крича, чтобы ее выпустили к детям. Кирилл молча взял пульт и просто перемотал то, что показалось ему ненужным. Остановил лишь тогда, когда носферату успокоилась и замерла посреди комнаты, обхватив себя за плечи.
– Кто обратил вас?
– Генри. Генри Блэк. – Носферату говорила тихо, почти шепотом, болезненно прикрыв уставшие веки и качаясь из стороны в сторону. – Я хотела умереть… Должна была умереть… А он не дал. Но мне удалось… Удалось бежать. – Она улыбнулась совершенно безумно. – Я заблокировала свое сознание и убежала.
Она вдруг словно пришла в себя. Перестала качаться, открыла глаза со вполне осмысленным человеческим взглядом.
– Он обещал мне, что если я не стану его, то пострадают мои дети. И сейчас он приходит к девочке, моему потомку. Из-за меня она страдает… – Елизавета прикрыла ладонью рот. В выцветших синих глазах появились слезы. – Они все из-за меня страдали. – Мои мать и сестра. Мой муж. Мои дети. После революции в живых осталась лишь моя младшая дочь, и ее судьба была тяжелой, а я ничем не могла помочь ей. Дочь моей дочери тоже пострадала из-за моего греха. И все остальные. Только чудо спасет мой род от моего же проклятия. Лиза – точная моя копия. И это ее может погубить… Я пыталась предупредить ее. Во снах. Из-за нее пришла сюда, в это место. – Она подняла глаза к камере и вдруг сказала: – Я так устала скрываться. Убейте меня, пожалуйста. Я – чудовище.
– Собственно, дальше смотреть нет смысла. – Кирилл вытащил флешку. – Господин Блэк, вы ведь в курсе, что обращение в носферату не имеет срока давности вины? Дело даже до суда не доходит. Просто приходит Охотник и…
Вампир продолжал смотреть на уже погасший экран и словно не слышал Кирилла. В какой-то момент Охотнику показалось, что его губы дрогнули.
– Она жива? – спросил он тихо, так что Кир не сразу смог услышать его голос, в котором, впрочем, не звучало ни капли надежды.
– Пока да.
– Признайтесь, Кирилл, вы сделали это не просто так?
– Возможно.
Вампир встал из-за стола и прошелся по кабинету. Кирилл следил за ним внимательным взглядом, готовый отреагировать, если вдруг ему придет в голову перейти в боевую фазу.
Но Генри словно разом успокоился. Пройдя взад-вперед по кабинету, он подошел к окну, за которым продолжал накрапывать мелкий противный дождь. И проговорил, не оборачиваясь:
– Когда я нашел ее, Елизавета умирала от туберкулеза в клинике для душевнобольных. Тогда это называлось легочной болезнью. Я надеялся, что ее слабые магические способности помогут выдержать обращение. Двадцать процентов обращенных не сходят с ума. В любом случае я должен был попытаться ее спасти. Что бы вы сделали на моем месте?
– Уж точно не стал бы превращать подругу в чудовище.
– Столько лет мы пытаемся навести мосты с вами, магами, но по-прежнему остаемся для вас чудовищами? – спросил он с некоторым любопытством. – Ваша супруга – тоже чудовище?
– Бросьте, Генри. Моя жена не имеет к вам никакого отношения. А Елизавета Хвощинская сама так называла вас, хотя и любила. Или это была зависимость? Впрочем, неважно.
– Чего вы хотите? – прямо спросил вампир. – На меня будет объявлена Охота?
– Не-е-ет, – протянул Кирилл. – У меня к вам более интересное предложение.
– Оставить в покое Елизавету? – одними губами улыбнулся Генри, продолжая разглядывать серое небо.
– Одно из условий действительно такое, – признался Кирилл. Вампир, чуть вздернув брови, обернулся к оперативнику.
– И сколько же всего условий?
– Два.
– И какое же второе?
Кирилл разом посерьезнел и перешел к делу. О Лизе, конечно же, просила Александра. А вот второе условие, никак не связанное ни с ней, ни с кланом Доктус, было куда важнее для Охотника. Просьба оставить Лизу в покое меркла по сравнению с ней.
Дело касалось той самой череды таинственных смертей молодых девушек.
– Да, я знаю Филиппа Арайса. – Генри молча выслушал рассказ Кирилла. – Не слишком приятный тип со странностями, но умный и достаточно хитрый. Вряд ли вы сможете его прижать. А если его убьет Охотник, то это навлечет много проблем на магов, так ведь?
– Так. Поэтому его убьете вы.
– Серьезно? – не без иронии спросил Генри.
– Абсолютно. Вызовите его на дуэль, найдите повод. Все будет законно.
– Я, кажется, понял вашу задумку, – произнес вампир, постукивая пальцами по подоконнику. – Каким бы ни был исход дуэли, вы все равно окажетесь в выигрыше?
– К вам я отношусь лучше, чем к этому потрошителю. По рукам? – почти по-дружески спросил он.
Генри помолчал немного, все так же глядя в окно. Кирилл спокойно ждал, понимая, что вампиру деваться некуда. Так что пусть немного поиграет в сомнения, ответ все равно будет положительным.
– Я, кажется, ошибся на ваш счет, Кирилл Анатольевич. В следующую встречу буду более подготовлен. Александра в курсе, за кого она столь скоропостижно вышла замуж?
– За крайне обаятельного парня, – отрезал Кирилл, давая понять, что эта тема под запретом.
– Тогда и для меня вы останетесь таким же при одном условии. Дайте мне встретиться с моей возлюбленной, и я приму все ваши условия.
– Пять минут, не больше. – Кирилл сразу понял, о ком идет речь.
* * *
В длинном широком коридоре с ярким дневным светом было весьма и весьма прохладно. Светлые стены и ослепительно белый потолок усиливали ощущение озноба. По крайней мере, у Кирилла. Генри же выглядел так, словно ему было все равно. Хотя, скорее всего, так оно и было. Охотник же мысленно ворчал: Алексу пришлось отправить домой, чему рыжая яростно сопротивлялась. И у Кирилла осталось ощущение, что их пикировку ему еще припомнят.
Молча они прошли мимо стальных дверей, в которых были крохотные окна с темными стеклами. Над каждой располагалась камера и сигнализация. Кроме Кира и Генри, больше в коридоре никого не было. Полная тишина, абсолютная, давящая на сознание.
Кирилл остановился возле предпоследней двери и заглянул в окно.
– Вы уверены? – поинтересовался у Генри. Тот промолчал, и это было ответом. Пожав плечами, маг набрал комбинацию цифр, прижал ладонь к сканеру, и тяжелая дверь медленно ушла в сторону.
– Пять минут, – повторил Кирилл. – Я буду наблюдать за вами отсюда, так что без глупостей.
– Все глупости уже были совершены, – сказал спокойно Генри и шагнул вперед, в полутьму. Охотник проводил его внимательным взглядом. Ему казалось, что Генри слишком спокоен для такой встречи.
За тяжелой бронированной дверью находилась камера, больше похожая на клетку – стальные прутья тянулись от пола до потолка, на котором алым мигали камеры наблюдения. Те, кто оказывался в этом месте, находились под постоянным контролем. Недаром Серый Гарнизон – место дислокации военных магов и магов, выполняющих функции органов правопорядка, – считался надежным. Побег отсюда был невозможен. И носферату знала это. Она, опустив безвольно голову, так что темные запутанные волосы закрывали пол-лица, сидела на нарах: тонкая, почти невесомая, обманчиво беззащитная. Худые босые ноги, выглядывающие из-под темного платья, не доставали до пола – висели в воздухе. Взгляд Генри первым делом зацепился за них. Он подумал сначала, что его обманули.
Хоть и прошло больше столетия, но свою первую и единственную возлюбленную Генри запомнил совсем другой. Статная, яркая, с гордо приподнятой головой – она ничего не имела общего с тем, кого вампир видел перед собой теперь.
– Сейчас? – услышал он такой знакомый голос, искаженный временем и муками.
Вампир тотчас понял, что носферату имеет в виду. Она ждала Охотника.
Никто не мог назвать Генри Блэка слабохарактерным или же сентиментальным вампиром, но он вдруг четко понял, что пальцы его дрожат.
Елизавета вдруг напряглась: ощутила присутствие вампира. Генри едва заметно сглотнул, когда носферату вскинула голову и сквозь спутанные пряди волос уставилась прямо на него.
Те же синие глаза, что и у ее праправнучки, только чуть более усталые и покрасневшие.
В камере стояло молчание. Медленно, словно каждое движение давалось ей с трудом, Елизавета слезла со скамьи и приблизилась к решетке. И остановилась, выпрямилась, откидывая волосы с бледного лица.
Генри вдруг понял, что такое ад.
Они стояли друг напротив друга и просто смотрели. Вспоминали. Прощались.
– Прости меня, Элиза, – сказал вдруг он с непонятной горечью, обращаясь к своей возлюбленной, которую давно считал мертвой. Больше ста лет.
– Зачем ты это сделал? – прозвучал голос, который он никогда не забывал.
– Потому что любил, – сам себе ответил он и протянул сквозь прутья руку. Поколебавшись, Елизавета самыми кончиками пальцев коснулась его ладони…
– Время, – раздался сухой голос Кирилла, звучащий из небольшого микрофона над дверью. Генри, нервы которого дрожали гитарными струнами, едва не перекинулся в боевую фазу, чтобы наброситься на мага. Вместо этого он еще раз окинул взглядом Елизавету, словно впитывая ее образ, увековечивая в памяти. После чего резко отвернулся и, не оглядываясь, вышел.
Обратно они с Кириллом прошагали в молчании. Лишь на выходе, придерживая дверь, ограждавшую внешний яркий мир от серых застенков, маг проговорил:
– Буду ждать от вас вестей.
Генри коротко кивнул и, не оглядываясь, направился к своей машине, припаркованной чуть в стороне, в тени пышных кленов. Кирилл же, поглядев ему вслед, развернулся и не спеша принялся спускаться обратно. Он не видел, как вампир, завернув за угол, вдруг с яростью ударил по стене, и от мощного удара по ней пошли небольшие трещины. Маг вернулся к камере Елизаветы и вошел внутрь, а дверь за ним аккуратно закрылась.
