15
Домой я вернулась выжатая как лимон. Информации было столько, что переварить ее сразу было невозможно. Сколько перемен свалилось на мою бедную голову за столь короткий период! Мне нужна горячая ванна, чтобы расслабиться. Я вылила литры пены и легла в обжигающе горячую воду, которая слегка покусывала мое тело. Что за наслаждение! Я играла с пеной, как маленькая девочка, которой была когда-то, и удовольствие от погружения в детство превзошло все мои ожидания.
У меня было время, я никуда не торопилась: еще вчера вечером, вместо того чтобы сидеть перед телевизором, я приготовила ужин на сегодня. Нам осталось только разогреть его и сесть за стол.
Это было настоящее пиршество. Мои мужчины причмокивали от наслаждения, и их признательность не имела границ.
– Мама, это супер, очень вкусно, ты бы получила главный приз на конкурсе шеф-поваров, это я тебе говорю!
Я посмеивалась про себя, видя, как мой сын кладет на тарелку третий кусок запеканки, которую я приготовила из шелковистого тофу, кабачков с оливками и нескольких кусков козьего сыра.
Господи, неужели он ест кабачки? Он действительно ест кабачки…
У меня не было сомнений в том, что отныне это блюдо заменит замороженные полуфабрикаты.
Очень часто после ужина Адриен предлагал мне сыграть в одну из компьютерных игр, но у меня не хватало мужества решиться на эту авантюру. И, кроме того, я уже давно вышла из детского возраста. Но в этот раз я сказала ему «да», и он уставился на меня, открыв рот от удивления. Радость, светившаяся в его глазах, та чистая, искренняя радость, которую только дети способны испытывать, окончательно отмела все сомнения.
Клод говорил мне, что я не должна все время вести себя с сыном «по-взрослому», что должна чаще забывать о возрасте, действовать с ним как бы заодно, становясь на время соучастницей его проделок и игр. «Главное – это участие», – сказал Клод однажды с заговорщическим видом. И вот я оказалась в мире геймеров (то есть компьютерных игроков), пытаясь подключиться к ребенку внутри себя, к этой креативной и задорной частице души, очень часто сдерживаемой взрослым «я», несущим за все ответственность и, по мнению Клода, наводящим уныние. Вопреки ожиданиям, я развлекалась от души. А счастливое лицо моего сына стоило всех наград в мире.
Утолив сполна страсть к игре и насладившись моим присутствием, он отправился спать, и его даже не пришлось уговаривать. Разве это не счастье?
– Посиди со мной, отдохни немного, – сказал Себастьен, лежавший на диване, когда я вошла в гостиную.
– Нет, не сейчас, у меня еще много дел, – ответила я как можно ласковее.
Моя реакция удивила и даже несколько обескуражила его. Обычно именно я выпрашивала у него внимания и нежности. А в этот раз произошла инверсия ролей. Может быть, я наконец поняла, как нужно дистанцироваться от груза прошлых ошибок?
Захватив с собой ноутбук, бумагу и ручки, я устроилась за столом в гостиной и начала с самого легкого: с составления «китайского портрета», то есть я попыталась выяснить, какими качествами знаменитых личностей, выбранных в качестве моделей, хотела бы обладать.
Я писала без разбору все, что приходило в голову:
Хочу обладать мудростью Ганди, невозмутимостью Будды, грациозностью Одри Хёпберн, деловым чутьем Рокфеллера, волей и самоотречением Матери Терезы, мужеством Мартина Лютера Кинга, находчивостью сыщика Рультабийля, креативной гениальностью Пикассо, изобретательностью Стива Джобса, зрительным воображением Леонардо да Винчи, эмоциональностью Чаплина и, наконец, флегматичностью и юмором моего деда.
Покончив с мозговой атакой, результатами которой я осталась довольна, я нашла, а затем и отпечатала фотографии всех этих великих людей, создав панораму «наставников». Я даже не ожидала, насколько эта деятельность окажется благотворной: их лица вдохновляли меня, возрождали к новой жизни. Смотря на них, я пыталась проникнуть в тайну их таланта, заражалась их успешностью. И я чувствовала, что это небольшое упражнение дало мне возможность пролить свет на некоторые качества моего характера и придать реалистичности образу женщины, которой я бы хотела стать.
Моя «Доска почета» имела весьма внушительный вид. Я решила ее повесить на самом видном месте, возле письменного стола. А затем я занялась исследованиями в сфере моих главных предпочтений, к которым относилась высокая мода. Я изучала биографии великих кутюрье, среди которых, разумеется, был и мой любимый Жан-Поль Готье.
С жадностью я прочла статью, посвященную ему, в Википедии:
В пятнадцать лет он нарисовал серию эскизов одежды для детей. Но только после того, как он посмотрел один из лучших фильмов Жака Беккера, его шедевр «Дамские тряпки», для которого Марсель Роша создал костюмы, Готье решил, что высокая мода станет его профессией. Он посылает досье с эскизами в модный дом Ива Сен-Лорана, но его кандидатура была отвергнута. Далее его работы попадают к Пьеру Кардену. В свой день рождения – ему тогда исполнилось всего лишь восемнадцать – он начал работать в его команде, где оставался чуть менее года, после чего поступил к экстравагантному Жаку Эстерелю и в 1971 году присоединяется к команде Жана Пату.
Как такой гениальный человек в начале своей карьеры мог быть отвергнут модным домом Ива Сен-Лорана? Невероятно!
Все это напомнило мне историю о важности в человеческой жизни такого качества, как упорство, которую мне часто рассказывал мой дед.
– Знаешь ли ты, кем был этот человек, родившийся в бедности, стойко сносивший поражение за поражением? Он мог бы отказаться от своей идеи, он мог бы найти тысячу причин для того, чтобы это сделать, но он остался верен ей. У него были задатки победителя, и в конце концов он стал им! Ведь победитель никогда не отрекается от того, чему служит. Ребенком его выгнали из дому, он рано потерял мать, разорился в первый раз, его прокатили на выборах в законодательное собрание, он потерял работу и вторично разорился. Он потратил целых семнадцать лет, чтобы расквитаться с долгами. Умерла его невеста, и он пережил тяжелую депрессию. Потерпел поражение на выборах председателя Палаты представителей Иллинойса, был избран членом Палаты представителей конгресса, но на следующий срок его не переизбрали. Он так и не получил должности землемера в своем родном штате, на которую неоднократно выдвигал свою кандидатуру. Он баллотировался в сенат Соединенных Штатов и также потерпел поражение. Представил свою кандидатуру на пост вице-президента Республиканской партии и получил менее ста голосов. Он выставил свою кандидатуру на выборы в сенат и опять потерпел поражение… Этот человек, Камилла, – президент Авраам Линкольн!
Рассказывая эту историю, дед всегда заканчивал ее улыбкой, пребывая в восторге от того, что так эффектно завершил ее.
А я, что же сделала я, чтобы с тем же упорством добиваться цели? Не слишком ли быстро я отказалась от своей мечты?
Настроение слегка омрачилось. Заметно погрустнев, я направилась в коридор и вытащила из шкафа коробку с рисунками. В задумчивости я перебирала эскизы, сделанные в пору моей юности, отмечала естественность и точность черт на портретах. Да, в то время я здорово рисовала и, может быть, могла бы сделать гораздо больше, если бы закончила Художественное училище вместо Института экономики. Но теперь слишком поздно. Здесь же лежали детские вещи Адриена, из которых он уже вырос. Я смотрела на них, мысленно украшала, добавляла отделку из других тканей и материалов, и от этого они преображались, приобретали неповторимую оригинальность.
– О-ля-ля! Что ты роешься в этом старье? Замучила ностальгия по прошлому? – пошутил Себастьен, проходя по коридору.
Я бросила на него полный бешенства взгляд.
– Извини меня, неудачно пошутил! – сказал он, целуя меня в щеку. – А они и на самом деле хороши, твои рисунки. Ты идешь спать?
– Не сейчас, попозже, еще хочу посмотреть все это.
Я тихонько, кончиками пальцев, гладила бумагу, с нежностью вспоминая о несбывшейся мечте. Может быть, все-таки стоит попытаться ее воплотить? Поймет ли меня Себастьен? Будет ли он на моей стороне, если я решусь круто изменить свою жизнь? Эти вопросы не могли меня не волновать…
