Ночь шестая
Царевна Алия
Худенький, бледный мальчик в оборванной абае, открывающей коленки, стоял у ограды храма Аллат, протягивая руку ладонью вверх. И смотрел на прохожих грустными-прегрустными глазами. Время от времени идущие на вечернюю молитву кидали ему мелочь, и мальчишка – воплощение сокрушенной покорности – ползал на коленях в пыли, подбирая сверкающие медяки. А стоило показаться носилкам, бросался ниц – не забывая протягивать руку – и тоненьким печальным голосом напоминал о том, что Аллат заповедовала помогать нуждающимся ближним, и любое благое дело воздастся вдвое…
– Вдвое, говоришь? – фыркнул выходящий из храма юноша-побережец. – Ну-ну. А за обман что бывает? Не помнишь, говорит о нем что-нибудь светлоликая Аллат?
Мальчик вскинул на него громадные черные глаза.
– Захир, оставь его, – вздохнул подошедший спутник – по виду личный слуга шехзаде или как минимум сына эмира. – Идем.
У стоящего перед ними мальчика жалко задрожали губы, а взгляд забегал, оценивая дорогой пояс побережца, абаю его слуги, ожерелье и броши на тюрбанах.
Юноша – Захир – с усмешкой кивнул. И бросил мальчику:
– Переигрываешь, ибни.
– Не так сильно, как вы в Лелине, – пропел ему вслед «сиротинушка».
Юноши обернулись.
– Что ты сказал? – в спокойном голосе Захира явственно послышалась угроза.
– Что вас там поймал визирь Джамаил, и вы потом неделю сидеть не могли? – невинно улыбнулся мальчик.
– Откуда…
– Подайте пару монет на сладкие сливы, я вам еще что-нибудь расскажу, – лукаво предложил мальчик. – Или не расскажу… например, о том, что шехзаде Мунира вчера вечером…
Тут уже спутник юноши, вскинув брови, глянул на Захира.
– Что – вчера вечером?
Но Захир уже бросил мальчишке золотой.
– Да прибудет с вами милость Аллат, сайед, – подобострастно поклонился мальчик.
Сайед усмехнулся.
– Откуда ты узнал? Про… м-м-м… вчера?
– А я вещий, – отозвался мальчик, скромно потупив глаза. – А еще я знаю, что сегодня вы это повторите, но удача вам не улыбнется.
– Как… – начал Захир, но спутник схватил его за руку.
– Захир, ты ничего не хочешь мне сказать?
– Рахим, давай пото…
– Он не хочет говорить, что ходит вечером в чайхану и делает ставки на ближайшее Испытание, причем набивает в цене себя, – вставил мальчик. – Но, как я уже сказал, сегодня ему не повезет, потому как уважаемый сайед отвлечется на прекрасную гурию…
– Ах ты шайтан! – не выдержав, бросился на него Захир.
Мальчик, сверкая улыбкой – и не забыв подобрать рассыпавшиеся монеты, – кинулся наутек.
– Зато совершенно бесплатно, сайед! – крикнул он на бегу.
– Шайтан! – прошипел Захир, шехзаде Мунира. – Поймаю – уши надеру… ай!
– Ты взрослый… самоуверенный… глупец! – тягая его за уши, бормотал Рахим, лучший друг и товарищ по детским играм, а ныне официально отправленный отцом Захира присматривать за непутевым сыном. – Слова «скрытно» и «не привлекая внимания» тебе ни о чем не говорят? Ты что, уже не хочешь участвовать в Испытании? Гурии? Ставки? А кто всю дорогу только о прекрасной царевне Алие мечтал?
– Так это же когда выиграю!
– Ты сначала выиграй! Дождешься – пришлет султан приказ возвращаться! Забыл: у нас напряженные отношения с Гарибой, а тут ты к царевне сватаешься?! Язык у тебя без костей и руки без…
– Ну все, Рахим, я уже понял, пусти… а-а-а-а-ай!
Валид наблюдал за ними со стены, поправляя все время задирающуюся абаю и обливаясь соком сливы.
Ха, это он-то и переигрывает!
Мальчик, повозив сливовую косточку за щекой, примерился и, хихикнув, запустил ею в побережца, дергавшего своего шехзаде за уши.
Не то чтобы он не одобрял, когда султанышам надирают уши… Просто уж больно забавная была физиономия у «подбитого» Рахима.
Золотая статуя прекрасной длинноволосой Аллат высокомерно глядела с той стороны стены. Валид на нее тоже поглядел, пританцовывая на стене. Не выдержал – показал рожицу. Не Аллат – ну ее, стерву, – а светловолосой макушке, затесавшейся среди молящихся.
Обладатель макушки обернулся, глянул на Валида, стирая улыбку с лица мальчика, и снова принялся отбивать Аллат земные поклоны.
Валид надул губы, отвернулся…
И, ойкнув, схватился за щеку.
Сливовая косточка упала под ноги и, заскакав, свалилась за стену, а мальчик обернулся.
Мунирцы – шехзаде со слугой – молча смотрели на него снизу и взгляд этот ничего хорошего не предвещал ни самому Валиду… ни отдельным частям его тела.
«Только спустись, паршивец…»
В такие вот мгновения способность летать оказывалась очень кстати…
* * *
– А говорят, будет бассейн с крокодилами, – взахлеб рассказывал последние сплетни юноша, почти еще мальчик, откуда-то с южного побережья. – И вроде как надо будет по крокодилам пройтись, а потом крокодила одного на другого поставить и взобраться к царевне Алие в башню, а там…
– Сто золотых на то, что эта брехня – правда, – улыбнулся Захир, хлопая парнишку по плечу.
Собравшиеся вокруг его стола «почитатели» таланта мунирца и просто желающие получить кусочек удачи за его счет одобрительно заголосили.
Игра началась как обычно – кто-то рассказывал сплетни вперемешку с небылицами, его поддерживали, и это превращалось в новость, всеми одобренную. Теперь если султан Гарибы не включит в ближайшее Испытание крокодилов… Его, мягко говоря, не поймут.
Но то ли султан был солидарен с постоянно выигрывающим Захиром, то ли сам Захир умел читать мысли султана, но угадывал мунирец с завидным постоянством.
– Крокодилы! – фыркнул смуглый альбиец, почитавший Захира своим соперником. – Я, вот, слышал в ближайшем Испытании надо будет поймать диких кобылиц, надоить у них молока…
– И напоить им царевну? – подмигнул Захир, вызвав бурю смеха.
Альбиец ударил кулаком по столу, мгновенно вскипая.
– Нет! Надо взять это молоко и…
В его слова вплелась мелодия – медленная, тягучая, ошеломляющая, точно полуденный зной.
Захир отмахнулся от нее, собираясь очередной шуткой срезать нахального альбийца. Но случайно кинул взгляд туда, где канун сплетался с рабабом и, позвякивая бубенцами, танцевала очередная прелестница.
И остолбенел, зачарованный черными очами, грацией движений и соблазнительной, обещающей улыбкой.
Прелестница поймала его взгляд, странно знакомо подмигнула. Сняла с головы саблю и закрутилась в сверкающем вихре, ослепив Захира, заставив пропустить ставку. Одну, вторую…
Альбиец ликовал, а Захир спешил найти свою гурию – расспрошен владелец чайханы и даже рабы. Но прелестница, точно прекрасная птица, – глянула жарко и упорхнула.
Захир благополучно забыл про деньги, забыл, какие делал ставки, – забыл все, кроме черных волшебных глаз и лукавой улыбки… Почему такой знакомой?
– Мир тебе, царевич, – шепнул чей-то голос, и идущий (точнее, праздно шатающийся) по пустынной набережной Захир резко крутанулся, вынимая меч.
– Кто ты?!
О том, что он шехзаде, в Гарибе знал лишь Рахим, и это явно был не он.
Тень шагнула к нему, скинула покрывала.
– Ты угрожаешь мне… мечом? – усмехнулась гурия-танцовщица. – Что ж, если тебе так нравится… – и направила на него острие своей сабли, заодно и соблазнительно изгибаясь.
– Откуда ты знаешь, – начал Захир, в голове у которого уже звенели все сагаты и набаты мира, а взгляд раздевал красавицу, – кто я?
Прелестница улыбнулась и шагнула к нему, не опуская саблю.
– Я знаю все. Я знаю, что ты царевич Муниры. Что отец был против твоего путешествия, и ты сбежал, а вдогонку тебе послали твоего ближайшего друга, чтобы он тебя вернул. Но ты убедил его, и вы продолжили путь вместе. Я знаю, что ты собираешься через три дня участвовать в Испытании. Я знаю, что ты в нем не победишь…
– Почему? – пожирая красавицу взглядом, тем не менее выдохнул Захир.
Танцовщица улыбнулась – соблазнительно и высокомерно.
– Потому что в нем участвует мой человек, и я помогаю ему. Потому что удача в этот раз не на твоей стороне, о луноликий царевич.
Захир потряс головой, чтобы хоть как-то привести мысли в порядок.
– Твой…
Красавица улыбнулась. Сабля, сверкнув, исчезла где-то в складках галабеи.
– Мои предсказания всегда исполняются. Я же вещая, шехзаде.
И, смеясь, повернувшись к нему спиной, пошла-побежала в сторону залитых ночной тьмой улочек.
– Что? – запоздало выдохнул Захир, восхищенно глядя ей вслед. – Ве… ща… я? Проиграю? Я?! Ну это мы еще посмотрим!
* * *
Амин заслышал знакомые шаги и выпрямился.
– Где ты был?
– О, – протянула красавица, поигрывая локоном. – Ты скучал, милый? Так, что даже вышел встречать?
Амин быстро оглядел ее и схватил за руку.
– Я же говорил: если превращаешься, бери покрывало! И просил: вернись на закате!
– Правда? – умудряясь даже бежать за быстро идущим юношей соблазнительно, усмехнулась красавица. – Но я встретила такого симпатичного мунирца…
– Мунирца? – без особого интереса повторил Амин.
– О да, – протянула девушка. – И если ты… не будешь… идти медленнее… я сбегу… к нему!
Амин не ответил и шаг не сбавил.
– Тогда… взлечу!
Юноша резко остановился.
– Улетай. Убегай, уходи – что хочешь, – и, заглянув в изумленно распахнутые глаза, добавил: – Сил больше нет терпеть твои вечные капризы, шалости и шутки. Ты не хочешь, чтобы я участвовал в Испытании? А я – хочу! Поэтому если тебя что-то не устраивает…
И замер, схватившись за щеку.
– Ты глупец, смертный, – глухо произнесла красавица. – Я здесь только из-за тебя. Я знаю, чем это кончится, и я все равно с тобой. Если тебе это Испытание так… зачем-то нужно, то обрати внимание, я почему-то все еще с тобой.
Юноша отвел взгляд и, отвернувшись, пошел в сторону караван-сарая.
– Амин, – позвала красавица, не двигаясь с места. – Зачем тебе эта царевна? – и добавила серьезно: – У тебя есть я.
– Валид, – со вздохом откликнулся Амин. – Мне нужна не царевна. Мне нужна помощь ее отца, султана, чтобы…
– Чтобы доказать себе, что ты чего-то стоишь? – глядя ему в глаза, отозвалась красавица. – Себе, своему старшему брату, всему миру. Что шехзаде Амин не птенчик. Что он оперился, что с ним надо считаться. Что он может защитить тех, кого любит, что он важен и значителен?
Амин застыл, а девушка, пройдя мимо него, бросила:
– Ты глуп, смертный. Все это можно получить и так. И всего-то надо разобраться в себе.
* * *
Когда Амин зашел – с легкой опаской – в комнату, Валид вертелся на одной ноге перед кроватью, корчась и шипя от боли. Рядом валялся пустой кувшин, о который мальчишка в потемках и споткнулся.
– Вечно экономишь на караван-сараях, – бурчал мальчик. – Будь моя воля…
– …мы бы ночевали во дворце, – закончил Амин, подхватывая мальчишку и ощупывая ногу.
– Ой!
– Смотреть надо было лучше, – отозвался юноша. – Ничего, жить будешь.
– Но не долго, – вторил ему мальчик, впрочем, давая себя уложить на кровать. – А этот… колдун где?
Насим лежал, скорчившись, в самом темном углу – хотя для него была свободная кровать. Амин со вдохом сдернул с нее покрывало, кинул на мальчика, получил привычное: «Спасибо, хозяин» и отошел.
– Не понимаю, зачем ты с ним возишься? – протянул Валид, ворочаясь и взбивая подушки. – Толку никакого, одна морока.
Амин коротко глянул на него и тяжело опустился на кровать.
– Спокойной ночи.
– Что, спать собираешься? – искренне изумился Валид. – Завтра же объявят об Испытании. А как же помечать о луноликой Алие?
– Валид! Спи! Завтра и так вставать на рассвете.
– Вам вставать. Я с тобой ко дворцу не пойду.
Амин приподнялся на локтях, вгляделся в сумрак.
– Почему?
– Потому что, – отрезал Валид, замолкая и начиная напоказ похрапывать.
Амин вздохнул и закрыл глаза. Прелести красавицы Алии его действительно не волновали. А о том, как он наконец-то поговорит с глазу на глаз, на равных, с братом, он пока боялся и мечтать.
Валид открыл глаза, когда юноша задышал ровно и мерно. Спросил тихонько: «Амин, спишь?» и, не дождавшись ответа, соскочил на пол, на цыпочках прошел к окну. Выглянул, мелодично посвистел. В ответ ему раздался такой же свист – снаружи. Валид удовлетворенно кивнул и вернулся в кровать. Окно на миг закрыла рваная, гротескная тень и тут же исчезла.
– Вякнешь что-нибудь об этом, – повернувшись к Насиму, мрачно предупредил Валид, – и я скормлю тебя им, – кивнул он на окно. – Они вечно голодные.
Насим не отозвался, и Валид привычно скорчился под покрывалом, точно птица на насесте, но затихать и не думал.
– Слушай, колдун, чего ты к нам прицепился?
Насим молчал, и Валид с тяжелым вздохом снова выскользнул из-под покрывала. Уселся рядом с мальчишкой-рабом.
– Ну? Я жду. Ты же прекрасно понимаешь, что мне известно, кто ты. Это для Амина ты бедненький и несчастный. А я помню, кто ты действительно такой. И тащить с собой обузу и предателя не стану.
Насим поднял голову. В темноте его глаза сверкнули совсем недобро и уж вовсе не покорно.
– Предателя? Это ты его предашь, Амани. Хотя для тебя это будет ничем, да? Мой брат ведь тебя поймал?
Валид молча смотрел в ответ.
– Поймал, – кивнул Насим. – Я, может, и лишился магии, но чувствую ее очень хорошо. Ты привязана, Амани. Этот мальчишка из Яммы нужен тебе, чтобы освободиться?
Валид улыбнулся.
– А что, ты воспылал к нему внезапной любовью, Ра-шид? – по слогам произнес он имя, и мальчишка ответил ему гневным взглядом. – Не играй со мной, колдун. Мне известно так же, что все свои годы рабства ты успешно от своих хозяев избавлялся. Очень… красиво, кстати. Мы с Манат смеялись… особенно над третьим… как его звали? Что, уже не помнишь?
Насим отвернулся и с головой укрылся покрывалом.
– Да ладно, колдун, чего стыдиться-то? Тут все свои. Я тоже своих хозяев убиваю. Ах да… Твоим третьим был не хозяин, а хозяйка. Добрая… Я видела ее у Вадда, кстати. Красивая. Никогда не думала, что Черный Рашид может быть к кому-то так нежен. А она знала, кто ты? Кем ты был?
– Замолчи, Амани!
– Тише, кодун, тише… Хозяина разбудишь. И вообще, чем ты недоволен? Я пою тебе. Нравится? – Валид усмехнулся и рывком повернул раба лицом к себе. – Ну? Так какого шайтана ты с нами?
Насим смахнул его руку и снова отвернулся.
– А… Ну конечно… Решил, что раз мне нравится этот светловолосый мальчик, ты можешь состроить из себя при нем бедненького, несчастного – так, чтобы Амин попросил тебя освободить? Да? Так ты думаешь?
Насим молчал.
– Не бывать этому, – спокойно произнес Валид, вставая. – И учти, попробуй сделать Амину хоть что-нибудь из твоих милых штучек – я скормлю тебя гулям. Ты знаешь, какие в Гарибе гули?
Насим снова промолчал.
* * *
Аллат кокетливо поправляла косы, неспешно выходя из-за горизонта. Но собравшимся на площади перед дворцом было не до прелестей солнечной богини.
Султан Гарибы не ограничивал будущего жениха единственной дочери ни в положении, ни в богатстве. Самый распоследний бедняк из-за моря мог прийти, победить и получить руку луноликой Алии. А также, в перспективе, и всю Гарибу, ибо наследников, кроме дочери, у султана не имелось.
Так что на площади кого только не было – от царевичей до бедняков – различия им не делал ни султан, ни собравшиеся в переулках зеваки. Добрые горожане выкрикивали ставки: кто продержится дольше, и что на этот раз выдумает султан, да продлятся дни его вечно, осененные благословлением богов.
Вот хмурая Аллат поднялась над горизонтом, ударил набат, а за ним и взвыли трубы, возвещая появление султана. Балкон, на который ступил мудрый, милосердный, великий и т. п. правитель Гарибы находился как раз на солнечной стороне, так что лучи не давали рассмотреть ни лицо великого, ни его свиту. Зато голос слушать не мешали. Мягкий, совсем еще не старчески-надтреснутый приятный баритон.
Амин, потупясь и закрывая глаза от ярких лучей, привычно пропустил вступление и поднял голову, только услышав:
– Кто за десять дней принесет моей прекрасной дочери шкуру великого крокодила Зантсиба, что в живет трех днях пути отсюда в королевстве джиннов, тот станет ее мужем.
Позади приглушенно охнул Насим, а на площади воцарилось мертвое молчание вплоть до того момента, пока султан, пожелав удачи, не покинул балкон.
Потом стоящий неподалеку от Амина юноша-побережец толкнул своего спутника и громко поинтересовался:
– Слушай, Рахим, а может он, того, пошутил?
Спутник одарил его скептичным взглядом, а площадь разразилась смехом, переходящим в истерический хохот, – такого невыполнимого задания султан еще не давал. Пляски на тех же крокодилах и то были бы проще.
– Зачем царевне шкура? – пробормотал Амин, возвращаясь к караван-сараю. Рядом интересовались тем же – но на разных наречиях – другие ошеломленные участники.
– Хозяин, – подал голос идущий чуть позади Насим. – Крокодил Зантсиб однажды пленил богиню Аллат.
Амин вздрогнул, представив размеры и вид этого… крокодила.
– Как?
– Проглотил, хозяин, – отозвался Насим.
Амин представил.
– Кажется, зря я в это ввязался…
– Да, хозяин.
Амин оглянулся.
– Ну хоть ты-то!..
– Простите, хозяин.
Вздохнув, Амин глянул на небо.
Но как-то же Аллат в итоге освободилась. Значит, не такой уж непобедимый этот… Зантсиб.
* * *
Валид зарылся в мешок со сливами – только ноги наружу торчали да летели в разные стороны косточки.
– Ну фо?
– Валид, ты тоже знаешь, что Зантсиб однажды проглотил солнце? – поделился Амин. За его спиной Насим присел, принявшись подбирать косточки, которые раскидывал мальчишка.
Мешок некоторое время хранил тишину. Потом угрюмый Валид показался наружу.
– Только не говори, что нужно принести его клыки.
– Нет, шкуру.
– Что б этого мерзавца его же гули сожрали! – выругался Валид и снова исчез в мешке.
Амин сел на кровать и задумчиво протянул:
– Ну, если кто-нибудь подбросит меня к джиннам… Можно попытаться уговорить этого Зантсиба… Или найти сброшенную им раньше кожу…
Насим повернулся к нему, широко распахнув глаза, но промолчал.
Валид молчать не стал.
– Амин, это же крокодил.
Юноша недоуменно нахмурился.
– Не змея, – хмыкнул Валид. – Впрочем, в отличие от других крокодилов, он может сбросить шкуру, но это сложно, долго и неприятно. И какого шайтана ему это делать?
– Ну…
– О да, расскажи, что ты захотел подарить ее царевне на галабею.
Амин поймал его взгляд.
– Ты мне поможешь?
Валид пожал плечами.
– Я однажды говорил, что исполню твое желание, смертный. Ты помнишь, что надо сказать.
– Хозяин, – подал голос Насим, но Валид кинул в него сливой.
– Молчи, раб. Ну? Хочешь или нет?
Амин отвел взгляд. И, смотря на свои руки на коленях, быстро произнес:
– Валид, я хочу, чтобы ты помог мне.
– Слушаю и повинуюсь, – мрачно отозвался Валид. И мгновение спустя снова закопался в сливы.
Амин моргнул.
– Валид… И что дальше?
– Дальше? – пробормотал мешок. – Дальше подумай, что скажешь этому мерзавцу в чешуе, ибо у меня нет над ним власти, и он воистину мерзавец. Да, и сходи на базар, купи мне сладости. Без сладостей я помогать отказываюсь. И вообще, давай, уйди куда-нибудь, мне тут это, надо… кое-что приготовить. Ну? Пошел!
Амин посидел немного, но больше мешок ничего говорить не желал, а Насим молча подбирал косточки. Так что юноша нерешительно поднялся и, пробормотав, что скоро вернется, скрылся за дверью.
Валид немедленно вылез, дожевывая сливу.
– Что ты собираешься делать? – тихо спросил Насим, ловя косточку.
Валид глянул на него.
– А тебе, раб, говорить не разрешали, – и добавил, вытирая руки об абаю. – Чтоб я знал…
* * *
В застывшем вечернем воздухе тихонько шевелилось море. Маленькие волны облизывали берег, отражая последние солнечные лучи, проводя дорожку к горизонту, настолько реальную, что, говорили, если правильно угадать время, по ней можно пройти и припасть к ногам покидающей небосклон Аллат. Но если опоздать – попадешь прямиком к Вадду. В последнюю часть Амин верил – попасть к лунному богу всегда было легко. Только в подземное царство, а не на небосклон. А вот Аллат давала себя лицезреть вблизи лишь избранным.
Легонько зашуршал песок, и Амин поднял голову. Наконец-то.
– А этот что здесь делает? – недовольно поморщился Валид, садясь рядом с юношей и тоже окуная босые ноги в воду.
Амин машинально потянулся к мешочку с лукумом – не занятый сладким Валид всегда находил возможность поиздеваться над Насимом. Сам же раб, сидящий сейчас на коленях чуть позади юноши, как обычно промолчал.
– Я же говорил оставить его – на кой он нам сдался? Его от магии снова скрутит, – угрюмо бросая в рот лукумину, соизволил объяснить Валид.
Амин оглянулся на мальчика. Насим, не поднимая глаз, тихо произнес:
– Позвольте пойти с вами, хозяин.
– Если снова решил его убить, то милосердней самому захлебнуться. И прямо сейчас, – бросил Валид, ссыпая в рот сразу полмешка.
Насим молчал, и Амин, предлагавший мальчику остаться в караван-сарае раза три, снова предупредил:
– Насим, это опасно, а ты, кажется, не хотел умирать.
– Да, хозяин, – отозвался мальчик.
Валид обернулся, поднял брови.
– О-о-о, – неприятно улыбнулся он. – Неужели колдовская честь?
Насим промолчал, и Амин решил уточнить у Валида.
– Что это?
– А это навроде закона гостеприимства у бедуинов, – отбрасывая пустой мешочек из-под лукума, ответил Валид. – Никогда не быть никому обязанным. Считается, не закрывший долг после смерти попадает к Иблису.
Амин поежился, покосился на Насима.
– Правда попадает?
Валид пожал плечами и неохотно ответил:
– Я был пару раз у Иблиса, несколько знакомых мне колдунов точно видел. Но понятия не имею, должники они или нет. Одного из них совершенно точно туда отправил я… Так что… Даже и не знаю. Кстати, вот. Возьми, – и вынул из складок абаи маленькое, слабо сияющее лазурное перышко.
Амин подставил руки – перышко грело, мягко, неопасно. Насим впервые за вечер поднял голову и жадно проводил перо взглядом.
– Что это?
– Спрячь и не теряй, – отозвался Валид. – Это талисман. Перо хумай. Да, той самой, в которую ты не веришь.
Амин недоверчиво охнул и снова приник к перу.
– Так она… существует?!
Валид тихо рассмеялся, зачем-то покосился на потупившегося Насима.
– Ладно. Пора.
Амин удивленно наблюдал, как мальчик прошелся по берегу, подобрал пару веток, вернулся, рассмотрел их в последних лучах, оставил одну, вторую отбросил.
– Что ты делаешь?
– Зантсиб живет в царстве джиннов, – ломая веточку пополам и еще пополам, отозвался Валид. – Поэтому сначала мы должны попасть в царство джиннов. А дорога туда или через смерть, что слишком рискованно, либо амулетом, но они редки, у нас нет подходящего, а добывать долго. Или, – он протянул щепку Амину. – Вот так.
Амин оглядел щепку и поднял бровь.
– И… что?..
– Какой ты еще птенчик, – улыбнулся Валид, вытянувшись на носках и потрепав волосы юноши. – Царство джиннов находится не на земле. Для вас, смертных, оно или во сне, или по другую дорогу от смерти, или в чудесах и вере в них. Вон, колдун наверняка знает. Раньше такие, как он, ходили к джиннам чуть не по сто раз на дню. Это сейчас подобное, ха, знание доступно немногим. Так, раб?
Амин неуверенно покосился на Насима. Тот, почувствовав взгляд, кивнул.
– Это правда, хозяин.
Валид усмехнулся.
– Из всего этого нам остается чудо. А значит, – он снова протянул Амину щепку, – тебе нужно для начала в него поверить. Представь, что это корабль.
– Но это же… – нахмурился Амин.
– Пте-э-энчик, – умилился Валид. – Закрой глаза. И представь корабль. Только небольшой. Примерно такой, на котором мы сюда приплыли. Хорошенько представь. Представил? Посмотри теперь на море. Вообрази, что он тут, рядом, покачивается на волнах, раздувает паруса…
Сгустившийся сумрак давал возможность представить и не такое, так что Амин довольно скоро кивнул.
– Ну а даль… – и ахнул, когда Валид, подбросив щепку, дунул. Та поплыла по воздуху, окутанная сумраком и тусклым лунным светом, вбирая в себя серебристые лучи и сама уже светясь, действительно превращалась в корабль – именно такой, какой Амин представлял.
– О, Аллат!
– Тут Вадд больше уместен. Он к джиннам чаще захаживает. Или Иблис, – откликнулся Валид вставая. – А хорошо получилось! Молодец, – и, похлопав Амина по спине, побежал к кораблю.
Амин оглянулся на Насима, помог побледневшему мальчику встать.
– Интересно, она точно поплывет?
– Если вы будете верить, хозяин, – тихо отозвался Насим. – Это правда – про чудеса. Да и остальное – тоже.
– Да, – вздохнул Амин. – Конечно…
Сияя в лунном свете, как волшебное серебро джиннов, корабль дождался пассажиров и, неторопливо расправив паруса, мягко, неслышно отчалил, почти сразу укутавшись в туман, словно большое облако.
Кусты у берега зашуршали.
– Благословенная Аллат!
– Ты же слышал, Рахим, обращайся лучше к Вадду… А! Я говорил, странный этот светловолосый. Вот ловкач, аж два колдуна в помощниках! Ну-ну, посмотрим, кто раньше к джиннам приплывет…
Рахим закрыл глаза, чтобы не смотреть, как царевич Мунира перебирает веточки, ломает, старательно зажмуривается. Ни долгий разговор об опасности, ни заботливо повторенные сказки о джиннах шехзаде не смутили. Азартный царевич был полон решимости добыть шкуру легендарного крокодила во что бы то ни стало.
– Есть!
Рахим открыл глаза и обреченно глянул на море, где, конечно же, покачивался волшебный корабль.
Уж чего-чего, а веры в чудеса у Захира, к сожалению, было не занимать.
* * *
– Амани.
Прикорнувший на корме Валид убрал руку, под которой как всегда во время сна прятал голову.
– Чего тебе, раб?
Насим встал рядом на колени, но посмотрел прямо.
– Что ты собираешься делать?
– Тебе какое дело? – прошипел мальчишка, цепляясь за поручни – корабль качнуло на волне. – И вообще, как ты рот посмел открыть, раб?
Насим встретил его взгляд и подался вперед.
– Что ты собираешься делать? – раздельно повторил он. И кивнул на каюту. – С ним.
– Боишься, что убью, и твой шанс освободиться отправится к Иблису? – сощурился Валид.
Насим молча смотрел на него.
Валид тихо, обидно засмеялся.
– Зантсиб охотился не только на Аллат, – тихо заговорил Насим, разом оборвав смех мальчишки. – Он гнался и за тобой. И как бы ты ни была привязана к этому человеку, ты никогда…
– Ты присмотришь за ним, – перебил Валид. – Ты присмотришь за ним. За моим человеком, слышишь? Потом – ты за ним присмотришь. Ты заставишь его взять эту шайтанову шкуру и ни за что, слышишь, ни за что не пустишь его к царевне. Уведи его, куда угодно, на родину, пусть… Пусть откупится этой шайтановой шкурой, и клянусь Создателем, в благодарность я избавлю тебя от твоего проклятия.
Насим судорожно вздохнул.
– Ты…
– Только поэтому я еще не скинул тебя в воду, – тихо добавил Валид, резко вставая. – Ты мне нужен – и ты присмотришь за Амином. Но берегись, колдун, если подведешь, если с ним что-нибудь случится… Тебе маяться еще долго, мы успеем поквитаться.
И, не глядя больше на раба, пошел к каюте.
– Почему? – хрипло прошептал Насим, пораженно глядя на него. – Почему он?!
– Он не заставляет меня петь, – не оборачиваясь, бросил Валид.
Насим, не шевелясь, смотрел ему вслед. Но не видел, как на губах мальчишки промелькнула грустная, нежная улыбка.
Птенец-колдун, конечно, старше птенца Амина. Но также ничего не понимает. Валид прекрасно знал, к чему приведет это путешествие, знал с самого начала, ради чего оно затевалось. Но чем дальше, тем проще было идти вперед. Раньше – из интереса. Теперь он чувствовал радость. Странную, ликующую радость, такую, какую не ощущал с самого Сотворения. Это чувство стоило сотни лет в клетке.
Жаль только, что Амин не может прожить так долго… Но он прав: люди сгорают слишком быстро. И куда быстрее, если рядом небожители.
А значит, все правильно.
* * *
Амин ступил на песок, поймал Насима, рядом в длинном плавном прыжке-полете приземлился Валид… И корабль растаял в утренних лучах.
– Не пугайся, ночью новый придумаешь, – зевнул Валид, поймав обеспокоенный взгляд юноши. – Э-э-эй, ты куда?
Амин, шагнувший было к джунглям, удивленно обернулся.
– Этот крокодил сам сюда приползет?
Валид усмехнулся и снова зевнул.
– Нет. Но и нам к нему пока рано. Можно поспать. Вон симпатичная пальма, я под ней лягу, – и, беспрестанно зевая, направился к склонившемуся совсем низко к морю дереву.
Амин проводил его изумленным взглядом и выдохнул:
– Почему?
– В полдень Зантсиб обычно отдыхает, – отозвался Насим, тоже зевнув. – Здесь нет глубоких озер и ручьев, вода очень прогревается, его в сон клонит. Да и душно… Простите, хозяин.
– Чем вы ночью занимались, что оба такие сонные? – покачал головой Амин. – Ладно, раз так, подождем до полудня.
В полдень идти никуда не хотелось. Воздух сгустился, казалось, еще чуть-чуть – и его можно будет резать джамбией. Во всяком случае, пальмовому листу, который сорвал Амин, поднять даже слабый ветерок оказалось не под силу.
– Ну чего тебе? – простонал Валид, когда Амин попытался его разбудить. – Чего? А-а-а… Слушай, может, ну его, этого крокодила, ляг тоже поспи?
Предложение было очень-очень заманчивым, но Амин мужественно взял себя в руки. А заодно и Валида. Искупавшийся в море – для вящей побудки – сонный мальчик только зевал и тихонько бурчал ругательства на незнакомом языке, идя за Амином в джунгли. Насим, закрыв глаза и то дело спотыкаясь, тащился следом.
– Тут есть какая-нибудь тропа… чтобы к другим джиннам случайно не зайти? – поинтересовался Амин, убирая лиану и помогая запутавшимся мальчишкам пройти.
– Тут нет джиннов, – зевнул Валид. – И кстати, Зантсиб не джинн. То есть не совсем джинн.
– Разве это не царство джиннов? – удивился юноша.
– Царство, – махнул рукой и чуть не упал Валид. – Но они… это… на других… островах… тут только он… Слушай, может, все-таки поспим?
Амин мягко подтолкнул его и снова пошел впереди.
– Вот неугомонный, – вздохнул Валид, переглянувшись с сонным Насимом.
По губам раба пробежала слабая улыбка.
– Что это? – изумленно выдохнул Амин, когда впереди показались стены, колонны, ажурные оконца и решетки.
– Храм, – фыркнул Валид. – А ты что ожидал? Этой твари когда-то же поклонялись.
Амин замер, не выходя из-за деревьев, изучая утонувший в густой листве храм.
– Честно говоря, я думал, тут будет озеро.
– Амин, – спустя паузу позвал Валид. – Скажи, ты, правда, ожидаешь… ну, увидеть крокодила? Большого жирного крокодила?
Юноша обернулся.
– А… разве нет?
– Птенчик, – умиленно вздохнул Валид и, перепрыгнув через мешающую лиану, побежал к храму.
– Валид! Стой!
– Не бойтесь, хозяин, – хватая юношу за рукав и тут же отпуская, подал голос Насим. – Там сейчас безопасно. Полдень.
– Так, – протянул юноша, сурово глядя на раба. – И что вы оба от меня скрываете? Почему крокодил живет в храме?
– Крокодил – это символ, хозяин.
– И… что?
– Идемте, хозяин, – глянув на храм, предложил мальчик. – Вам лучше самому увидеть.
* * *
– Сейчас… сейчас… ай, шай-й-йтан! – один из висящих под потолком юношей бешено задергался и повис вниз головой.
– Захир, признавайся, ты не знаешь, как отсюда выбраться, – вздохнул второй, висящий горизонтально, заложив руки за голову и глядя в потолок. – И вся эта затея не более чем…
– Молчи, Рахим, ты ничего не понимаешь. Сейчас, я… Ай, шайтан, да что же это за магия?! – отозвался первый.
Второй только снова вздохнул.
– Мунирцы… никогда… не сдаются! – горячился первый.
– Угу.
– Я отсюда выберусь!
– Угу.
– Что, лучше, как ты, сложить руки и ждать, когда этот крокодил, дух или кто он там, тебя сожрет? – вскинулся первый.
– А нечего было подслушивать.
– Чего?!
– Подслушивать, говорю, нечего, – повторил, вплетаясь в перепалку, мальчишеский голос. – Неугомонный шехзаде, что тебе в своем Мунире не сиделось?
– Точно, – откликнулся Рахим, поворачиваясь так, чтобы видеть и царевича, и мальчишку. – А… Это ты стоял у храма?
– Это он про царство джиннов рассказывал! – прошипел Захир, дергаясь. – Уши оторву, гаденыш! Ты нас специально в ловушку завел!
– Ну я же не заставлял тебя подслушивать, – невинно улыбнулся мальчик. – Ты сам.
– Шайтан!
– Может, благородный сайед знает, как нам отсюда выбраться, и поможет? – вклинился Рахим.
– Благородный сайед знает, – подбоченился мальчик. – Но не поможет.
– … да чтоб тебя гули разорвали, чтоб ты Иблису танцевал, чтоб ты…
– Помолчал бы ты, царевич, – угрожающе улыбнулся мальчик. – А то я ведь и разозлюсь, – и добавил, глядя на Рахима. – Мне выручать зарвавшихся шехзаде как-то… не по чину. А вот сейчас мой человек придет. Он любит всех спасать…
– Ты маленький несносный колдун, как ты смеешь!..
– Захир! Помолчи! – прикрикнул Рахим, внимательно глядя на мальчика. – Человек?
– Да, – улыбнулся мальчишка. – Вон он идет.
– Валид? – осторожно заходя в храм, позвал Амин. Поднял голову к потолку. – О, Аллат!
– Позвольте представить, – разрезал наступившую тишину насмешливый голос Валида. – Шехзаде Яммы Амин. Второй… или третий? Амин, ты какой там по счету?
– Какой шехзаде? – подал голос Захир, раскачиваясь в «паутине». – Султан же всех уби…
– Захир, ты идиот! – прошипел Рахим, разворачиваясь так, чтобы видеть еще и юношу. – Уважаемый сайед, ваш… м-м-м… маленький друг сказал, что вы знаете, как нам… отсюда… выбраться.
Амин вздохнул, успокаиваясь. Сзади бесшумно подошел Насим, привычно встал на колени.
– Так вы знаете, сайед? – осторожно напомнил Рахим.
Амин вздрогнул, перевел взгляд на Валида.
– Да-да, сейчас… А ну-ка иди сюда.
– Я? – изумился Валид. – А чего я? Я – не, я ничего…
– Только не говори мне, – медленно шагая к мальчишке (который так же медленно шагал от него), произнес Амин, – что это не твоя работа.
– Ну, – Валид уперся спиной в стену и заозирался. – Я же не заставлял его подслушивать…
– Но ты знал, – припечатал Амин.
– Конечно, знал, – усмехнулся Валид, шагая по стеночке влево. – Я же сам подбил его идти за нами… ой! – и прижал ладошки ко рту.
– Маленький шайтан, – ласково протянул Амин, подаваясь к нему.
Мальчишка завизжал, вырываясь.
– Да я чего, они же нам нужны, нам же нужна жертва…
– Снимай!
– А кого тогда Зантсибу в жертву?..
– Снимай, я сказал! – рявкнул Амин.
– Да-а-а, а потом ты сам вместо них в жертву принесешься… – провыл мальчик.
– Валид!
– Все-все, снимаю.
– О какой жертве речь? – поинтересовался Рахим, глядя, как мальчишка скачет под ними, надавливая на какие-то камни на полу, на стенах, а Захир, которого каждый раз при этом встряхивало, сжимает кулаки и громко поминает шайтана.
Амин недоуменно пожал плечами.
– Зантсибу приносят жертву, чтобы его вызвать. И еще одну – чтобы прогнать, – прошелестел Насим. – Но уважаемый Валид отлично знает, – добавил он, – что люди для этого не годятся.
«Уважаемый» Валид в ответ только выругался. Ему вторил Захир, рухнувший-таки на пол и схватившийся за ушибленный бок.
Амин поднял глаза к узорчатому потолку.
– Ну и что вы мне еще не рассказали?
* * *
– Это… Зантсиб? – разглядывая намалеванное на стене нечто, переспросил Амин.
У него за спиной мунирцы удивленно молчали.
– Да, – приплясывая, отозвался Валид.
– Это? – снова ткнул в «нечто» Амин.
– Да! – простонал в ответ мальчишка. – Пойдемте уже, вечереет! Он после заката ух какой монстр, вам, людям, лучше с ним не сталкиваться.
– Но почему тогда… крокодил? – уже на выходе из храма все-таки не выдержал Амин.
Насим шел впереди, уверенно ведя мунирцев куда-то в джунгли. Поэтому ответил Валид, хватая юношу за руку и потянув туда же.
– Потому что символ! Вот ты скажи, почему Аллат – большой раскаленный шар?
Амин открыл было рот. И смущенно закрыл.
Ответа не было.
– Да символ же! – провыл Валид, толкая юношу вперед. – Пошли-пошли, чем дальше от храма, тем лучше. К берегу, к воде… Ну вот, если что-то не имеет формы, ему надо ее дать, правильно? Вот как ты вчера корабль создавал, его же не было, только щепка, а мы вон на каком красавце плыли…
– Ну а при чем тут Аллат? – совсем запутался Амин. – У нее же есть… форма. Она же… красавица.
– Ну вот и Зантсиб – крокодил! Я тоже превращаюсь в того, кого люди привыкли видеть! – завопил мальчишка. – С кем им удобнее! Ты думаешь, какого шайтана я при тебе – ребенок? Нет, так вообще проще, конечно, ваши птенчики меньше внимания на себя обращают… Слушай, ну что ты ко мне пристал? Не явится он к тебе как крокодил, только тень увидишь, и все!
– Но как же я с него шкуру сниму?
– Да это фигура речи, – начал было Валид, но посмотрел на Амина и, хмыкнув, ударил юношу по плечу. – Ты узнаешь, когда снимешь.
– Но как?..
– Я же сказал – помогу, – отрезал Валид. – Значит, помогу.
…Закат над морем играл изумрудно-золотыми красками – точно умелые мазки мастера. Но почему «точно»? Закат, сын Аллат, и был художником. Говорят, любил привести на утес красивую бедную девушку и расцветить для нее небо золотом, чтобы, с наступлением сумерек, подарить это все чудо ей – на приданое.
Но это в старину. Хотя… может, и сейчас для кого забавлялся?
Во всяком случае, ни мунирцы, ни Амин об этом не думали.
– То есть нам нужна жертва? – озвучил общий вопрос притихший Захир, глядя на Валида… почти миролюбиво. – Причем, нечеловеческая. Тогда кто же?
Мальчик, усиленно делая вид, что увлечен поиском ракушек больше, чем разговором, нехотя отозвался:
– Ну, необязательно только жертва… Жрицы раньше танцевали особый танец…
Сидящий поодаль Насим поднял голову, удивленно посмотрел на Валида. Но, столкнувшись с мальчишкой взглядом, снова потупился.
– Угу. Танец, – безнадежно махнул рукой Захир. – Кто-нибудь из нас его знает?
– Я, – отозвался в наступившей тишине Валид. – Сейчас Аллат с неба свалит, и пойду снова к храму… призывать этого гада, – и, глянув на Амина, добавил: – Один.
– Нет, – покачал головой юноша. – Я с тобой.
– Один.
– Нет.
– Да.
– Нет!
– Значит, ты танцуешь, – усмехнулся Валид и, обведя всех тяжелым взглядом, добавил: – Кто за мной пойдет, тот и танцует. Ясно?
И, глянув на солнце, встал и шагнул в сторону джунглей.
Амин дернулся было за ним, но ему на плечо легла рука.
– Не надо, – тихо попросил Рахим, тоже глядя на мальчика.
Амин закрыл глаза. Сосчитал до десяти. Открыл, осмотрелся – Валид уже скрылся за деревьями – и резко встал.
– Он мой друг. И я не позволю ему встречать какого-то духа в одиночку.
– Послушайте, сайед… Захир, ну а ты-то куда?
– Ничего ты сам не понимаешь, Рахим, – вздохнул мунирский царевич, улыбаясь Амину и протягивая руку. – Я с тобой. Я еще этому паршивцу уши не надрал.
Амин широко улыбнулся и пожал руку.
Рахим с тоской посмотрел вслед удаляющимся юношам и тоже встал. Повернулся к Насиму.
– Ну дети же!
На бледном лице юного раба мелькнула грустная улыбка.
* * *
Когда луна взошла, Валид закончил «благоустраивать» храмовый внутренний дворик – круглую, поросшую травой арену. Где-то поставил свечи, где-то – камни в странном порядке. И сел ровно в центре на пятки, опустив голову. Принялся ждать.
Амин напряженно наблюдал за ним с крыши. Происходящее ему очень не нравилось. Валид совершенно точно что-то скрывал, из колдуна Насима тоже слово, кроме «простите, хозяин», не вытянешь…
– Кто он? – шепнул пристроившийся рядом, за куполом, Захир. – Он же не просто колдун.
Амин покачал головой.
– Феникс.
И, поймав изумленные взгляды мунирцев, пожал плечами.
– Бессмертный, значит, – завистливо шепнул Захир.
Амин искоса глянул на царевича.
– Ему больно умирать.
– А ты видел? – оживился Захир. – И как? Расскажи, – но замолк, получив тычок в бок от Рахима.
– Не слушайте его, сайед, у него язык без костей.
Амин не ответил – внизу первый лунный луч добрался до храмовой стены, и Валид распрямился, спружинив, поднял руки. Запрокинул голову и тихонько, пронзительно запел, вплетая мелодию в густой ночной воздух.
Амин не заметил, как схватились за уши мунирцы и приткнувшийся рядом Насим. Для него мелодия текла серебристым ручейком, призывно журчащим в жаркий полдень. И движения закрутившегося внизу мальчика попадали точно в такт и завораживали сильнее волшебной музыки.
– Аллат, что это? – выдохнули рядом, но Амин не обратил внимания.
В сгущающейся темноте внизу, среди вздрагивающих языков свечей мальчик танцевал женский танец, путаясь в тенях, и завороженному юноше казалось, что это уже не ребенок, а крылатая девушка соблазнительно поводит бедрами, изгибает руки и кружится-кружится-кружится…
Появление еще одной тени увидели все – даже зачарованный Амин. Валид внизу уже не пел, музыка звучала сама, точно кто-то невидимый дергал за струны рабаба и невидимый же вторил ему канун. А потом умерли остальные звуки, и громадная, жирная гротескно-черная тень шагнула из храма навстречу танцовщику.
– Что это? – выдохнул Амин, когда Валид плавно качнулся навстречу тени, поманил рукой.
– Молчите, хозяин, – шепнул Насим, – пожалуйста, молчите.
Тень тяжело шагнула-поползла к расправившему руки-крылья Валиду, затушив сразу три свечи. Протянула тонкий черный отросток, змеей обившийся вокруг щиколотки мальчика.
Не прекращая танцевать, Валид вскинул голову и скрипуче-отчаянно закричал.
* * *
Амин напряженно, сосредоточенно вырывался. Его держали в четыре руки, маленькая ладошка Насима еще и закрывала рот, а внизу окутанный сгустками теней Валид ломаными движениями протягивал Тени руки, не переставая кружиться. И громко плакал, пока один из черных отростков не захлестнул ему рот. И тут же стало темно – чернильно-темно, темнее, чем самой темной ночью. И темнота была довольна, Амин чувствовал это, обмякнув в руках у мунирцев. Очень, очень довольна.
Она получила свою жертву.
А потом все исчезло, и луна освещала пустой, нестрашный двор, где, распластавшись среди камней, лежало маленькое-маленькое тело. Совершенно неподвижное, точно мертвое.
– Все-все, хозяин, – шептал Насим, отодвигаясь от Амина. – Все закончилось, он явится завтра снова, спросит вас о желании, он обязан спросить, и после такой жертвы обязан исполнить…
Амин молча глянул на него, рванулся в последний раз – и вырвавшись, наконец, – бегом бросился к лесенке во двор.
– Но он же феникс, – сглотнув, шепнул Захир, не сводя глаз со двора. – Он же не может умереть.
– Простите, сайед, – тихо откликнулся Насим. – Но хозяин ошибался. Его… друг не был фениксом.
Внизу, на руках у Амина Валид открыл глаза, глянул равнодушно на задыхающегося юношу и тихо шепнул:
– Я исполнила… твое… желание.
И сразу же его тело вспыхнув, превратилось в золотую светящуюся, точно Аллат на небосклоне, птицу, отчего-то скованную. Цепь тянулась куда-то далеко, к небу, дрожала, но когда птица с криком попыталась расправить крылья, цепь дрогнула, сжимая худенькое, сияющее лазурью тело. Амин успел заметить отчаянный взгляд, потом птица вскрикнула снова. И рассыпалась яркими разноцветными искрами.
* * *
– Но он же еще ничего не сделал! – хмурясь, воскликнул Захир, сидя на берегу у костра. – Ай, Рахим, кончай пихаться! Что я такого сказал?
Невидимое в ночных тенях, вздыхало море – только серебристая дорога луны вела на небо, ярко освещенное рабами Вадда – звездами.
– Простите, сайед, но он призвал Зантсиба. Вам осталось только убедить его отдать вам шкуру, – тихо объяснил Насим.
– О, то есть завтра вечером мы просто пойдем в храм, этот дух задаст нам пару вопросов, мы верно ответим, и царевна Алия – моя? – воодушевился Захир.
– Почему твоя? – отвесил ему отрезвляющий подзатыльник Рахим. – Ты, что ли, призывал? Ты палец о палец не ударил. Это его, – он кивнул на молчащего Амина, – друг погиб. Он и выиграет Испытание.
Амин поднял пустой, мертвый взгляд на Захира и покачал головой.
– Нет. Я не хочу. Не такой ценой… Не так.
И, встав, сгорбившись, пошел вдоль берега – куда глаза глядят. С неба месяц-Вадд равнодушно смотрел на него, подгоняя колесницу. А может, и не равнодушно – а даже наоборот, с завистью. Для него никто не стал бы жертвовать жизнью. Или свободой.
Какое-то время спустя Амина догнал Захир. Улыбнулся, хлопнул по плечу.
– Слушай, парень, ты азартные игры любишь?
Амин глянул на него и отвернулся.
– Нет.
– А в алатыру не ты, случайно, лучше всех играешь? – невинно поинтересовался Захир. – Я же помню, мне про тебя рассказывали. Ты кудесник, который обыграет даже бога. Всегда хотел…
– Оставьте меня, царевич.
– Слушай, парень, – уже серьезным тоном произнес мунирец. – Давай начистоту. Ты, значит, в Испытании больше участвовать не желаешь? Как твой друг окочурился – так и все, да?
Амин поднял на него тяжелый взгляд и повторил:
– Оставьте меня, шехзаде Захир. Пожалуйста.
– Я-то оставлю, – усмехнулся Захир. – А вот ты потом жалеть не будешь? Твой друг ради твоей победы умер. Рискнешь осквернить его память?
Амин замер.
– Вы ничего не понимаете, шехзаде, он… – и запнулся.
– Я не знаю, чего ради тебе нужна гарибская царевна, – продолжал Захир. – Я вот просто хочу посмотреть на красавицу, ради которой столько людей полегло. Интересно, она точно не уродина? Вот смеху будет, если уродина… Ну вот, а Рахим ради меня плясать, зная, что помрет, не станет. И никто не станет. Так что я тебе, парень, завидую и, честно, мне бы хотелось, чтобы именно ты был моим соперником… А! Да что там, чтобы именно ты победил! Ради тебя… во! Значит, сто́ишь. В общем, ночь долгая, да и день еще впереди. Подумай, – и, убрав руку с плеча юноши, вернулся к костру.
– Поговорил? – поинтересовался Рахим, протягивая царевичу жаренную на веточке рыбу.
– Хотя бы попытался, – сверкнул улыбкой Захир и занялся едой
– И я бы за тебя умер.
– Я бы за тебя – тоже, – рассмеялся Захир, ударив друга по плечу.
– Дурак ты… шехзаде.
– От сына визиря слышу.
Насим молча подложил в костер ворох веточек, и пламя радостно затрещало, осветив сосредоточенное лицо раба. В отличие от остальных он-то все прекрасно понимал. И лучше всех.
И потому молчал и сидел в сторонке.
* * *
Встало и снова исчезло за горизонтом солнце. Поднялась луна, освещая дорогу до храма Зантсиба.
– Что-то мне как-то не по себе, – простодушно поделился Захир. – Слышь, малец, а что этот… спрашивать будет?
– Я не знаю, сайед, – опустил голову Насим.
– Страшно – не ходи, – подначил друга Рахим.
– Мунирцу никогда не бывает страшно! – вскинулся Захир.
– Ну-ну.
У храма их ждал молчаливый Амин. И так же, не ответив на улыбки, шагнул за ними в темноту входа.
– Хозяин? – осторожно дернул его за рукав Насим, и юноша вздрогнул. – Вы… уверены?
Амин молча высвободил рукав и догнал мунирцев. Насим остался у входа, тревожно вглядываясь в сгущающуюся темноту.
Тень Амин ощутил сразу же. И это действительно намного сильнее походило на нарисованное «нечто», чем на символ крокодила. Просто расплывчатое черное пятно. Просто тьма. Она враз окутала юношу, и он остался один. Один на один с Тенью.
– Ты хотел славы и величия, – шепнул хриплый голос. Или Амину это только показалось, и он говорил сам – странным, незнакомым голосом. – Еще вчера я чувствовал тебя рядом с Птицей, и ты хотел стать сильным и могущественным. Чего же ты желаешь сейчас?
Перед глазами промелькнули картинки из детства… Пляшущая с саблей на голове, улыбчивая наложница… Тела братьев… Корабль…
– Ничего, – честно ответил Амин.
Темнота удивленно молчала. Потом голос раздался снова, но интонация поменялась. Теперь почти живая. Почти человеческая. И человек этот улыбался.
– Тогда зачем ты здесь?
Амин поднял голову, но темнота была повсюду. Уютная, нестрашная темнота. Живая.
– Он умер? Мой друг. Валид. Он действительно умер?
– Нет, ибни, – шепнула темнота. – Он не может умереть. Но он в беде из-за тебя.
Амин прикусил враз пересохшие губы.
– Как ему помочь?
Темнота усмехнулась.
– Принеси султану Гарибы то, что он хочет.
Амин нахмурился, но, подумав, кивнул.
– Как мне это получить?
– Ты хочешь спасти эту несносную птицу не… для себя? – удивилась темнота. – Почему? Попроси власть и богатство – и твое желание исполнится. Эта крылатая тварь тебе не нужна. Забудь про нее.
– Нет, – покачал головой Амин. – Он мой друг. Так поступают друзья. Выручают друг друга.
Темнота удивленно замолчала. И рассыпалась золотистыми искрами, собравшись у Амина на руках в янтарную статуэтку ухмыляющегося крокодила.
Глянув на нее, Амин тяжело вздохнул и упал на что-то твердое, больно ударившись головой.
* * *
– Мда. Не хочется это признавать, но, кажется, я проиграл.
– Ты еще можешь, пока он спит, забрать у него крокодила, – отозвался второй голос, принадлежащий… кажется, Рахиму.
– Ну уж нет! – возмутился Захир. – Проигрывать надо честно. Эй, парень, вставай. Ты как?
Амин приподнялся на локтях, посмотрел на фигурку в руке и счастливо улыбнулся.
– Да тебе, я гляжу, полегчало, – присвистнул Захир. – Ну и ладненько. Вставай, пойдем корабль придумывать, надо же отсюда выбраться.
Насим шел за ними следом, вполуха слушая, как Захир рассказывает, как играл в алатыру с темнотой, но проиграл, а Рахим вставляет что-то про загадки, на одну из которых не знал ответа.
Колдуна куда больше интересовало, как бы убедить «хозяина» проплыть Гарибу и отправиться… да в ту же Ямму. Что-то подсказывало, что просто так Амин не согласится…
И, задумавшись, даже Насим пропустил, как прямо во время рассказа о темноте фигура Амина сверкнула золотом… и исчезла, растворившись в воздухе.
– Это… это что? – первым обрел дар речи Захир. – Испытание еще не закончено? Эй, малец… Эй, ты там в порядке?
Насим упал на колени, вцепившись руками в волосы. Уж портал-то он и спустя десяток лет бы узнал. И узнал, к кому Амина отнесло… Прощай надежда избавиться от проклятия – еще лет на сотню точно.
Шайтан, ну почему же так не везет!
* * *
– Поздравляю, ибни.
Амин с трудом открыл глаза. Голова трещала и была такой же тяжелой, как здоровенный мешок с золотом… или с персиками, которые Амин в Бахре на всю жизнь натаскался.
– Поздравляю, – повторил голос. – Ты выиграл Испытание.
Амин перевел взгляд на руки, спохватившись, сообразил, что крокодила у него уже нет. И с трудом сфокусировал взгляд на стоящем над ним человеке.
Мужчина. Не юный, но еще молодой, красивый, в дорогой – даже очень дорогой, – но не вычурной одежде. Черный шелк, помнится, на базаре ценился на вес тех же черных жемчужин. Ведерка, не меньше.
А от насмешливого взгляда Амин поежился. Но вспомнил, где слышал этот голос и попытался сползти с софы на укрытый пушистым ковром пол.
– Ну-ну, ибни, – усмехнулся мужчина. – Я, конечно, султан, но кланяться мне не нужно. Это совсем не то, что я от тебя сейчас хочу. Встань.
Голова кружилась, слова застряли в горле, и Амин смог лишь, пошатываясь, встать.
Султан великой Гарибы продолжал смотреть на него, усмехаясь.
– Что ж, ибни, теперь ты, наверное, ждешь, что я покажу тебе твой выигрыш? Иди-ка сюда, – и указал юноше на кровать в дальнем углу комнаты.
Амин бездумно – лишь потому, что приказали, – подошел. Присмотрелся. И, пошатнувшись, схватился за один из столбиков кровати
Среди подушек и дорогого шелкового сукна лежала девушка, прекрасная, как заря. Кожа благородного цвета слоновой кости, темные чарующие глаза, высокие скулы, правильной формы нос, манящие губы…
Амин узнал ее.
– Видишь ли, ибни, – протянул султан, подойдя к кровати и склоняясь над девушкой. – На самом деле у меня нет дочери. И никогда не было. Но мне пришлось придумать эту ложь, чтобы заманить сюда отчаянных глупцов со всего мира. А она, – султан подцепил темный, переливающийся локон, пропустил сквозь пальцы, – она любит бесстрашных глупцов. Среди них слишком часто встречаются неудачники. Впрочем, я не особенно надеялся, что эта ловушка сработает, слишком грубо для нее, она обходила и куда более сложные капканы. Сбежала ведь даже отсюда, хотя была у меня в руках. Но удивительно – она все равно пришла. Вместе с тобой. Это действительно удивительно, ибни, хоть ты и не в состоянии это осознать.
– Кто она? – вытолкнул, наконец, слова Амин. – Зачем… – и замер, когда девушка открыла глаза.
– Амани, – потянулся к ней мужчина. – Моя Амани.
Девушка встретилась с ним взглядом. И тоскливо, скрипуче закричала.
В это же мгновение Амин бросился на султана, не рассуждая, что делает. Только зачем: Валиду больно, и он должен помочь.
Ничего он не успел – мужчина, не оборачиваясь, щелкнул пальцами, и Амин завис над полом, беспомощно барахтаясь.
Но следующие слова заставили его замереть.
– Моя хумай, как долго ты пряталась от меня, – протянул султан. – Что мне сделать с этим ибни за все годы ожидания, которые ты заставила меня терпеть?
– Ничего, – скрипучим голосом Валида отозвалась красавица. – Тебе это не нужно. Я здесь. И я… твоя. Я исполню любое твое желание. Приказывай… хозяин.
Амин в который раз рванулся, а мужчина, улыбаясь, произнес:
– Свободолюбивая хумай говорит такие слова… Наверное, мне стоило бы заточить этого ибни в темницу… Или отдать моим гулям… Ты видела моих гулей? Но я милостив и сжалюсь. Я не буду ничего с ним делать. Сделаешь ты. Слушай, хумай. Я хочу, чтобы ты его убила.
Амин вздрогнул, встретившись взглядом с красавицей… Валидом.
– Слушаю, – она склонила голову. – И повинуюсь. Хозяин.
Мир вокруг сжался в одну точку, а потом снова взорвался феерией красок. На этот раз ни комната, ни стоящий над ним человек не были незнакомыми.
Амин слишком часто видел старшего брата в кошмарах, чтобы забыть его.
