Сын Земли.
12.
Из окна, около которого Роберту выпало стоять в дозоре, виднелась полуразрушенная ограда и развалины поселка Тариан, давшего название промышленному комплексу. Еще дальше возвышались горы. Острые, будто заточенные вершины тянулись вверх, точно норовя проткнуть небо.
При взгляде на заснеженные хребты Роберт всякий раз вздрагивал, вспоминая, как бродил среди них.
— Так, еще не спишь? — проверяющий посты Бьерн, несмотря на габариты, подошел совершенно бесшумно. — А то мне пришлось кое-кому дать в рыло для вразумления…
— Вчера отоспался, — сказал Роберт, поворачиваясь к сержанту. — Докладываю, все спокойно, ничего подозрительного не замечено.
— Это и так понятно, — Бьерн хмыкнул, с хрустом поскреб шею. — Что, интересно, кто мне рожу исцарапал?
Шрамы на лице сержанта выглядели достаточно старыми, но взгляд невольно притягивали.
— Интересно, сомий хвост, — не стал возражать Роберт. — С женщиной поссорился или с кошкой?
— Нет, не угадал! — сержант рассмеялся, заставив эхо шевельнуться в углах комнаты. — Бабы и животные тут не причем. Это меня взрывом пометило. Счастье еще, что глаза уцелели…
— Что за взрыв?
— Это еще до службы в полиции было, — Бьерн махнул рукой, глаза его чуть затуманились. — Я тогда работал в Канцелярии Дальней Разведки. Слышал о такой? Нет? Она занимается поиском новых колоний и отправкой модулей. В общем, я состоял в одной из команд, что первыми проходят через открывшийся портал. А один из них возьми да и взорвись прямо перед нами… Огонь, грохот, троих в клочья, двоих — в инвалидные коляски. Меня подлечили, да только обратно не взяли…
— Опасная работа, — покачал головой Роберт. — Но интересная.
— Это точно, — Бьерн сунул руку за грудную пластину бронекостюма и потащил за висящую на шее цепочку. — Вот, посмотри, чего у меня от нее осталось. Память о дальних планетах, где я оказывался одним из первых…
На широкой мозолистой ладони лежал камушек размером с голубиное яйцо. Странным казалась форма — правильный многоугольник, а также то, что Роберт не мог определить его цвет.
Гладкая поверхность переливалась, становясь то серой, то радужной, то вовсе белой.
— Что это такое?
— Идеальный кристалл, как обозвали эту штуку наши умники, — сержант поднял «камушек» повыше. — Вроде как в природе такая штука существовать не может, но в то же самое время на той планете, где ее добыли, мы не нашли следов разумной жизни.
— А что за планета? — полюбопытствовал Роберт.
— Она все равно так и не была освоена, — Бьерн запрятал камушек обратно под панцирь. — Ничего на ней не нашли интересного, кроме этих вот штук. Осталась в записях только под номером. А этот камушек — часть здоровенной глыбы, и отколоть его стоило немалого труда.
— Понятно, а…
— Все, вопросы окончены! — Бьерн нахмурился, на глазах превращаясь из приятного собеседника в сурового командира. — Передаю тебе приказ майора — трупы форсеров не уничтожать, а сберегать как можно тщательнее.
— А что с ними будет дальше?
— Майор говорил о каких-то научных командах, что будут их изучать, — сержант пожал плечами. — Ладно, пойду я. Мне еще остальных проверить надо…
Он ушел, а Роберт остался у окна, один на один с высящимися на горизонте горами.
Холодильные установки отказали не меньше чем неделю назад, но на складах готовой продукции сохранялась прохлада.
— Вон туда сворачивай, направо, — Трэджан ходил сюда далеко не первый раз. — Смотри, чего на упаковках написано, елки-палки…
— Ананасы в собственном соку, — прочитал Роберт. — Лимонный джем. Абрикосовый джем.
— Нет, только не абрикосы! — сморщился Трэджан. — У меня от них все пузо слиплось. Возьми лимонного на пробу, сегодня обещали хлеба привезти… Должно нормально пойти.
За добавкой к обеду подчиненных отправил сержант, велевший добыть чего-нибудь «вкусненького».
Задача осложнялась тем, что за проведенные тут дни солдаты второго полка успели попробовать практически все, и не просто попробовать, а нажраться до отвращения.
В штабелях коробок зияли бреши.
— Взял джем? — спросил Трэджан, закопавшийся в какой-то ящик чуть ли не по пояс. — О, тут маринованные арбузные корки, елки-палки. Ты пробовал когда-нибудь?
— Нет, — честно ответил Роберт. — Да и не нравится мне идея их есть. Зачем корки, если можно найти арбузы?
— Нету их, искали, — вздохнул Трэджан. — Давай возьмем пару банок компота. Они вон там, в углу.
От компота, как выяснилось, остались только воспоминания и надпись на пластиковой коробке «Петро все сожрал, чтобы клятым форсерам ничего не досталось».
— Чтобы он лопнул, этот Петро, — вздохнул Трэджан. — Ладно, прихватим бананов в вакуумной упаковке…
С коробками и банками в руках они выглядели точно пара мародеров.
Поднимаясь по лестнице, столкнулись с парой солдат из другого взвода, а во дворе — с полковником Ниеминеном.
— Долбаная форель! — сказал он. — Что несем?
— Продукты, господин майор! — бордо отрапортовал Трэджан. — Добавка к рациону!
— Рацион — это сила! — значительно воздев палец, изрек командир батальона и зашагал дальше.
Появление «добавки к рациону» было встречено одобрительным гулом, под крепкими пальцами затрещала пластиковая упаковка бананов, желтые шкурки полетели в мусорный бак.
— Джем на после обеда… — заметил Бьерн, облизываясь. — Особенно если и в самом деле привезут хлеба…
Если с фруктами в части был полный порядок, то с остальным дело обстояло куда хуже.
— Так, мы… — начал было сержант, но тут же осекся, вслушиваясь в донесшуюся из наушников шлема скороговорку. — Все к оружию, быстро! Замечено передвижение противника!
— Вот и обед… — только и вздохнул кто-то.
Роберт одним движением нахлобучил шлем, услышал, как щелкнули плечевые крепления. Схватил автомат и на стекле забрала появился алый кружок целеуказателя.
Места у окон были распределены заранее, так что никакой суеты не возникло.
Роберт плюхнулся на живот и, раздвигая локтями осколки, пополз к своей точке. Хорошо видел, как Али устанавливает пулемет, а Трэджан деловито загоняет на место обойму.
— В общем, всем быть готовыми, — изрек сержант. — Без команды не стрелять.
Роберт прислонился к стене и осторожно выглянул.
За оградой ничего не двигалось, только ветер шевелил листья на немногих уцелевших деревьях, но вот дальше, в развалинах поселка Тариан, заметно было какое-то шевеление.
Луч ионной пушки ударил куда-то в сторону, грохнуло, в наушниках прозвучал и тут же затих вопль.
— Без нужды не высовываться! — рявкнул Бьерн. — Снайперы у них, черт возьми…
Роберт знал, что и у них в полку есть несколько взводов, усиленных снайперами, даже видел единожды снайперскую винтовку «Игла», длинную и изящную, напичканную электроникой так, что обыкновенный автомат казался рядом с ней железной болванкой.
Стоило только подумать об «Иглах», как они вступили в действие. Едва слышный хлопок донесся сверху, за ним еще один.
— Слушай меня! — раздался в наушниках голос майора Ниеминена. — Враг решил задавить нас числом! Но мы должны показать этим уродам, как сражаются настоящие люди!
— Перевожу на нормальный язык, — добавил Бьерн. — В общем, кто наложит в штаны, будет стирать их сам.
Плазменный разряд ворвался в окно, точно шаровая молния, пролетел через помещение. Ударился о стену и с грохотом разорвался, по панцирям и шлемам забарабанили осколки пластиковой обшивки.
— Пора за дело, — пробормотал Али, кровожадно скалясь.
— Огонь! — рыкнул сержант.
Роберт ощущал себя довольно странно. Для бывшего бойца полицейского спецназа это был далеко не первый бой с форсерами, но впервые уроженец Владивостока встречал явившегося из Сложных Миров врага на хорошо подготовленной позиции, будучи полностью экипированным.
Высунувшись из-за подоконника, Роберт совместил целеуказатель с одной из бегущих к изгороди фигурок и нажал спусковой крючок. Автомат чуть заметно вздрогнул.
— Гранатами их, — посоветовал Бьерн. — Пулями если только в упор…
Форсеры перемещались короткими рывками, меняя направление движения и залегая за любым укрытием, в сторону завода летели сотни плазмоидов, мелькали длинные «спицы» ионных лучей.
Граната вылетела с хлопком, через мгновение на том месте, куда Роберт целился, вырос дымный столб разрыва. Находившихся рядом форсеров расшвыряло в стороны, некоторые остались лежать, другие повскакали на ноги.
— Ублюдки железные… — прошипел Трэджан.
Роберт повел стволом, чтобы лучше прицелиться, но тут что-то полыхнуло перед самым лицом, забрало шлема потемнело, спасая глаза хозяина, а сам он ощутил, что летит.
От удара по спине из груди вылетел весь воздух, а перед глазами вспыхнули сотни звездочек.
— Кхе-уххх… — Роберт закашлялся, пытаясь вдохнуть ставший колючим и очень холодным воздух.
— Живой? — голос Бьерна прозвучал так слабо, будто сержант находился за сотню метров.
— Так точно…
Ощущая, что его пошатывает, Роберт поднялся и пошел вперед. Зрение постепенно прояснилось и он смог разглядеть, что на месте окна зияет оплавленная дыра и что кто-то из соратников лежит рядом с ней, весь какой-то скорчившийся и маленький.
Темная лужа на полу становилась все больше и больше.
— К бою! — крик Бьерна заставил оцепенение исчезнуть. Роберт прыгнул вперед и лег на прежнее место.
Форсеры преодолели открытый участок и подбирались к самой ограде, на которой висел труп одного из них, взрывом гранаты превращенный во что-то неопрятно клочковатое.
— Ну держитесь, уроды! — прохрипел Роберт.
Прицелился, выбрав в качестве мишени одного из врагов. Выпустил в него длинную очередь и с кровожадной радостью увидел, как форсер замер на бегу, точно споткнувшись, и в следующее мгновение упал.
— Вот вам… — пустой магазин полетел в сторону, а Роберт вставил на место новый.
Грохнуло вверху, что-то тяжелое и угловатое садануло по шлему. Раздался стук, какой бывает, когда град колотит по крыше, наплечники и спинные пластины затряслись. Перед глазами потемнело, и тяжесть прижала тело к полу.
Будь Роберт в каком угодно бронежилете, обломки разрушенного взрывом потолка переломали бы ему кости, ну а так он потратил всего несколько минут на то, чтобы выбраться из-под завала и оглядеться.
— Помоги… — просипел Али, которому повезло куда меньше — упавшая балка прижала его к полу.
Роберт бросился к нему, потянул, ощущая, как напрягаются мышцы, а сухожилия скрипят, точно канаты.
— Сомий хвост! — и балка пошла в сторону.
— О спасибо, да благословит тебя Единый! — Али потянулся, захрустев то ли суставами, то ли сочленениями бронекостюма, отшвырнул опустевшую ленту и потянул из ящика новую. — Сейчас мы им…
— Враг прорвался на территорию комплекса! — ожили наушники. — Первому батальону занять круговую оборону!
— Этого еще не хватало, — в голосе лейтенанта Тао не было и тени страха. — Бьерн, твои пусть продолжают палить наружу. Там еще много этих тварей. А мы вас прикроем…
— Давай сюда! — махнул рукой Трэджан. — Будем бить их сверху, точно муравьев!
Суетящиеся около ограды форсеры и в самом деле напоминали чудных насекомых — блестели на солнце серые панцири, длинными и толстыми хоботками казались плазменные пушки.
— Хрень чертова… — выругался Роберт, обнаружив, что кассета с гранатами опустела, и потянулся за новой.
Он успел расстегнуть подсумок, когда за спиной, совсем близко кто-то вскрикнул и вслед за этим раздался хорошо знакомый звук — хлопок взорвавшегося плазменного заряда.
Роберт резко повернулся, ощутив, как судорогой свело мышцы живота.
В дверном проеме стоял форсер. Ствол его пушки медленно-медленно смещался. Роберт видел темный провал дула, горящую в глазах нелюдя злобу, царапины на его груди, перекатывающиеся бугры мускулов на мощных руках, блики на металлических пластинах.
Рывком вскинул автомат, понимая, что не успевает, не должен успеть и не может…
Два выстрела прозвучали одновременно. Очередь хлестнула форсера по груди, оставляя выбоины на панцире и разворачивая его хозяина вбок, и плазменный шар отправился в полет.
Из бедра точно вырвали кусок мяса. Роберт заорал, оглушив себя собственным криком, и все же различил, как заговорили автоматы соратников, как сотряс воздух ругательствами Бьерн.
Форсер больше не успел выстрелить, он рухнул на пол, точно нафаршированная пулями отбивная.
— О, оххх… — руки дрожали, лицо заливал пот вперемешку со слезами, но Роберт все же сумел стащить шлем.
В бедренной броне, чуть повыше колена был обугленный провал, в котором виднелось что-то черное, кровоточащее. Счастье, что заряд ударил по касательной, а то бы он просто пережег ногу.
Броня, на большом расстоянии способная выдержать попадание любого плазменного разряда, не устояла.
— Проклятье, — рядом присел Бьерн. — Ты как? Можешь держаться?
— Могу… — Роберт ощутил, что теряет сознание, что его будто затаскивает в недра темного колодца.
— Держись! — удар по щеке оказался столь сильным, что от него дернулась голова, а в шее что-то неприятно хрустнуло.
— Да… да… — пробормотал Роберт, ощущая, что выплывает из забытья.
Безучастно смотрел, как появляется в руках сержанта блестящий баллончик, как бьет из него белая струя пены, как застывает прямо на ране, покрыв ее точно рваной простыней.
Боль отступила, сменившись пульсирующим жжением.
— Ну как? — Бьерн сунул баллончик в подсумок. — Возиться мне с тобой некогда, так что либо лежи тут и не отсвечивай, либо…
— Я могу стрелять, — Роберт подгреб к себе автомат и тяжело, точно беременная мокрица, перевернулся на живот. — Сейчас до окна доберусь и покажу этим тварям!
— Отлично! — сержант метнулся на место, через мгновение застрекотал его автомат.
Ползти оказалось много труднее, чем Роберт себе представлял. При каждом движении ногу дергало болью и приходилось волочить ее, точно пришитый к телу мертвый придаток.
Вскинув оружие, он несколько минут не мог понять, почему не видит целеуказателя, и только потом вспомнил, что сам стащил шлем.
— Сомий хвост! — пришлось развернуться и ползти назад.
К тому моменту, когда Роберт оказался готов к стрельбе, он весь покрылся испариной и напоминал поросенка, которого запекают в фольге на очень слабом огне.
Новая обойма долго не желала вставать на место, пришлось впихивать ее чуть ли не силой. Справившись с этой задачей, Роберт приложил приклад к плечу, поймал на прицел одну из мечущихся внизу фигурок и нажал спусковой крючок.
Что происходило дальше — запомнил довольно плохо. Временами наплывала боль и тогда приходилось скрипеть зубами. Потом становилось легче, и он опять стрелял, хлопал подствольный гранатомет, ругался где-то рядом Бьерн, стрекотал пулемет Али.
А потом все закончилось. Форсеры куда-то исчезли, и Роберт осознал, что вокруг царит невероятная, невозможная тишина.
Врач оказался такого маленького роста, что если бы не белая кожа, можно было заподозрить, что среди его предков числились африканские пигмеи.
— Прекрасненько, прекрасненько, — бормотал он, ковыряясь где-то в животе раненого бойца. — О, совсем хорошо…
Роберт, лежащий на соседних носилках, глядел на это и невольно вздрагивал.
В бывшую столовую, отведенную под временный госпиталь, его принесли двадцать минут назад, а бой благополучно завершился часом ранее. Форсеры убрались, прихватив трупы соратников, и среди дымящихся руин остались только людские тела.
Раненых было очень немного.
Если плазменный заряд прожигал броню, то чаще всего наносил такие повреждения, от которых наступала смерть.
— Прекрасненько, — в очередной раз заметил доктор. — Жить будет. Теперь посмотрим следующего.
Под взглядом светлых, чистых как родник глаз Роберту стало очень не по себе.
— Так, что тут у нас? — доктор, похоже, привык разговаривать сам с собой, и это вызывало определенные подозрения относительно его предыдущего места работы. — Нога? Очень хорошо…
— Чего же хорошего, сомий хвост? — прохрипел Роберт, глядя, как доктор ловко отстегивает пластины ножной брони.
— Много, — безмятежно отозвался тот. — Вы могли остаться без конечности, что не очень приятно, могли получить заряд в пах… что еще хуже, а так все почти обошлось…
Несмотря на все слова, Роберт судорожно сглотнул, едва увидев рану.
Черная бугристая корка торчала из-под остатков антисептической пены, а по сторонам от нее пульсировали багровые вздутия.
— Прекрасненько, — доктор извлек из сумки на поясе инъектор. — Сейчас мы вас…
Будучи не в силах глядеть на то, что делают с его конечностью, Роберт откинулся назад. Ощутил прикосновение чего-то прохладного к коже, потом по ноге поползло онемение.
— Вот и все, — сказал доктор. — Лежите спокойно, если захотите пить, позовите санитара.
— А что дальше? — удивился Роберт. — Вы же не думаете, что рана зарастет сама по себе?
— Нет, — доктор хмыкнул. — Мы вызвали транспортер, он заберет вас и доставит в госпиталь куда-нибудь на Атлантис, Олимп или Ниобу…
Все было логично — зачем возиться с ранеными там, где идут бои, и никто не может сказать, где завтра или послезавтра окажется враг? Гораздо проще отправить их в далекий тыл, заштопать, а потом вновь бросить в дело.
— Прекрасненько, — в последний раз сказал доктор и, окинув лежащие на полу носилки с ранеными пристальным взглядом, двинулся к выходу.
Хлопнула дверь, долетели звуки разговора, потом все стихло.
Роберт лежал, глядя в белый потолок, на ползущую по нему многоножку, прозрачную, точно стекло, и ни о чем не думал. Потом рядом зазвучали шаги, и он опустил взгляд.
Сделав это, обнаружил переминающегося с ноги на ногу Бьерна, а рядом с ним — Трэджана.
— В общем, зашли тебя проведать, — чуть смущенно проговорил сержант. — Как ты тут?
— Как на курорте, — ответил Роберт. — Лежу, ничего не делаю. Только вот с ногой что-то не так.
— Ничего, — хлюпнул носом Трэджан. — Новая вырастет, лучше прежней. Ребята передают тебе привет. Чего хоть док говорит?
— Отправят нас всех в тыл, на Атлантис или Олимп.
— Вон как? — лицо Бьерна вытянулось. — Ну, если так надо, то значит надо…
Хлопнула дверь.
— Прекрасненько, — проговорил вошедший доктор. — Ребята, раз уж зашли, то помогите погрузить раненых. Там как раз транспортер пришел.
— Не вопрос, — вздохнул сержант.
Первыми выносили тех, кто лежал у двери. Роберт смотрел на бледные, искаженные болью лица, безвольно свисающие руки и думал, что этим парням пришлось куда хуже, чем ему самому.
Двое санитаров подняли его носилки, нога отозвалась слабой болью, точно не желала покидать то место, где ее повредили.
— Почти все, — сказал расположившийся у двери доктор. — Еще четверо осталось…
Роберта вынесли на лестницу, затем по сторонам оказались стены длинного коридора. Звякнули под ногами санитаров остатки выбитой двери, и в лицо пахнуло свежим воздухом, щедро сдобренным ароматом гари.
Тарианский промышленный комплекс сильно изменился с того момента, когда Роберт увидел его впервые.
На месте ограды торчали покосившиеся столбы, здания напоминали куски швейцарского сыра, столько в них было дыр, кое-где поднимались столбы дыма. А там, где когда-то располагались ворота, стоял транспортер с алым крестом на боку. Дверцы кузова были распахнуты, так что виднелся выкрашенный в белый цвет потолок.
— Давай мы поможем, — сбоку объявился Бьерн, мощные лапищи ухватились за носилки. — А ты возвращайся!
— Обязательно! — поддержал сержанта Трэджан.
Роберт только улыбнулся в ответ: кто знает, какая судьба постигнет корпус «Один» к тому моменту, когда рядовой Кузнецов вернется из госпиталя? Может быть часть, символом которой стал одноглазый бородач в рогатом шлеме, проследует путем «Ареса»?
Носилки проехались по полу, ударились о стенку.
— Вот так, — находящийся в кузове санитар ловко щелкнул, пристегнув их специальным креплением. — Теперь ты никуда не денешься, красавчик!
— Это уж точно, — согласился Роберт.
Рядом по полу скрежетнули еще одни носилки, раненый на них застонал, дернулся, пятно крови на укрывающей его простыне намокло и принялось увеличиваться.
— Да поможет нам Единый, — пробормотал Роберт.
— Удачи, друг! — прозвучал голос Бьерна, и дверцы с лязгом сошлись. Транспортер взревел мотором и, переваливаясь с бока на бок, точно утка, тяжело двинулся с места.
Роберт лежал на носилках и смотрел на видимый через небольшое окошко кусочек неба, блеклого, точно лежалое яблоко.
