Стадо вошло в город с трех сторон – с севера, с востока и с юга. В замедленной съемке с высоты птичьего полета его вторжение напоминало равномерный, неустанный захват гигантского организма армией раковых клеток. Мертвецы просачивались в город сквозь дымящиеся руины баррикады возле Фолк-авеню и расходились по станционному парку, принося с собой чудовищную вонь и желтоватыми глазами скользя по сторонам в поисках пищи. Их руки были выставлены вперед, они двигались, как жуткий, дерганый кордебалет. Они выходили из лесов, устремлялись к взорванным отрезкам стены у перекрестка Пекан-стрит и Догвуд-лейн, искали теплое мясо, натыкались друг на друга в общем, неизбывном голоде, хрипели, стонали и рычали в унисон, создавая нарастающий гул, подобный гулу все быстрее вращающейся турбины. Они перешагивали через упавшие, охваченные огнем сегменты баррикады возле Дюранд-стрит и волной накатывали на пустыри, брели по тротуарам и выходили на городскую площадь. В темноте, подобно чернилам, разливалась их невыносимая вонь, которая проникала в дома сквозь открытые окна, расходилась по переулкам, нишам и тупикам. Этот запах был таким густым, таким плотным, что он прилипал к коже тех несчастных людей, которые в суматохе искали укрытие, кричали от ужаса и беспорядочно разбегались по сторонам.

В северной части городской площади Спид Уилкинс со всех ног убегал от группы ходячих, идущих на его запах, но в конце концов они окружили его, когда он сделал неверный шаг возле старого дуба в самом центре зеленой лужайки. Три отдельных волны мертвецов прижали его к стволу дерева. В его «АК-47» осталось всего десять патронов, и все же он попытался пробиться. Это стало огромной ошибкой. За то время, которое понадобилось ему, чтобы уложить авангард ходячих, наступавших справа – их головы одна за другой взорвались, как гнилые арбузы, истерзанные тела зашлись в чудовищной пляске смерти в неровном свете фонаря, – он не только израсходовал последние боеприпасы, но и позволил задним рядам атакующих беспрепятственно добраться до него.

Патроны закончились как раз в тот момент, когда огромный мужчина-ходячий в опаленном, прожженном в нескольких местах больничном халате набросился на Спида сзади и вонзил почерневшие зубы в основание его мощной шеи. Спид закричал и уронил бесполезный автомат. Он развернулся, но было уже слишком поздно. Противников было не перечесть – стоило ему отбросить в сторону здоровенного мертвеца, как с другого фланга к нему устремилась еще целая дюжина ходячих, которые, подобно пиявкам, присосались к его рукам, ногам и лопаткам. Спид храбро сражался, но они превосходили его числом – и под напором их силы и веса он в конце концов повалился на землю.

В этот момент на расстоянии выстрела от Спида проходило три группы людей, которые пробивались сквозь центр города в поисках укрытия и как попало стреляли по наступающему стаду. С одной стороны бежали Иеремия и двое его приспешников – Риз и Стивен, – отстреливавшиеся из пистолетов. Они заметили Спида, прижатого к дереву: бывший футболист отчаянно отбивался, пока ходячие поедали плоть с его ног; из раны у него на шее хлестала кровь. Проходя в пятнадцати футах от него, Риз на мгновение остановился, застыв от ужаса. Он вдруг подумал, что нужно вмешаться – что так, возможно, и поступают настоящие христиане, – но тут кто-то крепко схватил его за руку.

– Пойдем, брат, он уже не жилец! – Иеремия потащил его в сторону. – Времени нет, пойдем!

Когда проповедник и его последователи скрылись в темноте, ходячие подмяли Спида под себя и стали рвать его плоть, разжевывать органы, вгрызаться в плоть и перекусывать жесткие жилы, как веревки. Спид еще не лишился сознания, когда мимо прошла вторая группа.

Стреляя из «AR-15», Дэвид Штерн возглавлял группу из шести детей – а Глория и Барбара прикрывали их сзади, – и вел их к ратуше. Увидев чудовищную трапезу, которая была в полном разгаре, он повернулся и прокричал детям:

– Всем смотреть на меня! Все глаза на меня! Смотрите на меня! – он старался как можно быстрее пробиться к ратуше, не обращая внимания на боль в измученных артритом суставах. – Вот так, молодцы! Не останавливайтесь и смотрите только на меня!

Когда они скрылись за углом здания в поисках задней двери – по крыльцу уже бродили ходячие, – мимо Спида прошла третья и последняя группа выживших.

К этому моменту Спид почти отключился и из последних сил цеплялся за жизнь, пока ходячие потрошили его живот и вытаскивали внутренности, как дикие псы разрывают кучу мусора. Голосовые связки Спида еще не пострадали, и он сумел выдавить последний крик, в котором ярость слилась с непокорностью – нечленораздельный стон бывалого школьного спортсмена, тело которого содрогалось в предсмертных конвульсиях, но гордость при этом все еще была жива, – и этот крик донесся до троих беглецов, которые пробирались по южному краю площади. Лилли первой увидела жуткую сцену; Боб и Томми не заметили ее, пока Лилли не остановилась как вкопанная. Боб повернулся к ней и спросил, какого хрена она делает – что, совсем сдурела? – но Лилли, не в силах отвести глаз от ужасной трапезы, подняла пистолет и прицелилась в друга, едва слышно шепча:

– Спи спокойно, Спид… Пусть земля будет тебе пухом.

Пуля вошла в верхнюю часть черепа парня, и на очередного верного друга Лилли опустилась благословенная темнота.

Менее чем за час суперстадо захватило город. Впоследствии выжившие не раз вспоминали ход событий, пытаясь понять, что именно привлекло такое количество мертвецов. Видимо, первые ходячие пошли на громкий голос проповедника, раздававшийся из динамика в лесу, а потом, когда громкие взрывы осветили небо ярким огнем, их число удвоилось. Свет пожара был виден как минимум в радиусе мили, что привлекало все больше и больше мертвых тварей из темных лощин и закоулков соседних ферм и деревень. Впрочем, какими бы ни были причины этого феномена, к десяти часам вечера неуклюжая армия мертвецов уже маршировала по каждой мостовой, каждому переулку, каждому тротуару, каждому пустырю, мимо каждой двери и каждого квадратного фута недвижимости, который существовал в Вудбери.

Большинство прихожан Пятидесятнической церкви Бога в конце концов обрели желанную смерть – хоть и гораздо менее гуманным способом. Три женщины – Колби, Роуз и Кейлин – встретили атакующих в стенах «Дью Дроп Инн», где они утром готовили Святые Дары для ритуала. Похоже, группа ходячих ворвалась внутрь через служебный вход в задней части здания и разорвала женщин прямо на кухонном полу.

Джо и Энтони даже не сумели выбраться с гоночного трека. Первая волна ходячих нахлынула на арену из проходов и застала врасплох прихожан, которые пытались сбежать через один из коридоров.

Уэйд и Марк пали за стенами города, когда одно из взрывных устройств сработало раньше времени и оба мужчины получили увечья, сделавшие их легкой добычей для мертвецов. Остальные члены церковной группы и многие коренные жители Вудбери погибли в попытке скрыться от второй волны ходячих, которая накатила на город после расправы с Уэйдом и Марком.

Теперь на улице остались только Боб, Лилли и Томми, которые оказались зажаты в тени громадного дренажного колодца – в полной изоляции и без патронов.

Они забрались в широченную канализационную трубу уже с полчаса назад, когда ряды ходячих стали слишком плотными и перекрыли им все пути к отступлению. Около шести футов в диаметре, выложенная замшелыми кирпичами и как минимум на три дюйма заполненная стоячей водой, огромная каменная труба провоняла нечистотами. Боб считал, что она связана с более глубокими тоннелями подземной железной дороги, но дальний конец трубы, к сожалению, был перегорожен железными прутьями, которые препятствовали проникновению в канализацию енотов и прочих хищных зверьков. С другой стороны наполовину заблокированная вязкой глиной Джорджии труба выходила к заброшенному железнодорожному депо, по которому бродили ходячие всех размеров, полов и степеней разложения.

– Боб, давай уже, – прошептала Лилли старому медику, который сидел возле выхода из канализации и ковырял пол лезвием швейцарского армейского ножа. – Такими темпами Томми успеет повзрослеть, пока ты пробьешься сквозь это дерьмо.

– Очень смешно, – шепнул Томми у нее из-за спины.

Мальчишка сидел у железного листа, прибитого к стенке трубы. Его футболка с покемонами была изодрана до такого состояния, словно ее пропустили через мясорубку. Этот пацан казался Лилли настоящим чудом – он был самым крепким, самым смелым ребенком на ее памяти: травмированный убийством собственного отца, опечаленный из-за трагичного самоубийства матери, он все же сражался за жизнь. Его маленький подбородок был упрямо выдвинут вперед; покрытое капельками пота веснушчатое лицо серьезно от отваги. Лилли бы не помешало найти где-нибудь еще с три дюжины таких Томми Дюпре.

– А что внизу? – спросил Томми у Боба.

– Спасение из этого хаоса, – пробормотал Боб, снова и снова царапая тупым лезвием по шву огромной трубы с упорством заключенного, пытающегося прокопать тоннель на волю из Синг-Синга. – Почти все современные городские трубы сделаны из ПВХ, – объяснил он, хрипя от натуги и ковыряя шов, – но в этой глуши ремонта давно не было, поэтому чертовы трубы старые, из цемента и бетона.

– Боб… – начала Лилли и почувствовала, как по спине у нее пробежали мурашки. Ей в ноздри вдруг ударила вонь мертвецов – в трубу влетела характерная смесь смрада гниющих рыбных кишок и разлагающегося дерьма, – а затем она увидела и приближающиеся к ним тени.

Боб не смотрел по сторонам, отчаянно пытаясь пробиться сквозь пол.

– Главное – пробить первый слой раствора, – бормотал он.

– Боб, по-моему, нам пора…

Возле выхода из трубы вдруг появился силуэт – огромный обгорелый мертвец. Живот у него был разорван, кишки выпадали наружу.

– БЕРЕГИСЬ! – крикнул Томми.

Боб развернулся и поднял нож. Мутные глаза ходячего закатились, он слепо шел на Боба, намереваясь урвать мягкий кусок плоти у него с шеи. Старый медик был довольно быстр для человека своего возраста и сумел одновременно отпрыгнуть назад и вонзить короткое лезвие ходячему прямо в лоб.

Нож вошел в гнилую кость, на рукоятку брызнула кровь, мертвец упал на землю.

Боб повернулся к остальным.

– Они идут на шум! – Томми и Лилли встревоженно переглянулись. Боб вытер нож о штаны и кивнул на дальний конец трубы. – Расшатайте прутья! Навалитесь вместе! Пусть они вылетят из…

Сзади Боба что-то мелькнуло, он резко замолчал и развернулся. Темные, неуклюжие фигуры вошли в канализацию. Томми вскрикнул от неожиданности. Трое мертвецов – две женщины и мужчина – устремились прямо к Бобу, жутко хрипя и хватая воздух почерневшими ртами. Один из ходячих попытался укусить Боба за нос, но тот со всех сил оттолкнул мертвеца, который отлетел к выходу и ударился спиной о бетонную стену. На другом конце трубы Лилли лихорадочно искала какое-нибудь оружие, пока Томми отчаянно пинал кованые железные прутья.

Вдруг в канализации раздался громкий треск – казалось, будто вскрылся лед на реке, – и ходячие окружили Боба. Выкрикивая всяческие непристойности, он махал своим жалким перочинным ножом. Мертвецы наступали, их вес давил на то место, которое уже было ослаблено упорными стараниями Боба. Пол начал проваливаться, и Лилли закричала. Она бросилась к Бобу, уцепилась за рукав его рубашки, попыталась схватить его за руку, но было уже слишком поздно.

С оглушительным треском, подняв в воздух облако пыли, пол трубы провалился.

Крик Боба потонул в гуле обрушения. Старый медик упал в темноту, и ходячие повалились вслед за ним. Вся масса плоти, крови и зубов исчезла в черноте под железнодорожным депо. Глухой удар сотряс канализацию, стены колодца содрогнулись. Лилли подползла к краю провала, который занял не меньше половины трубы, и вгляделась в темноту. Она пыталась рассмотреть хоть что-то, но все было окутано пылью. Лилли окликнула друга, но тщетно – она с трудом могла вздохнуть, пыль проникала ей в горло и щипала глаза. Она услышала, как внизу что-то обрушилось, словно сломались переборки корабля, и в следующую секунду под ней с громкостью турбины забурлила вода.

– Лилли!

Голос Томми вернул ее к действительности.

Лилли отшатнулась от дыры и упала на задницу. Моргнув, она огляделась, словно стряхивая с себя наваждение, и увидела взгляд мальчишечьих глаз.

– Лилли, послушай, – сказал Томми. Его глаза сверкали от паники и адреналина. – Нужно выбираться – прямо сейчас. СЕЙЧАС ЖЕ!

Лилли заметила, что выход из трубы относительно чист, а ближайшие мертвецы бродят вдоль железнодорожного полотна ярдах в пятидесяти в стороне. Многие из них шагали по шпалам, будто пытаясь догнать электричку, которая уже никогда не придет. Лилли утерла слезы, которые катились у нее по щекам, и нашла в себе скрытые силы – ради мальчишки, ради города, ради всех тех, кто принес себя в жертву… но главное… ради Боба.

Она встала на ноги, отогнала боль и страх и взяла Томми за руку. Затем они одним огромным прыжком перемахнули через дыру в полу и вырвались в ночь.