В конце XVII века в России сложилась довольно скверная система в денежном обращении, предваренная целой чередой финансовых и политических потрясений, тянущихся жирным шлейфом еще со времен тяжелых последствий разгрома в Ливонской войне.

Во-первых, старая финансовая система с серебряной копейкой и счетным рублем стала неактуальна. Почему?

1. Чрезвычайно высокая для розничной торговли стоимость серебра привела к катастрофическому уменьшению размера монеты, ставшей критически неудобной в обращении, – мелкой чешуйки. Или как называл их оригинальный Петр – вошью, ибо по размеру в его глазах они были сопоставимы.

2. Несмотря на критическое уменьшение массы монеты, ее покупательная стоимость из-за цен на серебро все еще была довольно высока. Рынок требовал номиналы вплоть до восьмой и десятой частей от указанной копейки совершенно ничтожного размера (к 1689 году 0,38 грамма серебра). Конечно, существовала монета номиналом в восьмую часть копейки – полполушка, но их было катастрофически мало из-за высокой трудоемкости чеканки этих буквально микроскопических монеток. Сложившаяся ситуация критически затрудняла розничную торговлю, сводя ее к бартеру и мелкому опту, то есть всемерно тормозило развитие товарно-денежных отношений.

3. Отсутствовали номиналы для среднего и крупного опта. Для этих целей привлекались германские талеры, но даже их не хватало. Из-за этого они практически полностью аккумулировались в секторе внешней торговли, оставив внутреннюю оптовую торговлю на откуп серебряной копейке, совершенно не пригодной для этого. Что, в свою очередь, также било по развитию товарно-денежных отношений и серьезно затрудняло движение товаров и капиталов внутри страны.

Во-вторых, имелся хронический недостаток наличности на руках у населения. Десяток мелких монет на бедную семью – уже было неплохо. Но обычно и того не имелось. Что, в свою очередь, затрудняло самым решительным образом развитие товарно-денежных обращений, налогообложение и прочее. Конечно, народ выкручивался, но в основном за счет сублимационных решений вроде бартера и выплат продукцией в духе 1990-х годов, когда зарплату могли выдать продукцией предприятия. Ну или просто покормить за работу.

В-третьих, имелось хроническое, системное недоверие к монетарной политике государства, которое последний век умудрилось отметиться в ряде попыток откровенно обокрасть народ. Причем довольно низкопробных и безыскусных. Чего только стоит прецедент медного бунта, когда люди, ответственные за финансы в стране, решили выплачивать жалованье медными копейками, требуя, чтобы их все принимали в уплату как серебряные. Причем копейки были не пропорционально увеличенного веса, а один в один. То есть реально стоили в несколько раз меньше заявленного номинала. Но это было бы полбеды. Так ведь нет, одновременно они потребовали, чтобы налоги, взносы и пошлины уплачивали только серебром. Как несложно догадаться, очень быстро такой шаг привел к коллапсу финансовой системы и бунту.

В-четвертых, в стране ходило большое количество самых разнообразных монет. Буквально зоопарк. Одних только копеек имелось четыре разных вида, отличавшихся массой и, как следствие, покупательной способностью. Не говоря уже об износе и обрезании.

Перед Петром, начавшим реформы финансов, встал ряд кардинальных проблем:

во-первых, стандартизировать и упростить валюту;

во-вторых, ввести номиналы, пригодные как для розничной, так и для оптовой торговли;

в-третьих, обеспечить население необходимым объемом денежной массы.

При этом вводить обеспеченные деньги, которые бы позволили быстро, просто и элегантно решить указанные проблемы, Петр не мог из-за критически низкого доверия к государственной монетарной политике. Люди банально бы подумали, что их опять пытаются обмануть, и постарались бы всемерно саботировать его начинание. То есть сначала требовалось получить кредит доверия населения, а уж только потом проводить какие-либо кардинальные реформы денежного обращения. Поэтому пришлось связываться с привычными и понятными для людей натуральными деньгами. Прежде всего с монетами из разных металлов. А это повлекло за собой традиционную, можно даже сказать, базовую проблему такого рода денег.

Дело все в том, что стоимость металлов, из которых традиционно делают монеты, постоянно меняется. Не так чтобы и быстро, но движения есть. Из-за чего каждые 5—10 лет происходит более-менее существенное изменение их пропорций. Кроме того, цена на металл диктовалась целым рядом условий и не могла меняться синхронно и пропорционально на все их виды. Из-за чего оказывалось, что начеканенная десять лет назад монета из серебра номиналом десять копеек спустя десять лет реально стоит не десять, а одиннадцать, а то и двенадцать копеек меди. В общем, путаница и бардак.

Выходов в данной ситуации ровно два для натуральных денег.

Практика плавающего веса, то есть при заметной смене стоимости металлов происходил выпуск огромного числа монет для замены устаревших. Это стандартная практика. То есть именно так и поступали в реальности. А так как объемы чеканки монет были весьма скромные, то финансовый кризис был практически перманентным. Что, как несложно догадаться, серьезно осложняло и без того непростую торговлю.

Практика плавающего курса, то есть монеты выпускаются установленного образца и веса. Однако их отношение друг к другу было не фиксированным, а плавающим изначально. То есть финансовый регулятор раз в отчетный период устанавливал официальный курс, корректируя его относительно реальной покупательной способности металлов. Это позволяло не заниматься регулярным выпуском новых партий монет, поддерживая их стабильный вес и качество. Ну и, само собой, радикально уменьшая общий бардак в торговле.

Петр решил остановиться на практике плавающего курса, потому что раз в 5—10 лет пытаться выпустить огромную массу новых монет, изымая из оборота предыдущий вариант, выглядело чрезвычайно нерационально. Он ведь ставил перед собой задачу не личного обогащения, а обеспечения денежной массой стремительно развивающейся экономики. А ей такие потрясения были совершенно ни к чему.

Во всем остальном же он решил поступать вполне стандартным способом… для несколько более поздних эпох.

В 1687 году он создает экспериментальный монетный двор, на котором ставит две паровые машины мощностью по десять лошадей и организует производство, позволяющее чеканить по 18 млн. монет в год при персонале в полсотни человек.

Такие выдающиеся объемы, совершенно немыслимые и недостижимые в те годы, были следствием того, что Петр не только механизировал производство, но и организовал его по конвейерному принципу. В чем заключался этот принцип? В том, что вся технология производства была разделена на элементарные операции. Каждая из таких операций была предельно упрощена, а весь их пакет согласован по времени и логистике. Это совокупно позволило безумно оптимизировать и ускорить труд, доведя его до совершенно немыслимых для XVII века показателей.

Экспериментальный монетный двор выпускал монеты следующих номиналов:

Для упорядочивания денежного обращения в самом конце 1689 года Петр создает Государственный банк России, которому подчиняет эмиссию денежной массы, то есть чеканку монет. Кроме того, понимая, что экспериментальный монетный двор все-таки экспериментальный, а не регулярный, в том же 1689 году началась реконструкция Московского монетного двора. Она была завершена к концу 1692 года, превратив его в настоящий шедевр. Два десятка паровых машин, две тысячи человек персонала. Ну и объем чеканки в сто миллионов монет в год. Столько вся Европа не чеканила в те годы, а тут какой-то один двор.

С 1690 года начинается запуск новых монет в обращение. Запуск осуществляется стандартно: ими выплачивают жалованье, принимают налоги с пошлинами и оплачиваются государственные заказы. При желании монеты можно было получить, свободно обменяв в отделении Государственного банка России на любые другие.

Понимая, что поначалу он может не справиться с объемами чеканки, Петр открыл только одно отделение банка. В Москве. Однако начал готовить их открытие по всем остальным крупным городам России. В будущем же, по его замыслу, Государственный банк России должен будет войти буквально в каждый город державы. А местами и заглянуть к соседям. Но пока действовал филиал только в Москве, а потому обменная нагрузка не была чрезмерной. Тем более что хождение старых копеек никто не запрещал. А вся реформа проходила очень мягко и… хм… человеколюбиво.

Важным моментом стало то, что обменные курсы были предельно объективны. Повторения Медного бунта или учинения еще каких-либо глупостей в этом формате Петру не хотелось.

Вот такая примерно таблица соответствия со старыми деньгами на 1690 год:

Любые иные деньги из меди, серебра и золота как отечественные, так и иностранные, принимали к обмену в Банке России без наценок и комиссий. И такое положение было установлено на 10 лет (до 1700 года включительно), после которых вводилась стоимость обмена в 2 % от суммы.

Векша, куна и соболь соотносились между собой по плавающему курсу, чтобы без изменения монет можно было корректировать ситуацию, оперативно реагируя на рыночную стоимость металлов и не допуская перекосов. Для учета вводился счетный империал, который на момент введения содержал в себе 1 соболь или 30 кун или 2400 векш. Соответственно первоначальная пропорция устанавливалась царским указом в виде 1:30:2400 между этими монетами. Причем для удобства расчетов и прочего всю финансовую документацию и ценные бумаги требовалось вести в счетных империалах, указывая в обязательном порядке курс на момент сделки.

Другим важнейшим направлением в финансовых реформах, проводимых Петром, стало создание в Москве двух бирж: товарной и фондовой. А также инициация создания акционерных обществ самого разного характера. Само собой, с грамотной законодательной поддержкой.

Этот шаг позволил не только радикально упорядочить крупные торговые операции, но и простимулировать их. Уже через десять лет после начала действия усилиями Петра на московских биржах торговался практически весь крупный опт внутреннего оборота России. А частично и внешнего оборота, ведь удалось проложить шоссированную дорогу с дорожными фортами до Новгорода, откуда оптическим телеграфом оперативно передавать сводки по товарам, поступившим через таможню.

Само собой, не мог обойти Петр и вопрос предоставления классических услуг банковского сектора.

Например, в Государственном банке России появилась возможность открытия накопительного счета как для юридических, так и для физических лиц. Причем депозиты предлагались разные: как срочные, так и до востребования. Никто в мире не предлагал таких услуг. Петр стал первым. А акционерным обществам стало можно создавать расчетные счета и пользоваться платежными поручениями.

Кроме того, Петр начал выпускать именные дорожные чеки и облигации Государственного займа, подготавливая население к введению бумажных денег.

Добившись определенной стабильности и насыщения денежной массой внутреннего рынка России, Петр в январе 1700 года вводит первые полноценные бумажные деньги – империалы.

Посыл их внедрения опирался на то, что объем торговых операций внутри страны многократно возрос и заниматься постоянным перемещением из одного города в другой целых обозов с монетами неразумно. А именно так приходилось поступать для осуществления крупных оптовых сделок. Конечно, спасало положение выписывание векселей или платежных поручений Государственного банка России. Но этого было мало. Требовался переход на качественно новый уровень.

Новые деньги печатались на шелковой бумаге и имели довольно выдающиеся для своего времени меры защиты. Фактически на уровне наиболее прогрессивных банкнот начала XX века.

Банкноты Государственного банка России печатались в номиналах:

● 1 империал

● 3 империала

● 5 империалов

● 10 империалов

● 25 империалов

● 100 империалов

Их дизайн отличался и доминирующим цветом, и размером, и изображением в лучших традициях более поздних эпох.

Сколько монет могли заменить такие банкноты? Самая крупная купюра в 100 империалов была эквивалентна или 100 золотым соболям (800 грамм золота), или 3000 серебряным кунам (12 килограмм серебра), или 240 тысячам медных векш (960 килограмм меди).

Другим важным аспектом второго этапа реформирования финансового сектора стало создание страховой компании и единой почтовой системы, филиалы которых разворачивались во всех крупных городах, а отделения – в дорожных фортах. Но это уже второстепенные факторы.