Глава 16
Выбор дороги

Может течение здесь и теплое, но сказать то же самое о воде Трой не мог. Времени в ней провел всего ничего, но когда забрался на плот зуб на зуб не попадал. Хотя, возможно, все дело в том, что подошла пора предрассветных сумерек, самое холодное время.

Скинул куртку и рубаху, оставшись в мокрых штанах и вместе со всеми наблюдал за гибелью «Кархингтайла». Не стали от него сильно удаляться, так что туман почти не мешал разглядывать как пожар, вырвавшись на корме, быстро пополз к носу. Пепельники метались по палубе на все более и более сокращавшемся пространстве, даже рев пламени не мог заглушить их завывания.

Бвонг, тоже стуча зубами, раз за разом говорил, что ему эта картина очень нравится, и он хочет узнать, чем все завершится: попрыгают рабы пепла в ненавистную воду, или выберут мучительную смерть в огне. А Трою просто хотелось подплыть поближе и погреться возле грандиозного костра.

Ему холодно, и его все достало.

Мечта здоровяка не сбылась, пламя добралось до якорных канатов, быстро с ними расправилось, барк понесло течением мимо вырисовывающихся из тумана скал.

— Уплывает! Корабль уплывает! Давайте за ним! — крикнул Бвонг.

Трой покачал головой:

— Нельзя. Мы не знаем, что там. Здесь безопасно и есть ориентир — вон те скалы. Постоим на веслах, не будем рисковать якорем, дно каменистое. Дождемся рассвета, он должен разогнать туман, сумеем осмотреться.

— Я не уверен в этом, — заявил сэр Транниллерс. — Погоду Краймора проклинают не просто так, она непредсказуемая. Густые туманы могут держаться по несколько дней. Правда, я с этими местами почти не знаком, все время мимо проходил, моряки опасаются приближаться к Чечевице. Здесь никогда не угадаешь: то ясный день; то шторм; то этот туман при полном штиле.

Трой поднялся, огляделся по сторонам:

— Хотя бы рассвета надо дождаться обязательно. А потом постоим немного, посмотрим. Если туман не будет редеть, придется думать.

— А если будет? — спросил Храннек.

— Тогда мы сможем осмотреться и потом тоже будем думать.

— Трой, тут есть одеяла, может вам с Бвонгом в них закутаться? — предложила Айриция.

Тот, осмотрев в спешке сваленные тюки, ящики и бочонки, не согласился:

— Спасибо, но это лишнее, завернусь в парусину. Слишком торопились, все перепуталось, придется разгребать весь груз, а тут неудобно с ним возиться. К тому же часть его мы потеряли при спуске, одеяла могли уплыть.

— А здесь точно нет чудовищ? — с опаской осведомился Бвонг, поглядывая на темную воду.

— В Крайморе есть все, и мы даже десятой части его секретов не разгадали, — ответил сэр Транниллерс. — Так что самое время помолиться Святому Кругу. Со мной всякое случалось, но я впервые оказываюсь в море на плоту из пустых бочек, без молитвы тут не обойтись.

— Я тоже помолюсь с вами, — кивнул Бвонг.

— И я, — присоединился Храннек.

Трой молча завалился на кучу кусков парусины, рядом демонстративно уселась Миллиндра. Сэр Транниллерс, уставившись на нее, спросил:

— С Троем все понятно, он пока не нашел себя, и не нашел себе места в религии. Но ты ведь не теряла память, так почему не хочешь обратиться к небесам?

— Да, не теряла. И что вы от меня хотите?

— Девочка, мне показалось, что ты не хочешь помолиться Святому Кругу.

— Я не верю в него, — с неожиданной неприязнью ответила златовласка. — И не понимаю, как вы можете этому молиться? Это из-за церкви мы все здесь очутились, и выхода для нас нет на долгие годы. А может и навсегда, слишком многих забирает Крайний Юг. Вы говорите, что мы преступники и Святой Круг дал нам шанс на избавление. Что мы должны раскаяться. А я не собираюсь не в чем каяться, я сделала то, что должна была сделать, в этом нет ничего плохого. А в чем виноват Храннек? Его мать умерла, отец женился на другой, а мачеха выгнала пасынка на улицу. Его новыми родителями стали воры, все его преступление в том, что ему пришлось жить по законам своей семьи. Как и Айриции. Трой вообще новый человек, он понятия не имеет, за что его наказали. А потом пришла церковь и отобрала не закоренелых преступников, с которыми много хлопот и мало толку, а таких как мы, с кем меньше проблем. У них процедура отработанная, редко ошибаются, в рашмеры законченному мерзавцу попасть трудно. Правда, не все переживают процедуру заражения, и перевозку в замороженном виде тоже не все переносят. Ну так на эти мелочи церковь не обращает внимания. Если Святой Круг такое одобряет, пусть ему молятся другие.

— Правильно сказала, — одобрил Стрейкер. — Согласен до последнего слова. Я тоже плевать хотел и на клириков, и на их церковь. Засадили меня почти ни за что, а убийцы сейчас греются на севере.

— Человек без веры — неполноценный человек, — рыцарь покачал головой.

— Я лучше буду неполноценной, чем обманывать себя, — стояла на своем Миллиндра.

— А я хоть на Дом Смерти готов молиться, лишь бы не сгинуть в этом проклятом море, — ответил на это Бвонг. — Сэр Транниллерс, давайте уже, читайте молитву, не обращайте внимания. Не все тут такие заносчивые как Веснушка и Стрейкер. Трой, а ты чего? Ну да, ты ни молитвы не помнишь, ни Святой Круг. Все из головы вытащили, но пора начинать вспоминать, это дело важное. Айриция?

Та покачала головой:

— Без меня.

— Тоже не веришь?

— Сказала же — без меня, — повторила с нажимом, и здоровяк не стал настаивать.

Трой, всматриваясь в туман, вслушивался в слова молитвы ничего не узнавая. Или сталкивается с ней впервые, или память, отвечающая за религиозность, пострадала сильнее прочего. И в душе никакого отклика.

Хотя нет, что-то все же откликается. Какие-то мысли поднимаются. И мысли странные. Поведение этих людей кажется странным. Даже нет, не странным — смешным. Ну не может человек в здравом уме вращать перед грудью пальцами, расхваливать какой-то Святой Круг и попрошайничать у него разнообразные милости.

Это глупо.

Тем не менее из девяти спасшихся этим занимаются пятеро.

Ошибка — из десяти. Забыл про Фдуча.

— Подонки! Святой Круг, какие же вы подонки!

Удивительно, но несмотря на холод и пережитое Трой ухитрился заснуть и пропустить самое интересное — попугай решил присоединиться к коллективной молитве. Правда, сделал это куда позже других и в своей коронной манере.

Приподнялся, увидел, что его примеру последовали почти все. То есть разлеглись кто где, в основном на той же парусине, которой из жадности прихватили слишком много — все обрезки, оставшиеся после кройки парусов и тента. Его, кстати, так и не натянули. И даже каркас не успели сколотить. Правда, тут дело не в лени и не в нехватке времени, просто планировали сделать это уже на воде, заняться этим ранее не позволяли габариты стапеля — мешала балка, на которой крепился блок для спуска.

Бодрствовал один лишь Айлеф. Стоя у борта он монотонно двигал веслом, сражаясь с неутомимым течением, которое норовило утащить плот вслед за пылающим барком. Причем время от времени ему приходилось переходить на другую сторону, при такой работе задремать не получится — постоянно на ногах.

Увидев, что Трой поднялся, белобрысый крепыш произнес:

— Тебе надо на это посмотреть.

Только тут до Троя дошло, что туман рассеялся, небо чистейшее, ни облачка не видать. Светло, чайки кричат, бакланы хохочут, мир прекрасен, а он все прозевал.

Вскочил, поспешно обернулся по сторонам, прикинул положение Солнца, затем уже вдумчиво начал разглядывать подмеченные интересности. Прежде всего почти ровно на юге от плота бросался в глаза плоский берег небольшого острова. Хотя как сказать, с виду не меньше трети лиги в ширину, и никто не скажет, насколько он тянется дальше. Выглядит куда перспективнее прочих клочков суши, коих тут немало, в сравнении с ним они кажутся жалкими огрызками.

Скалы, о которые едва не разбился барк, вообще не имели отношения к примеченным островам. Просто высокие камни торчащие из пучины. Сверху белесые от помета морских птиц, устроивших на них площадки для отдыха и наблюдения за перемещением рыбьих косяков; снизу того же цвета из-за соли, которая остается после высыхания брызг от волн. Обидно то, что поблизости никаких других рифов не видать, кораблю не повезло, чуть в сторону и мог бы проскочить гораздо дальше.

«Кархингтайл» далеко не ушел. Судно, потяжелев от принятой воды, оперлось килем о дно немногим дальше скал и все еще горело. Слишком много качественного дерева, пожар не успел его сожрать за остаток ночи. Корпус на вид целый, но лишился последней мачты, от нее даже огрызка не осталось. Да по большому счету ничего не осталось — просто лениво горящий остов от которого в небеса уходил жирный столб дыма.

В голове на миг сверкнула картинка: обрывистый берег заваленный огромными валунами, величественные сосны наверху, густая дымка лесного пожара где-то за ними.

Картинка как появилась, так и пропала. Память нередко баловала его такими крошечными невразумительными обрывками. Даже не понять, это истинные воспоминания, или мозг пытается заполнить образовавшуюся пустоту эпизодами навеянными воображением. Но на выдумку непохоже, он увидел все так явственно, так четко, что нос защипало от насыщенного запаха разогретой дневным теплом сосновой смолы.

Айлеф, заметив, куда он уставился, произнес:

— Я вот думаю, а что если пепельники попрыгали за борт? Они могли добраться до этого острова и спрятаться в кустах.

— Сэр Транниллерс говорил, что твари ненавидят воду. Особенно морскую.

— Но и умирать они тоже не любят, — бодрым голосом заметил рыцарь, приподнимаясь.

Посмотрев в сторону горящего корабля, задумчиво произнес:

— От барка не так уж далеко до суши, к тому же там тянется длинная коса, до нее им добраться еще проще. Если пепельники до этого додумались, то большой остров занят. Трой, я бы на твоем месте не стал на него соваться без тщательной разведки и крайней необходимости.

— Сэр Транниллерс, вы разве забыли? Со мной можно ничего не обсуждать, теперь вы главный во всех наших делах.

— Я ничего не забываю. Ну, почти ничего, возраст, знаешь ли, сказывается, — рыцарь подмигнул. — Мы ведь решили, что на море ты обычно действуешь получше меня, то есть тебе самое место в капитанах. То есть нет никакого резона согласовывать со мной срочные распоряжения касающиеся морской части. А теперь оглянись вокруг. Оглянулся? Скажи мне Трой, мы разве на суше? Нет, мы все там же — на соленой воде. То есть на территории, где ты ориентируешься получше меня, и твои приказы обязаны выполнять все, в том числе и я. Но это не значит, что я рядовой член команды, ведь я как-никак принял на себя ответственность за вас и неважно, где мы находимся — на суше или на воде. В связи с этим хочу тебя спросить: каким образом и когда ты доставишь нас до безопасной земли?

— Насколько я вас понял, на Крайнем Юге безопасной земли не бывает.

— Бывает, еще как бывает. Здесь немало населенных территорий, на них разве чуть опаснее, чем на севере.

— Вы говорили, что такой земли очень мало. Будь иначе, Крайний Юг благодаря своим богатствам был бы населен так же плотно, как север.

— Нет, я говорил, что ее мало в сравнении с общей площадью Краймора. Но хорошо, не будем цепляться к словам, пусть это будет земля, где мы не рискуем повстречаться с оравой обожженных пепельников которые прежде сидели у нас в трюме. Они и без того не самые симпатичные ребята, а после такого переплета могли затаить на нас нешуточную обиду. Так что ты ответишь? Мы сможем добраться до почти безопасных территорий?

— Для начала надо понять где мы находимся. Хорошо бы провести измерения в полдень, лишь бы тучи не заволокли все небо. Тень и при них будет, но толку от нее почти нет.

— А без измерений ничего сказать не можешь?

— Вдалеке видны какие-то массивы суши, скорее всего — близко расположенные острова. Но до них не близко, детали не разглядеть. Если верить карте и моим расчетам, это, скорее всего, северная окраина той самой Чечевицы.

— Окраина? Я вижу пару скал на севере, то есть за нашими спинами.

— Вряд ли нас занесло далеко в воды Чечевицы, двигались не так уж и быстро, да и серьезной суши позади нет, вся по бокам и спереди. Пара скал — это еще не суша. Мы можем двигаться на юг от острова к острову и в конце концов доберемся до материка.

— Материка?

— Я помню, что главный массив суши не имеет статус материка. Точнее, о его статусе спорят. Но мне так проще, не возникнет путаницы.

— Каким образом мы будем двигаться? На этих неуклюжих веслах, которые вы грубо выпилили из тонких досок? Хочу заметить, что такое плавание может сильно затянуться.

— Посмотрите на ветер, он так и продолжает задувать с севера. Несильный, но если поставить парус, понесет быстро. У нас есть мачта, надо лишь поставить ее в гнездо и закрепить оттяжками. Веслами будем лишь рулить.

— Прекрасно. То есть попутный ветер понесет нас прямиком на юг к подножию погибшей горы. Я правильно понял твою идею?

— Да, все верно.

— Не припомню, говорил ли я это, но в любом случае будет нелишним повторить. Чечевица исследована исключительно по северной оконечности, причем кое-как, лишь благодаря мореходам-неудачникам, чьи корабли сюда прибивало ветрами и течением. Некоторым удавалось спасти судно, или спастись без него, вот от них и удалось кое-что узнать. Очень непросто здесь плавать, течение, которое вырывается из Западной подковы, несет воды на местные скалы, ты оказываешься между молотом и наковальней, если вовремя не вырвешься из захлопывающейся ловушки. Гиблые места, капитаны держатся от них стороной, ничего не стоит потерять корабль. То есть никто не подходит здесь к побережью, ведь для этого надо миновать рифы и мели в условиях непредсказуемых сильных течений, причем даже грубой карты не существует, все надо делать вслепую. Даже на твоей обозначена лишь дуга островов, далее море как бы чистое. Но с таким же успехом там могли нарисовать болото с крокодилами, или остров поросший финиковыми пальмами, ведь туда не забирались исследователи. Материковая береговая линия тоже изображена условным пунктиром, ее точные очертания неизвестны. Я точно знаю, что к востоку от Чечевицы вглубь континента уходят два узких извилистых фиорда, но нет достоверной информации о том, что располагается западнее их. Поселения Краймора во всем зависят от навигации, а она в тамошних водах затруднена. Поэтому там никогда никого не было. А если кто был, то помалкивает или сгинул. По сути, весь Крайний Юг — почти сплошное белое пятно. Можешь смело стирать с карты все, что лежит вдалеке от освоенных морских путей, ведь обычно это полная ерунда сдобренная редкими случаями удачных совпадений, когда картограф ненароком угадывает истину.

— Я немного не понимаю, о чем вы сейчас говорите.

— А что тут понимать? Суша, это, конечно, замечательно, но нам надо добраться до людей, а не просто до большой земли. Да, если преодолеем Чечевицу, станем, возможно, первыми, кому это удалось. Первопроходцами. И первыми, кто высадится на побережье большой земли в этом месте. Вот только уверенности в том, что мы первопроходцы, нет. Здесь чуть ли не главная свалка кораблей морей Краймора, их сюда веками сносят ветра и главное течение Западной подковы. Причем на нашем примере видно, что при этом можно выжить даже с таким обременительным довеском как груз пепельников в трюме. А раз так, возникает неизбежный вопрос: почему люди, которые попадали сюда до нас, никому не поведали о своих географических открытиях? Почему карты все так же скудны и богаты неточностями? Я неплохо знаком с реалиями Крайнего Юга и подозреваю, что у них попросту не было возможности передать кому-либо свои знания. По самым разным причинам они не добирались до обитаемых мест. Если собрать в кучу кости всех тех, кто нашли смерть на Землях Краймора и его водах, получившаяся груда немногим уступит великой горе.

— То есть вы считаете, что идти через Чечевицу — слишком опасно?

— Я пока что ничего не считаю, я просто рассуждаю вслух. Но мне кажется, что в моих словах есть здравый смысл. Пусть в морском деле ты понимаешь лучше любого из нас, но сам прекрасно знаешь, что в остальном похвастаться выдающейся эрудицией не можешь.

— Нет, — возразил Трой. — То есть да, здравый смысл в ваших словах есть, но это ложный путь, сейчас надо думать по другому.

— По другому? И как же?

— Моряки, которые оказывались здесь, скорее всего рассуждали также как вы. Они ведь знали то же, что и вы. Через Чечевицу они бы если и пошли, то лишь в безвыходной ситуации. Только зачем им это делать, если на кораблях есть шлюпки? Управляться ими куда проще чем плотом, можно даже без паруса обходится, у них на веслах приличный ход. Плюс маневренность не сравнить. И простенькие паруса можно приспособить при желании. Шлюпки в таких условиях куда практичнее кораблей, ведь судно не может поворачивать так быстро, оно зависимо от ветров и при таком обилии мелей и рифов быстро попадет в беду.

— То есть ты хочешь сказать, что все или большая часть команд, чьи корабли здесь погибли, двигались потом не к материку, а к иным местам?

— Наоборот — такие выживали.

— Ты меня совсем запутал…

— Если верить карте, то восточнее Чечевицы на островах и побережье есть постоянные поселения. Надо лишь двигаться по ее кромке, от острова к острову, и легко до них доберешься. То, что эта кромка обозначена на карте, подтверждает мои слова — получается, выжившие приносили информацию картографам. Этой информацией потом пользовались другие спасшиеся. Вот потому и не было надобности идти дальше на юг, там ведь неизвестно что, путь не разведан. Моряк, потерпевший крушение, будет придерживаться изученных территорий.

— Я опять тебя не понимаю. Все нормальные моряки идут по кромке, а тебя почему-то будто магнитом тянет к побережью которого даже нет на карте.

— Все просто — у них были шлюпки, а у нас плот. У него тоже есть весла, но со шлюпкой не сравнить, скорости никакой. Не знаю, хватит ли ее, чтобы справляться с сильными течениями, если в такие угодим, но и без течения наша неповоротливость может довести до беды. Десять раз от голода умрем, прежде чем доберемся до этих поселений. К тому же мы торопились, и при спуске на воду плот сильно стукнулся. Кто знает, как это скажется дальше? Его делали в большой спешке на неудобном стапеле, он не рассчитан на долгое плавание, а после такого я не могу гарантировать, что хотя бы неделю продержится. Посмотрите сами как гуляет вот этот стык. А ведь волн почти нет, просто легкое волнение. Решать вам, но я бы не рискнул огибать на таком плоту Чечевицу по дуге. Она не такая уж широкая, но длинная. То есть до материка от кромки скорее всего недалеко, но обход архипелага выйдет в разы больше по расстоянию.

— В морских делах ты уже доказал, что лучший, так что вынужден поверить твоим словам. Вы все поняли? Я же вижу, что проснулись и ушами шевелите, подслушивая. Трой предлагает пройти через Чечевицу и высадиться на берег которого на картах толком нет. В моей практике такое не всегда оканчивалось хорошо, но наш главный мореход не видит лучшей альтернативы. И, честно говоря, выслушав его аргументы, склонен согласиться. Раз плот столь ненадежен, надо как можно быстрее добраться до нормальной суши. Хочу, наконец, ходить по земле и камням, а не по доскам которые вот-вот рассыплются. Не представляю, как мы будем выкручиваться после высадки, ведь придется пройти сушей по территории на которую палкой не загнать картографа, а это плохой признак. Но лучше уж так, чем остаться на здешних скалах. Кто-нибудь хочет сказать что-нибудь против?

— Вы все подонки!

— Я вижу, против только Фдуч, то есть у нас почти полное единогласие.

— Если показать ему зерно, он поддержит кого угодно, — усмехнулся Драмиррес.

— Зерна нет, забыл я про корм, — буркнул Бвонг. — Придется кормить его крошками от сухарей. Думаю, от такой еды он станет ворчать еще больше.

— Если все кроме птицы за, то прямо сейчас можно заняться мачтой, — предложил Трой. — Нет смысла терять время болтаясь на одном месте, ведь туман рассеялся, видимость отличная, ветер попутный.

Миллиндра задала странный вопрос:

— Трой, а ты знаешь, что у тебя со спиной?

— Нет. Что ты там увидела?

Ответил сэр Транниллерс:

— На ней шрамы.

— Я не помню, откуда они у меня.

— Шрамы свежие. И выглядят скверно.

— От меча? Ножа? Чем меня ранили?

— Осмелюсь предположить, что стальное оружие здесь ни при чем. Было у меня похожее с одним приятелем. Он скатился со скалы и на совесть приложился боком о камень. До внутренностей не порвало, но шкуры как ни бывало, да и мясу досталось, снесло маленько.

— Получается, я упал со скалы?

— Я такое не говорил.

— Только что говорили.

— Я говорил, что у моего товарища были похожие шрамы, и заработал он их после падения со скалы. Может ты тоже откуда-то сверзился, может все было по-другому, точно знать не могу.

Трой махнул рукой:

— Только время теряем на пустое гадание, все равно я ничего не помню.