Глава 14
Новые проблемы

Трой проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Повернул голову, разглядел Храннека — в предрассветных сумерках его едва видно, свет в коридор между кают проникает из единственного оконца. Несмотря на то, что думать пришлось спросонья, мгновенно вспомнил, что мальчишке сегодня выпала очередь дежурить в последнюю ночную смену. В связи с круглосуточной работой, тренировками и занятиями было решено, что за дверьми в трюмы будет приглядывать всего один человек вместо трех как ранее. Это даже к лучшему, ведь бродя от одной к другой он не засидится, не начнет клевать носом, не уснет, как уже случалось неоднократно.

Храннек прижал палец к губам, призывая к тишине. Трой понятливо кивнул, поднялся медленно, стараясь не нашуметь. Сэр Транниллерс делил кают-компанию с не занимающим много места Фдучем, остальные размещались в коридоре и двух малых каютах, так что плотность населения немаленькая, один громкий звук может помешать спать всем. Даже шептаться нежелательно, и потому пришлось выйти наружу осторожно прикрыв за собой дверь.

— Храннек, что случилось?

— Трой, в разобранном кубрике кто-то ломает стену.

— Скребется?

— Я бы так не сказал. Так не скребутся. Так ломают.

— Ну пойдем глянем.

Драмиррес, устроившись на опорном брусе стапеля, монотонно распиливал доску. Судя по стопке сбоку от него — далеко не первую. И судя по вялости движений, несмотря на бодрящую настойку северянин смертельно устал.

Ну да, пила одна на весь корабль, вот и приходится гонять ее круглые сутки. В остальном ночные смены сошли на нет толком не начавшись. Куда больше толку от дневной работы, плюс люди после нее не ходят сонными мухами попуская мимо ушей полезные лекции сэра Транниллерса.

Кубрик, лишившись большей части перекрытий, превратился в глубокий провал. Во избежание нечаянного падения, что запросто могло случиться в ночные часы, его обнесли заграждением из туго натянутых канатов под которыми сейчас пришлось перебираться. Далее короткая лестница и вот ты уже внизу среди брошенных коек и сундуков в которых матросы хранили свои пожитки.

Храннек, встав перед стеной, за которой Трой не так давно слышал возню пепельников, с недоумением пролепетал:

— Ничего не понимаю. Тихо, а ведь шумели сильно.

— Насколько сильно? — спросил Трой.

Ответ был получен через миг, причем Храннеку даже не пришлось раскрывать рот. С другой стороны в стену ударили так мощно, что отчетливо затрещали доски. А потом еще раз и еще, с омерзительным повизгиванием и совиным уханьем. Трой невольно попятился, ему показалось, что вот-вот, и деревянная преграда рухнет, а из пролома вырвутся десятки завывающих тварей.

— Вот так они делают! А потом скребутся сильно! — заявил Храннек.

Удары прекратились, вместо них и правда послышались скребущие звуки, будто кто-то с силой царапает доски гвоздем. Нет — гвоздями, там явно старается не один пепельник, сразу орава пытается выбраться.

— Трой, если они и дальше будут так ломиться, доски не выдержат. Может попробовать поступить как с дверьми? Забить гвозди?

— Больших гвоздей почти не осталось, и нам они понадобятся для плота. На стапель слишком много ушло.

— Ну хоть немножко забить.

— Немного не поможет, стена большая, тут даже сотней не обойтись. К тому же если они и дальше будут работать когтями без ударов, то не покалечатся.

— Эй, там, внизу! — послышался сверху голос Драмирреса.

— Что?! — ответил Трой.

— Похоже, нашим трюмным пассажирам надоел звук моей пилы. Они царапают палубу прямо под моим задом и это напрягает.

— Сильно царапают?

— Никто не ленится. Им бы дать по лопате и за ночь новое море выкопают, трудолюбивые гады.

— Как давно они это начали?

— Да только что, будто вас дожидались.

— Сейчас поднимусь.

Палубу у стапеля и правда царапали немилосердно. По мощи звук ничем не уступал тому который наблюдался в разгромленном кубрике. Удивительно, ведь там, внизу, тварям каким-то образом пришлось добраться до потолка и работать в не самом удобном положении. Хотя кто знает, вдруг там навалены высокие груды груза.

— Пила замолчала, а эти все не угомонятся, — заметил Драмиррес.

— В кубрике они тоже будто взбесились.

— С чего бы это? Там никто не шумел.

— Трой! Ты где?! — донесся от кормы крик Миллиндры.

Направившись в ее сторону он крикнул в ответ:

— Я здесь! Что-то случилось?!

— Быстрее сюда, пепельники ломают доски прямо под коридором!

— Да они сговорились! — изумился Драмиррес.

В коридоре Трой обнаружил столпотворение — собрались все, включая сэра Транниллерса. Рыцарь стоял у единственного окна, которое располагалось ровнехонько над рулем, и что-то разглядывал внизу. При появлении Троя он обернулся и заявил:

— Не вижу ничего в кромешной тьме, но, судя по звукам, дело там совсем плохо. Трой, мальчик, думаю, тебе стоит самому на это взглянуть, зрение у тебя должно быть получше стариковского.

Рыцарь уступил место, мягко отстранив при этом Стрейкера, бывший вор прямо-таки рвался лично посмотреть, что именно происходит снаружи. Трой приблизился, высунулся из окна, уставился вниз. Беспросветный мрак ночного океана, ничего не разглядеть. Лишь в глубине туда-сюда снуют едва заметные точки каких-то светящихся морских обитателей.

От ушей в такое время куда больше толку. Хотя волнение почти стихло, все же временами раздаются сочные шлепки у бортов, а вон где-то вдалеке всплеснулось так, что опешил на миг. Похоже, резвится кит или какое-то другое очень немаленькое создание.

А еще слышны удары. Такие же как и в кубрике. Они тоже визгом с уханьем сопровождаются.

И доски трещат куда угрожающе.

— Пепельники ломятся в кубрике, под стапелем, а теперь еще и здесь, — напряженно произнес из-за спины Драмиррес.

— Чего это на них сегодня нашло? — сонно спросил Бвонг. — Может проголодались?

— Еды у них как раз полно, без малого шесть сотен ящиков, так что не в этом дело. Может они без пепла бесятся?

— Вряд ли, — ответил сэр Транниллерс. — Я был свидетелем того, как пойманного пепельника три недели держали в чистом подвале, прежде чем он околел. Правда, тот был живучий, обычно они раза в два меньше выдерживают. Трой, ты видишь что-нибудь?

— Нет. Но мне кажется, что они под нами дыру проделали, и теперь ее расширяют.

— Почему ты так решил?

— По запаху. Смердит как от дохлятины. Такое можно почуять в кубрике, если носом к щелям прижиматься. Но там запах еле-еле чувствуется, здесь он куда сильнее.

— Все верно, я тоже мертвечину почуял, — сказал Драмиррес. — У нас полный трюм трупов, и там душно, вот и пованивает.

— Нужно освещение, — заявил Трой. — Корабль неудобно расположен, за кормой тень, лунный свет не попадает. Мы до самого рассвета не поймем, что же там происходит.

За свечой с подсвечником не пришлось далеко ходить, все это лежало в кают-компании на видном месте. Не самый удобный источник освещения, да и окно узковатое, Трою пришлось извернуться на бок чтобы обеспечить себе относительно приличный обзор. Зато он, наконец, сумел как следует рассмотреть откуда именно раздаются угрожающие звуки.

— Трой, ну что там, скажи уже, не молчи?! — взмолился Бвонг.

— Пепельники почти выломали кусок доски над румпелем. Там как раз удобный стык, слабое место, нижний край уже оторвался.

— Они смогут там выбраться? — спросил сэр Транниллерс.

— Доска широкая, если отломится, смогут. А она точно отломится, долго не продержится. Вот только куда они потом полезут? Корма у нас прямая, то есть им придется карабкаться вверх по отвесной деревянной стене. На ней не удержаться.

— За это ты не переживай, пепельникам деревянная стена не помеха, заберутся как по удобной лестнице. Надо с этим что-то делать.

— Я могу достать копьем до тех которые попробуют высунуться. Но надо чтобы кто-то освещал брешь.

— Принести свечу?

— Можно. И лучше всего опустить подсвечник с кормы, а не из окна. Нет, лучше два подсвечника. И кормовой фонарь можно зажечь, он хоть и неудобно расположен, но слегка поможет.

— Еще есть слюдяной фонарь, — сказал Храннек. — В нем огонь даже сильным ветром не задует. Принести?

— Тащи быстрее, они вот-вот закончат с этой доской. И принесите мне копье.

Света фонарь давал немного, но для задуманного его вполне хватало. Трой неотрывно смотрел вниз, на край доски который все более и более задирался гвоздь за гвоздем отрываясь от опорных брусьев. Деревяшка толстая, в несколько пальцев, но мастера где-то недоглядели, допустили брак. Ведь она единственная поддалась, остальные выдержали натиск рабов пепла, граненые кованые гвозди не сдались под натиском их тел.

— Трой, ну что там? — не умолкал Бвонг.

— Пока держится, но это ненадолго. Драмиррес, возьми Храннека и пробежитесь по кубрику и дверям. Везде посмотрите, может где-то тоже вот-вот вырвутся. Девочки, помогите им. Чем больше глаз и ушей на палубе, тем дольше проживем.

На этих словах многострадальная доска, наконец, не выдержала, сдалась, с душераздирающим треском повиснув на изогнувшихся гвоздях, которые все еще удерживали ее верхнюю часть. Из открывшейся темной щели высунулась одна рука, затем вторая. Даже в слабом и дерганом свете раскачивающегося на веревке фонаря было видно, что человеческими их назвать язык не поднимется. Слишком тонкие пальцы, будто сморщившаяся кожа присохла к костям, уродливо разбухшие суставы и, самое главное — ногти. Дико разросшиеся, толстые, опасно острые на концах. Больше походят на звериные когти.

Хорошо бы дождаться хозяина этих кошмарных рук и проделать дыру в его шее, но Трой не стал рисковать. Ведь если верить сэру Транниллерсу — деревянная стена неспособна сдержать натиск тварей, они заберутся на нее с легкостью. Глядя на жуткие когти в это мог поверить даже самый закоренелый скептик.

Поэтому Трой переборол в себе искушение дождаться развития событий и ударил почти сразу, вонзив острие чуть выше левой ладони. Пепельник отреагировал на это омерзительным визгом и попытался ухватиться второй рукой за наконечник. Но Трой среагировал быстрее, успел одернуть и когда когтистая лапа полезла выше, стараясь дотянуться, сумел кольнуть и ее.

— Ты попал в него?! — крикнул за спиной Бвонг.

— Попал, — с удовлетворением ответил за Троя сэр Транниллерс. — Уж я-то их воплей наслушался, так они визжат лишь в тех случаях, когда кто-то портит им шкуры.

— Я ранил его в обе руки, — сказал Трой. — Он спрятался и визжит, а остальные ухают. Больше не лезут.

— Ну да, не такие уж они тупые, на копье напрашиваться не хотят.

— Они бьют в соседние доски, пытаются расширить пролом. И царапают дерево.

— У них это получится?

— Не знаю. Мне кажется, что доски там куда лучше приколочены, хорошо держатся. Но если бить по ним долго с такой силой, вечно сопротивляться не смогут. Нам теперь придется все время здесь караулить с копьем, пробоину закрыть не сможем.

— Ты сказал пробоина?! А вода в нее не затечет?!

— Нет, она высоко над водой. Но если поднимутся приличные волны, начнет заливать. Сейчас волнение почти стихло, но никто не знает, что будет завтра, так что молитесь своему Святому Кругу, нам нужна безветренная погода. Бвонг, подмени меня. Схожу на палубу, узнаю, как там.

На палубе и в кубрике дела обстояли не настолько плачевно как на корме. В паре мест, где пепельники все еще пытались вырваться, их усилия ни к чему не привели, толстые доски держались. Но неизвестно, как долго они смогут сопротивляться. Если на удары не реагировали, то с непрекращающейся работой когтей все не так однозначно. Невозможно оценить, насколько велик ущерб от этой деятельности, но понятно, что дереву наносят ущерб и рано или поздно он может стать критичным.

И тогда после очередного удара послышится угрожающий треск, а далее возникнет новый пролом. И, увы, защищать его куда труднее чем тот, что устроили над рулем. Особенно это касается кубрика, там тварям не придется карабкаться на потолок трюма, с разбегу забегут.

Люди вооружены, но их слишком мало. А пепельников много и они нечеловечески сильны. Трудно делать ставки на победу при таком раскладе.

До рассвета просидели без сна, при такой обстановке глаза закрывать страшновато. Поднимающееся Солнце будто подстегнуло рабов пепла, они предприняли очередную попытку выбраться на корме. Драмиррес подранил одного в руку и плечо, но и сам понес потери. Нет, когти до него не добрались, но тварь ухватила копье и утянула его во мрак трюма. Очень может быть, что вылазку предприняла с одной целью — разоружить охрану.

Если так продолжится дальше — копий не напасешься.

Трой, выйдя из камбуза с деревянной миской наполненной жареным акульим мясом, присел на палубу в ставшую уже привычной позу при которой сверх меры нагружаются суставы, и, не притрагиваясь к еде, с неохотой произнес:

— Похоже, я понял, почему они так резко взбесились. Не хотел сперва говорить, но, думаю, так поступать неправильно. Об этом надо знать всем.

— Я заинтригован, — сказал сэр Транниллерс. — Так что же ты хотел от нас скрыть?

— Помните, я рассказывал, что в первый день сделал метки на борту?

— Помню.

— Я их нацарапал спустившись в двух местах по веревочной лестнице. Потом волнение усилилось, следить за метками при нем не получалось. Но сейчас волны почти стихли, их прекрасно видно. Но не все.

— Как это?

— Я в каждом месте нацарапал по три черты на разных уровнях. Нижняя почти в воде, вторая на расстоянии вытянутой руки от нее, третья на столько же выше второй. Сейчас нижних меток не видать вообще, вторые можно заметить лишь во впадинах между волнами. То есть за эти дни осадка корабля серьезно возросла. Это бывает лишь в том случае, когда увеличивается вес судна. Но мы ничего не грузили, если не считать пойманную акулу, а для четырехмачтового барка это все равно что песчинка. Остается лишь одно объяснение — в трюм поступает вода. Или старое повреждение на носу сказывается, или пепельники каким-то образом испортили борт, или случилось еще что-нибудь. А может вообще ничего не случилось, у кораблей корпус дышит сам по себе, вода почти всегда просачивается. Но, думаю, вряд ли дело в этом. У нас открылась течь, и это очень серьезно.

— То есть мы тонем? — напрягшимся голосом спросил Драмиррес.

— Если говорить прямо — да.

— Ну чудесно, теперь понимаю, почему ты хотел смолчать. Спасибо, что заботился о наших потрепанных нервах. С этим можно что-нибудь сделать? Заделать пробоину, выкачать воду?

— Я как раз ломаю над этим голову, но ничего реального не придумал. И вряд ли придумаю. Ты прав, в таких случаях надо латать пробоину, но я не знаю, где она. К тому же прежняя команда с ней не справилась, а там были куда более опытные моряки. То есть так просто течь не заделать. Все, что они сумели — изменили расположение груза, чтобы чуть приподнять нос, и помпами откачивали воду. Это описано в судовом журнале.

— Так почему бы и нам не откачать воду?

— Помпы где-то в трюме, нам до них не добраться. Что делать, ума не приложу.

— Как быстро мы тонем? — спокойным голосом поинтересовался сэр Транниллерс.

— Я слежу за отметками с утра и не заметил чтобы осадка изменилась. Если мы продолжаем принимать воду, приток ее невелик. Два-три дня должны продержаться железно, это если не будет изменений. Но вряд ли нам дадут столько времени. Все видели, что сегодня устраивают пепельники. Думаю, все это из-за того, что они испугались, ведь на нижнем ярусе трюма им приходится бродить по пояс в воде.

— Может ты и прав, но вряд ли дело только в страхе утонуть. Просто эти твари ненавидят воду, особенно морскую. Многие создания Крайнего Юга ее не переносят. Если она и дальше будет заполнять их логово, они разметут палубу в щепки, их ничто не остановит. Надо как можно быстрее завершить работу. Много еще осталось?

— Плот практически готов, можно начинать сколачивать. Если ничего не помешает, завтра спустим его на воду. Но придется работать всю ночь.

— Ничего, сварим отвар для бессонницы.

— Лучше без него. Пусть я буду зевать непрерывно, но голова хоть что-то будет соображать. С вашим отваром она все равно, что чужая.

— Дело привычки, я поначалу тоже не мог к нему приспособиться, но потом как-то втянулся. Ну что же, раз так, предлагаю сегодня не налегать на физические упражнения. Будем тратить свои силы на плот, в нем сейчас наше единственное спасение. Твари рвутся сразу в трех местах, причем в одном уже частично добились успеха, и наше счастье, что их там может удерживать всего один человек. Давайте молиться, чтобы спасение потерпело всего лишь денек, больше нам не понадобится.