Глава 14
ЭКСПЕДИЦИИ 1910 ГОДА
Две группы отправились на Аляску с намерением пройти по маршруту Кука. Первую, из восьми человек, великолепно снаряженную, возглавили Браун и Паркер, и она шла под флагом Клуба исследователей. В составе второй числилось четыре человека, руководил экспедицией адвокат Клод Раск, организатором выступил альпинистский клуб «Мазама» из Портленда, тот самый, в котором в ноябре 1906 года восторженно принимали Кука. Отряд Брауна — Паркера финансировал Арктический клуб Пири; Раску помогали журнал Pacific Monthly и газеты New York Herald и Oregonian. Браун и Паркер, как нетрудно догадаться, хотели закрыть дело Кука, окончательно доказав, что он — мошенник. Мотивы Раска, как мы увидим, вопреки его публичным заявлениям, были те же.
По заданию Хаббарда
Роберт Брайс приводит переписку генерала Хаббарда и Паркера, которую они вели через посредника.
Хаббард:
Я хочу запланировать экспедицию, которая отправится на Мак-Кинли следующими весной и летом, главным образом не для восхождения на вершину, а для того, чтобы пройти заявленным Куком сентябрьским маршрутом, переснять места, описанные в его книге, и определить совершенно точно, как далеко он поднялся и где он сделал свои фотографии. Отряд должен включать проводников и фотографа, бывших с доктором Куком, чтобы они нашли знакомые им места и чтобы проводник, который остался с ним последним, показал точку, где, по его словам, была сделана его фотография [Цит. по: ].
Паркер:
Я полностью поменял свои планы и решил сотрудничать с генералом Хаббардом в отношении Мак-Кинли. [Браун] уже написал Принцу и Барриллу, которых мы думаем взять с собой. Мы надеемся получить несколько комплектов этих фотографий, снятых разными членами нашей команды [Цит. по: ].
Но Баррилла и Принца они не взяли. Браун объяснил причину:
Мы осознавали, что многие не поверят свидетельствам Баррилла, так как он признался в том, что искажал истинную картину своего восхождения на Мак-Кинли. Поэтому мы решили полагаться только на собственное расследование и на фотографии доктора Кука в своем поиске доказательств .
Показания Баррилла состоят из двух частей. Одна — маршрут Кука, придуманный Барриллом, а точнее — Эштоном, или Доказательство С. В другой изложено все, что касается фотосъемки доктора Кука. Эта часть — очевидно, невыдуманная — сулила легкую славу: достаточно было попасть в нижнее течение ледника Руфь с книгой Кука и найти тождественное сходство между пейзажами и книжными иллюстрациями. О Баррилле как первоисточнике фотообвинений удобнее всего было забыть. Слава — понятие трудноделимое.
Браун и Паркер, конечно, мечтали о непокоренной, по их мнению, вершине, но главной задачей было разоблачение Кука. Именно на это дал деньги Хаббард.
Копия лодки «Большой» называлась «Эксплорер». Избушка, построенная Доккином, стояла на месте, и именно от нее 2 июня 1910 года участники экспедиции Клуба исследователей со снаряжением и провизией на три месяца начали движение. Через 20 дней они подошли к Глейшер-пойнту. (Кук и Баррилл потратили на этот отрезок пути два дня.)
Брайс приводит дневник Брауна:
22 июня. Лагерь 11. Глейшер-пойнт! Место исторического лагеря доктора Кука. Мы находимся в развилке ледника Руфь. С востока с ним сливается ледник, за которым вздымается гора, где доктор Кук фальсифицировал свои фотографии Мак-Кинли [Цит. по: ].
Они никуда не спешили и ждали погоды, подходящей для фотосъемки, семь дней. Дневник Брауна:
28 июня. Эврика! Я сижу на пике, который доктор Кук выдал за Мак-Кинли. Он изрядно покрыт снегом, но узнать его легко. Куда ни глянь, не видно ничего, кроме моря огромных, мрачных, молчаливых, покрытых снегом скалистых вершин.
Интересно, что чувствовал Кук, стоя здесь с Барриллом (по нескольким его фотографиям мы смогли точно определить скалы, на которых он стоял). В цивилизованном мире его действия представляются преступными, а здесь это кажется еще и святотатством.
Там, где стоял Баррилл, теперь глубина снега около 10 футов, и снежный карниз стал толще местами более чем на 10 футов. Это не позволило нам снять средний из первых трех пиков ледника Руфь с точки съемки Кука, чтобы его положение точно соответствовало фотографии. Но эти небольшие различия не являются существенными, поскольку форма окружающих скал остается достаточным доказательством [Цит. по: ].
Доктор Мур в книге «Гора Мак-Кинли. Первые восхождения» подробно цитирует Брауна и подытоживает его исследования в ледниковом амфитеатре:
Половина исследовательской работы была сделана. Но гораздо более трудная половина оставалась все еще впереди. Она состояла в том, чтобы следовать по маршруту доктора Кука (или по крайней мере пытаться), по его собственной карте до настоящей вершины Мак-Кинли, там сфотографировать истинную вершину и сравнить ее с фотографией «вершины», сделанной Куком .
Альпинисты, шагая в снегоступах и держа путь на север, без особых трудов оставили по левую руку гору Дэна Берда. Они шли точно по следу Кука. Но на этом параллель, к сожалению, закончилась. Кук, миновав гору Дэна Берда, хорошо представлял себе, куда идти дальше. Он не замедлил темпа, «крепко держась» за русло ледника Руфь, поскольку, по его мнению, именно оно должно было привести его к Северо-Восточному хребту. Браун же 7 июля установил на западной периферии Северного рукава ледника Руфь базовый лагерь и стал размышлять.
О местности и Браун, и Паркер знали мало; собственно, только то, что видели. Сбавив темп до предельно медленного, по сути они продолжали летнюю разведку 1906 года. Людей распределили по двум отрядам. В первый, головной, вошли трое, включая руководителей. Книга Брауна:
Второй отряд получил инструкции исследовать подножие горы на западной стороне ледника, в то время как мы пойдем по голубым снежным полям по направлению к восточным скалам .
Браун уточняет:
За время нашего отсутствия тыловой отряд должен был исследовать центральный ледник на южной стороне Мак-Кинли .
Несложно разобраться в терминологии Брауна. «Западная сторона ледника» — это западная часть Северного рукава ледника Руфь. На запад-северо-запад (направление на Мак-Кинли) ведет «центральный ледник». Именно по нему карабкались Кук и Баррилл. Странно, что, назвав этот глетчер центральным, Браун не бросил все силы на него. Странно и потому, что данный путь ведет строго к Мак-Кинли.
Исследования были поручены «тыловому отряду», и шансы повторить путь Кука по-прежнему оставались, однако, по-видимому, никакого рвения люди не проявили. Через несколько дней, когда группы соединились, Браун услышал отчет: «Центральный ледник был изломан громадными расселинами, и для пересечения ледника нам понадобился бы переносной стальной мост протяженностью 150 футов» .
Между тем в книге Кука имелась подсказка: войти в «большой голубой каньон», «сильный ветер катился с ледяных склонов огромной горы», — то есть следовало прижиматься к горе Дэна Берда.
Возможно, некорректно в чем-либо обвинять участников экспедиции Брауна. Проще, конечно, говорить о Куке, ведомом большим желанием, настойчивостью, мужеством, знаниями и интуицией.
Стоит вспомнить случай из экспедиции 1903 года, когда рано утром Кук и Шейнвальд ушли из лагеря в сторону перевала, в существование которого из пятерых путешественников верил один Кук. В обед Данн, Принц и Миллер последовали за товарищами. Они «шли в метель, пока Доктор с Хайрамом не замаячили на вершине ледопада в виде гигантских фигур из-за миража». Это из Данна. А вот что писал Кук:
За час мы поднялись на новый ледник и пошли по нему, переходя через множество трещин… В сильный снегопад мы постепенно поднялись до высоты 6100 футов, перейдя через сотни трещин, и когда дошли до конца восточного рукава ледника, облака со снегом пропали, небо прояснилось, и мы с восторгом смотрели вниз на зеленую долину Чулитны.
Вероятно, действия Кука на «центральном леднике» 10 сентября 1906 года были похожи на смелый штурм Аляскинского хребта в 1903 году, но точно ничего близкого к этому на «центральном леднике» в июле 1910 года не происходило.
Головной отряд экспедиции Брауна — Паркера подошел к Восточному хребту (по Брауну — Южный Северо-Восточный). Часть гряды, казавшейся доступной, назвали Большой серак, и альпинисты дважды пытались подняться на него. Книга Брауна:
Большой серак измучил нас. Но когда мы возвращались в снегоступах по затвердевшему насту, в наших мыслях не было сожаления; было радостно от того, что наши тяжкие труды на коварных ледяных стенах подошли к концу.
Разведывательные работы нашего арьергарда и наши собственные исследования на Большом сераке положили конец надеждам на достижение Южного Северо-Восточного хребта .
Жизнь продолжалась, и альпинисты решили исследовать узкое ущелье Западного рукава ледника Руфь, которое вело к Южной опоре горы Мак-Кинли. Браун пишет: «Зная, что наши шансы на покорение горы ничтожны, мы надеялись хотя бы достичь значительной высоты» . Но возникла новая идея — совершить первовосхождение на отдельный пик в восточной части Северного рукава ледника Руфь:
Он имел красивую форму и поднимался до высоты около 3000 футов над нашим лагерем. Его крутые снежные и ледяные склоны обращались к нам со старым, как мир, вызовом.
Простой факт восхождения ради удовольствия подбадривал нас, непрерывно слышались смех и шутки, которыми перебрасывались обе группы, и если бы еще кто-то был далеко внизу в безмолвной котловине, то он мог бы подумать, что какие-то люди устроили на ледяной горе послеполуденное чаепитие!
Это картина удивительным образом напоминает запись Брауна, сделанную в 1906 году, когда мучительная осада Мак-Кинли закончилась и отряд Кука возвращался к дому, напоминая «группу цыган, беззаботных и свободных, как дети». Именно тогда прозвучали саркастические слова художника в адрес Кука о «всепоглощающей страсти к скорости независимо от ее цены» ().
Покоренный пик альпинисты назвали Эксплорерс-пик в честь Клуба исследователей. Они выразили преданность и генералу Хаббарду. Книга Брауна:
На востоке располагалась величественная гора в форме скалистого, покрытого льдом трона, возвышающаяся над широким основанием, чьи нижние заснеженные поля из-за ветра с ледника превратились в контрфорсы. Этот пик мы назвали горой Хаббарда в честь генерала Томаса Хаббарда, президента Арктического клуба Пири, всю свою жизнь посвятившего исследованиям на благо человечества .
Даже Пири так глубоко не кланялся своим шефам.
Генерал Хаббард был вполне удовлетворен результатами экспедиции. 26 октября 1910 года он написал Пири:
Сегодня утром я говорил с профессором Паркером и Белмором Брауном. Они следовали по пути Кука и сфотографировали вершину, которую он представил в свой книге как вершину Мак-Кинли. Их фотографии — точные копии характерных особенностей рельефа, изображенных на фотографиях Кука. Ничто не способно четче доказать умышленное намерение Кука ввести публику в заблуждение. Читающую газеты публику необходимо проинформировать так, чтобы это производило впечатление и достигло каждого. Я думаю, это легко устроить без особых хлопот [Цит. по: ].
Выводы Раска
Клод Раск вошел в историю как самый объективный порицатель доктора Кука. Точнее сказать, в такой роли его ввели в историю критики Кука. Как и в случае с Робертом Данном, в упоминаниях о Раске царят недосказанность, преемственность и шаблон. Легенда такая: Раск, будучи сторонником врача из Бруклина, отправился на ледник Руфь, чтобы подтвердить его заявку, но, встретившись с реальностью, вынужден был с печалью признать и во всеуслышание объявить, что Кук — жулик. А коли даже Раск, дружественно настроенный по отношению к Куку, убедился в этом, то чего еще, господа?
Мур, Уошборн, Брайс в конце своих разоблачительных глав, посвященных восхождению Кука в сентябре 1906 года, будто договорившись между собой, цитируют Раска:
А что доктор Кук? Во время моего пребывания на Аляске я разговаривал со многими людьми о нем. Все — за редким исключением — считали, что он не достиг вершины Мак-Кинли. Не может быть никакого сомнения в его мужестве и решительности. О нем говорили как об абсолютно бесстрашном человеке. Его также считали человеком, всегда выполняющим свою работу и очень приятным в общении. Если бы он успокоился на лаврах действительно достигнутого — не говоря о будущих возможностях, — то его слава оставалась бы прочной и надежной. Его исследования вокруг Мак-Кинли были глубокими и развернутыми. Они представляли интерес и ценность для мира. Он обнаружил проходимый маршрут на Мак-Кинли с ее юго-восточной стороны. Если бы он упорно продолжал все это, то, несомненно, в будущей экспедиции он поднялся бы на вершину Мак-Кинли. Он был первым, кто продемонстрировал возможность навигации вверх по рекам Суситне и Чулитне. Одно только это восхождение — когда он со своим компаньоном поднялся до пугающей затерянности ледника Руфь и проник в дикий, скалистый, непроходимый район у подножия Мак-Кинли — сделало бы его знаменитым. Но дьявол показал ему захватывающие ледяные картины вершины горы, и доктор пал. Давайте же накроем его покровом милосердия и поверим, если сможем, в то, что в глубине его выдающегося ума была спрятана тонкая нить безумия.
Это все, что можно сказать о Куке. У него много почитателей, которые обрадовались бы, узнав, что его притязания подтверждены. И я тоже был бы рад внести свою лепту в его оправдание. Но это невозможно. Он пожинает то, что посеял. Если он лишен душевного равновесия, он имеет право на сострадание. Если нет — то не существует на Земле такого места, где бы он спрятался от своего прошлого .
Похоже не на речь адвоката, профессионально защищающего людей, а на речь хорошо подготовленного прокурора, адресованную присяжным. Уошборн возносит Раска: «Подвел итог трагедии доктора Кука столь мудро и кратко, что никто не сравнится с ним» . Брайс вторит: «Клод Раск — один из тех редких людей, кто сумел смотреть в лицо правды и сохранять сострадание» .
Неспроста враги Кука рукоплещут Раску. Палач, выполняя свою работу, тоже может сохранять сострадание, что же касается «лица правды», то Раск точно отворачивается от него.
Все началось с письма Клода Раска доктору Куку 26 октября 1909 года:
Дорогой сэр, я являюсь горячим поклонником большого спорта — альпинизма, и поскольку вы — один из учредителей Американского клуба альпинистов, я взял на себя смелость написать вам, несмотря на то что ваша корреспонденция, должно быть, и так огромна. Добавлю, что я с самого начала верил в вас и не придавал значения тем, кто пытался отнять у вас триумф ваших достижений.
Я прочел в ежедневных газетах, что вы собираетесь на гору Мак-Кинли следующим летом, чтобы достать ваши записи с вершины. Смогу ли я стать одним из членов вашей команды? Я хочу взяться за любую работу, где смогу принести самую большую пользу. При этом в моем активе 20-летний опыт горных восхождений на Западе.
Если вы решите сделать меня одним из участников экспедиции, то я предоставлю рекомендации в отношении моих возможностей как альпиниста.
С искренним уважением, Раск
По-видимому, Кук не ответил Раску, да и что он мог ответить? Обещание доктора снарядить новую экспедицию на Мак-Кинли было всего лишь защитной бравадой. Датчане, изучавшие полюсные отчеты Кука, в декабре 1909 года заявили, что в них нет достаточных доказательств. В Америке это нейтральное заключение европейских ученых приравняли к обвинению во лжи, и травля Кука достигла апогея. Спасая в буквальном смысле слова свою жизнь, он инкогнито уехал из Соединенных Штатов и вернулся только через год. Вряд ли во время отсутствия доктора Кука нашлись бы люди, готовые отправиться на Аляску, чтобы подтвердить там его успех и честность. Можно смело поручиться, что таким борцом не был и Раск, и его красивые слова «Я принял участие в экспедиции на Мак-Кинли абсолютно без какого-либо предубеждения к Куку» не соответствуют действительности.
Раск написал письмо Куку через 12 дней после публикации клятвы Баррилла, и, значит, его слова о том, что он не придает значения попыткам опорочить Кука, распространялись и на показания погонщика. Но это совсем не так.
Начиная путь на берегу Токоситны, Раск был твердо уверен, что Кук — мошенник. Он шел вовсе не по маршруту Кука, он точно следовал наветам Баррилла, и чтобы убедиться в этом, надо прочесть целиком его статьи, напечатанные в Pacific Monthly в октябре и ноябре 1910 и в январе 1911 года, а не растиражированные цитаты из них. Скорее всего, сами статьи были продуманным ударом по доктору Куку.
Маршруты экспедиций 1910 года Белмора Брауна — Гершеля Паркера, Клода Раска, нанесенные на современную карту
Итак, статьи Раска. Он цитирует Кука:
«Поднимаясь по Чулитне, мы внимательно отмечали каждый склон огромной горы. Три многообещающих маршрута были тщательно прорисованы в наших записных книжках со всеми возможными ориентирами» .
И возмущается:
Это абсурд. Пик Мак-Кинли можно увидеть с большого количества точек вдоль реки Чулитны, но расстояние настолько огромно, а промежуточные горы так высоки, что любой человек, говорящий о составлении карты маршрута восхождения от любой из этих точек, демонстрирует свое невежество в области альпинизма .
Раск забывает, что Кук исследовал Мак-Кинли со всех сторон в общей сложности пять месяцев. Маршруты, о которых он пишет, он придумал отнюдь не во время плавания по Чулитне. Вообще, альпинист с 20-летним стажем и путешественник с большим разнообразным опытом, но не альпинист, далеко не всегда найдут взаимопонимание. Раск написал Куку, что он приверженец большого спорта — альпинизма. Мур говорит о Раске как об «одном из самых опытных и отважных альпинистов на Западе и в то же время настолько уравновешенном и осторожном, что у него никогда не было несчастных случаев» .
И Раск, и Мур, и Уошборн — профессиональные альпинисты. Кук же — не альпинист, он — полярный исследователь, врач. Для него не существует альпинистских правил, традиций, аксиом и канонов. Он идет к цели, полагаясь на свои знания, силу и интеллект. И как минимум это вызывает раздражение профессионалов.
Раск рассуждает об обуви Кука, вынося ему строгое порицание, с апломбом говорит о недостаточности рациона Кука и так далее. Похожих упреков в адрес Кука бесконечно много в статьях и книгах Уошборна. Много раз Раск возвращается к теме скорости Кука.
Статья Раска:
Теперь каждый день был похож на предыдущий. Утром после завтрака мы клали тюки на плечи и отправлялись в путь по снегу, или по льду, или по скалам, и с трудом пробирались вперед до полудня, когда выбирали место для стоянки, и мы возвращались, чтобы повторить процесс на следующий день. Каждые три дня мы переносили наше снаряжение .
Передвигаясь подобным образом, чуть-чуть быстрее неторопливых соседей из экспедиции Брауна — Паркера, Раск с негодованием говорит о скоростях, названных Куком, и, наоборот, с доверием — о свидетельствах под присягой Баррилла. Раск пишет:
Эдвард Баррилл заявил, что он и Кук добирались от Токоситны до этого пика [район Глейшер-пойнта] за пять дней, что почти соответствует времени, затраченному нашей командой .
Но ведь Кук и Баррилл не перетаскивали тяжести в несколько приемов. Скорость их — очевидно — должна была быть минимум в три раза выше скорости Раска. Тут-то бы справедливому адвокату и усомниться в показаниях Баррилла.
Раск рассуждает вроде бы отвлеченно, а на самом деле повторяя показания Баррилла:
Говорят, что Кук добрался до места на леднике Руфь, находящегося напротив седьмого пика, и затем повернул обратно из-за бесчисленного количества расселин, в которые он и его товарищ могли упасть в это время года .
Но участники экспедиции Раска и люди из другого, параллельного отряда, войдя в Амфитеатр ледника Руфь, труднопроходимых трещин не встретили. Казалось бы, тут-то и стоит задать себе вопрос: а правду ли говорит Баррилл? Нет, нет и нет!
Ставя перед собой цель найти путь к Мак-Кинли, Раск в первую очередь ищет место, где Кук фотографировал Баррилла. Кстати, он отдает предпочтение не той вершине, которую Браун и Паркер назвали Фальшивый пик, а другой, назвав ее пик Мазама.
И совсем странно звучат слова Раска:
От мистера С. П. Бичера, члена экспедиции Кука в 1906 году, я заранее знал, что это тот пик, на который доктор Кук, возможно, поднимался и фотографировал его как вершину Мак-Кинли .
Но в сентябре 1906 года Самюэль Бичер с Куком не был. Повар летней экспедиции Кука мог знать какие-то сентябрьские подробности только от Баррилла. Однако погонщик дал полные показания, затем назойливо растиражированные. Похоже, Раск снова прибегает к нехитрому камуфляжу.
Полностью дискредитирует Раска как независимого исследователя и его путь по Амфитеатру ледника Руфь. Он жалуется:
Каким бы привлекательным ни казался стиль Кука с литературной точки зрения, он, к прискорбию, не сообщает никаких деталей человеку, который пытается последовать за событиями этого удивительного восхождения .
Но даже Браун вспомнил о карте Кука и в соответствии с ней пересек Амфитеатр ледника Руфь в северном направлении, оставив на западе от себя гору Дэна Берда. Раску это в голову не приходит, ибо он слепо следует за карандашом Баррилла. В в верхней части чертежа погонщик изобразил русло ледника, переходящее в обширную стрелку, и сверху вывел слова Glacier («ледник») и Mount McKinley. Если считать, что участок ледника Руфь от Глейшер-пойнта до Гейтуэя ориентирован по линии юг — север (так на карте Кука и так на самом деле), то стрелка Баррилла, перпендикулярная ущелью Грейт-Додж, указывает строго на запад. (Тед Хекаторн высказал автору свое предположение, что это было сделано специально, с целью увести тех, кто придет в Амфитеатр ледника Руфь после Кука, подальше от его настоящего курса.) Стрелка Баррилла посылает исследователя в Западный рукав ледника Руфь, и Раск послушно идет туда, а попав в положение, крайне невыгодное для штурма Мак-Кинли, демонстративно разводит руками.
Статья Раска:
Когда мы вглядывались в неприступные утесы огромной горы и понимали, что, возможно, потребуются недели или месяцы, чтобы найти путь к вершине, становилось ясно, насколько нереальным и абсурдным выглядит рассказ этого человека, утверждающего, что, стартовав с рюкзаком от устья Токоситны 8 сентября, он уже 16 сентября стоял на высочайшей точке Мак-Кинли. Еще не родился человек, способный на такой подвиг!
Разоблачение продолжается:
Он легко оставил за спиной Суситну и Чулитну. Он рассказывает, что недалеко от своего лагеря на берегу Токоситны обнаружил путь к вершине Мак-Кинли через горный проход в леднике Руфь. Это заявление абсурдно. Он утверждает, что они прошли вверх по суровому леднику, с поклажей в 45 фунтов на человека, расстояние в 35 миль за три дня, по неизвестному им маршруту, поднявшись на высоту 7000 футов. Наш собственный опыт показывает, что совершить такой подвиг абсолютно невозможно. Более того, экспедиция Кука проходила в сезон, когда условия для продвижения вперед были менее благоприятными, чем в то время, когда мы были там, — в июле .
Что имеет в виду Раск под словом «благоприятные»? В сентябре холоднее, это верно. Но если погода хорошая, то по леднику в сентябре идти куда проще, чем в июле. Парадоксально, но путешествие Раска наглядно продемонстрировало, что Доказательство С Баррилла — чистая ложь. Проникновенные же слова Раска, разрекламированные авторитетами, — либо ораторский прием довольного собой человека, либо — более вероятно — очень удачный ход недругов Кука.
