Глава 16. Все, кто может держать оружие

Захар устало потянулся и зевнул. День выдался насыщенным. Сейчас, когда не было необходимости играть на публику, казаться кремнем, уверенным в себе и своих действиях, он мог признаться самому себе: вся эта затея была настоящим сумасбродством. Их план висел на волоске, и то, что у них все вышло, иначе чем везением объяснить было нельзя. Удачная засада, благодаря которой релейщики лишились своего самого серьезного аргумента – бронетранспортера, а Захар и компания разжились тремя автоматами и несколькими магазинами к ним. Договор с жестянщиками. Его деталей Захар не раскроет никому и никогда. Если все сложится так, как он задумал, это и не понадобится. А если нет – Захару, скорее всего, будет все равно. Главное, чтобы Евсеич не проболтался. Договор с рыночными – простой и древний, как первая война на земле, по которому рыночные получали все трофеи и занимали убежище на релейном заводе. Жестянщики тоже претендовали на свою долю, но то, что пообещал им Павел Евсеевич, вряд ли имело ценность в глазах кого-либо, кроме полудикарей из порта. Теперь осталось дождаться утра – и тогда время покажет, не был ли он слишком самонадеянным. Если бы Захар отвечал только за самого себя, как все время с момента гибели Ани и Даринки, он был бы гораздо спокойнее. Но сейчас, когда он чувствовал ответственность за всю общину сорок седьмой школы, он ощущал все нарастающее беспокойство. В ногах поселилась противная слабость, а тело потряхивало. Вряд ли он сможет уснуть до утра.

Полог палатки откинулся, и внутрь проскользнула Юля. Девушка сегодня показала себя с самой лучшей стороны. Если бы не она – столкновение с мутантом в подземном переходе стало бы последним событием в жизни Захара. Что заставило ее ринуться вслед за ним, тогда как здоровые мужики замерли на поверхности в оцепенении? Благодарность к спасителю или… нечто большее? С того момента, как он полностью изменил ее судьбу на общем собрании общины, не дав трусливым идиотам вернуть девушку на релейный завод, где ее ждала незавидная судьба племенного скота, Захар не раз ловил на себе ее взгляды. А после их первой победы, после атаки на бронетранспортер… Захар готов был поклясться, что в этих взглядах появилось что-то еще. Так смотрит женщина на мужчину, на воина и защитника. Наверняка, так смотрели укутанные в шкуры самки на первого воина в племени, чья верная рука позволила добыть много вкусного мяса мамонта или отбить посягательство вражеского племени на огонь. С восхищением, обожанием и… желанием? Да ну. Бред какой-то. Фантазии охреневшего от воздержания пожилого мужика. Раньше, когда он жил один, в тайге, и потом, во время своего пути в город, он даже не думал об этом. Но сейчас, когда он был снова среди людей, видел женщин, пусть грязных и уставших, но тем не менее остающихся представительницами противоположного пола, мужское естество нет-нет, да и показывало себя. Вот и сейчас, слыша, как шуршит одежда готовящейся ко сну девушки, его воображение дорисовывало картинку, которой видеть в темноте палатки он не мог, неся с собой инстинктивное возбуждение. Он тряхнул головой, отгоняя наваждение. Аня не была единственной женщиной в его жизни, а о том, чтобы хранить верность погибшей жене, Захар никогда не думал. Впрочем, раньше такой вопрос и не поднимался. Не в центре мегаполиса с его ежесекундными соблазнами, чай, жил. Да и здесь далеко не мегаполис, конечно, но все же, все же…

Его мысли уже начинали сонно путаться, когда вдруг его одеяло приподнялось, и в образовавшуюся щель юркнула Юля.

– Здесь так холодно, – прошептала девушка, прижимаясь к нему. Ее дыхание обожгло ему щеку, а откуда-то снизу поднялась горячая волна, заставившая сердце пропустить удар. – Согреешь меня?

Захар еще пытался понять смысл вопроса, а ее рука уже забралась к нему под свитер, прошлась по животу, заставив тот рефлекторно втянуться, и двинулась ниже, туда, где внутреннее напряжение готовилось разорвать мужчину изнутри. Он протянул руку, обнимая девушку, и вздрогнул, осознав, что на ней совсем нет одежды. Ее ловкие руки тем временем справились с жесткой застежкой его ремня, и девушка заелозила, забираясь на него сверху. Жадные, требовательные губы накрыли его рот, он обхватил руками тонкую талию, помогая ей…

Входной клапан палатки откинулся, и тесное пространство осветил тусклый свет.

– Захар! Захар! Вставай, беда! – позвал один из следопытов, с которыми Захар ходил сегодня. – Быстрее, к Евсеичу! Времени мало!

Из груди лесника вырвался бешеный рык, и следопыт, разглядев наконец происходящее в палатке, смущенно ойкнул и отскочил от входа.

– Извини, но это серьезно, – виноватым голосом пробормотали снаружи.

– Сейчас приду, – буркнул лесник, выбираясь из-под издавшей разочарованный стон девушки. – Вали уже, дай одеться.

– Посланники от наших партнеров уже вернулись?

Захар подтянул ремни рюкзака, проверил, как держится патронташ на груди, и дослал патрон в казенник дробовика. Вокруг царила такая же сосредоточенная суета. Мужчины проверяли оружие и снаряжение, женщины увязывали припасы на самодельных санях. То, как сложились обстоятельства, Захара даже порадовало – не придется врать лишний раз, объясняя, почему убежище должны покинуть все, включая женщин, детей и стариков.

Ночью из убежища ушли три человека, возглавляемые Игорем. Тем самым, который больше других ратовал за мир с релейщиками. Который сдерживал людей наверху, у перехода, не позволяя им спуститься под землю и помочь Захару. Тот, который был с Ферзем в его последнюю вылазку, как успела рассказать Захару Юля. Сейчас лесник очень сомневался, что добытчик, «желавший странного», погиб от клыков павианов. Скорее, Игорь избавился от неудобного и угрожающего привычному жизненному укладу человека. Кстати, те двое, что ушли сейчас с Игорем, были с ним и тогда. Вместе с ними из убежища пропали два дробовика и арбалет, из-за чего и без того скудный арсенал общины значительно уменьшился. Если бы не автоматы, полученные от рыночных, да не оружие, захваченное во время уничтожения броневика, все предприятие балансировало бы на грани провала. Хорошо хоть, те, кто ушел, не рискнули брать автоматы убитых релейщиков, боясь вызвать гнев их живых товарищей. Сомнений в том, куда именно они ушли, не было. Они отправилась выкупать свои жизни ценой предательства. И потому приступать надо было прямо сейчас. Не дожидаясь утра. Потому что к утру релейщики в лучшем случае подготовятся и укрепят оборону, а в худшем – нанесут превентивный удар.

– Да. Отряды жестянщиков и рыночных выступили сразу же. Посыльные прошли с ними часть пути назад, – ответил один из следопытов.

– Хорошо. Поторопи людей. Мы выступаем прямо сейчас.

План атаки был прост. Жестянщики и рыночные атакуют убежище релейного завода с двух сторон, стараясь выбить пулеметы и ворваться в гараж. Захар со своими людьми тем временем обходят убежище сзади и, дождавшись, когда релейщики будут сосредоточены на отражении фланговых ударов, врываются на первый этаж с тыла и уничтожают охранение. Рыночные не протестовали против такого разделения – Олег берег людей. А вот жестянщики, по словам Евсеича, уперлись. Хотели сами быть «группой захвата». Но Евсеич смог убедить дикарей, что, не зная убежища, они пойдут на верную смерть и обрекут на провал весь план. Только тогда их старший согласился. О том, что он и сам не имеет представления о внутренней планировке первого этажа и расположении постов, Захар скромно умолчал, а Евсеич это из виду упустил. Ну и хорошо.

– Люди готовы, – отрапортовал новоиспеченный адъютант. – Ты уверен, что нужно идти всем?

– А ты хочешь, чтобы, вернувшись, мы застали здесь трупы? – вопросом на вопрос ответил Захар. – Парень потупил взгляд. – То-то же. Передавай команду, выходим.

Не желая видеть эмоций людей, покидающих убежище, которое было им домом на протяжении долгих лет, Захар пошел вперед. За ним двинулся его ударный отряд.

Юля, вооруженная трофейным автоматом, шла рядом с Захаром. Она на корню пересекла попытку оставить ее с «обозом». Захар втайне только обрадовался этому. Во-первых, как боец, она вряд ли уступала кому-либо в общине, а во-вторых, ему было спокойнее, когда девушка была рядом с ним. С тем, что едва не произошло в палатке каких-то два часа назад, он разберется позже. Если все получится. Сейчас отвлекаться не стоило.

Ночь встретила морозом и снегом в лицо. Небо затянули плотные тучи, и видимость была крайне ограниченной. С одной стороны, Захару и его людям это было на руку – чем темнее на улице, тем более скрытно они могли двигаться. С другой – сами они тоже видели значительно хуже. И, хотя, как объяснили Захару, атаки тех же павианов опасаться не стоило – умнеющие с каждым годом твари не решатся напасть на такое количество людей, понимая, чем это для них может обернуться, – была и другая опасность. Например, нарваться на засаду релейщиков. Хотя это вряд ли. Даже если предатели добрались до завода целыми и невредимыми, если их не положила охрана – скорее всего, сейчас, когда, после атаки на БТР заводские опасаются подлянки, людей из школьной общины маринуют на допросе. Хотя на месте релейщиков Захар и на воду дул бы, опасаясь обжечься.

Им предстояло перейти мост, миновать девятиэтажку, облюбованную павианами, и втянуться во дворы. Там люди должны были разделиться. Захар с бойцами, ведомые Юлей как проводником, шли в тыл базы релейщиков и, дождавшись, когда релейщики будут скованы боем, должны были ударить в тыл.

План одобрили все – и Пал Евсеич, и старшие жестянщиков и рыночных. По крайней мере, лучше плана не предложил никто.

И сейчас этот план с треском проваливался. С треском автоматных очередей, раздавшихся в отдалении.

Мрак мягко двигался во главе своей группы, крепко сжимая в руке дротик, сделанный из длинного и прочного прута арматуры. Впереди прут был остро заточен, посередине – обмотан мягкой кожей, чтобы взяться на морозе за оружие можно было даже голой рукой. Размочаленные полоски кожи, укрепленные сзади, играли роль стабилизатора.

За спиной Мрака висел лук и колчан со стрелами. Они понадобятся, когда их отряд выйдет на позицию и трое самых ловких, самых умелых и удачливых разведчиков отправятся вперед, к зданию завода, чтобы бесшумно снять часовых и завладеть пулеметами. Если им это удастся, больше ничего и не потребуется. Останется только спуститься в убежище и устроить ножам праздник.

Пока же лук отдыхал на плече. Несмотря на тьму и снег, Мрак мог легко поразить стрелой крысу с пятидесяти шагов. Но в джунглях, в которые превратилась придорожная полоса деревьев за двадцать лет, лук был бесполезен. А вот дротик – то, что нужно сейчас. Металл, легко пробивающий влет свалявшуюся шерсть, плотную шкуру и слой крепких мышц примата, человека даже в бронежилете поразит с легкостью. Мрак проверил это еще тогда, три года назад, когда они с Шепотом и Краем наткнулись на винтокрылую машину, рухнувшую в лесок, в стороне от Байкальского тракта. Они два дня искали ее, после того как увидели давно забытого крылатого зверя, с воем и дымом уходящего к земле на горизонте. Люди в ладной форме, в шлемах и со странными, похожими на детские игрушки или космические бластеры автоматами кричали что-то про бункер, президента, спасение… Мрак не стал их слушать. По людям всегда видно, когда с ними стоит разговаривать, а когда – нет. С этими – не стоило. Слишком уж они были уверены в собственном превосходстве над дикарями, укутанными в обезьяньи шкуры. Ну, тем сильнее они удивились, если успели, когда дротики пробили кевлар костюмов, а стальные топоры ударили в прозрачные полусферы шлемов, моментально окрасившиеся красным. Если бы Мрака спросили, зачем он отдал приказ убить этих людей, ответить он бы затруднился. Голода тогда не было, нападать первыми автоматчики не собирались… Просто Мраку показалось, что с их появлением начнется какая-то совсем не нужная суета и движуха. Не полезная, не несущая смысла. Вот к примеру, когда к ним пришел посланник от школьников, Мрак сразу понял – движуха полезная. Мало того, что она позволит значительно пополнить припасы, так еще, если все правильно сложится, они смогут взять под контроль само убежище релейщиков и свалить наконец из фонящего и продуваемого всеми ветрами порта.

Конечно, школьники и барыги согласятся вряд ли, но кто их будет слушать? Кому не понравится – тех в расход. Кто останется… Пожалуй, Мрак будет более милостивым правителем, чем глава релейщиков, и снизит норму дани вдвое для остальных. Правда, надо будет попросить папеньку подвинуться. А то засиделся старик в кресле вождя. Ну да, он спорить не будет. А остальные тоже поддержат Мрака, когда он принесет им победу.

Он улыбнулся своим мыслям и перехватил дротик поудобнее. Теперь главное – не налажать. Но ему почему-то казалось, что он без труда справится со своей задачей.

Окрашенные в грязно-белый цвет обезьяньи шкуры обеспечивали маскировку, достаточную для того, чтобы в снежной ночной круговерти не беспокоиться о дозоре релейщиков. Мрак был уверен, что подойти удастся без проблем. А вот что будет дальше… Там будет видно.

Среди деревьев показались силуэты зданий АЗС. Мрак взглянул на механические часы со светящимися стрелками – подарок отца, носившего эти часы много лет. До оговоренного времени было еще пятнадцать минут. Потом он и его разведчики отправятся к зданию завода. А спустя еще пятнадцать минут с правого фланга ударят рыночные, а отсюда, от АЗС, прикрывая друг друга автоматным огнем, двинется ударная группа.

Автоматы ударили, когда последний из бойцов Мрака – сорока отборных бойцов, шедших к пункту назначения группами по десять человек разными маршрутами с интервалами в несколько минут и собравшихся вместе только перед самой заправкой, – ступил на пятачок потрескавшегося асфальта перед заправкой. Били с двух сторон, под сходящимся углом не меньше чем в шесть стволов. Количество бойцов Мрака сократилось вдвое уже через секунду, а через пять площадка была забита телами. Кто-то еще стонал, шевелился, но участь большинства была решена. Били наверняка, так, чтобы не спугнуть, а уничтожить. Их ждали. Ждали, чтобы убить.

Осознав это, Мрак, успевший уйти с линии огня исключительно благодаря нечеловеческой реакции, развитой годами охоты на хищников, почувствовал, как его захлестывает ненависть. Он сбросил с плеча лук, поправил колчан. Проверил нож, вставил дротик в специальную петлю на хитро сшитой куртке из обезьяньей шкуры. Мрак с трудом сдерживал клокотавшую ярость. Ему хотелось кинуться на врага и бить, колоть, резать… Но он знал, что только этого враг и ждет. Попробуй он сделать так – и его ожидает участь тех, кто умудрился выжить в первые секунды, определил положение противника и рванул вперед, на подавление. Все они лежали в снегу, заливая его своей кровью. Возможно, Мрак – единственный выживший. Он скрипнул зубами. Если это так – их община обречена. Тут остались лежать самые крепкие мужчины, лучшие охотники. Без них община вымрет. Мрак с трудом сдержал рванувшееся из груди рычание. Ублюдки! Они ответят за это! Сейчас он накажет автоматчиков, что выжидающе засели на своих позициях, а после вернется и пообщается с людьми из школы. Что за подлянку они устроили?

Где-то в стороне вспыхнула перестрелка. Стучали пулеметы, отгавкивались автоматы. Мрак нехорошо усмехнулся. Вот и рыночных черед пришел. Интересно, их действительно сдали или у школьников с релейщиками общий интерес?

Додумать он не успел. Периферийное зрение засекло шевеление за прогнившей цистерной наливника. И в ту же секунду туда отправилась стрела, выпущенная Мраком, а сам он длинным прыжком ушел за угол бетонной постройки непонятного назначения.

Автоматная очередь хлестнула по тому месту, где он сидел пару мгновений назад, но Мрак готов был поклясться, что за секунду до этого он слышал хрип. Стрела нашла свою цель, и врагов стало на одного меньше. Он высунулся на миг из-за угла – и еще один автомат захлебнулся. А Мрак мысленно поставил на своем луке очередную зарубку.

Разведчик осторожно двинулся вдоль стены. Сейчас ему предстояло выяснить, где засела вторая часть засадного отряда. Хотя вряд ли охотники на людей станут сидеть и ждать, пока он до них доберется. Наверняка они уже сменили положение и сами идут за ним.

За спиной хрустнула ветка. Мрак резко развернулся, одновременно уходя в сторону с линии огня. Пролаял автомат, короткая очередь выбила бетонную крошку из стены. Свистнула тетива, стрела ушла в темноту. Раздался вскрик, а потом из кустов полоснули новой очередью.

Мрак, выдернув из-за спины дротик, прыгнул вперед. Звук выстрелов и дульные вспышки достаточно рассказали ему о местонахождении врага. Замах, толчок – острие дротика встретило сопротивление, и Мрак сильнее навалился на остро заточенную арматуру. Раздался хрип, и изо рта бойца с релейного завода, насаженного на дротик, ударила струя крови, заливая грязно-белую обезьянью куртку Мрака. Охотник вырвал из слабеющих рук врага автомат, дернул затвор, даже не пытаясь поднять вылетевший патрон, и вытянул из разгрузки мертвого релейщика пару магазинов. Сменил тот, что уже был в автомате, на новый и хищно осклабился. Вот теперь они поиграют!

Ему не хватило какой-то секунды, чтобы отреагировать на шум за спиной. Он уже почти повернулся, вскидывая оружие, когда в него ударил свинцовый поток сразу из двух стволов. Охотник умер еще до того, как упал в снег спиной, и отблеск сигнальной ракеты, взлетевшей в снежную ночь, отразился в уже начинающих стекленеть глазах.

Сергей присел в сугроб и вскинул руку в предупреждающем жесте. Люди, идущие за ним, тут же замерли в разных позах. Бойцы они были так себе – могли отбить нападение павианов, шугануть огнем людоедов из порта, подобравшихся слишком близко к их территории, но вот целенаправленно убивать себе подобных обучены не были. Единственное реальное боевое столкновение произошло первый и последний раз много лет назад, когда придурки с релейного решили с какого-то перепугу, что они могут подмять рыночных под себя и заставить их платить дань. Пулеметная очередь из ПКМ, снятого с найденной когда-то, неведомо как попавшей в спальный район, БМД, вспоровшая нос бронетранспортера релейщиков, как консервный нож – тонкую фольгу, заставила изменить их мнение. Больше релейщики наглеть не пытались, между рынком и заводом установился вооруженный нейтралитет. Релейщики не трогают их общину, они не трогают релейщиков. Правда, знай люди с релейного, что среди рыночных толком умеют пользоваться огнестрелом всего пять-шесть человек, финал мог бы оказаться совсем другим. Да, крутых бойцов среди них не было, зато с дисциплиной все в порядке. И потому, когда староста общины, пообщавшись с парламентерами людей из школы, рассказал о грядущей войне с релейщиками – не возражал никто.

Их пятиэтажку становилось все сложнее протопить, крыша прохудилась и походила на решето, а одна из несущих стен здания дала большую трещину. Жить в доме становилось не только не комфортно, но и попросту опасно. Вопрос о смене места жительства поднимался уже несколько раз, но найти подходящее здание было сложно. Впрочем, теперь, когда люди из школы убили тварь, живущую в переходе, область поисков значительно расширилась. Но зачем искать, когда есть уже готовое? Убежище на релейном заводе успешно вместит их всех. И обустраивать дополнительно ничего не придется. Ну, разве что на свой вкус что-то переделать. Идеальный вариант. Дело за малым: популярно объяснить релейщикам, что их время прошло и пора освобождать жилплощадь.

Сергея немного коробило, что воевать придется едва ли не плечом к плечу с людоедами, но те на убежище вроде как не претендовали. Так что можно и потерпеть немного. Враг моего врага – мой друг и все такое.

Он внимательно всмотрелся в снежную круговерть. Ему показалось, или впереди действительно мелькнула человеческая фигура? Скорее, первое. В таком снегопаде и не то еще почудится. Он медленно поднялся и пошел вперед, дав своим людям сигнал двигаться следом.

Их задача была достаточно простой: через дыры в бетоне забора, с трех сторон окружающего завод, попасть на его территорию, залечь и вести огонь по всем, кто появится изнутри. Связать боем релейщиков, чтобы третья группа спокойно вошла в здание сзади и зачистила первый этаж, на котором и находилась охрана убежища.

Впереди из метели вынырнула серая громада бетонной стены. Сергей рассмотрел большой пролом и удовлетворенно кивнул сам себе: вывел людей он идеально. Теперь… Теперь занять позиции и надеяться что остальные не подведут.

Люди собрались у забора. Сергей жестом подозвал одного из бойцов, невысокого и щуплого.

– Давай через пролом, аккуратно посмотри, что там и где, запомни хорошенько – и назад, – Сергей взглянул на часы. – Время подходит, так что у тебя на все про все – пять минут.

– Понял, – кивнул парень. Шагнул к пролому и, не глядя под ноги, нырнул в дыру.

Ботинок зацепил тонкую проволоку, натянутую таким образом, что миновать ее при входе было невозможно. Что-то тоненько тренькнуло, а следующий момент сверкнуло, грохнуло, и ночь наполнилась криками боли.

Старенькая МОНка, установленная «лицом» к забору, сработала, как надо. Сотни поражающих элементов со свистом рассекли морозный воздух, кромсая и уродуя тела людей. Сергей лежал в земле, зарывшись носом в сугроб, и слушал, как умирали его люди. Ему повезло: смертоносный заряд, предназначенный ему, поймал кто-то из бойцов, оказавшийся перед ним. Сергей скрипнул зубами, перекатился в сторону и снял автомат с предохранителя.

От моментальной гибели отряд спасли две вещи: мина была одна, и она была не очень умело установлена. Ставь ее профессионал – конусом накрыло бы всю группу. Но мину поставили слишком близко, и часть людей не попала в зону поражения. Впрочем, легче от этого не стало. На снегу корчились не меньше десяти человек, оглашая стонами и вскриками ночную тишину. Где-то неподалеку застучали автоматы. Сергей выругался: внезапная атака не удалась.

Ему показалось, что с момента взрыва прошло несколько минут – так много мыслей успело пронестись в голове. В действительности же эти два момента разделяло не больше десятка ударов сердца. Он успел лишь подняться на ноги и сделать шаг к ближайшему раненому, когда откуда-то из темноты ударил пулемет.

– Залечь! – скомандовал Сергей. – Спиной к забору. Дыру – на контроль! Остальные – огонь по вспышкам!

Оставшиеся в живых рыночные открыли беспорядочный огонь. Их же командир тем временем сунул руку за пазуху, выхватил ракетницу и, подняв руку вверх, вбил сигнальную ракету в темное небо. В темноте расцвел огненный цветок – сигнал общего нападения. Отбросив ракетницу в сторону, Сергей подхватил автомат и приготовился подороже продать свою жизнь.

Автоматы ударили откуда-то из темноты, со стороны завода. Потом где-то там же хлопнул взрыв, через десяток секунд после которого интенсивность стрельбы увеличилась минимум втрое. К тому моменту, когда в небо взлетела красная сигнальная ракета, Захар понял – все. Надо ускоряться и прорываться. Игорь сотоварищи успели добраться до завода и убедить релейщиков в том, что они говорят правду. Ничем иным вспыхнувший раньше срока бой не объяснить. Конечно, возможно, что кто-то просто потерял бдительность и нарвался на патруль релейщиков, но Захар в это не верил. Слишком много совпадений.

– Что происходит? – к нему подскочил Денис, старший над оставшимися следопытами школьного убежища.

– А ты не слышишь? – поинтересовался Захар. – Началось. Давайте в темпе двигайте. Надо еще наших отвести на безопасное расстояние, прежде чем атаковать.

Парень кивнул и растворился в темноте. Захара нагнала Юля.

– Ты уверен, что это хорошая идея – бросить людей посреди города ночью? – спросила она, имея в виду небоеспособный пассив убежища.

– У нас есть варианты? – пожал плечами Захар. – Можно было бы оставить их в убежище – я бы оставил. Но сейчас надо идти.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Девушка была мрачна. Захар только кивнул. Он тоже надеялся на это.

Позади раздался странный звук. Захар резко обернулся, сжимая оружие. Никого. Странно. Не показалось же ему? Нет, не показалось! Вот звук снова повторился!

– Эй, Денис, Серег, сюда подойдите! – позвал он наиболее смышленых парней.

– Что случилось?

– Да кажется мне, бродит кто-то там, к гаражам ближе.

Денис присел на колено, приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в снежную круговерть, и вдруг вскочил.

– Обезьяны!

– Твою мать! – выругался Захар. – Ты ж говорил, они атаковать не будут! Что много нас!

– Ну кто знал? – пожал плечами парень, выцеливая во тьме приземистые фигуры, подходившие со стороны девятиэтажки, облюбованной павианами под логово.

Захар огляделся по сторонам. Это был тот же двор, по которому они с Юлей крались, сбежав с базы релейщиков. Если так – значит, сзади заросшая спортивная площадка, за ней роща и релейный завод. Опасное соседство. Нужно уходить вглубь квартала, в обход зданий завода. Но так было по плану. А план не предполагал раскрытых раньше времени атакующих групп и десятка обезьян на хвосте. Кроме того, в голове у Захара постоянно вертелась мысль, что если засады устроили на другие две группы, то их тоже вполне могут ждать. Вопрос только – где?

Одна из обезьян не выдержала медленной травли жертв и, взметнув снег из-под мощных лап, прыжками ринулась на людей. Что-то звякнуло, и тварь замерла, схватившись лапой за арбалетный болт, торчащий в горле. Денис, так точно выстреливший в темноте с десятка метров по бегущей твари, не глядя кинул арбалет назад. Его поймал кто-то из следопытов и принялся заряжать. Денису же передали арбалет уже взведенный.

Захар мысленно похвалил парня. Кто другой за огнестрел схватился бы, выдав тем самым их местоположение. Денис же сработал бесшумным оружием, выигрывая для них время. Захар обернулся. Почти весь «обоз» под предводительством двух младших следопытов уже покинул двор. Остались только те, кого Захар зачислил в штурмовую группу: он сам, пятерка следопытов, семь мужиков покрепче и Юля. Лесник скрипнул зубами. Несмотря на то, что девушка уже доказала, что может эффективно и хладнокровно применять оружие, Захар бы предпочел отправить ее вперед. Но упрется же!

Денис выстрелил еще раз, но болт прошел левее, не причинив передовому мутанту никакого вреда. И тут же, как по команде, звери, до этого медленно отжимавшие людей к гаражам, одновременно кинулись вперед.

Теперь было не до конспирации. Захар вскинул дробовик, ружье гавкнуло, отдача лягнула в плечо, и одна из тварей закрутилась на месте, противно визжа. Захару удалось первым же выстрелом перебить мутанту конечности, и теперь тот валялся по земле, издавая болезненные, почти человеческие стоны.

Рядом застучал автомат. Юля, прижав приклад к плечу, хладнокровно расстреляла ближайшую обезьяну и сменила прицел. Захар дернул помпу, выстрелил, не попал, отпрыгнул в сторону, увлекая Юлю за собой. На то место, где они только что стояли, приземлился павиан. Обезьяна рыкнула, махнула мощной лапой, и один из следопытов полетел в снег со сломанной шеей.

Отскочив на пару метров, Захар выстрелил три раза подряд. От двух выстрелов обезьяна сумела уйти, третий же ударил прямо в морду, заставив зверя рухнуть навзничь. Юля приблизилась и «проконтролировала» мутанта в голову.

Справа раздался человеческий вскрик и рычание хищника. Захар ринулся на звук и едва не споткнулся о мохнатое тело, нависшее над упавшим на спину человеком. Не гася инерцию, лесник что было сил вбил носок ботинка в бок животного. Что-то хрустнуло, обезьяна взревела, а Захар воткнул ствол дробовика ей прямо в открытую пасть и спустил курок.

Грохнуло, снег позади мутанта окрасился в грязно-черный. Лесник нагнулся и рывком поставил бойца на ноги.

– Живой?

– Д-да… Спасибо!

– Спасибо не булькает.

Короткая очередь в стороне сбила в прыжке еще одну тварь. Денис, стрелявший с колена, перекатом ушел в сторону, и уже мертвая туша тяжело рухнула в снег возле него. Захар быстро огляделся и сосчитал людей.

Они потеряли двоих: следопыта и одного из добровольцев. Получив отпор, обезьяны скрылись за снежной завесой, но что-то говорило Захару – это не конец атаки. Сейчас он верил рассказам людей из убежища о невероятном уме этих тварей. Если бы они имели дело с людьми, Захар сказал бы, что они отошли перегруппироваться. Следовало скорее уходить, пока мутанты не вернулись. Радовало одно: они смогли выиграть время для уходящего «обоза». Вот только и нашумели порядочно. Если их ждут – то они ясно дали понять врагу, откуда идут.

– Быстрее. Уходим.

Но команда запоздала. Мелькнула быстрая тень – и еще один следопыт распластался на снегу, обливаясь кровью. Захар выругался: обезьяна настолько быстро растворилась во мраке, что он не успел даже прицелиться. Если звери будут теперь придерживаться такой тактики вместо лобовой атаки – то люди обречены. Денис тоже это понял. В его руке мелькнул какой-то предмет, а через секунду бутылка с самодельной зажигательной смесью улетела в стену ближайшего гаража. Грохнуло, жидкость расплескалась по ржавой металлической поверхности, и яркое пламя осветило площадку перед домом.

Захар вскинул ружье и быстро выстрелил два раза по затаившейся на козырьке подъезда обезьяне. Зверь рыкнул и исчез в проеме окна.

– От стен, быстро! – скомандовал лесник.

Они замерли посреди двора, сбившись в тесную группу, ощетинившуюся стволами. Захар прикинул количество патронов и покачал головой. Надо менять тактику.

– Надо поставить завесу.

Денис понял его с полуслова. В руке парня появилась еще одна бутылка.

– Давайте все. По-другому мы от них не оторвемся.

Первая бутылка, с силой запущенная по дуге, разбилась на свободном от снега пятачке асфальта. За ней последовала вторая, третья, и через несколько секунд между людьми и мутантами выросла стена огня. Две бутылки попали в чудом уцелевшую деревянную лавку у подъезда, и высушенное многолетними морозами дерево вспыхнуло, как спичка. Захар расколотил свою бутылку об угол дома, и огонь метнулся по стене, жадно облизывая раскрошившийся кирпич. Юля, державшаяся рядом, вскинула автомат и дала несколько коротких очередей по мечущимся на той стороне тварям. Загавкали ружья следопытов, зашуршал арбалетный болт. Две человекоподобные фигуры забились на снегу, еще одна упала в огонь. Свалявшаяся шерсть моментально вспыхнула, охваченная огнем тварь с визгом кинулась назад, распугивая соплеменников. Обезьяны, рыча и скалясь, медленно отступали. Захар перезарядил дробовик и несколько раз выстрелил вслед. Один раз попал, удачно повредив ногу одному из приматов, и тот огласил округу резким визгом. Обезьяны не выдержали и побежали. Поле боя осталось за людьми.

Стрельба со стороны заправки, там, откуда должны были атаковать жестянщики, стихла. В отдалении все еще стучал пулемет, ему вторили автоматы, но не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: нападение на релейный завод провалилось, не успев начаться. Захар повернулся к своим людям.

– Уходим. Идем за нашими. У нас остался последний шанс. Мы должны уйти раньше, чем сюда придут релейщики.

– Как уйти? – вскинулся один из следопытов. – Там же…

– Там уже никого нет. Они попали в засаду.

– Но там же идет бой! Надо помочь нашим!

– Наши – там, – Захар показал рукой в ту сторону, куда ушли люди убежища. – Больше здесь наших нет.

– Но ведь это мы их позвали! Мы их втянули в это! Мы должны помочь! Или отомстить хотя бы.

Еще несколько человек согласно закивали головами.

– Слышишь, ты… – прорычал Захар, рывком приблизившись к не желавшему слушаться и ухватив того за воротник бушлата. – Неуловимый мститель, блин! Ты хочешь, чтобы мы все легли здесь? Чтобы все это было зря?

– Но… Это неправильно! Мы не должны так поступать! – продолжал гнуть свое следопыт. – Мы же люди, в конце концов! Мы что, оставим своих на растерзание релейщикам?

– Твою мать! – Захар начал беситься. – Своих? Давай я расскажу тебе про своих. Хочешь? Твои «свои» – те, которые в обезьяньих шкурах и с копьями из арматуры – знаешь, что эти свои потребовали за участие в нападении? Тела! Убитых и раненых! Своих, релейщиков, наших, рыночных! Догадываешься, зачем? Точно не для того, чтобы чучела на страх врагам набить!

Следопыт побледнел.

– Вторые «свои» выдвинули требование: или они занимают после победы убежище релейного, или не участвуют. Как думаешь, сколько им времени понадобится, чтобы воспользоваться примером бывших хозяев своего нового дома? Или ты считаешь, что, укрепившись, получив свою долю трофеев и обосновавшись в убежище, рыночные будут ходить к вам в гости чай пить? Что будет, если кто-то пронюхает, куда мы ушли, а? Как они поступят? Придут и скажут: ребята, продайте нам ништяков? Хрен там! Они нашпигуют тебя свинцом, заберут твою бабу и жратву, а тебя оставят на корм обезьянам. Тебе этого хочется?

Следопыт пришел в себя, вырвался и сделал шаг назад, поднимая ружье.

– Ты врешь! Ты специально все это придумал! Думаешь, непонятно? Кто ты такой? Откуда ты взялся? Куда ты нас ведешь? Может, ты сам замутил все это только для того, чтобы отвести нас… Куда отвести? Может быть, на прокорм к своим друзьям? – следопыт выделил слово «своим». – Или, может, вам рабов не хватает? Откуда ты? Из нижнего города? Сколько вас там, а?

Следопыты одобрительно загудели. Захар сглотнул. Черт побери, ну что за идиоты? Надрываешься, спасаешь их, а они…

– Слышишь, идиотина… – договорить Захару не дали. Оставшиеся в живых следопыты разошлись в стороны, поднимая оружие, и взяли лесника в полукруг.

– Отдай ружье! – Денис шагнул вперед.

Захар заметил, что Юля подняла автомат, целясь в следопыта, и на сердце потеплело. Хоть кто-то здесь на его стороне! Вот только толку с этого?

– Не надо, – тихо сказал он девушке. – Сейчас разберемся, не вздумай стрелять.

Он сделал шаг к Денису, и в этот момент простучала автоматная очередь.

Следопыт упал с развороченной грудью. Захар быстро глянул на девушку, но ее автомат был опущен. Бахнуло одиночным, и еще один боец рухнул в снег. Захар понял все, и в длинном, неуклюжем прыжке сшиб девушку на землю.

– Засада! – рявкнул он. – Релейщики!

Он перекатился на бок, поднял дробовик и открыл огонь. Рядом заговорил автомат Юльки. Снова сменив позицию, Захар схватил девушку и, двигаясь на полусогнутых, потащил ее к подъезду, стену которого до сих пор облизывало пламя.

Стреляли из кустов вокруг спортивной площадки, тех самых, сквозь которые они проламывались с девушкой двое бесконечных суток назад. За это время произошло столько событий, что, будь это до Срани – на целую жизнь хватило бы. Сейчас же… Обыденный день, ничего особенного.

Захар мотнул головой, отгоняя глупые, не к месту появившиеся мысли. В кустах засело не меньше десяти человек. Следопыты и остальные не успели переместиться, и нападающие прицельно били по силуэтам, отлично видимым на фоне затухающего пламени. Захар толкнул девушку в подъезд, нырнул туда сам и скинул рюкзак. Высунулся, выстрелил, юркнул назад, под защиту кирпичных стен. Достал зажигалку, с третьей попытки высек огонь и подпалил фитили. Дал пламени разгореться, выпрыгнул из подъезда, широко размахнулся и одну за другой отправил бутылки в полет.

Стекло ударило о металлическую решетку, ограждавшую площадку. Брызнуло стекло, и на окутавший металл кустарник хлынуло жидкое пламя. Кто-то из нападающих взвыл.

Захар дострелял патроны в дробовике и спрятался назад, выковыривая из патронташа последние цилиндрики гильз. Юля высунулась, припав на колено, и высадила длинную, на весь магазин очередь, веером, целясь по горящим кустам.

Откуда-то из-за гаража палил кто-то из выживших. Стрельба со стороны нападающих захлебнулась. Послышался скрип снега под торопливыми шагами. Неужели… Отбились?

– Эй, любители своих и чужих! – гаркнул Захар, обращаясь к следопытам. – Живой кто остался?

– Леху положили, козлы. И Витька… – раздался слабый голос.

– Ты бы еще дольше тут разглагольствовал – и тебя бы положили, – Захар узнал голос Дениса. – Идите проверьте – никого там не осталось? И будем сваливать, пока к ним подкрепление не подошло.

На этот раз возражений не последовало. Три фигуры, стараясь держаться в тени, направились к площадке.

– До конца площадку пройдите, только не высовывайтесь! – распорядился вслед Захар.

Те только покивали.

– Ну вот и чудненько.

Лесник почувствовал нечеловеческую усталость. В стороне, за деревом, причудливо изогнувшим свой ствол, стонал раненый. Захар сплюнул в снег густую вязкую слюну и потянулся за рюкзаком.

– Ща, потерпи, – обратился он к раненому. – Ща подшаманим тебя.

Он подхватил рюкзак с земли и направился на звук, успев подмигнуть Юле, сидящей на корточках и перезаряжающей автомат.

Он успел пройти всего несколько шагов, когда услышал сзади голос.

– Ну вот мы и встретились. Я так и знал, что без тебя, сучара, тут не обошлось.

Лесник развернулся, уже понимая, что ни сбросить с плеча дробовик, ни рвануть из-за пазухи пистолет или с бедра обрез он уже не успеет, и встретился взглядом с… Семеном. Охотник, правая рука Бати, криво ухмылялся, зажимая рукой рану на правом боку. Во второй руке у него был то ли «Кедр», то ли «Каштан» – именно тот короткий автомат, с которым он встретил Захара там, неподалеку от берега Байкала. Семен тяжело опирался на стену. Видимо, он обошел площадку и вернулся сюда, пройдя вдоль стены дома.

– И чего ж ты, падла, наворотил-то, а? Седого, козел, замочил. И других пацанов. А сегодня сколько погибло? Ну и козлина ты! Тебя подобрали, приютили… Лучше б я тебя там, в буране оставил. Лучше б сдох ты там, тварина. Ну ниче. Мы сейчас все поправим…

Ствол автомата пошел вверх. Время будто замедлилось, растянулось резиной. Не отрывая взгляда от темного зрачка автоматного ствола, Захар глубоко вдохнул, примериваясь, как бы половчее швырнуть рюкзак…

Темная фигура метнулась вдоль стены, врезалась в Семена и тут же коротко треснул одиночным автомат. Захар рванулся вперед, отбрасывая рюкзак в сторону, скидывая с плеча дробовик. Семен отшвырнул с себя обмякшее Юлькино тело и стал подниматься, пытаясь нащупать выпавшее оружие.

Захар ему такой возможности не дал. Тяжелый ботинок врезался в окровавленный бок, и Семен заорал от боли. Где-то за площадкой снова затрещали автоматы.

Захар ударил еще раз, и еще, пока на четвертом ударе глаза раненого не закатились. Лесник убедился, что Семен действительно потерял сознание, пинком отшвырнул автомат в сторону и наклонился над лежащей без движения девушкой.

– Юля! Юль! – позвал лесник. Голос неожиданно сорвался.

Он перевернул девушку и вздрогнул, увидев кровавое пятно на сугробе на том месте, где она лежала. Он рухнул на колени и рванул бушлат на груди девушки. Металлические пуговицы полетели в стороны, жалобно затрещала ткань, не выдержавшая варварского обращения. Захар достал нож, вспорол свитер, какую-то кофту, поддетую под него, схватился руками, дернул…

Кровь уже не шла. Обычно при таких ранениях ее толчками выбрасывает наружу, небольшими фонтанчиками, в такт биения сердца. Сейчас этого не было, потому что сердце девушки больше не билось. Небольшое отверстие со слегка оплавленными краями находилось прямо напротив него, под левой грудью.

Захар всхлипнул. Рядом зашевелился приходящий в себя Семен. Лесник аккуратно запахнул бушлат на груди девушки, пошарил вокруг руками в поисках своего дробовика. Нашел, оперся на него, как на трость, и тяжело поднялся, пошатываясь.

Семен пришел в себя, но лежал без движения, прижимая руку к ране. По лицу мужчины было видно – еще пара минут, и все. Не жилец. Но тем не менее он улыбался.

– Что, зацепил я тебя все-таки? Получилось даже лучше, чем я рассчитывал. Так бы ты сдох – и все. А теперь мучиться будешь. – Он закашлялся.

Захар молча перехватил дробовик за ствол и поднял ружье над головой.

Он бил, пока снег не превратился в грязно-черную кашу, пока не раскололся приклад дробовика. Отбросив бесполезное оружие, лесник подошел к девушке, поднял ее на руки и, пошатываясь, пошел сквозь метель. Не обратил внимания на то, что идет не один – оставшиеся в живых бойцы догнали его, обступили, вели, прикрывая. Не заметил даже, как впервые за долгое-долгое время, может быть впервые за двадцать лет, снег обернулся дождем.

Капли стучали по металлическим конструкциям гаражей, по обветшалым кровлям, скатывались по грязным, чудом уцелевшим лобовым стеклам навеки замерших во дворах автомобилей. Эти капли были очень похожи на слезы. Как будто само небо плакало вместе с ним.