Эпилог

Очередной полдень миновал, а я всё еще жив.

Здесь светло, и сквозь узкие окна в потолке даже видно Око. Может от этого некоторые из них и дуреют? От того, что видят, а места мало? Надо будет устроить выгул, пусть порадуются. А еще — выпороть парочку нерадивых сволочей, пользующихся моим отсутствием.

Я успел соскучиться. Терпко пахнет влажной шерстью, подгнивающей соломой и холодно, резко — железом. Пятна ржавчины на прутьях, хрустнувшая под сапогом кость. Нет, не пороть. Одному — кисть. Левую. Второй пусть смотрит. Потом ему пальцы.

Скулеж. И они соскучились по мне? Или все равно? Уранк, высунувшись из соломенной кучи, распушил перья, заклекотал, приветствуя. Рыбные головы плюхнулись на камень рядом с гнездом, и он ухватил одну крючковатым клювом, поволок в солому. Ненавижу рыбную вонь, но здесь можно и потерпеть. Здесь интересно. Уранк смешно ест, придерживает голову и задними лапами, и передними, клювом отковыривает кусочки и квохчет ну точно курица. Пора бы ему когти подрезать.

А вермипс так и висит колодой на прежнем месте и только задние лапы панцирь поглаживают, хорошо хоть без скрипа. Может, наконец, уяснил, что я не люблю, когда он скрипит?

К самой решетке подошел науджин. Лениво шевелит толстыми отростками на башке: то ли присматривается, то ли прислушивается. Или не на башке? Ну да он всегда такой, поэтому не в счет. Всё равно получает свой сахар. Заодно и себе горсть на язык. Вместе хрустим. А дерьма-то в клетке…

Вот сцерх точно рад — дергает треугольной башкой, трясет хвостом, и мешок под горлом раздувает грозно. К решетке подбирается боком, принюхиваясь, выжидая. Вот оно, твое мясо, свежее, пахнет еще живым. Тоже бы можно откусить, но после сахарной сладости будет не то.

Корзина основательно полегчала.

— Ты вернулся? — Звонкий голос и скрип дверцы. Маленькой, под стать домику в клетке. Надо бы сказать, чтоб еще одну жаровню поставили. Мне бы не хотелось, чтобы Вирья замерз.

— Да, вернулся.

— Привез мне что-нибудь? — Он, ногой собрав солому в кучу, садится. И я сажусь напротив. Его бы подстричь. И помыть, конечно.

— Конечно. Держи.

На моей ладони фигурка лошади из синего стекла, ему должно понравиться. Некоторое время Вирья рассматривает ее, склонив голову набок, потом протягивает руку, касается пальцем морды, проводит по гриве, спине, и только после этого решается взять. Это не из-за страха передо мной, просто у него такие привычки. У них у всех здесь свои привычки.

— Мягкое стекло склан? — Вирья обнимает лошадку ладонями, дышит на нее. Мнет.

— Да. Видел такое?

— Только слышал. Это с твоей встречи?

— Да.

Под ловкими детскими пальцами фигурка поддалась и буквально через минуту уже напоминала сцерха. Я знаю об этом таланте Вирьи, и со стеклом у него должно получиться лучше, чем с глиной. Мне бы так хотелось.

— Как всё прошло?

Он любит задавать опасные вопросы. И никогда не спрашивает просто так. Иногда мне кажется, что в клетке вовсе не двенадцатилетний кхарнец, а кто-то несравненно более мудрый. И важный.

— Дядьки подписывают мир. Но не прекращают драться, — отчего-то говорю, совсем как с сопляком. С ним так — неправильно.

— Бывает, — но Вирья не обижается. Всегда спокоен.

— Еще — байга была.

— Кто-нибудь умер?

— Умер.

— А ты победил?

— Ну, можно сказать и так.

Снова он спрашивает о том, про что не хочется говорить. Но Вирья понимает без слов. Порой мне кажется, что он — единственный, кто вообще меня хоть как-нибудь да понимает. Ну и еще Элы могла бы, если б захотела. Вирья улыбается.

— Зато в пути родились новые нурайны.

— Почитаешь?

— Конечно. А еще — меня снова хотят убить.

— Тебе сказали об этом?

— Нет. Я просто знаю, я вижу, я шкурой чувствую, как они меня ненавидят. И догадываюсь, о чем думают. О том, что если сдохну, им всем станет легче.

Вирья скомкал синего сцерха, скатал в прозрачный шарик, а тот расплющил в тонкую лепешку. И снова смял, разделил на части. Сейчас он работал быстро, сосредоточенно. Из одного куска вылепил фигурку человечка, а из второго — крылья. А вместе получилась склана. Закончив, протянул мне.

— Но ведь ты еще жив, Ырхыз. Значит, в этом есть какой-то смысл.