Глава 30
Стальной Король следил за королевой. Ревниво. Хмуро. Пальцы его оглаживали серебряное навершие трости, а выражение лица не предвещало ничего хорошего.
– Кажется, я несколько недооценил силу эмоций, – сказал он, соизволив обратить внимание на Брокка. – Но извиняться не стану.
На узкую галерею, опоясывающую бальный зал, редко заглядывали, и убирались тоже, по-видимому, нечасто. Пахло пылью и сырым бархатом. Обрюзгшие занавеси, перехваченные витыми шнурами. Уютный полумрак альковов. Белесые вазы, вырастающие из мрамора. Нагие нимфы и виноград с потемневшими, желтыми какими-то листьями. Струны цепей, на которых держался светильник, массивное колесо с тысячами хрустальных подвесов.
– Она необычная женщина. – Король отвернулся. – Знаете, как мы познакомились? Я не хотел давать разрешения на раскопки…
…Король-солнце.
Долгополый сюртук, скроенный по моде прошлого века, расшит золотом. Топазы. Янтарь. Мозаика драгоценных камней. Парик из конского волоса, щедро припудренный. И корона с длинными изогнутыми лучами, которые слишком остры, чтобы выглядеть безопасно.
– Трижды отказывал, и тогда она явилась…
…королева-луна. В серебряном платье с алмазной дорожкой, она почти красива. Но все равно выделяется из толпы. И круглая маска на длинной ручке – не более чем дань традиции. Ей нет нужды прятать лицо.
– Заявила, что я не способен понять всей важности проекта. Она была весьма прямолинейна в речах. Признаюсь, давно со мной не разговаривали так… вызывающе.
Он снял корону, и маску отложил.
Золотое лицо на позолоченной ручке. Посмотрел, хмыкнул, точно сам удивляясь, что еще принимает участие в забавах подобного толка…
– И что вы сделали?
Вежливость.
И обязательства. Не стоит злить Короля, которому вдруг захотелось поделиться личным.
…просто душно.
…Кэри никогда не бывала во дворце…
…высший свет, и газовые рожки сжигают кислород. Они опасны в таком количестве, а дамы часто падают в обморок из-за духоты и тугих корсетов. Нет оснований не верить королевскому врачу, и все-таки…
…обморок и слабость пройдут. Надо лишь отдохнуть…
…с Кэри остался Виттар.
…и церемония не займет много времени. После церемонии можно уйти. Дома станет легче.
– Она не просила, она требовала это треклятое разрешение.
Королева-луна замерла у подножия трона. И Брокк мог бы поклясться, что смотрит она на ступени, укрытые белым ковром, с насмешкой.
– А я предложил ей сделку. Я разрешаю ей вскрыть могильники, она же становится моей любовницей…
Король не умел улыбаться.
– Я думал, она разозлится. Или оскорбится. К пощечине готовился… а она глянула так, оценивающе, и сказала, что согласна. Только у нее условие есть.
Золотая маска следила за Брокком внимательно.
– …она дает мне два месяца, но на эти два месяца я избавляюсь от прочих… дам сердца. Она так и выразилась, про сердце. Правда, уже через месяц заявила, что я – бессердечная сволочь, и в чем-то была права. Но разрешение пришлось дать, хотя мне и не нравится эта ее страсть к прошлому…
Король задумчиво гладил золотую поверхность маски.
– …и к смертельным болезням. Она выдвинула крайне любопытную гипотезу. Мы не чувствительны к чуме, поскольку слишком иные. Ее принесли из иного мира, где не осталось иных рас. Вы ведь знаете, что люди не болеют темной потницей? И черной горячкой? А нас не берет оспа, корь, дифтерия, краснуха… многое из того, что им отравляет жизнь.
Три ступени и трон. Мантия на плечах тяжела. Белые камни в короне луны. Лунные, естественно, какие еще…
…серебро и алмазы.
Остроклювая маска цапли. Улыбка и тень на губах.
Все будет хорошо. Ложь вежливых слов, и нельзя уйти, потому что вряд ли Король пригласил Брокка, исключительно ради беседы о личном. Это так, вступление, которого не избежать.
– С альвами то же самое. Нам чужды их болезни, как им чужды наши… и в то же время мы способны скрещиваться. Единство жизни, так она говорит… полукровкам чума не повредит.
– Радует.
– Язвить ты не умеешь. Не нравится?
– Разве может нравиться мысль о том, чтобы уничтожить несколько миллионов…
– Десятков миллионов, – поправил Король.
– Тем более.
– Тебе это кажется циничным?
– Да.
– Но есть и те, кто полагает, что превентивные меры не повредят. Мир не так и велик, и всем в нем места не хватит. Скажу так, на сегодняшний день мнения разделились. И я пребываю в некотором… затруднении.
Король-солнце в короне из золотых клинков.
– Вам не хватает моего мнения?
– Твое мнение, Брокк, известно не только мне. – Королевские пальцы скользят по золотой кромке, приглушая чрезмерно яркое сияние алмазов. – Мне нужна твоя голова.
– Надеюсь, не отдельно от тела?
Стальной Король хмыкнул.
– У тебя чувство юмора прорезалось? Вижу, женитьба пошла тебе на пользу… к слову…
– Ей стало дурно.
Приподнятая бровь, и пальцы касаются края губ. Молчаливый вопрос, на который приходится отвечать.
– Обморок.
…от духоты, с непривычки. У него и самого, давно избегавшего посещать двор в дни празднеств, голова болит. А Кэри куда как слабее, и Брокк обещал не задерживаться.
Пусть она спит, но ведь он обещал не задерживаться.
И Король понял верно.
– Еще четверть часа, и на церемонию можешь не оставаться.
– Даже так?
– Чего ты там не видел? А присяга… принесешь ее в частном порядке.
Вокруг королевы-луны собирались черные облака. Сверху толпа гляделась на редкость пестрой, разнородной. Алый. И синий. Зеленый… а желтого почти нет. Кто дерзнет соревноваться с Королем?
Или королевой?
Она сидит прямо, глядя перед собой, и серебряная маска заслоняет лицо от чрезмерно любопытных взглядов. Многим она не по нраву, королева из ниоткуда, нежданная фаворитка, шагнувшая из постели на трон. Но Король в своем праве, а права уступать он не привык.
– Оружие будет создано, Брокк. С твоей помощью или без оной.
– Будет?
– Уже, – признался Король, неотрывно глядя на жену. Рядом с нею вдовствующая королева, до того дня сторонившаяся балов, гляделась черным неряшливым пятном.
…черного много. От черноты в висках ломит, но эта боль не столь сильна, чтобы отвлечь.
– Однако я не желаю применять его. – Король поднялся, оставив трость. Он двинулся по узкой галерее, и обнаженные мраморные нимфы напрасно дразнили его величество. Каменные прелести не были удостоены и взгляда. – К слову, саму идею я почерпнул у альвов. Они немного не успели. Месяц. Или два… может, и того меньше, но в подвалах их храма нашлось немало презабавных вещей… да и не все лагеря были просто для содержания.
Бархатные портьеры отделяют короля-солнце от подданных, но вряд ли им становится темней.
– Если это успокоит твою совесть, то мы просто успели ударить первыми.
– И теперь вы желаете повторить?
– Не желаю. Но повторю, если мне не оставят выбора.
Неприметная дверь и пара алебард на стене, не то охрана, не то предупреждение. Дверь распахивается от прикосновения, и сквозняк шевелит тяжелые гардины. Король хмурится.
– Маску забыл… ладно, возвращаться – плохая примета.
Маску принесут. А если и нет, то кто упрекнет его величество в нарушении традиций?
– Удалось не только выделить поражающий агент, но и ввести его в стазис. – Шаги Короля отдавались в висках гулкими ударами.
Ступенька.
И еще.
Живой огонь, от вида которого к горлу подступает тошнота. И проходит. Надо же, еще немного, и Брокк сам упадет в обморок, что было бы крайне неудобно.
Не на лестнице.
Не в присутствии Короля.
– Я хочу, чтобы ты создал хранилище. – Король останавливается в широком коридоре. – Локальное, наподобие твоих шаров для пламени.
– Почему я?
– Потому что это будет самое надежное хранилище, которое возможно вообразить. Ты сделаешь все возможное, чтобы не допустить случайной утечки.
– Замок на вас?
– На меня. – Король коснулся острой короны и, сняв каплю крови, протянул платок. – На мою жену. И на нашего сына.
– Сколько?
– Полдюжины локусов.
…шары подойдут. Стазис-капсулы с локальными питающими кристаллами… уровень четвертый, чтобы не требовали частой смены… и укрепленная внешняя оболочка. Давно хотелось поэкспериментировать с наслоением контуров.
– Время?
– На исходе. Послезавтра ее величество отбывают на воды. Поправлять здоровье.
– И его высочество…
– Естественно.
– Ваша матушка?
Король поморщился.
– Порой она чересчур упряма. И теперь упрямство затмевает разум. Она пытается доказать, что в чем-то превосходит мою Альгрид. Женская ревность… сейчас у них хотя бы временное перемирие. Обе надеются уговорить меня уехать.
…бесполезно. Он останется, потому что есть город и есть материнская жила, чье пение завораживает Стального Короля.
…суток хватит, чтобы сделать один шар, и чума вместе с королевой шагнет за черту Перевала.
– Огонь…
– Ветер идет над огнем. – Король устало оперся на стену. – А Северная башня открыта многим ветрам…
…он придет с запада, в это время года всегда дуют западные ветра, которые выдувают с улиц Верхнего города желтые дымы. Они строят мосты через медлительную грузную реку, перебираются по влажным спинам барж.
Ветер унесет чуму, рассыплет в сыром лабиринте многоэтажек. И жила, выбравшаяся на поверхность, плеснувшая в реку живого огня, не спасет.
Многие погибнут.
…но если выживет хотя бы один зараженный…
– Меня не устраивает ни пафосная смерть, ни очередная затяжная война. Если люди решатся ударить, то…
…три заряда и драконье сердце синхронизатором. Король знает. Он читал доклад.
Но почему не ответил?
– Могу я задать вопрос?
– Почему я просто не ликвидировал угрозу?
Угрозу.
Четыре… пятеро, считая самого Брокка. Чего уж проще. Пять несчастных случаев, скажем на испытаниях. И никто бы не удивился, а те, кто понял, одобрили бы решение.
– Я не буду лгать, что вовсе не думал об этом. Или что твоя ценность настолько высока, что данный вариант я вовсе отмел. Будь я уверен, что дело лишь в вашей пятерке… мне действительно жаль.
Признание – чем не знак высочайшего доверия, правда, сомнительный весьма. И шутка про голову уже давно не шутка, но нет чувства более бессмысленного, нежели обида на королей.
– Мне бы тебя недоставало.
– Не могу сказать того же о вас.
Откровенность за откровенность. И кривоватая улыбка Короля.
– Твой метод достаточно… прост, чтобы обучить кого-то, допустим полукровку. Да и… хватило бы бомб, оставшихся где-нибудь в тихом подвале. Торнстен уговаривал применить форсированные методы допроса, но… тот продажный полицейский умер, так и не дав показаний. И даже Торнстен в конце концов признал, что высока вероятность, что я получу труп, но не получу необходимой информации.
Раскрытая ладонь Короля уперлась в стену, точно желая эту стену подвинуть.
– И да, если говорить о ситуации в целом, то бойня мне не нужна. Я, знаешь ли, только-только начал от жизни удовольствие получать. Поэтому было бы как-то вот… нерационально самому избавлять себя от тех, кто способен предотвратить взрывы.
Достаточно веская причина? В сумме – да. По отдельности… на каждую озвученную можно найти довод… и да, Брокк лучший, но далеко не единственный.
Инголф? За ним стоит род, который пусть и осознает правильность решения, но обиду затаит.
Олаф… тихий безумец, влюбленный в пламя, правда, кажется, в сердце его появился кто-то кроме огня, и пламя ревнует…
Риг…
…обещанная встреча. И задумчивость Брокка не ускользает от королевского взгляда.
– Вижу, ты готов назвать имя?
– Да.
– Доказательства?
– Откуда?
– Ниоткуда, – согласился Король, и пальцы выписали по стене узоры.
– Я не уверен, что не ошибся.
– Но меж тем…
– Инстинкты. – Брокк смял платок и спрятал в рукаве. – Мне не так давно говорили, что инстинктам стоит доверять…
…хватит ли этого доверия, чтобы обречь Рига на смерть?
– Снова выбор, да, мастер? Не переживай, я не намерен вот так и сразу избавляться от этой фигуры. Вам же, если не ошибаюсь, пора.
Время, спрятанное в стальном корпусе часов, меж шестеренок и пружин, вновь обмануло Брокка. Ему казалось, что времени прошло изрядно, но королевские часы не лгали.
Полчаса.
И Кэри, если Брокк правильно помнил лабиринт королевского дворца, рядом.
– Присягу принесут все и сегодня. – Король толкнул дверь и посторонился. – Прошу, мастер.
…запах молока и младенца, нянек. Металла. Его высочество не оставят без охраны, пусть бы он, завернутый в кружево, не понимает, сколь важен.
– Нет. – Брокк отступил от двери. – Прошу прощения, но я не войду…
…потому что чернота бального зала до сих пор давит на виски. И пить хочется, невыносимо просто-таки хочется пить. Король ждет объяснений. Зол? Скорее насторожен и, значит, все-таки доверяет.
– Я очень… странно себя чувствую.
Кивок.
За дверью пятерка нюхачей как минимум. И королевские алхимики. И охрана, наверняка охрана есть, но Брокк не желает рисковать.
Ведь можно иначе.
Преклонить колени, оставаясь за чертой порога, над которой повисает кружево силового полога. Его плетение почти совершенно, и эта малость, «почти», мешает сосредоточиться.
– Я, Брокк, райгрэ рода Белого Никеля, говоря за себя, род свой и со-родичей…
…слова, которые он однажды произносил, не в коридоре королевского дворца, но в малом тронном зале, под перекрещенными взглядами… друзей? Врагов? Здесь легче. И слова его слышны там, по другую сторону завесы. Свидетелей достаточно, но… примет ли Король подобную присягу?
Молчит.
– …обещаюсь и клянусь жилой первозданной, железом в крови своей, в том, что хочу и должен своему истинному и природному всемилостивейшему великому государю и законному его величества престола наследнику…
Светлые глаза, яркие, и темная россыпь родинок кажется чужеродной на бледном детском личике.
– …верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови, и все к высокому его величества самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности предостерегать и оборонять…
Выдох. И ноющая боль в груди.
Достаточно ли?
– Я и мой сын принимаем твою присягу.
Достаточно. И протянутая рука – еще один знак высочайшего доверия…
– Не смею вас больше задерживать, мастер… – Молчаливый вопрос в глазах Короля. И собственное обещание, сдержать которое придется.
– Завтра.
Дрожит натянутый нерв материнской жилы. Слышит ли ее Король? Несомненно. Но хватит ли у него сил ее подчинить?
…и захочет ли он…
Нельзя не верить своему Королю, вот только верить не получается. И Брокк отступает, он уходит обманчиво пустыми коридорами, почти бежит, стараясь отрешиться от голоса геральдических рожков.
– Мастер! – Женщина в костюме черного ворона выступает из тени колонны. Черное платье и короткий черный плащ без рукавов. Черные кружевные перчатки на белых руках. Черный воротник и черная маска… от вида черноты мутит. – Возьмите, мастер. – Она протягивает бокал, к счастью, не черный.
– Лэрдис?
– Мне показалось, тебе хочется пить.
– Что там?
– Возьми, станет легче. – За маской бледное лицо, ненапудренное, и оттого ли, или же из-за чрезмерно яркого света, выглядящее старым.
А пить и вправду хочется безумно.
– Пей! – Она смотрит, считая глотки…
…вода имеет кислый вкус, и кислота эта остается во рту, странным образом усмиряя жажду. Дышать и то становится легче.
– Перчатки должны были тебя защитить. – Лэрдис принимает пустой бокал, вертит в тонких пальцах, а затем пальцы разжимаются, и бокал падает на каменный пол.
Звенит стекло.
– С другой стороны, если бы не эта твоя привычка… знаешь, я ведь давно тебя ищу.
– Что происходит?
Хриплый голос, надсаженный.
– Сейчас? Мы разговариваем. Чуть раньше я спасла тебе жизнь. А еще немного раньше ты едва с нею не расстался. И это было бы весьма печально как для меня, так и для моего друга. Он, знаешь ли, очень на тебя рассчитывает.
Кэри.
И дурнота ее внезапная.
– Ты…
– Тише. – Лэрдис делает шаг назад и прижимает кружевной палец к губам. – Ты же не хочешь, чтобы наши дела стали достоянием общественности? Более того… ты же понимаешь, что твоей жене… понадобится помощь.
Кружевной воротник хрустит в железной руке, а кожа мнется беззвучно.
Маска падает, прикрывая осколки бокала.
Лэрдис пятится. Она отступает, вцепившись в его руку, и пальцы царапают ткань, не способные за нее зацепиться. Она хрипит, хватает воздух бледными губами.
Поднимается на цыпочки.
Бледнеет.
И все равно улыбается.
– За что? – Брокк ослабляет хватку, хотя больше всего его тянет вырвать ей горло.
– Осторожней. Если убьешь меня, умрет и она. Мы же этого не хотим.
Улыбка. И смех, больной, захлебывающийся. Хриплый.
Женщина, прижатая к колонне, больше не пытается вырваться. Она сама тянется к нему, зацепившись за взгляд.
– Ты и вправду любишь эту девочку, Брокк… настолько любишь… хотя, это еще вопрос насколько. Мы посмотрим, на что хватит твоей любви. Вы все о ней красиво говорите, но когда доходит до дела… сколько продержалась твоя любовь? До появления первой смазливой мордашки?
– Значит, из ревности?
Не ответила, провела рукой по его губам.
– Извини, я не хотела, чтобы ты пострадал… или вру, хотела. Никто не любит, когда ему причиняют боль.
– Ты сама себе делала больно.
– Сама? О да, мой муженек тоже постоянно это твердит. Я сама во всем виновата! – Она почти кричала. Злость, исказившая черты лица Лэрдис, отняла красоту. – Ну же, прочти мне мораль?
– Противоядие.
– Ты выпил. – Издевательский смешок. – И еще, Брокк, если ты думаешь, что, сдав меня, спасешь свою женушку… ошибаешься. Я лишь посредник.
Руку пришлось разжать.
– Вот так лучше. – Лэрдис потерла горло. – Ты мне синяков наставил, глупый…
– И что я должен сделать?
– Откуда мне знать? Говорю же, я лишь посредник… к слову, если бы твоя распрекрасная женушка не принимала бы подарков от посторонних, ничего бы с нею не произошло. Вот.
Белый конверт, запечатанный сургучом.
И жестяная коробка из-под монпансье.
– Того, что здесь, хватит дня на два… а там все будет зависеть от того, насколько точно ты следуешь инструкциям.
– Тварь.
– Увы. Порой приходится. Ты же знаешь, что мой муженек урезал мое содержание? Сказал, что мои выходки ему надоели… а красивой женщине деньги нужны… поэтому не стоит обижаться, мастер…
…черная маска.
И черные крылья. Конверт. Коробка в руке. Желание свернуть шею…
…не сейчас.
– Поторопись. – Лэрдис наклонилась за маской. – Мне кажется, что сейчас тебя очень ждут… и да, от Виттара советую избавиться. Лишнее внимание нам совершенно ни к чему, тем паче внимание Короля. Ты же понимаешь, что ее он не пощадит…
Кэри горела.
Она лежала с открытыми глазами, в которых металось пламя. Расплывшиеся зрачки в узком кольце радужки. Бледная влажная кожа. Сухие губы.
И ледяные ладони.
– Закройте дверь, мастер. – Виттар сидел на корточках у кровати, напряженно вглядываясь в окаменевшее лицо Кэри. – И заприте. Для надежности.
Он встал и, захватив Кэри за запястья, потянул.
Она села.
Кукла.
– Это…
– Яд, мастер. – Виттар отпустил ее руку, но лишь затем, чтобы аккуратно перехватить, повернуть тыльной стороной ладони, на которой проступала металлическая вязь. – Весьма и весьма поганый яд. Где вы его подцепили?
…мальчишка на площади. И черная роза, которую Кэри принимает смущаясь. Она розовеет, словно оправдывается за эту свою слабость.
И держит розу.
Долго держит эту проклятую черную розу.
…оставляет ее в экипаже, а Брокк, поддавшись иррациональной ревности, сбрасывает на пол. Он всего-то прикоснулся, и этого хватило.
– Рассказывайте.
– «Железная пыль»… старый рецепт, честно говоря, я полагал его утраченным. – Виттар позволил Кэри лечь и глаза закрыл, пояснив: – Чтобы не пересохли.
– Она…
– Нас не слышит. К сожалению. Или к счастью.
Он наклонился, подняв с ковра белые перчатки. Брал через платок и держал на весу, вглядываясь в полупрозрачную тонкую ткань.
– В целом довольно-таки нестойкая субстанция. Распадается в течение получаса… для людей абсолютно безвредна…
Перчатки отправились в огонь.
– А вот нам хватает и малости. Впитывается через кожу. И связывается с железом в крови.
Виттар отвел взгляд.
– Я не знаю, кому вы настолько перешли дорогу, но…
– Шансов нет, верно?
Разве что коробка из-под леденцов в рукаве. И конверт, запечатанный сургучом, в котором озвучена цена жизни Кэри.
– Шанс есть. – Виттар отступил от кровати. – Я не хочу вас обнадеживать, но… шанс есть, мастер, поверьте. Надеюсь, его хватит, чтобы вы не натворили глупостей?
– Я постараюсь.
Обещание, которое ничего не стоит. И холодный расчетливый взгляд Виттара.
– Сколько у нас времени?
Брокк протянул коробку, в которой перекатывался белесый нафталиновый шарик.
– Дня два, – собственный голос был чужим.
– Два дня… уже неплохо. За два дня многое можно успеть. И еще, мастер, я надеюсь, что вы понимаете… ее в любом случае не оставят в живых. Что бы вы ни сделали, не оставят… поэтому…
– Не натворить глупостей.
– Именно.
Два дня жизни в жестяной коробке, расписанной желто-красными цветами.
Не наделать глупостей…
…в живых не оставят…
Кэри дышит глубоко, спокойно, она даже улыбается и глаза открывает. В них Брокк видит себя и серые капли застывающего железа. Оно расползается по янтарю, съедая желтизну.
…белый шарик растворяется в воде, мутные хлопья оседают на дне бокала, и Брокк размешивает их пальцем. Ему страшно пролить хотя бы каплю.
Виттар держит голову Кэри, а зубы ей приходится разжимать. И она стонет, плачет почти…
…руки дрожат.
Глоток за глотком, и Кэри пьет жадно. Ей жарко, и на висках проступают крупные капли пота.
– Она будет спать. – Виттар стаскивает плащ. – И, быть может, завтра ей покажется, что она выздоровела, но это не так… я не так уж хорошо разбираюсь в ядах, но… эту пакость так просто не вывести.
Два дня.
Не наделать глупостей. И Виттар будет молчать, из чувства долга и, быть может, вины, которое может дорого ему обойтись. Он обязан донести…
…и изолировать Брокка.
Рискует.
Ведет кружным путем к экипажу.
– Мастер…
– Я помню.
…вскрывать конверт глупо.
И молчать, нарушая молчанием недавнюю присягу… доверие… но этого доверия не хватит на то, чтобы спасти Кэри.
– Хорошо. И еще, ее будет мучить жажда, но чистую воду давать нельзя. Разбавленное вино… или что покрепче, алкоголь отчасти снимает симптомы. И комнату похолодней. Не бойтесь, она не замерзнет. Чем ниже температура, тем больше времени.
Она очнулась уже дома.
– Мне жарко… я в обморок упала, да?
– Да.
Кэри вздыхает.
– Опозорилась?
– Нет… что ты… просто стало дурно… так бывает.
…металлическая вязь на ее ладонях растворилась.
Почти.
– Мне и сейчас как-то… я спать хочу.
– Спи.
– А ты…
– А я здесь.
– Не уйдешь?
– Никогда.
– Только одеяла не надо, пожалуйста… жарко очень… и пить… Брокк…
Разбавленное вино.
И одеяло, сброшенное на пол. Подушку она обнимает, выглядит такой беззащитной… проклятье!
…не наделать глупостей.
– Закрывай глаза, родная. Я расскажу тебе сказку…
– О чем?
– О драконах…
…и стеклянной сфере, которая менялась под руками Брокка. Слой за слоем, трансформируя саму структуру стекла.
– Ты про сказку забыл, но… – Кэри морщит нос. – Ничего страшного, я просто посмотрю, как ты работаешь… у тебя такое выражение лица… сосредоточенное очень. И снова хмуришься.
– Извини.
…присяга и Стальной Король.
Луна-королева.
Башня, открытая всем ветрам… чума, запертая в стазисе. Жила водяная, жила огненная… город, который знать не знает, что дважды умрет, если Брокк ошибется.
…яд.
Противоядие.
Белый конверт, и сургучная печать крошится в пальцах. На часах – четверть пятого утра. В голове пустота и сил почти не осталось. Ловушка для чумы вытащила все.
В конверте лист: место и время. А еще слабая надежда, что глупостей он все же не наделает.
…Виттар из рода Красного Золота опоздал на два часа.
– Вот. – Он протянул запаянную склянку, в которой перекатывались белые шарики. – По одному утром и вечером, растворяя в вине, минимум три дня… лучше, если пять. Само по себе оно совершенно безвредно.
Он потер слезящиеся глаза.
– Извини, что так долго, но… сам понимаешь, к некоторым делам помощников привлекать не стоит.
Брокк кивнул.
Он не знал, что еще сказать.
– Я пришел слишком поздно. – Виттар сам все понял.
– Смотря для чего. – Склянку с шариками Брокк держал бережно. – Кэри жива. И жить будет.
– Уже хорошо…
– И руки у меня теперь развязаны…
…почти, потому что тот, кто пригласил на встречу, был весьма предусмотрителен.
– Что ж, – Виттар из рода Красного Золота не стал напрашиваться в гости, – надеюсь, у тебя получится… хотя если нет, мы об этом не узнаем… и здесь, согласитесь, есть своя прелесть.
Брокк согласился.
А что ему еще оставалось делать?
