Часть 3. Репликация
Глава 1. Коридоры кончаются стенкой, а тоннели выводят на свет
Вещество, поступившее в кровь носителя в окололетальной дозе, удалось блокировать не сразу. Гайто старался.
Найти. Связать. Разобрать на составные элементы и запомнить, прописав путь детоксикации четверичным кодом рибонуклеиновой кислоты. Вывести из клеток. Вывести из организма.
Подтолкнуть сознание носителя к пробуждению.
Стимулировать гормонально.
Вот же сука! Глеб открыл глаза и схватился рукой за шею. Нащупав шип иглы, выдернул и выкинул. Встал. Сделал шаг. Вытянув руку, коснулся стены. Хлопнул ладонью по шее, накрывая вторую иглу. Эта вытягивалась с трудом.
Нет, ну сука же!
Но ловкая тварь. Ничего. Глеб до нее доберется. И тогда… тогда чего-нибудь да будет.
Двигаться надо. Ножками раз-два, раз-два. Стоп. Это уже было. Он куда-то шел. И уговаривал, что идти надо. И цель висела перед носом.
Цель — морковка. Глеб — осел. Ума палата с крышей набекрень.
Смешно, да.
На повороте его вывернуло бурым киселем.
Найдет суку — голову свернет. Или нет?
— Я вас любил, чего ж блевать так тянет? — сказал Глеб, пробуя голос. — И вообще… меня терзают смутные сомнения.
Револьвер из Кириного дома был на месте. Револьвер — это хорошо. Вдруг понадобится пристрелить кого-нибудь. Например одну хитрозадую тварь, которая вырубила Глеба, но почему-то убивать не стала.
Пули ей жалко, что ли?
Или другие планы имеются?
Путь преградила стенка. Глеб проморгался и ткнул в стенку пальцем. Исчезать она и не подумала, наоборот, была тверда и до отвращения материальна.
— Вот оно как…
Удар кулаком заставил стенку вибрировать и дребезжать. Значит, она — просто экран. И нужно лишь пнуть разок.
Ну два раза. Или три.
Экран звенел, металла в звоне становилось больше, смысла в действиях — меньше.
— А есть ли у вас план, поручик?! У нас всегда есть план! — сказал Глеб и уперся в стену лбом. Стена отъехала в сторону и женский голос вкрадчиво произнес:
— Назовите имя и введите персонифицированный код доступа.
— Да пошла ты…
— Изменения в базе данных сохранены.
Неудобно как-то получилось. Ничего, исправится. Главное — Еву найти. Вот же тварь, уделала, как пацана. Челку вспомнила, Наташу… как есть сука.
За дверью начиналась лестница: знакомые проволочные ступени на каркасе полых труб.
— Кто так строит? Нет, ну на фиг.
Передвигаться бегом получилось не сразу. Ступени пружинили под ногами, перила ходили ходуном, лестница наворачивала круги, и не думая заканчиваться. К лифту Глеб не вышел — вывалился.
Столб шахты прорезал перекрытия, соединяя небо и землю пуповинами стальных тросов. Менялись цифры на табло, отсчитывая этажи. Летела кабина.
Ева опережала? Если так, то ненадолго. Сколько же он в отключке был? Глеб не знал. Зато знал, что если есть лифт, то должна быть и лестница. А значит, можно попробовать поиграть в догонялки.
— Вы неспеша призывно убегали… — на всякий случай он стукнул по панели, но лифт, как и предполагалось, продолжил взлет.
И снова пришлось бежать. Глеб несся, перепрыгивая через ступеньки, и останавливался только для того, чтобы дыхание перевести.
Этажи менялись. Ступеньки становились ниже и шире, перила из труб разворачивались лентами, а ленты натягивали пластиковые шкуры. Чаще попадались светильники. А потом лестница опять закончилась, и Глеб вышел в коридор, больше похожий на тоннель. Вогнутые стены. Гнезда камер слежения. Красные огоньки лазерных прицелов, шарящие в темноте. И сухой скрип моторов.
— А счастье было так возможно… — шепотом произнес Глеб, пятясь к двери. Он чувствовал, как собирается на груди рой красных точек. Механические слепцы ощупывали объект, выискивая слабое место.
Еще секунда, и застрекочут пулеметы, разрезая нарушителя.
Красные точки соскользнули с Глеба на пол. Мигнули. Погасли.
— Я отключила систему, — сказала девочка в лиловой кофте с мультяшным зайцем. Кофта была девочке маловата. А вчера сидела как родная. Вчера было адски давно.
— …и так возможно. И вот так, — пробормотал Глеб.
— Выходи. Я думаю, что конструктивный диалог позволит нам выработать совместную стратегию действий и увеличит шансы на выживание.
Подняв пластиковую крышку, Айне вернула ее на место.
— Глеб, твои опасения беспочвенны. Я не причиню тебе вреда. И полагаю, ты не станешь проявлять агрессивности по отношению ко мне.
— Ну что вы, мадам. Вот я вас не узнал без санитара и…
— Ева тебя обманула, — девчонка не спрашивала — констатировала факт. — Сейчас она движется к нулевой зоне. Смотри.
Девчонка вытащила из-за пояса планшет и, активировав, повернула к Глебу. Красная точка блуждала в двумерном лабиринте линий.
— Жучки?
— И на тебе тоже, — Айне не стала отрицать очевидного. — Тод решил, что так будет лучше. Тод был прав. Я сумела тебя найти. А теперь ты поможешь мне.
— И лешего какого ради?
Например, такого, что если Глеб откажется, девчонка введет команду и прикажет птицам-пулеметам уничтожить наглеца. Они ведь только и ждут, затаившись в гнездах ячеек.
— Она хочет уничтожить центр.
— Надо же какое совпадение. Я тоже.
— И я, — спокойно заметила Айне. — Но физически мои возможности ограничены.
Интересно, а игрушку свою она куда подевала? Или дроид прячется за углом? И что дальше? Выпрыгнет-выскочит и пойдут клочки по закоулочкам? Чушь собачья.
Малявка отбилась от стада.
С точки зрения активного дарвинизма добыча идеальна. Тут и оружия не надо, руками шею свернуть можно, тогда и бессмертие не спасет.
Стоп. Что это с ним? Она же ребенок. Умненький аж с перебором, но все равно ребенок. И не при чем здесь рассуждения о чертах и программах, просто Глеб — человек. А люди детенышей не трогают.
— Давай я лучше отведу тебя в тихое место. Посидишь. Отдохнешь. А там и нянька твоя появится, — Глеб протянул руку.
Рука дрожала.
— А если не появится?
— Появится, куда ему деваться? Они же верные, как… как собаки.
Девчонка покачала головой и, взяв Глеба за большой палец, сказала:
— Тод не собака. Он разумен. Разумное существо нельзя дрессировать, ему от этого плохо.
Глеб погладил дитя по голове. Хотел сказать что-нибудь успокаивающее, но не придумал, что. В голове вертелась одна пошлятина. Айне сердито заметила:
— Нам следует поторопиться. Ева почти добралась до цели.
Красная точка летела сквозь меняющиеся чертежи.
— Идем, — Айне потянула Глеба по коридору. Она шла быстро и не обращала внимания на красные глаза камер слежения.
Упорство этой девочки заставило Глеба встряхнуться. Она сжал ладошку и ускорил шаг.
— Ты знаешь, что это…
— Мимикрант, — ответила Айне. — Модулярный гештальт-организм, типологично близкий по устройству к муравейнику или пчелиному улью, хотя в данном случае аналогия носит поверхностный характер.
— И давно ты знала?
Тоннель влился в другой тоннель, шире диаметром. Здесь купол потолка прорезали трубы воздуховодов, а стены вздувались пузырями войлока. Остановившись у одного из пузырей, Айне приказала:
— Раскрой его.
— Чем?
— Руками. Он безопасен.
Да, но менее противно от этого не становится.
— Мы должны пахнуть, как они, если желаем пройти в зону, — пояснила Айне и сама потянулась к пузырю. Глеб оттолкнул руку. Безопасно или нет, но он уж сам как-нибудь разберется. Не хватало еще за дитем прятаться.
На ощупь пузырь был мягким и упругим. Внешняя оболочка пробилась легко, пальцы вошли в тепловатый кисель, и Глеб, преодолевая тошноту, рванул. Хрустнуло. Треснуло. Лопнуло, как яйцо, выпуская тягучий белок.
Айне окунула в него руки, потерла, распределяя слизь по запястьям, и зачерпнув горсть, нырнула лицом.
— Тебе тоже следует. Это ее запах.
Жасмин и еще что-то, смутно знакомое, пробуждающее воспоминания о синеволосой девушке, на коленях которой лежала Глебова сабля.
— «А почему бы и нет? — сказал поручик, заходя на конюшню», — Глеб липкими руками коснулся щек. Главное, чтобы эта мерзость в рот не попала. И в глаза. А так… малявка может, и Глеб справится. Уже справился.
— Тебе тяжело? — Айне терла лоб, распределяя слизь. — У меня имеется информация, которая свидетельствует о твоем высоком уровне ксенофобности. Тебе должно быть тяжело.
— Тяжело без табуретки коров сношать.
Разломанный пузырь медленно втягивался в стену, а в полуметре от него появилась почка на стеклянной ножке. Почка раскрылась звездчатым цветком, на тычинках которого выступили медвяные капли. И войлочная подстилка вскипела, раздалась норами, выпуская мелких юрких насекомых. Они летели к цветку, присасывались к каплям, отползали и дохли.
Жуки падали на пол, а пол прорастал воронками.
— Охренеть. Оно… оно ведь живое?
— Симбиоз, — пояснила Айне, поднимая одного жука. Он был еще жив и дергал усиками, норовя зацепиться за испачканный палец. — Мимикрант и гриб. И это лишь главная связь. Красиво, правда?
Айне сунула жука в ямку-воронку и лизнула пальцы.
— Идем, — сказала она. — Ты ведь хочешь увидеть Еву?
Не совсем, чтоб увидеть. Он с этой тварью кой-чего другого бы сделал.
— Что будет, если Ева убьет… Еву?
— Забавно звучит. У них одно имя, — Айне больше не делала попыток взять его за руку, она шла рядом, спокойно и свободно, как на прогулке. И огромная женщина, еще большего размера чем та, с которой Глеб столкнулся в больнице, не обратила на идущих внимания.
От женщины пахло жасмином, а на лбу ее блестела янтарная точка, точно снятая с тычинки хищного цветка.
— Если по аналогии с муравейником, то это — солдат, — пояснила Айне, минув охраняемые женщиной ворота. — Обрати внимания на реализацию фенотипа. Максимальное усиление физических параметров. А вот это рабочая особь.
Девушка в сером комбезе шла вдоль стены и разрезала пузыри, собирая пахучую жижу в ведро. Вторая девушка грабельками разрыхляла серый войлок, облегчая цветам путь наружу.
— И те, что которые снаружи?
— Это тебе кажется, что там — снаружи. Там — тоже внутри. Просто зоны разные. Там собирают корм. Процесс очень интересен. Они не выходят из поселка, как пчелы или муравьи, они заставляют пищу приходить в поселок. И уже на месте ликвидируют. Правда, площадь зоны прорыва, на мой взгляд, далека от оптимальной. Но полагаю, что весь вопрос в накоплении информации и калибровке. Рано или поздно она отыщет оптимальный размер.
— Ну да, для женщины оптимальный размер — это главное…
Людей становилось больше. Они были сосредоточены на собственных делах, порой странных, но явно важных. И Глеб подумал, что не следует воспринимать их, выглядящих как люди, людьми.
Айне держалась центра коридора, и Глеб поневоле пустил ее вперед. Девчонка неплохо ориентировалась в происходящем. Она шла уверенно, сличая путь со схемой на планшете.
Дважды путь преграждали особи-солдаты. Одна из них, наклонившись к Айне, долго вглядывалась, ноздри ее раздувались, а губы шевелились. И когда Глеб почти решился выстрелить, тварь отступила. Айне продолжила путь.
Другой бы ребенок испугался.
А она — и есть другой. Права была сучка-Ева: бессмертные — уже не люди.
— Эй, божественное дитя, все-таки расскажи, что здесь случилось?
— Сказка? Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе сказку? — склонив голову набок, Айне посмотрела на него с интересом. — Я могу лишь теоретически воссоздать имевшие место события, но такая реконструкция, возможно, будет обладать низким индексом достоверности.
А Глеб поверит. Он уже во что угодно верит, потому что находится внутри поселка-гриба, где живут люди-муравьи.
— Давным-давно жил-был поселок, — Айне явно копировала чужие интонации. Пожалуй, Глебушка мог бы эти самые интонации опознать. — И однажды, примерно с год назад, в этот поселок пришла девушка. Допустим, ее звали…
— Ева.
Айне кивнула. Ей было все равно.
А Глеб ясно представил, как это было.
Она спустилась с той самой гряды, где он лежал, разглядывая червивое яблоко поселка. И точно также, как он, Ева шла медленно и остановилась на метке минного поля. Она помахала руками и закричала, привлекая внимание дежурных. Те, скорее всего, уже заметили Еву.
Ей не пришлось долго ждать.
Ворота открылись, и пара охотников провела Еву сквозь лабиринт спящих мин.
— Потом она изменила всех жителей. Я думаю, это было что-то вроде вируса. Возможно, приона. Какая-то агрессивная биологическая структура с высокой степенью устойчивости к воздействию окружающей среды, способная модифицировать ДНК.
Водопровод. И система очистки воды, соединяющая все дома и всех людей. Оптимальный вариант.
Что она сделала? Плюнула в колодец? Искупалась? Вылила стакан крови? Раздавила капсулу, принесенную с собой? Глеб точно знал — в воде дело.
Яд занял место в водородно-кислородной мозаике.
Не пей, Иванушка, козленочком станешь.
Жители и стали, сами того не подозревая. И неужели никто не понял, что происходит? Или все утратили разум одновременно? Заснули и не проснулись? Точнее, проснулись уже другими?
— Полагаю, одновременно произошел высев симбионта, — продолжала рассказ Айне, двигаясь по вычерченной трекером траектории. — Высока вероятность, что взаимодействие организмов куда более тесное, чем мы видим. И наша гипотетическая Ева несла в себе информацию о них обоих. Дальше просто. Система развивалась, используя в качестве опоры исходную структуру и к ней же адаптируясь.
И развилась в это уродство.
Все зло от баб. А Ева — первая из них.
— Нимфа же закончила цикл развития и превратилась в царицу. Вопрос лишь в том, насколько соответствует данная социальная ниша таковой муравейника.
Э нет, Глеба интересовали другие вопросы.
— Она убила жителей?
— Она вписала их в систему. Посмотри, ее стратегия выживания имеет ряд существенных преимуществ. Например, конкурентноспособность.
Конечно, твари жрут тварей. Впору умилиться. А лучше сосчитать патроны в барабане да свести дебет с кредитом, чтоб в итоге на нулевой остаток выйти. Нельзя позволить этому существовать.
Оно жило. Дышало. Потело разноцветной росой на белом мицелии. Цвело и радовалось, если, конечно, оно умело выражать радость.
— Почему тут все — женщины? — Глеб изо всех сил старался не вертеть головой. В новом коридоре из стен торчали трубки. Зеленоватая кашица стекала в горловины сосудов, и девушки-близняшки следили, чтобы кашица не переливалась. В воздухе ощущался специфический гнилостный запашок.
— Издержки партеногенеза.
Перескочив через лужицу, Айне остановилась. Развернулась. Принюхалась.
— Развитие из неоплодотворенных яйцеклеток. Y-хромосоме взяться неоткуда. Но они особо не страдают. Во всяком случае, пока. Не знаю, почему она не использует Игоря.
Планшет мигнул, сменяя карту. И Айне указала на стену, велев:
— Ломай. Тут есть проход. Должен быть, исходя из плана застройки.
Чтоб ее с ее планами… Глеб провел ладонью по ворсистому ковру. Он выглядел плотным. Пожалуй, слишком плотным, чтобы можно было пробить с пинка.
И потому пинал Глеб в полсилы. А ковер хрустнул и проломился. Айне, упав на колени, принялась руками раздирать дыру. Она отламывала кусок за куском, сдирая ногти и расширяя лаз. А когда он стал достаточно велик, ящерицей протиснулась в него.
Глебу не оставалось ничего, кроме как повторить подвиг. К счастью, стена оказалась не такой и толстой. Не войлок — скорее плотный картон.
Айне ждала. К покрытому липкой слизью лицу приклеились сухие былинки. Волосы растрепались. И цветок повис, запутавшись в тонких прядях.
Девчонка выглядела старше, чем вчера. И даже старше, чем пару часов назад.
Мерещится, Глебушка, креститься пора.
— Ты идешь? — спросила она, глядя с неодобрением.
— Иду. Погоди. Еще вопросец. Ева хочет убить ее? В смысле царицу?
— Да. Пусть аналогия и не совсем верна.
— Ну так и ладушки. Чего дергаться? — Глеб огляделся. Коридор, в который они выбрались, мало отличался от покинутого. Разве что стены были с проплешинами. — Принцесса сама уничтожит монстра. Мир спасен. Благодарные жители заходятся в экстазе.
Айне посмотрела на него с жалостью и, сняв цветочек, сказала:
— Эпимирма Ванделя проникает в гнездо лептотораксов и убивает царицу. Но ее мотивация лежит вне области морали и нравственности. Она занимает освободившееся место и использует чужих рабочих особей для обеспечения собственного жизненного цикла.
— Так ты хочешь сказать…
— Ева спаривалась с тобой. И Ева спаривалась с Тодом, хотя мне неприятно констатировать этот факт. В ее матке зреют оплодотворенные яйца. Ей нужно место, где об этих яйцах позаботятся.
Вот только подробностей не надо!
И вообще девчонка ошибается. Ева — человек.
Она выглядит как человек. Она разговаривает как человек. Она ведет себя как человек!
И дроиды на людей похожи. И Кира. Она улыбалась и была счастлива. А эти вокруг тоже счастливы и не понимают, в каком они дерьме. И руки у них две, и ноги у них две, и голова одна, человеческая. А если так, то их следовало бы людьми считать. Но они не люди. А Ева? Проклятье, кому тут верить?
На все его аргументы Айне ответила небрежным пожатием плеч. И взяв за руку, сказала:
— Идем. У тебя будет возможность увидеть самому. Если, конечно, ты поспешишь.
И Глеб поспешил.
