Сын человеческий (арам. бар-наш(а́), сын человека; евр. «бен-ада́м») – в греческом и в русском языках это буквальный перевод – «сын человека», то есть «человек». В семитической среде это выражение было широко распространено.

В Ветхом Завете это словосочетание часто встречается в значении «человек, смертный, смертное существо» и противопоставляется могущественному бессмертному Богу. У Иезекииля Бог постоянно обращается к пророку со словами «сын человеческий» (2.3, 6, 8; 3.1 и др.). В Пс 8.4-5 говорится: «Когда взираю я на небеса Твои – дело Твоих перстов, на луну и звезды, которые Ты поставил, то что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его?»

Но в Книге Даниила мы читаем о какой-то возвышенной и таинственной личности, которая названа «как бы Сыном человеческим»: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, и дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится» (7.13-14). Он представляет народ Божий Израиль, в отличие от зверей, которые олицетворяют мировые империи. Правда, встает вопрос, является ли он некоей самостоятельной личностью или же это не более чем описательный оборот для обозначения народа Израиля, корпоративная личность. Ведь в этой же главе словосочетание «Сын человеческий» заменено на «святые» (ст. 18, 21, 22, 25, 27).

Еще величественнее предстает Сын человеческий в 1 Книге Еноха. В так называемых Притчах Еноха (гл. 37-71) переплелись три традиции, в основе которых лежат такие тексты, как а) Дан 7; б) Ис 11 и Пс 2; в) Ис 42; 49; 52-53. Автор создал некую составную личность, соединяющую в себе черты данииловского Сына человеческого, Царя из рода Давида и Служителя Яхве. Он – праведник, Божий избранник и служитель. Он – небесный Человек, имя которого произнесено Богом изначально, до сотворения светил, но он сокрыт, а в конце времен воссядет на престол славы, и будет пребывать перед лицом Бога, и Ему будет дана власть судить живых и мертвых. В самом конце Притч Бог, названный Господом духов, сообщает Еноху, что Енох и есть это таинственное существо, Сын человеческий, рожденный для праведности. К сожалению, дата написания этих глав, в которых содержатся тексты о Сыне человеческом, неизвестна, и многие ученые считают, что они появились на свет гораздо позже, после разрушения Храма в 70 г., или же подверглись серьезной христианской переработке.

Кроме того, в арамейском языке словосочетание «Сын человеческий» означало также «некто, некий человек» и употреблялось в тех случаях, когда человек из скромности или из нежелания говорить о предстоящих ему страданиях или смерти вместо «я» говорил о себе в третьем лице как о «некоем человеке» (ср. 2 Кор 12.2-5, где апостол Павел, повествуя о видениях, данных ему Богом, из скромности говорит, что знает «одного человека», имея в виду себя).

В Евангелиях Иисус почти всегда говорит о себе в третьем лице, называя себя Сыном человеческим. Его никогда не называют так другие люди – ни Его ученики, ни Его противники. Речения о Нем в Евангелиях можно разделить на три группы: 1) о Его земной жизни; 2) о предстоящих Ему страданиях и смерти; 3) о том, что Ему предстоит судить мир, и о Его грядущей славе. Во второй группе это словосочетание, вероятно, ближе всего к арамейскому словоупотреблению. В третьей группе речений прослеживается их близкая связь с видениями Сына человеческого у пророка Даниила, хотя и здесь Сын человеческий может означать «я». Правда, некоторые ученые полагали, что Иисус имел в виду не себя, а кого-то другого – некого Небесного Человека, который должен будет прийти во славе и прихода которого ждал Иисус. Высказывалось также мнение, что этим титулом Евангелия обязаны ранней Церкви. Но сейчас у этих теорий остается все меньше последователей.

В Евангелии от Марка это словосочетание употребляется четырнадцать раз (два раза до исповедания Петра (2.10, 28), и оба раза они имеют отношение к земной жизни Иисуса, а остальные – после исповедания и относятся к двум другим группам – 8.31, 38; 9.9, 12, 31; 10.33, 45; 13.26; 14.21 (дважды), 41, 62). Почти все речения, обращенные к широкой аудитории, находятся в полемическом контексте, но речения о предстоящих Сыну человеческому страданиях и смерти обращены только к ученикам.

Апостол Павел ни разу не употребил этот арамеизм, но он противопоставляет «небесного» и «земного» человека, «первого» и «второго», «первого Адама» и «последнего Адама» (см. 1 Кор 15.45-47 и Рим 5.14-21). Позже в раввинистической литературе появятся представления о Небесном Адаме, или Адаме-Кадмоне.

Как воспринимали слова «Сын человеческий» слушатели Иисуса? В арамейской языковой среде люди, вероятно, понимали его как «Я». Может быть, у них появлялись также какие-то реминисценции, связанные с образом Сына человеческого у Даниила. Но когда христианство перешагнуло пределы Палестины, в эллинистической среде этот семитический оборот начинает терять библейское наполнение и приобретает собственную жизнь. В начале II века Игнатий Антиохийский, говоря о двойственной природе Иисуса, который был одновременно Сыном человека и Сыном Бога, тем самым заложил основу нарождающейся христологии двух природ. С того времени это трудное и таинственное выражение теряет свой первоначальный смысл, что свидетельствует о поразительном разрыве в мышлении и словоупотреблении между I и II веками.

* * *

Очень трудно определить, в каком значении употреблено это словосочетание в группе речений о земной жизни Иисуса, каким является и речение ст. 10: Так знайте же, что у Сына Человеческого есть власть прощать грехи на земле. Синтаксис этого предложения довольно неуклюж, потому что в нем есть только придаточное и нет главного, его приходится реконструировать, и поэтому в переводах возможны незначительные вариации: «Сейчас вы увидите, что...», «Это было для того, чтобы вы убедились в том, что...» Труднее быть уверенным в точном смысле тех слов, которые есть в тексте. Если Сын человеческий здесь означает просто человека, то можно было бы сделать вывод, что всякий человек, способный исцелять, обладает правом прощения грехов, ведь болезнь, по всеобщим представлениям того времени, была следствием греха. Слова из Евангелия от Матфея: «Народ, увидев это, ужаснулся и стал славить Бога, давшего такую власть людям» (9.8), казалось бы, подтверждают такое понимание. И все же вернее будет понять, что Иисус в данном случае говорит о Своей власти, а не о власти людей вообще. Будучи послан Отцом, Он имеет власть действовать от имени Бога и обладает теми же правами. Он полномочный представитель Бога, прощающего грехи на небесах, и имеет право прощать их на земле (ср. Мф 18.18). Так и в Дан 7.14 Сын человеческий наделен властью, которую дарует Ему Бог. Здесь важно помнить, что сила как исцеления, так и прощения в конечном счете принадлежит Богу и что Иисус действует Божьей силой и во имя Своего Отца. Когда еврейские учителя говорили о прощении, они имели в виду прощение во время грядущего Суда. Иисусу же эта власть принадлежит уже здесь, на земле, а не только после Его воскресения и прославления. Но слова «на земле» могут относиться и к слову «грехи» и тогда будут поняты как «земные грехи».

Ст. 11 – И тогда Сын человеческий, у которого есть власть прощать грехи на земле, делает это прощение видимым, исцеляя больного властным повелением: «Встань, возьми свою циновку и ступай домой».

Ст. 12 – Исцеление парализованного происходит мгновенно, это полное восстановление и здоровья, и физических сил: бывший парализованный самостоятельно уходит домой и сам же несет циновку, на которой его принесли к Иисусу. Это подтверждается и реакцией многочисленных свидетелей, которые были изумлены и прославляли Бога. Тем самым евангелист подчеркивает необоснованность обвинений против Иисуса: Он не объявляет себя Богом, и люди понимают это и прославляют Того, кто даровал Иисусу Свою силу. Их восторг и изумление относятся, скорее всего, к чуду исцеления, а не к прощению грехов.