(Мф 26.26-29; Лк 22.15-20)

 

²²Когда они ели, Иисус взял хлеб, произнес над ним молитву благодарения, разломил и дал им со словами:

— Возьмите, это Мое тело!

²³Взяв чашу, Он произнес молитву благодарения и подал им. И все пили из нее. ²⁴Он сказал им:

— Это Моя кровь, которая проливается за стольких людей, кровь Нового Договора. ²⁵Говорю вам: уже не пить Мне вино — плод виноградной лозы. Я буду пить новое вино в Царстве Бога.

 

23-24 1 Кор 10.16; Исх 24.8; Иер 31.31-34; 3ax 9.11; Евр 9.20

 

Ст. 22 – Когда начиналась вторая часть с ее благословением хлеба, хозяин произносил слова толкования. Их можно было бы назвать пасхальной медитацией. Не существовало единого обязательного текста. Традиционным было воспоминание об Исходе, недаром Гамалиил I так и называл этот хлеб – хлебом Исхода. Называли его и «хлебом печали». Филон Александрийский предложил по крайней мере четыре аллегорических толкования. Толковали этот хлеб и в эсхатологическом свете: Бог чудодейственно накормил им Свой народ в пустыне, и этот хлеб стал символом изобилия в мессианском веке. Это означает, что существовала достаточно большая свобода и пасхальная медитация не была формализована.

Толкование Иисуса, исполнявшего роль хозяина, не сохранилось, но мы знаем, что Он соединил молитвенное благодарение с собственным дополнительным толкованием: «Возьмите, это Мое тело». Необычным является здесь слово «возьмите», оно, вероятно, указывает на то, что Иисус лишь разломил хлеб, но не ел его, объявив пост до конца жизни (ср. Лк 22.17 и Мк 14.25). Впрочем, одни ученые поддерживают гипотезу поста, а другие нет.

Ст. 23 – Может возникнуть ощущение, что сразу же за хлебом последовала чаша, это объясняется тем, что евангелист опустил все детали, переставшие быть существенными для литургической жизни Церкви. На самом же деле их должен был разделять довольно большой промежуток времени, ведь чаша, о которой здесь говорится, была третьей, завершавшей главную часть трапезы. Об этом свидетельствует Евангелие от Луки («И точно так же после ужина дал им чашу» – Лк 22.20; см. также 1 Кор 11.25), а также слова апостола Павла о чаше благодарения (1 Кор 10.16).

Ст. 24 – Известно, что третья чаша тоже иногда могла получать истолкование, в котором сочеталось воспоминание о спасительных деяниях Бога в прошлом с надеждой на Его грядущее спасение в мессианском веке. После благодарственной молитвы над чашей вина Иисус сказал; «Это Моя кровь, которая проливается за стольких людей, кровь Нового Договора». Красное вино стало метафорой для крови. Евреям было запрещено употреблять кровь в пищу, она принадлежала только Богу, будучи носительницей жизни, и всегда тщательно сцеживалась. Наверно, трудно себе представить, что ученики стали бы пить вино, если бы его назвали кровью. Многие ученые обращают внимание на формулировку слов над чашей у Луки и Павла, где внимание акцентируется на чаше, а не на ее содержимом и где говорится о Новом Договоре «через Его кровь». Кроме того, у Марка ученики сначала пьют вино, а лишь затем Иисус интерпретирует его. Поэтому, возможно, главный смысл здесь – в причастности всех верующих к Новому Договору, то есть то, что мы называем причащением. Это причастность к Иисусу и причастность друг к другу. Его кровь проливается за стольких людей – дословно: «за многих». О значении слова «многие» в семитских языках см. коммент. на 10.45. Кроме того, здесь очевидна перекличка между словами Иисуса и Ис 53.12.

Итак, хлеб и вино были истолкованы Иисусом как Его тело и Его кровь. «Плотью и кровью» в Библии назывался весь человек, так как он состоял из материи и крови, носительницы жизни. Но у этого словосочетания было и другое, сакральное значение. Так называлось жертвенное животное, которое после заклания разделялось на эти две составные части. Иисус говорит о себе на языке жертвоприношения. Особенно это видно из слова «проливается», так как кровь жертвы обязательно сцеживалась. Смерть жертвы означала, что кровь, носительница жизни, покидала его тело. Итак, Иисус называет себя жертвой. В контексте пасхальной трапезы такой язык был понятен и уместен, потому что кровь жертвенного барашка даровала евреям спасение. Иисус и есть истинный пасхальный барашек. Ср. 1 Кор 5.7: «Потому что наш пасхальный ягненок, Христос, уже принесен в жертву» и 1 Петр 1.18-19: «Знайте, что не тленным серебром или золотом вас выкупили на свободу от этого бренного существования, что досталось вам от отцов, но драгоценной кровью Христа, как кровью непорочного и чистого ягненка».

Кроме того, во время Исхода Бог заключил с народом Израиля Договор, или Завет (евр. бери́т), что считалось важнейшим событием священной истории Израиля. В древности все договоры и союзы всегда сопровождались жертвоприношением, когда закланное животное разрубалось пополам и договаривающиеся стороны проходили между рассеченными частями (как в Быт 15.9-18) или когда они окроплялись кровью этой жертвы, что символизировало скрепление договора нерушимыми узами крови (ср. Исх 24.8: «Вот кровь завета, который Господь заключил с вами»).

Пророки давно предвещали наступление времени, когда Бог установит со Своим народом Новый Договор, который придет на смену прежнему. Иеремия говорит об этом так: «Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды новый завет, – не такой завет, какой Я заключил с отцами их, чтобы вывести их из земли Египетской; тот завет они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом» (31.31-33). В пасхальную ночь в комнате на втором этаже одного из домов Иерусалима Иисус заключает такой Договор между Богом и двенадцатью учениками, представляющими весь Израиль, причем Он сам является жертвой, скрепляющей его (ср. 1 Петр 1.2).

Здесь возможен еще один аспект: если за греческим словом «со́ма» («тело») стоит арамейское «гуп», то акценты будут немного смещены, потому что «гуп» означает не часть человека, а целокупного человека. В таком случае слова «Это Мое тело» будут, вероятно, означать «Это Я». Тогда Иисус на прощальной трапезе с учениками, раздавая им хлеб, раздает себя самого. Даже после ухода Иисуса Он остается с ними «до скончания века». Если это так, то слова над хлебом будут иметь преимущественно эсхатологическое значение, а слова над чашей – символико-жертвенное. Это одновременно и предсказание о смерти Иисуса как заместительной и искупительной жертвы (она наступит в тот же день), и указание на Его вечное присутствие среди учеников (1 Кор 11.26; 10.16), и на Его возвращение в славе. Ведь у Луки, вслед за словами о чаше, Иисус говорит: «Я дарую вам Царство, которое Мне даровал Мой Отец. Вы будете есть и пить за Моим столом в Моем Царстве, правя двенадцатью племенами Израиля».

Конечно, во время трапезы, которая длилась несколько часов, Иисусом было сказано гораздо больше. Он, вероятно, прощался с учениками и давал им последние наставления, что видно из Лк 22.24-37 и особенно Ин 13-17.

Установительные евхаристические слова в Новом Завете представлены в двух независимых традициях, каждая из которых имеет два варианта. Первая – это версии Марка и Матфея, они очень похожи, и отличие заключается в том, что текст Матфея (26.26-28) немного длиннее: «Возьмите, ешьте, это Мое тело» и «Пейте из нее все, это Моя кровь, кровь Нового Договора, которая проливается за стольких людей ради прощения грехов» (курсивом выделены слова, отсутствующие у Марка). Вторая – это версии Луки и Павла, они тоже имеют сходство между собой. Лк 22.19 и 20: «Это Мое тело, которое за вас отдается. Делайте так в память обо Мне» и «Эта чаша – Новый Договор, скрепленный Моей кровью, которая за вас проливается». У апостола Павла в 1 Кор 11.24 и 25: «Это Мое тело, оно за вас. Делайте так в память обо Мне» и «Эта чаша – Новый Договор с Богом, скрепленный Моей кровью. Каждый раз, когда будете пить из нее, делайте это в память обо Мне». В привычном для всех синодальном переводе различия частично сглажены. У Иоанна установительные слова вообще отсутствуют, есть лишь аллюзия на них в речи о хлебе с небес (6.53-57). Кроме того, отдельные элементы этой традиции прослеживаются также в 1 Кор 5.7 и 10.16-17. Эти различия показывают нам, как в процессе передачи устной традиции возникали некоторые изменения. Перед нами церковная литургическая формула, а не стенографическая запись слов Иисуса.

Любопытно отметить, что древнейший текст евхаристических слов в «Дидахе» совсем другой: «А что касается благодарения, то благодарите Бога так: Сперва о чаше: «Благодарим Тебя, наш Отец, за святую лозу Давида, Твоего Слуги, которую Ты нам явил через Твоего Слугу Иисуса; слава Тебе во веки». О преломляемом же хлебе: «Благодарим Тебя, наш Отец, за жизнь и познание, которые Ты нам явил через Твоего Слугу Иисуса; слава Тебе во веки. Как этот преломляемый Хлеб был рассеян по горам и, будучи собранным, стал одним, так да будет собрана от концов земли в Твое Царство и Твоя Церковь. Потому что через Иисуса Христа Твоя во веки есть слава и сила» (9.2-4).

Кроме того, по мнению некоторых ученых, на первых христианских трапезах, возможно, не всегда присутствовало вино, что отражено в Деян 2.42; 20.7, где евхаристическая трапеза названа «преломлением хлеба» (так же в апокрифах).

Рассказ о последней пасхальной трапезе содержит самое важное свидетельство Нового Завета о том, как Иисус истолковывал Свою смерть. «Голгофу делает жертвенной последняя Трапеза. Это была не просто смерть на Голгофе, а смерть на Голгофе, как ее истолковывает Иисус на последней вечере. Именно она дает ключ к пониманию всего того, что означает Жертва Господня». Иисус рассматривал Свою смерть как неотъемлемую часть процесса установления Царства.

Ст. 25 – Уже не пить Мне вино – плод виноградной лозы – эти слова напоминают назиритский (или назорейский) обет воздержания и, по мнению многих, означают, что Иисус объявил пост, который в древности часто имел заместительное значение. Но Иисус тотчас же дает радостное обещание, что вскоре Он снова соединится с учениками, которые будут сидеть на мессианском пире и будут пить новое вино истинной, небесной Пасхи. Другие же полагают, что речь идет о периоде между воскресением и вознесением Иисуса (Деян 10.41; Лк 24.30-31; Деян 1.4).