Преемственность поведения в течение жизни
Из приведенного нами выше анализа непосредственно вытекает наблюдаемая преемственность поведения, которая, похоже, обнаруживается на протяжении жизни индивида (Block, 1971). Легко, конечно, проследить, каким образом проявляемая отдельными наблюдателями тенденциозность в отборе информации и интерпретации поведения отдельных людей может привести к возникновению у них преувеличенного впечатления об устойчивости и преемственности этого поведения. Ясно, что подобная преемственность на протяжении жизненного пути — как реальная, так и воспринимаемая наблюдателями — может отражать скорее стабильность давлений и ограничений среды, чем устойчивость склонностей или диспозиций того или иного индивида. Однако из нашего предыдущего обсуждения становится ясно также то, что взаимодействие между человеком и его социальной средой (иными словами, кумулятивные и агрегированные эффекты делаемых человеком выборов, а также реакция социальной среды на его поведение и репутацию) может быть причиной важных проявлений преемственности в поступках и результатах действий индивида на протяжении всей его жизни (Caspi, Bern & Elder, 1989). Очевидно также, что с помощью любой исследовательской схемы, которая тщательно отбирает и сохраняет в неизменном виде тестовые ситуации, подобную преемственность выявить очень трудно. (На самом же деле посредством подобной схемы можно даже полностью свести ее проявления на нет.) В частности, в рамках данной схемы никто и никогда не стал бы ставить испытуемых в условия, в которых их сформировавшаяся ранее репутация побуждала бы других людей рассматривать их в ином свете или ограничивать их поведенческие возможности!
Подобные кумулятивные последствия личностно-ситуационных взаимодействий все же нашли отражение в нескольких посвященных этому специальных исследованиях. Например, мы узнали, что крайне агрессивные дети создают в своей семье чрезвычайно напряженную обстановку, которая в свою очередь побуждает их к дальнейшему проявлению агрессивности (Patterson, 1982). Мы знаем также, что агрессивные дети ожидают проявления враждебности со стороны других (Dodge, 1986) во многом так же, как конкурирующие испытуемые в эксперименте Келли и Стахельского ожидали от других выбора конкурентной стратегии. Соответственно подобные дети могут своим поведением провоцировать агрессию со стороны окружающих, что подтверждает их убеждения и поощряет к агрессивному поведению в дальнейшем. Аналогичные процессы могут вызывать сходные кумулятивные последствия у чрезмерно застенчивых, зависимых или импульсивных детей, а также у детей, обладающих незаурядными либо, наоборот, чрезвычайно неразвитыми способностями к тому или иному виду деятельности. Путем сознательного выбора своих занятий и партнеров, а также благодаря влиянию своих действий на чувства и реакции окружающих дети, обладающие данными свойствами, создают определенные характеристики среды, которые в свою очередь диктуют этим детям дальнейшие действия и их результаты.
В ходе одного особенно показательного анализа Каспи, Элдер и Бем (Caspi, Elder & Bern, 1987) изучили результаты проводившегося в Беркли лонгитюдного обследования группы мальчиков, в ходе которого документировались кумулятивные последствия юношеской «неуравновешенности». На первом этапе предпринятого ими анализа обнаружилось, что показатели раздражительности, эмоциональной нестабильности и недостаточности самоконтроля, зафиксированные в то время, когда мальчикам было по десять лет, коррелировали с оценками этих же параметров, которые были даны внешними наблюдателями через 20 лет, на уровне от 0,27 до 0,45. Дальнейший анализ показал, что неуравновешенные подростки покинули школу раньше, чем их более уравновешенные товарищи (что едва ли вызовет удивление, если принять во внимание реакцию учителей и товарищей на раздражительность и неспособность сдерживать эмоциональные порывы). Они также получили менее престижную работу, чаще проявляли нисходящую социальную мобильность (что тоже не слишком неожиданно, хотя бы по причине сравнительного недостатка образования) и имели вдвое больше шансов на то, чтобы их брак завершился разводом (результат, без сомнения отражающий влияние первых двух обстоятельств, равно как и сохраняющихся проблем с эмоциональной уравновешенностью, а, возможно, также связанный с послужным списком обследованных).
Похожие результаты Каспи, Элдер и Бем (Caspi, Elder & Bern, 1988) получили и в отношении таких черт, как застенчивость и зависимость. Данная работа повторяет и развивает более раннее и очень незаурядное исследование Блока (Block, 1971), продемонстрировавшего заметную стабильность жизненных достижений и согласованность оценок наблюдателей в отношении некоторых черт личности на протяжении длительных периодов жизни. В результате проведенного исследователем анализа было обнаружено, что в каждом случае по каждой черте личности сохраняется стабильность оценок на протяжении жизненного пути индивида. Было продемонстрировано также и то, каким образом характерные паттерны поведения ребенка (а также реакции, вызываемые подобным поведением со стороны окружающих) способствовали формированию среды, стимулировавшей подобную преемственность темперамента и приводившую к предсказуемым последствиям для профессиональной карьеры и семейных отношений данного человека.
В свете рассмотренной в главе 4 проблемы агрегирования показателей стоит заметить, что вывод о преемственности поведения на протяжении жизни человека возникает благодаря связям между такими предсказывающими и результирующими показателями, которые явно отражают множественные события. Ведь ребенок приобретает репутацию неуравновешенного и в связи с этим становится объектом особого внимания только после целой череды проявлений грубости (оттеняемой, возможно, редкими вспышками крайней агрессивности) на протяжении некоторого периода. Аналогичным образом, людей не гонят с работы и не требуют от них развода на основании единичных поведенческих проявлений, однако когда их накапливается слишком много, то это нельзя уже больше игнорировать. Как отмечали Каспи и его коллеги, именно кумулятивный характер последствий поведения, а не сама по себе кумулятивная техника построения показателей, обеспечивает впечатляющую величину соответствующих коэффициентов корреляции.
По иронии судьбы, Уолтер Мишел — теоретик, чья критика обыденной теории личности была столь подробно рассмотрена нами выше, тоже получил и опубликовал свои собственные эмпирические данные, касающиеся преемственности поведения на протяжении жизни. Он обнаружил, в частности, что четырехлетние дети, успешно «откладывавшие вознаграждение» в некоторых из его лабораторных ситуаций, повзрослев, стали демонстрировать более высокий уровень социальной и когнитивной лояльности, добившись благодаря этому более высоких учебных результатов. Действительно, простая корреляция между измеренным в дошкольном возрасте временем, на которое они были способны откладывать вознаграждение, и последующими показателями теста академических способностей (SAT) составила 0,42 для вербальных способностей и 0,57 — для математических (Mischel, Shoda & Rodriguez, 1989).
Легко увидеть, каким образом умение откладывать вознаграждение, даже если это умение довольно слабое и присуще только определенной сфере деятельности, может привести к столь впечатляющим последствиям. В жизни ребенка всегда найдется какое-нибудь более увлекательное занятие, чем сидеть над решением когнитивной задачи. В нашей живущей по книгам культуре дети, обладающие несколько большей усидчивостью, могут оказаться как раз теми, кто, получая когнитивные навыки, вместе с ними приобретает и соответствующую репутацию, формируя у окружающих представление о себе, способствующее дальнейшим успехам в учебе.
У нас не вызывает сомнения, что судьи, оценивавшие взрослых в этих лонгитюдных исследованиях темперамента, продемонстрировали, по меньшей мере, неплохую согласованность друг с другом в оценках агрессивности, застенчивости или «книжности». Мы подозреваем также, что они достигли бы успеха, предсказывая определенные виды повседневного поведения. В то же время мы полагаем, что было бы относительно легко [имея в виду описанные в главе 5 факты чрезмерной уверенности предсказаний, полученные Даннингом (Dunning et аl., 1990) и Валлоном (Vallone et аl., 1990)] продемонстрировать, что эти судьи полагаются на представления о личности, излишне диспозиционистские, либо, по меньшей мере, излишне упрощенные в своем диспозиционизме. Мы подозреваем, в частности, что те же самые судьи проявили бы себя хуже как с точки зрения ошибок, так и в плане чрезмерной уверенности, если бы их попросили предсказывать поведение тех же людей в «корректных» экспериментальных ситуациях, тщательно спланированных таким образом, чтобы максимально исключить из поведения этих уже взрослых людей большинство кумулятивных последствий их юношеского темперамента.
