ГЛАВА 15
Нечистики
Вит явился только с приходом темноты. Гедку он так и не сыскал. Ни его, ни Домны. И куда только они могли направиться в такой час?
— Поди, к сестре в соседнее село подалась, — предположил староста. — Я вообще диву даюсь, что наши селяне еще все не разбежались по родичам.
— А далече сестра Домны живет? — спросила Милава. Как же не вовремя мамка Гедку увезла.
— День пути.
— А зачем он тебе вообще понадобился? — поинтересовался староста. Алесь тоже навострил уши.
— Надобен, и все, — отрезала Милава и укорительно поглядела на Вита — мол, просила же молчать. Тот виновато пожал плечами и потупился. Череда с сыном изумленно переглянулись. Но дале никто ничего выяснять не стал.
— Ну, а ты что топчешься? — вскинулся Алесь на мельника.
— А что? — нахмурился Вит.
— Давай-ка на стол собирай — доброму хозяину должно гостей потчевать, — сын старосты нагловато ухмыльнулся. Мельник фыркнул, но к погребку подался. — А то ишь ты, стоит, мнется.
— Хочу и мнусь, хочу и стою, — негромко бурчал мельник, побрякивая горшками, — раскомандовался. К себе иди и там указания раздавай.
Алесь улыбнулся еще шире и устроился поудобнее — вольготно развалившись на лавке. Даже взгляд темных очей ворожеи не сумел его пристыдить.
— Давай подсоблю, — подошла к мельнику Милава.
— Да не надобно, — закраснел Вит. Алесь нахмурился. Неужто заревновал? Милава мысленно усмехнулась. Череда и Цвет упорно делали вид, что ничего не приметили.
— Давай-давай, — не отступала ворожея, — мало того, что мы повадились к тебе ходить, объедаем, так что ж, еще и ноги на лавку закидывать станем? Негоже так себя вести добрым гостям.
Алесь помрачнел да сел ровнее. Милава еле удержалась, чтоб не хихикнуть. Когда же она раскладывала ложки на стол, так сын старосты вообще приобрел вид побитой собаки. Не увлеклась ли она? Да нет. Алесю это только на пользу пойдет. Чай, привык, чтоб девки за ним табунами ходили. Пущай и иной расклад поведает. К тому ж Милава еще не запамятовала первую с ним встречу.
— Милава, — позвал Цвет.
— Да? — откликнулась она, приметив, как тот встревожился.
— А ты моему батьке сможешь помочь? Ну, сделать так, чтоб он боле волколаком не был?
Милава задумалась. Она уже уразумела, что тут бессильна. Вот ежели б поспела бабкин дар перенять — тогда да. А так… Может, Яромила в силах?
— Я постараюсь сделать все, что смогу, — ответила ворожея. — А теперича давайте повечеряем.
Молодец кивнул. Покуда все ели, она раздумывала, как поступить дале. Перво-наперво, надобно было с Ружей потолковать. Затем выведать, кто силу Кукобы унаследовал да хворь на село нагнал. И, конечно, Щекаря обратить. Но сдюжить со всем этим Милава в одиночку не сумеет. Без Яромилы и Гедки ей не обойтись. Мальца позарез надобно сыскать. Ворожея оглянулась на своих помощников. Каждому из них она бы доверилась. Вот только не след Череде разом с ней таскаться — не дело село без головы оставлять. Хоть и неведомо для люда, а все ж он их одних не покидает. Да и мало ли что еще может случиться? Без старосты селяне еще больше дров наломают.
Цвет слишком за батьку переживает — это может навредить, коли придется с нечистиками столкнуться. Да и достаточно он уже страху, сидючи на сосне, натерпелся. Пущай подле батьки и остается. Ежели что, он его ласковым словом обогреет. Алесь? Тот уже не раз проявлял свою смекалку и мужество. Да только хватит ему страдать от когтей да зубов. Не ровен час, не выдюжит тело иль быстрота подведет. К тому ж он, как и его батька, покуда в деревню не вхож — только завидит кто, тут же в яму кинут. Остается Вит. Крепкий, понятливый. Выходит, его о подмоге просить и надобно.
Когда пришел черед убирать со стола, Милава снова увязалась за мельником. Улучив момент, она шепотом рассказала ему о своих планах. Вот только ворожея никак не могла придумать, как бы это от Алеся отвязаться, что даже теперича не сводил с нее очей-щелочек. Милава ведала наверняка, что легко от него отделаться не получится. Даже ежели разругаются в пух и прах. Все равно ведь тайком увяжется. Оставалось одно — заварить ему сон-травы. Да так, чтоб Алесь уснул ровно настолько, сколько им потребуется подворье мельника покинуть и в лес углубиться.
Милава настояла ароматный напиток. Налила всем, но только Алесю капнула чуток сон-травы. Он осушил чашу до дна. Вот и добре. Только что-то внутри подсказало — лучше бы Алесь никогда не узнал о том правду. Но Милава ни с кем и не делилась, а сама открывать такие секреты не собиралась. Когда богатырь захрапел на лавке, а староста и Цвет собрались проведать Щекаря, Милава и Вит объявили, что уходят на поиски Гедки.
— Да куда ж это вы на ночь глядя? Мы ж толком не ведаем, что за лиходей тут свирепствует, а вы аж в иное село порешили податься, — не одобрил замысла Череда.
— Да нет, дядька. Мы покуда еще раз к Домне заглянем — авось чего путного из того выйдет.
— А-а, ну коли так, — нехотя согласился староста и покосился на Вита. Мельник даже несколько съежился под пристальным взглядом главы деревни. — Может, Алеся разбудить? Что-то он слишком рано уснул, — настороженно проговорил Череда, глядя на сына. Милаве показалось, что он просто не желает отпускать ее с Витом.
— Не надо, дядька. Пущай отдохнет. Он и так много пережил. Даже его богатырское тело не выдержало, — самым невинным голоском произнесла она и, подталкивая Вита, поспешила к выходу. — Мы скоро вернемся.
— Ладно, — внимательным взглядом сощуренных очей проводил их староста.
У хлева Милава приостановилась, прислушалась — обращенный тихонько порыкивал, но боле никакого возмущения не издавал. Ворожея посчитала это добрым знаком. Охранительная черта надежно село оборонит, ежели не сыщется охотник ее затереть. На этой мысли что-то кольнуло внутри — ведь круг, что она начертала вокруг бабкиной хаты, кто-то смазал. Ну да на этот случай тут Череда и Цвет остаются, а малость позже к ним и Алесь примкнет. Вспомнив о богатыре да приметив, как староста с сыном кузнеца идут сюда, Милава только что не подпрыгнула на месте. Схватила за руку не разумеющего такой спешки мельника и потянула его к лесу. Вит еле поспевал за словно претворившейся в стрелу ворожеей.
* * *
Кожевенники выбрали, к какому обидчику идти первому, и направились к его хате. Уговор был один — напугать едва ли не до смерти. Хвала богам, и первый, и другой горе-страж не имели ни женок, ни детей. Стало быть, отвести душу никто не помешает. Близнецы захватили из дому мешковину да паклю. Грубую ткань разорвали на лоскуты и обмотали вокруг станов, навроде лохмотьев. Паклю, забелив мукой, нацепили на головы, натянув на лбы, — заместо седых волос. Поупражнялись закатывать глаза да с приходом темноты почали наступление.
Ничего не подозревающий мужик устроился на печке. Сон уже медленно оттягивал душу подальше от реальности. Как вдруг оконца задрожали. Хозяин резко вынырнул из угодий Дремы и сел. В голове все еще не было ясности, но сердце уже бешено колотилось от непонятного страха. Мужик непонимающе огляделся, прислушался, но вокруг княжила тишина. Видать, показалось. Он снова лег и сомкнул веки. Сердце успокоилось, дыхание стало глубже. Но сон уже не шел. Где-то внутри неприятно скребла совесть — вспомнились кожевенники, просившие разрезать путы. И где близнецы нынче? Да все с ними добре! Хозяин отмахнулся от неприятных дум и перевернулся на бок. Он же ходил днем к хижине Кукобы. Да не один — полсела собрал! Но ни братьев, ни мертвячки не сыскали. Значится, выжили, да еще и ведьмарку супротив воли селян захоронили. То, что найденная могилка могла оказаться и не Кукобиной, — мужик старался не мыслить.
Что-то бахнуло в дверь с такой силой, что хозяин от испуга свалился с печи да забился в угол. Но все стихло. Мужик подождал еще какой-то час и дозволил себе расслабиться. Совсем он что-то со всеми этими событиями нервным стал. Выдохнул. Но тут же что-то зацарапало в оконце. Кто-то постучал в дверь. Негромко так, точно нечистик к жертве пожаловал да замыслил соседей не будить.
— Кто там? — срывающимся голосом спросил мужик, сильнее прежнего вжимаясь в угол. Стук стал настойчивей, а скрежет протяжней. — Отвечай сейчас же — зачем пожаловал? — Заместо грозного мужицкого гласа, способного напугать любого гостя с самого Навья, прозвучал мышиный писк.
Но ответа снова не последовало. Дверь заходила ходуном от мощных ударов. Хозяин всерьез опасался, что она не выдюжит и вот-вот с петель сойдет. О боги! Меньше всего на свете мужик хотел ведать, кто стоит там, за дверью. Но мысли одна за другой представляли красочные догадки: то Кукобу с бельмами в глазницах, то почему-то подгнивших кожевенников.
— Отопри! — раздался ужасающий шепот. — Отопри, а не то худо будет!
Мужику стало так страшно, как даже тогда подле хижины померлой ведьмарки не было. Тогда хоть он ведал куда бежать да где укрываться. А теперича? К самой хате нечистик подобрался. Придушит его тут — никто и не поможет. Да куда там?! И вовсе не прознают, отчего он помер.
— Отопри! — шепот точно раздвоился и усилился.
Ой, кошмар-то! Дверь на последнем издыхании удерживала незваного гостя снаружи, но так и плясала уже на одной петле. Мужик с колотящимся сердцем выглянул, пытаясь подглядеть, долго ли еще створа сумеет его оборонять, и приметил в оконце седые патлы. Да это Кукоба! Явилась!
Дверь хлопала, точно крылья бабочки. Оконца скрежетали. Шепот множился, звучал отовсюду, сковывал ужасом. Мужик в предсмертном кошмаре ожидал, когда дверь рухнет. Что его кончина близка, он уже уразумел. Страшнее уже быть просто не могло.
Но он ошибался. Внезапно всю эту ужасающую круговерть пронзил звериный вой. Словно волколак спешил ведьмарке на подмогу. Двойной шепот сменился двойными криками. Дверь залязгала пуще прежнего. Хозяин принялся возносить молитвы всем светлым богам, чтобы забрали его в Вырай прямо теперича, не дозволив мучиться в зубах да когтях нечистиков. Из-за отчаянной мольбы он не сразу услыхал, что Кукоба кричит мужскими да знакомыми гласами:
— Открывай, пень! Отопри, покуда не поздно!!!
Дикие крики, переполненные ужасом, принадлежали кожевенникам. Мужик враз перестал молиться. Он ничего не мог уразуметь, но в двери точно барабанили близнецы.
— Неужто снова нечистику подставишь? Да мы тогда тебя с Вырая достанем! Жизни не дадим! — уже визжали братья.
Хозяин кое-как отлепился от стены и пополз к двери — встать на ватные ноги он так и не смог. Куда подевалась Кукоба? Откуда тут взялись близнецы?
Волчий вой звучал все громче. Дверь лязгала сильнее — из-за этого хозяину никак не удавалось совладать с ней.
— Да не колотите! — по-бабьи завизжал мужик.
— Отпирай скорее!!! — так же по-бабьи вторили ему кожевенники, но барабанить прекратили. Дверь отворилась, но заместо близнецов внутрь впрыгнули две седовласые фигуры в лохмотьях. Мужик отскочил к стене. Надобно ж, сам нечистиков впустил! Болван! Он зажмурился и стал ждать, когда из него душу вытягивать станут. Но никто его чапать не спешил. Очи сами собой открылись. Пожаловавшие чудища изо всех сил старались закрыть за собой шатающуюся дверь, в которую кто-то скреб да бился, по всему видать, мощный да огромный. Когда седые власы съехали набекрень, хозяин выдохнул — все ж незваными гостями оказались кожевенники. И судя по страху и восклицаниям — живехонькие. Разве что напуганные до полусмерти.
— Долго ты там прятаться будешь? — вытужил один из близнецов вопрос, изо всех сил подпирая деревянную страдалицу. Хозяин подскочил и уперся в шершавую створу, которую толкало снаружи что-то исполинское, мохнатое да рыжее.
— Что это? — пропищал хозяин.
— Волколак! — хором пояснили братья.
От услышанного в мужике словно утроилось силы — дверь наконец-то удалось запереть. Все трое тяжело дышали, но оставить деревянную охранительницу покамест не решались. Зверь тоже стих.
— Неужто отступил? — спросил один из кожевенников, явно сам не веря своей догадке. Но как ни прислушивались мужики — никаких звуков, выдающих присутствие волколака у хаты, не доносилось. Хозяин по кивку братьев осторожно покинул дверь и подошел к оконцу. Нечистика и правда было не видать. Мужик решил подойти ближе.
Слюда брызнула во все стороны. Кожевенники закричали — голова хозяина полностью скрылась в клыкастой пасти. Близнецы схватили первое, что попалось под руки, и подскочили к оконцу. Изо всех сил стали бить по волчьей морде. Но когда отвратительный влажный хруст разлетелся по хате, братья уразумели — больше мужику ничто не поможет. Безголовое тело плюхнулось на пол. Кожевенники отпрянули.
Вот только зверю, видать, поздняя вечеря почудилась скудной. Нечистик рвался сквозь проем, но тот, хвала богам, оказался слишком мал. Тогда волколак ринулся к двери. Дерево снова заплясало. Близнецы переглянулись и потащили к двери стол, а затем все, что только могло помочь удержать мохнатую тварь снаружи до утра…
* * *
— Ну что? — нетерпеливо потребовала ответа Милава.
— Ничего, — выдохнул Вит. — Пусто.
— Вот досада! — в сердцах воскликнула она.
— Да зачем он тебе понадобился? Не разумею.
— Он подсобить может в одном важном деле. И что теперича делать? — Милава присела на пенек. Да, без Гедки трудно придется. Но все ж с Яромилой попробовать хоть словечком перекинуться надобно. Придется к Лютоверу так идти. Авось его в хате не окажется. На этой думе ворожея вскочила и как ошпаренная понеслась к избе охотника.
— Погодь, ты куда? — устремился следом Вит. Милава не сбавляла шагу. — Ты чего?
Ворожея так резко остановилась, что мельник чудом не сбил ее с ног.
— Вит, пообещай мне кое-что.
— Добре, — осторожно сказал мельник.
— Разумеешь, я многого не могу открыть тебе, но не потому, что не хочу. Просто есть такие вещи, о которых сказывать никому не дозволяется.
— Это что-то навроде ворожицких правил? — несмело предположил мельник.
— Именно. Так вот, ежели ты найдешь в себе силы не задавать вопросов и не ждать толкований, то можешь идти со мной. Но ежели нет… То лучше я пойду одна.
— Одна? Нынче? — мельник с опаской огляделся по сторонам. — Никуда я тебя одну не отпущу! — И, вздохнув, добавил: — Коли надобно не пытать — даю слово, что не стану.
— Благодарствую, а теперича пойдем скорее.
Вит пошел следом. Он молчал, как и уговорились, но по его громкому сопению стало ясно, что он ужасно хочет ведать, куда ж они направляются.
— Нам надобно к охотнику, — Милава решила малость приоткрыть завесу таинственности.
— К Лютоверу?
— Тсс, — Милава остановилась и прислушалась. Громкий возглас молодца мог привлечь нечистиков. Но лес хранил тишину. — Не совсем.
— Я не разумею, — намного тише признался Вит.
— К Яромиле.
— Хм, — ворожея услыхала, как мельник чешет голову. — Так она ж немая.
— Это не важно. Важно, чтобы я смогла с ней свидеться.
— Но коли дома Лютовер, он и на вылет стрелы нас к своей жене не подпустит.
— Вот тут мне надобна твоя подмога.
— Неужто ты хочешь, чтоб я его выманил?
— Так, — согласилась она.
Вит смолк и снова громко засопел. Видать, не особо обрадовался.
Да, не жалуют в селе охотника.
Лес зашумел. Ветер становился сильнее. Милава подняла голову. Луна совсем скрылась за набежавшими тучами. Вот-вот дождь хлынет. Значится, и Лютовер наверняка вернется. Поспеть бы. Ворожея неслась вперед со всей мочи. Мельник не отставал. Скоро, обогнув постоялый двор, они вышли к хижине охотника. И чем меньше оставалось до нее идти, тем отчетливей Милава чуяла знакомый запах. Запах черной силы. Дышать было все труднее. Идти тоже. Ноги деревенели, путались в траве. Черная мощь точно вытеснила здешний воздух и повисла густым туманом. Точь-в-точь как во сне. Разве что дивного пения не было.
— Милава, с тобой все добре? — забеспокоился Вит.
— Да, — хрипнула она и уперлась рукой в ствол. — Сейчас только дух переведу, и дальше пойдем.
— Ладно, — согласился мельник, но настороженности не сбавил. Милава отдышалась и пошла вперед. Правда, идти так скоро, как прежде, не получалось — загустевший от скверной силы воздух не дозволял. Диво, и как только Вит не чует этого смрада?
Кое-как, но до хаты они все ж добрались. Добротная хижина слепо уставилась в лес и хранила молчание. Но Милава точно ведала, что в хате кто-то есть.
— Что мне делать? — взволнованным шепотом спросил Вит.
— Надобно, чтобы ты выявил, есть ли дома Лютовер.
— А ежели есть?
— Тогда попробуй его оттуда выудить.
Вит заколебался, а затем кивнул и решительным шагом поднялся на крыльцо. Милава укрылась в кустах шиповника. Негромкий, но настойчивый стук все ж заставил дверь отвориться.
— Мельник? — недовольно пророкотал Лютовер. — Чего приперся на ночь глядя?
— Я… э-э-э, подмога твоя надобна.
— Это какая же?
— Толком не ведаю. Череда меня к тебе послал.
— Староста? Пущай до утра ждет.
— Но как ты можешь? Тебе ж ведомо, что в селе нынче неспокойно.
— Вот именно! Мне моя жизнь покамест дорога.
Захлопнувшаяся дверь явственно дала понять, что нынче охотника ничто с хаты не выманит. Вит возвратился к спутнице. Какой-то час они бестолково топтались на месте. Когда же шум в хате совсем стих, Милава решилась подобраться к оконцу — должна же ужалка почуять их присутствие. Авось выглянет? Ворожея жестом велела мельнику молчать и поманила за собой. Похоже, Вит не упирался разве что из-за данного обещания. Но когда Милава попыталась заглянуть в хату, потянул ее за руку назад.
Оконце распахнулось, и что-то больно уперлось в самую макушку — уж не самострел ли?
— Чего это тебе тут надобно? — пророкотал Лютовер.
— Силу темную отвадить пытаюсь, — нашлась с ответом ворожея, страшась шевельнуться — что, ежели эта здоровенная ручища дрогнет и самострел сработает?
— У меня под оконцами? — в гласе охотника прозвучали угрожающие нотки.
— Убери оружие! — возмутился Вит.
— Так, у тебя под оконцами, — подтвердила Милава.
— Да ты, видать, та самая пришлая ведьмарка, которую не поспели на костре спалить, — догадался Лютовер, — может, мне тебя самому в Вырай отправить? Глядишь, хворь с села отступит да дышать легче станет.
— Валяй! — разозлилась Милава. Вся осторожность куда-то враз подевалась. Ишь ты, смельчак — с бабами воевать. Сначала Яромилу к рукам прибрал, а теперича пытается и ее жизнью распоряжаться? Не выйдет!
— Ты спятил, что ли? — Вит кинулся на Лютовера и умудрился-таки отвести самострел в сторону. Воздух пронзил свист — стрела воткнулась в ствол ближней сосны. Милава оторопело глядела на дерево. — Точно, спятил! — пролепетал Вит и резко перевел взгляд обратно на Лютовера. Послышался щелчок — самострел снова был заряжен. Мельник встал перед неприятно ухмылявшимся охотником, закрывая собой Милаву.
— Это не поможет. Моя стрела вас обоих прошибет, — заверил мужик.
Внезапно из хаты донесся скрип половиц. Подле могутной стати Лютовера возникла тоненькая женщина дивной красы. Она взволнованно поглядела на мельника, а затем перевела взгляд на мужа. Лютовер опустил самострел:
— Убирайтесь отсюда! А ежели сунетесь снова — порешу!
Милава выбралась из-за спины заступника и столкнулась взглядом с Яромилой. В голове зазвучал прекрасный голос:
— Помоги мне, ворожея. Я в долгу не останусь.
Милава кивнула и пошла прочь от хаты. Вит поспешил следом.
— Я же тебе сказывал, что с Лютовером шутки плохи! Только зря час потеряли.
— Не зря, — коротко ответила она.
Мельник только руками развел.
На землю упали первые капли дождя. Ветер усилился и словно подталкивал. Милава и не приметила, как вышла к реке. Она привыкла доверять матушке-природе. Стало быть, знак. Ворожея внимательно вглядывалась в водную рябь, словно мерцающую в свете факела. Вит молча переводил взгляд с ее лика на реку и обратно. Но все ж решился спросить:
— И что нам тут надобно?
Но ответа уже не требовалось. Из серебристой воды показалась зеленовласая голова, туловище в белой рубахе. Намокшая ткань прилегала к стану, облегая каждый выступ младого девичьего тела. Русалка! Вит ахнул и, схватив Милаву за локоть, потащил обратно к лесу.
— Погодь, — ворожея тщетно попыталась высвободиться из крепких рук спутника. — Все добре, не страшись.
Мельник остановился, но рук от локтя убирать не спешил.
Русалка поманила к себе.
— Пусти меня, Вит, — обернулась к нему Милава. — Ты мне слово дал, что слушать станешь.
Внезапно мельник изменился в лике. На смену рассудительному страху пришла одурманенность. Молодец отпустил ворожею и сам пошел к воде как зачарованный. Вслед за одной зеленовласой головой на поверхности показались и иные.
— Вит! — окликнула девица. Но спутник ее уже не слышал. Он шел на молчаливый зов прекрасных водяниц. — Ви-ит!!! — изо всех сил заорала Милава.
Водяные девки зажали уши и одна за другой скрылись под водой. Только хвосты блеснули в одиноком лунном луче, прорвавшемся сквозь тучи. Лишь единственная русалка продолжала глядеть на Вита. Ружа! Ворожея кинулась к мельнику и стала промеж ним и новоиспеченной водяницей. Но мельник и не приметил преграды. Остановить его не удавалось. Бессмысленный взгляд не сходил с бледного лика Ружи. Тогда Милава попыталась закрыть молодцу очи. Но и это не помогло. Он тараном шел вперед.
— Ружа! Прекрати!!! — завопила Милава.
Русалка опустила руку, которой только что звала к себе, и поглядела на ворожею. Пожала узкими плечами, мол, прости, трудно совладать с русалочьей сущностью.
Молодец остановился. Тряхнул головой:
— Что со мной было?
— Отвороти взор от реки! — строго наказала Милава. — Скорей, покуда ты еще в своем разуме! — Вит замешкался. Но тут подоспели теплые ладошки. Они вовремя прикрыли очи молодцу. — Отворотись, покуда не поздно.
Мельник нехотя повернулся к лесу. Милава выхватила из-за его пояса нож и мигом очертила вокруг Вита охранительный круг, не запамятовав прошептать нужный заговор.
— Стой тут. И гляди, не смей выходить за черту.
— А хоть обернуться к реке можно? — точно ребенок, поклянчил здоровенный детина.
— Теперича можно, — дозволила Милава. — Но, что бы ни случилось, за границу выходить и не мысли! Не то и я тебя не спасу. — Девица понадеялась, что поспеет воротиться до того, как дождь размоет круг. Спорить часу не было.
— Что ты задумала?
Но вопрос так и повис в воздухе. Девица устремилась к воде. Теперича она точно ведала, что русалки не смогут причинить ей вреда. И у нее созрела мысль. Милава подошла ближе к воде. Ружа не уплывала и не спускала с нее очей. Ворожея ступила в морщинистую воду.
— Милава! Стой! — закричал Вит. Она обернулась и махнула рукой: все добре. Мельник смолк. Милава зашла уже по колено. На следующем шаге холодная вода коснулась бедра. На третьем — ворожея поплыла. Русалка не двигалась с места, точно чего-то ждала. Милава выдохнула и перевернулась на спину. Вит вскрикнул, когда Ружа нырнула, но за черту не перешел. Стоило ушам оказаться в воде, как ворожея уразумела, что не ошиблась. Милава явственно различала человечий глас. Всего-то и надобно было малость в воду окунуться. Стало быть, в прошлый раз Ружа вовсе не хотела ее потопить. Русалка пыталась с ней заговорить!
— Как я рада, милая девица, что ты догадалась. Прости, что тогда тебя в воду потянула. Старшие русалки мне не велят ничего сказывать, да только не могу я родную деревню на погибель оставить.
— Тебе и надобно только повиниться за проклятье — и хворь оставит село, — ответила Милава. Не очень-то удобно было вести разговор: мало того, что собеседницы не видно (ворожея уже уразумела, что Ружа не желает ее потопить, но ведь есть еще и иные русалки), так и дождь, лупящий по лицу, радости не доставлял. Но не об удобстве нынче мыслить надобно. Тут бы поскорее с недугом сдюжить.
— Не я в хвори, что на село накинулась, повинна! Да, я кляла, но о том проклятье почти сразу же у богов прощение вымолила, — прозвучало в самое ухо.
— А кто ж тогда?
— Пришлая девица. Та, что с моим любым в купальскую ночь миловалась.
— Воста?! — весть ошарашила Милаву. — Не может того быть! Поди ты напутала что-то?
— Нет! Не напутала! — прозвучало злобное шипение, которое тут же размножилось. Ворожее захотелось поскорее выбраться на берег. Правду говорят о дурном нраве водяных девок. Но Ружа успокоилась и продолжила рассказ: — Покинув полюбовников, я бросилась к реке и утопилась. — В гласе новоявленной русалки прозвучали нотки сожаления. — А поутру приметила эту девицу уже с другим молодцем. Пару раз она его покидала, а сама к реке подходила молитвы к Паляндре возносила, матушкой родимою ее звала. А после и мой любый, и тот молодец захворали.
— А ты сама как об том прознала? — Милава все еще не могла поверить, что за недугом Воста стоит.
— Покуда на седьмой луне волосы не расчешу, я могу в любой воде появляться. Даже в кружке. Вот так прознала. — Ворожея вспомнила лик зеленовласой водяницы в ручейке. — Так что и не мысли — не я в хвори повинна.
Пожалела Милава девицу. Не завидна судьба русалки, но тут уже ничего не поделаешь. Авось примирится.
— Благодарствую, милая Ружа, плыви с миром, — Милава не поспела договорить — кто-то рванул подол, и она ушла под воду. Неужто все ж таки кто-то из старших русалок на ее кровь позарился? Горло наполнилось водой. Ворожея попыталась всплыть, но ничего не вышло. Она поняла, что тонет. Эх, может, не стоило Виту наказывать круг не покидать — авось помог бы? Последняя мысль померкла…
* * *
— Очнись, милая, очнись!
Кто-то больно лупил по щекам.
Милава открыла рот, чтобы прекратить пытку, но заместо звуков из него полилась вода. Она закашлялась и перевернулась лицом вниз. В груди все болезненно сжималось. Тело бил озноб.
— Хвала, богам! Очнулась! Вовремя поспел: не утащили русалки под воду!
Милава узнала говорившего — то был Алесь. Так это он ее из воды вытянул?! Говорит, русалки хотели утащить? Приступ кашля отступил — она села.
— А ты, болван, так и глядел бы дале, покуда она сама водяной девкой не сделалась?
— Я… я это… — бормотал Вит с опущенной головой.
— Не надобно, Алесь, — это я ему велела за черту не выходить.
— Подумаешь, велела! Бабу слушать — себе дороже, — разошелся сын старосты.
— Ах вот, значится, как? — вскинулась Милава. От недавней разлаженности в теле не осталось и следа. Она уперла руки в бока.
— Да! Так! — Алесь, точно зеркало, отразил ее жест.
— Да ежели бы не я, то ты и сейчас лежал бы язвами с ног до головы покрытый!
— А если бы не я, то быть тебе нынче с рыбьим хвостом да зелеными волосами!
— А если бы не я, так…
— Перестаньте, — робко попытался влезть мельник.
— Не лезь! — разом прикрикнули на него Алесь и Милава.
Вит стушевался и отошел. Парочка снова схлестнулась гневными взглядами и колкими словцами.
— Можно подумать, я для тебя мало сделал!
— Так ты что ж, теперича станешь подсчет вести, сколько раз меня из беды вызволял? Ну и ну! — развела ладони Милава.
— А вот и стану! — повторил движение сын старосты.
Ворожея никогда прежде не чувствовала себя столь рассерженной. Она прямо-таки задыхалась от негодования. Кажется, так и отлупила бы этого несносного богатыря!
Воспользовавшись заминкой, Вит встал промеж ними и сказал:
— Покуда вы тут ругаетесь — деревня в опасности!
Отрезвляющие слова вмиг подействовали. Ярость бесследно сползла с обоих ликов, точно ящерка с камня. И правда, чего это они? Алесь и Милава поглядели друг на друга и пожали плечами. Дождь обратился ливнем.
— Может, в хату ко мне вернемся?
— Так, давайте вернемся, — согласилась Милава. Алесь кивнул.
Троица направилась к мельнице. Сын старосты шел на шаг впереди ворожеи. Услужливо отклонял ветви и нередко взволнованно спрашивал, как она себя чувствует. Видать, устыдился своего недавнего поведения. Милаве и самой было совестно. Но вот просить прощения язык почему-то не поворачивался. Вот ежели б на месте Алеся кто иной был, тогда — да.
— А чего это ты за мной в воду бросился? — спросила она.
— Углядел, что ты тонешь, вот и бросился, — пояснил сын старосты, отводя в сторону пышную еловую ветку. Как только Милава ее миновала, лапа вернулась на место, рассеяв вокруг полчища брызг.
— Эй! — воскликнул Вит, шедший позади. — Осторожнее!
— Чай, не княжна, чтоб тебе проход рушниками выстилали, — хохотнул Алесь.
Вит, поджав губы, обогнул парочку и пошел впереди — мол, сами там промеж собой разбирайтесь, а я тут ни при чем!
— А почему ты решил, что я тону?
— Ну как же? Вит орал, что оголтелый. Гляжу — а ты аккурат в самой середке реки, да уже не шевелишься!
О! Так он не только ее не спас, а чуть не потопил?! Новая волна гнева прокатилась по телу. Милава подняла очи на молодца. Тот улыбался, довольный своим поступком. Ярость вдруг схлынула. И ворожея засмеялась.
— Ты чего? — насторожился странным поведением Алесь.
— Ничего, все добре, — смеялась Милава. А когда успокоилась, поведала спутникам о том, что от Ружи узнала. Молодцы так и застыли, раскрыв рты. Ничего подобного прежде они не слыхивали.
— Стало быть, не будет боле на селе хвори, — заключила Милава. — Ведь Воста померла.
Вит рассеянно кивнул. Его шаг утратил напористость. Ветви хлестали по лицу, но он словно не замечал оного. Милава искренне сочувствовала ему. Надобно ж, мало того, что только-только поспел себе девицу по духу сыскать, как та погибла, так еще и лиходейкой оказалась.
— А что, ежели она тоже из могилы выходить умеет? — вдруг выдал предположение Алесь.
— Ну, мы ее захоронили, как водится, — Вита передернуло.
— Не, не должна. Кукоба ведь ведьмаркой черной, ведьмаркой знатной была, — молвила Милава, но на сердце вдруг почему-то стало неспокойно. Она ведь о Восте ничего не ведала — откуда та, чем по жизни занималась, была ли у нее семья. Все, что смуглянка о себе рассказала, так только то, что лучшей доли искала.
— А ежели и она ведьмовству обучена была? — нахмурил лоб Алесь, пропуская Милаву вперед по сухой тропке.
Ворожея смутилась. Русалка сказывала, что девица Паляндру матерью звала. Нет, не может быть. Она бы почуяла.
Скоро они вышли к мельнице. Обогнули хлев. Его дверь подпирал Цвет. Сначала Милаве показалось, что молодой кузнец спит. Но тот, сгорбившись под натиском пожаловавшего в его хату горя, вглядывался в размытую струями дождя землю и тихонько что-то шептал. Видать, молился. Троица подбодрила его. Тот выжал в благодарность улыбку и снова уставился в землю. От предложения Вита сменить его, Цвет отказался.
— Ну, как он? — спросила Милава.
— Молчит в основном. Порой скулит, точно стонет. Ты поможешь ему снова человеком обернуться?
— Я постараюсь, — пообещала ворожея. — Пойдем в хату, я настоя сварю. Он согреться поможет да в душе порядок наведет.
— Не, я его одного не покину, — заупрямился Цвет. — Худо ему, я чую.
Милава понимающе кивнула и направилась к хижине. Вит и Алесь пошли за ней. В хате топтался Череда. Завидев, что сын вернулся, он бросился к нему:
— Ты что себе мыслишь? Сначала вдруг в сон провалился, а после — не поспел я оглянуться, а тебя и след простыл!
Милава усмехнулась — да уж, мало она травки молодцу сыпнула. Такого богатыря двойными, а то и тройными порциями потчевать надобно.
— Все добре, батька, — отмахнулся Алесь и бросил быстрый взгляд на ворожею. — А вот кабы я тут и дале спал, то Милаву мы боле могли и не увидеть. Ну, в той ипостаси, в коей она пред нами теперича стоит.
— Правда? — подивился мужик и похлопал сына по могучей спине. — Коли так, то тогда волнение мое не в счет. Без Милавы нам совсем худо сделается.
Ворожея поспешно подошла к печи, скрывая от остальных усмешку. Пущай Алесь да Череда натешатся. Вит помог распалить огонь да принес воды. Он стал немногословен. Милава чувствовала, что ему надобно помочь. Ничего, вот сейчас она напитку заварит знатного. От него не только одежи высохнут, но и сердце в покой придет. Милава готовила снадобье и спиной чувствовала, как Алесь с нее очей не сводит.
А он и правда глядел. Глядел, как ловко она ссыпает да смешивает какие-то снадобья. Глядел да снова поймал себя на думе, что Милава его восхищала и пугала одновременно. Но все ж манила, пожалуй, больше. Вот такая ему женка и надобна! И краса, и хозяйка. А еще, он точно ведал, она никогда ему не наскучит. Это не деревенские девки, у коих в голове только бусы да веселье. Она внутри глубока, что море-океан, бездонна, словно небо, да светла, точно солнце.
Дивный аромат поплыл по избе. Все носы разом принялись со смаком втягивать чудесный запах. Улыбавшаяся Милава разлила благоухающий напиток и поставила перед каждым. Череда и Вит сразу принялись пить. Только Алесь с подозрительным прищуром поглядывал на содержимое. Неужто догадался о своем внезапном сне? Дождался, покуда ворожея сама не отведала снадобья, только после того и сам приложился. Тягучий пряный напиток и на вкус оказался дюже приятным. Он медленно тек в желудок, разнося по телу тепло. Все отпившие снадобья отклонились назад и с удовольствием прикрыли веки, наслаждаясь уютом. Власть в хате перешла к тишине, нарушаемой только еле различимым потрескиванием дров в печи да шипением.
— Мне сдается, иль на самом дела моя одежа быстро сохнет? — подивился Алесь, ощупывая свою рубаху.
— И моя почти сухая, — поддакнул Вит.
Милава молча улыбалась. Одежа боле не липла к телу. Верное средство. Доброе.
— Надобно и Цвету отнесть, — ворожея взяла посудину с напитком и направилась к двери. Ее опередил Алесь. Выхватил из рук чашу, накинул плащ, распахнул дверь и тут же едва успел отскочить в сторону, выронив посудину. Та разбилась, снадобье растеклось по полу. Алесь вскочил на ноги, раздувая ноздри точно рассерженный тур. Но его лик вмиг изменился, когда он завидел кожевенников.
Трясущиеся близнецы, захлопнули за собой дверь и подперли ее своими телами, точно в хату кто-то рвался. Они, словно рыбы, открывали и закрывали рты, но так и не издали ни одного звука. Расширенные очи и бегающие зрачки явственно свидетельствовали — братья находятся на самой меже безумия.
— Все добре, — мягко молвила Милава и подошла к кожевенникам. — Не страшитесь, тут вас никто не тронет. — Но мужики продолжали немо хлопать ртами и теснить дверь. — Погодьте. — Милава метнулась к горшку, в котором варила снадобье. Черпнула и протянула кружку одному из братьев. Мужик пытался удержать в руках пляшущую посудину. С горем пополам, но все ж кое-как до рта донес. На смену ужасу пришло облегчение. Кружка с остатками напитка перекочевала к брату. Когда и тот сумел отпить, то в хате наперебой, точно выстрелы, зазвучали слова.
Кожевенники рассказали о том, как рыжий волколак размером с кобылу напал на них. Как они скрывались от него в хате соседа, но тому все равно не повезло. Находившиеся в избе аж потянулись навстречу страшным вестям. Когда кожевенники выдохнули последние слова, Вит, опередив остальных, воскликнул:
— Да как же то может быть?! Кузнец ведь весь час в хлеву пробыл!
Не сговариваясь промеж собой, все высыпали под дождь и понеслись к хлеву. Алесь прибежал первым и накинулся на Цвета:
— Где твой батька?
— Как где? — опасливо оглянулся на кожевенников молодой кузнец, поднимаясь, — ты ж ведаешь где.
— А может, ты его побегать по селу выпускал?
— Ты чего? — ничего не разумеющим взором оглядывался Цвет, пятясь к двери.
— А ну в сторону! — скомандовал Алесь. Но Цвет не двинулся с места. — В сторону! — велел сын старосты и так сильно оттолкнул молодого кузнеца, что тот упал в грязь.
— Алесь! — вскрикнула Милава и бросилась следом. — Погодь!
— Что вы хотите с ним сделать? — испуганно запричитал Цвет, пытаясь встать, поскальзываясь и снова падая в грязь. Кожевенники только переглядывались. Ворожея влетела в хлев почти одновременно с сыном Череды и так же разом с ним остановилась прямо на пороге, страшась перешагнуть черту.
— Что там? Что? — доносились с улицы встревоженные гласа.
Алесь перевел взгляд на ворожею и только развел руками. Кузнец в образе волколака смирно лежал аккурат в центре охранительного круга и тоненько поскуливал. Даже когда в хлев ворвалась целая толпа, он только жалобно поглядел на гостей и снова опустил голову. Ни капельки крови на рыжей шерсти, ни звериного норова не приметили собравшиеся.
— Как это разуметь? — озвучил созревший у всех на уме вопрос Вит, хлопая очами.
— Видать, по селу еще один волколак гуляет, — догадалась Милава, потерев вспотевшие ладони.
