Глава девятая

«УАЗ Патриот» с рычанием разъяренного бизона буравил ночь. Прерывистая разметка летела в глаза. Проносились редкие фонари. На часах половина второго. Пролетели деревню Воробейка, затем Каланчак. Машина шла на север. За рулем сидела женщина — невысокая, довольно полная, но миловидная. Она напряженно смотрела в лобовое стекло. В соседнем кресле ерзал какой-то рыхлый мужчина, держась за ручку над головой. Он сидел, как на иголках, постоянно вертелся, смотрел во все зеркала.

— Ну все, скоро Бабаево, — с нажимом произнесла женщина. — Кончится этот проклятый район…

— Послушай, дорогая, ты, кажется, преувеличиваешь опасность и из-за этого скоро превратишь нас во взбитые сливки. — Мужчина пытался улыбнуться, но выходило как-то криво, ему передавалась нервозность спутницы. — Ты от кого-то услышала об убийствах, и тебя это сильно взволновало. Опомнись, милая, убийства происходят каждый день — везде, с чего вдруг такая выборочность? Ну, согласен, орудует в районе банда. Но сама подумай, какая вероятность, что они нападут именно на нас? Вероятность стремится к ничтожному нолю, это скажет тебе любой человек, даже далекий от математики! Посмотри, мы не одни на этой трассе — есть и встречные, и попутные машины. Немного, но есть. Если подсчитать все количество машин, находящихся сейчас на трассе в этом районе, учесть ничтожную вероятность, что все произойдет именно в текущий временной отрезок… Милая, да это просто смешно! Думаю, вероятность нарваться на убийц не превышает одну тысячную! С большей вероятностью под нами разверзнется асфальт, свалится на голову пролетающий мимо вертолет или, скажем, метеорит…

— Послушай, Витюля, ты бы не умничал, а? — покосилась на него женщина. — Видишь же, мне страшно. Я невесть чего наслушалась и навыдумывала, а тебе приспичило ехать именно сегодня, поскольку твоя жена скоропостижно возвращается из командировки!

— Ну, милая, прости, я же не знал! — воскликнул мужчина. — Она никогда не возвращалась так рано со своих симпозиумов! Ну, прости, прости! Мы переживем это трудное время и в следующем месяце обязательно поедем в Сочи…

— Эх, Витюля, Витюля, — сокрушенно вздохнула женщина. — Вот ума не приложу, что я в тебе нашла, почему постоянно иду у тебя на поводу? Ты обещаешь развестись, но никогда не разведешься — я же не дура, понимаю. И постоянно буду находиться в состоянии замороженной котлеты…

— Милая, нет, это в последний раз, ты же меня знаешь! — обиженно ответил мужчина.

Женщина саркастически рассмеялась. И то ли случайно, то ли от избытка чувств надавила на педаль акселератора. «УАЗ» помчался как комета. В этот момент и прозвучал выстрел. Рука снайпера не дрогнула. Лопнуло заднее колесо, и машину стало швырять на дороге! Зад отечественного джипа носило то влево, то вправо. Женщина завизжала, выпустила руль и ударилась виском о боковое стекло. Ей вторил мужчина, вцепившись двумя руками в ручку над головой, он орал: «Тормози, дура!» Куда уж тут тормозить? Даже если бы она дотянулась ногой до педали, это только ухудшило бы ситуацию. Хотя хуже уже было некуда. Машина еще раз вильнула, на этот раз крен оказался серьезным — завалилась на правый бок и покатилась по дороге!

Но катилась недолго — врезалась в разделительный барьер, проломив его, отправилась по диагонали к обочине через все три полосы. Женщина оказалась не пристегнутой — она пробила головой лобовое стекло, вылетела на асфальт и осталась лежать, разбросав руки. С пронзительным ревом ее объехала какая-то спортивная иномарка, несущаяся в попутном направлении. Водитель не стал останавливаться, хотя прекрасно видел, что случилось у него под носом.

Женщина лежала неподвижно на третьей полосе движения. «УАЗ» проломил отбойник за обочиной и наполовину сполз в кювет. Он лежал на левом боку, искореженный, переломанный, вращались колеса. По обочине к месту аварии бежали двое — в облегающей темной одежде, в масках. Действие пошло не по плану, но, возможно, ничего страшного. После того как унеслась спортивная машина, трасса была пуста в оба направления. Какая приятная неожиданность! Гарко обогнал Ушастого на десять метров, бросился к женщине. Заметил краем глаза, как у зависшего над канавой водостока «УАЗа» вдруг от удара откинулась дверца, вывалилось грузное тело и с воем засеменило прочь на четвереньках. Надо же, пассажир был пристегнут и не пострадал в процессе этой веселой карусели! Ничего, Ушастый должен справиться. Гарко подлетел к женщине, бегло осветил ее фонариком. Дама была немного грузновата, но вполне женственна. Волнистые волосы раскинулись по асфальту, она лежала, раскинув руки с красивыми тонкими пальцами, на одном из них поблескивало недорогое колечко с рубином. Впечатление портил рассеченный лоб, из которого сочилась кровь…

Она застонала, открыла глаза, сощурилась от света, ударившего в лицо, сделала попытку подняться, и тут Гарко выстрелил ей точно в лоб, после чего побежал через дорогу к обочине. А там творилось черт знает что! Оставил на миг подчиненного без присмотра! Пассажир, невзирая на массу тела, оказался чертовски подвижным. Он вылез из канавы, бросился в поле. Бежал на подгибающихся ногах, держась за живот, оборачивался через каждый шаг, что-то выл. Фильченко тоже скатился в канаву, но за что-то зацепился и упал. Яростный матерок вырвался из глотки. Когда он выкатился в поле, беглец уже преодолел половину расстояния до леса. Он чувствовал, что может уйти, разгонялся — видимо, открылось второе дыхание. Фильченко вскинул руку с пистолетом, выстрелил. Но куда там? С глушителем, на таком расстоянии! Беглец отшатнулся, видимо, пуля просвистела рядом, но это лишь добавило прыти. Он помчался, не разбирая дороги. Серая мгла окутывала его фигуру, целиться было невозможно. Дьявол! Гарко скатился в кювет, мысленно прикидывая: им все равно бежать в этом направлении, на северо-восток. Полями, мимо кладбища, переправиться через Донку и «огородами» до вагончика. Сегодня только пешая ходьба! Фильченко не стоял на месте — бросился за толстяком. А тот уже вбегал в лес, хрустели ветки под ногами. Гарко прыжками догнал сообщника, подтолкнул в спину, и они вдвоем влетели в лес, тяжело дыша. Нестерпимо хотелось сорвать маску, но нельзя! И разговаривать нельзя (только шепотом, в переговорное устройство)! Вероятность мала, но этот тип может ускользнуть, при этом услышит голоса, срисует лица…

Вот мерзавец, пропал! Сообщники разделились, один кинулся влево, другой вправо. Где же ты, дружок? Гарко смотрел под кустами, отбрасывал ногами валежник, ворохи прошлогодней гниющей листвы, смотрел за деревьями. «Ушастый, стой…» — прошипел он в микрофон и застыл, вращая фонарем во все стороны. Фильченко, находившийся метрах в тридцати правее, тоже замер, затаил дыхание. Так где же, где ты, дружок?! В лесополосе было тихо. Беглец затаился, а может, умчался уже, бог ведает куда. Они бы услышали шорохи, сопение, хруст веток. Где-то в стороне на трассе взвыли тормоза. Остановились две машины. Свет фар прорезал пустое пространство за обочиной, и люди начали кричать. Гарко чертыхнулся. Оставаться больше нельзя. Пусть живет этот живчик. Если менты сработают четко, то форы у сообщников не будет, они не успеют добежать до вагончика. Придется растворяться в лесах, не доделав дело. А это означает штрафные санкции, мать их за ногу! Эх, не наработали сегодня на 200 тысяч европейских денег!..

— Ушастый, выходим из леса… — прохрипел он в микрофон — Хрен с ним! До хазы…

Они выскочили одновременно с обратной стороны лесополосы и побежали через поле, к чернеющему вдали осиннику. Дорожка уже знакомая. Двадцать минут спортивной рыси, и они в вагончике…

И снова преступники ушли от ответственности! Пусть не до конца, но сделали свое черное дело. Задержка, с которой начали действовать правоохранительные органы, была вызвана досадным обстоятельством: элементарным непониманием! Позвонил кто-то из автомобилистов, сообщил, что был свидетелем ДТП. На трассе перевернулась машина — водитель гнал и не справился с управлением. Такое пусть нечасто, но случалось. По этой причине и не были «поставлены в ружье» все наличные силы, не устремились патрули к местам проживания фигурантов. И спецназ оповестили не сразу. Ведь сегодня, исходя из хронологии действий террористов, не должно ничего произойти! Мимо покалеченного «УАЗа» и распростертой на дороге женщины проскочили несколько машин. Кто-то остановился, но спутница водителя подняла истерику, и машина помчалась дальше. Экипаж ДПС прибыл по вызову только через десять минут. Непростительная халатность! Бегло осмотрели тело, сообщили руководству, что происшествие действительно похоже на ДТП — женщина пробила голову, вылетев из машины, оттого столько крови. И лишь сотрудники второго экипажа, прибывшего вслед за первым, осмотрели тело внимательнее. «Идиоты! — заорал инспектор, хватаясь за голову. — У нее же пуля в башке!» И заднее колесо «УАЗа» при ближайшем рассмотрении оказалось простреленным! С опозданием завертелась машина. Все экипажи кинулись к месту происшествия. Патрули ППС устремились по адресам фигурантов. Гаишники сообщили Любавину, Любавин — Вадиму Репнину. Сегодня реально не ждали пакости! Практически весь день люди Репнина провели в Мигулинском и Сачковском районах, собирая в полиции информацию о подозрительных лицах. Список рос и ширился — впору за голову хвататься. Сам Вадим весь день провел на связи со своим управлением. Он передавал в информационный отдел паспортные данные фигурантов — рабочих из Средней Азии, украинских беженцев, шабашников в «Приволье», гордых горцев, торгующих арбузами, отдыхающих санатория «Золотые росы» — убедительно просил пробить их личности, выяснить, где в данный момент они находятся — при условии, что все эти люди реально существуют. В помощи никто не отказывал, но он готов был всех распять от злости! То технический сбой, то нужно постоять в очереди, потому что сотрудников не хватает, а у всех «просителей» первоочередная срочность! «Вы, что, газет не читаете?» — кипел от злости Вадим. «Это вы не читаете, товарищ майор, — невозмутимо ответствовали из управления. — Сидите там у себя в Ростовской области и ничего не знаете. А в центре Москвы, между прочим, накрыли группу украинских агентов, передававших в Киев важные государственные сведения. Требуется срочная идентификация группы, а сотрудников у нас не много. Так что потерпите и изыскивайте пока другие решения».

Когда Вадима подняли посреди ночи и сообщили свежие новости, он окончательно взбеленился. Обвели вокруг пальца!

На месте происшествия уже кипела работа. Любавин даже форму не успел надеть, носился по огороженной зоне в шортах и сандалиях. Медики быстро сделали свое дело, труп перенесли на обочину, чтобы не задерживать движение.

— Ну, все, теперь полный трындец, — проговорил, отдуваясь лейтенант. — Теперь чьи-то головы не только полетят, но и покатятся. Возможно, что и моя, и ваши. К черту! Я уже ничего не боюсь. Пойду к сестре работать — у нее своя ферма, буду помидоры выращивать.

— Удалось что-то выяснить? — рявкнул Вадим.

— Карпенко Маргарита Ильинична. 36 лет, сотрудник службы безопасности центра коллективного пользования биотехнопарка в городе Збруево Воронежской области…

— Чего? — Вадим и половины слов не понял. Хотя какая разница? — Ладно, что дальше?

— Да ничего, — огрызнулся Любавин. — Эти кретины сообщили, что произошло ДТП. Водитель не справился с управлением и загремел в кювет. Словно нарочно нам кто-то палки в колеса вставляет! Та же схема — пробили колесо, но водитель в данном случае не смог остановиться. Женщина проигнорировала ремень безопасности и вылетела на асфальт. Подошел убийца и выстрелил в голову.

— Она точно была водителем?

— Точно. Парни тоже удивились. Такая каракатица — и баба за рулем. Но, согласно документам, это ее машина. Всякое бывает. Может, она любительница громоздких отечественных внедорожников? Машина в принципе новая, прикольно тюнингованная. Но такое ощущение, Вадим, что она в машине была не одна. В сумках есть мужские вещи…

— И что это значит? Местность хорошо осмотрели?

— Смотрим…

— Ладно, разберемся, — скрипнул зубами Вадим. — Что с фигурантами? Их проверили?

— Да, патрули уже выходят на связь. Вроде все в порядке, отсутствующих не выявлено. Фигуранты возмущаются — сколько можно им нервы трепать? Мои ребята, следящие за их берлогами, тоже не отмечали ночных бдений. Только знаете, Вадим, — Любавин сокрушенно вздохнул, — думаю, сегодня их бдительность была немножко притуплена. Во-первых, никто уже не верит, что в теме кто-то из них, во-вторых… ну, сами понимаете, сегодня же неурочная ночь…

Как Вадим в эту минуту понимал всех начальников, которые в ярости отыгрываются на своих подчиненных! Он готов был рвать и метать. Внезапно из леса стали доноситься крики. На опушке возились какие-то люди. Один из подчиненных Погодина включил рацию, потом подбежал к Вадиму:

— Товарищ майор, в лесу обнаружен посторонний предме… тьфу, посторонний мужчина! Он страшно перепуган, обделался от страха. Лежал в канаве, засыпанный листвой и ветками, трясся, его случайно обнаружили. Отбивался, что-то кудахтал, когда его пытались поднять. Сейчас приведут. Может, это пассажир «УАЗа»?

А вот это было хоть что-то! Через две минуты полицейские притащили на дорогу рыхлого упирающегося мужчину. Он был расцарапан, испачкан с ног до головы. У человека, похоже, «съехала крыша», от страха он потерял ориентацию в пространстве, не понимал, кто его схватил. Впервые пригодилась прибывшая на место происшествия машина «Скорой помощи»! Санитары вынесли носилки на обочину, положили на них мужчину и вкатили ему лошадиную дозу успокоительного. Он немного успокоился, уже не дергался, как китайский болванчик, обильно потел. В свете фонаря осветилась упитанная, какая-то кукольная физиономия. Слава богу, психика не пострадала, но страха этот парень натерпелся такого, что шарики за ролики заехали. Лекарство действовало благотворно, он постепенно приходил в себя. Рудницкий обшарил его джинсовую куртку, вытащил российский паспорт на имя Олега Борисовича Шершеня, жителя города Збруево Воронежской области. Того же города, откуда была и мертвая женщина.

— Успокойтесь, Олег Борисович, — мягко сказал Вадим, — с вами все в порядке, опасность миновала, здесь повсюду полиция. Вы помните, что с вами произошло?

— Да! — внезапно взвизгнул пострадавший, вскинул голову и в изнеможении уронил ее обратно. Снова затрясся, слезы брызнули из глаз: — Что с Марго, где она?

— Ваша спутница погибла, — не стал скрывать шокирующую правду Вадим, — а вы остались живы. Маргарита Карпенко ведь не ваша супруга, верно? — Он покосился на штамп о заключении брака. Супругу звали Ирина Валерьевна.

— Это не ваше дело! — фальцетом выкрикнул пострадавший. И снова затрясся, залопотал жалобным голосом, вращая глазами: — Пожалуйста, я вас умоляю, не рассказывайте моей жене, что я здесь… Это будет конец, меня уволят, она оставит меня без квартиры, без средств к существованию… Это Марго во всем виновата, она потащила меня к морю, я не хотел, а оказалось, что завтра Ирочка раньше срока возвращается из Вены с симпозиума… Она уничтожит меня, если узнает… Пожалуйста, я вас очень прошу, не говорите Ирине…

Вадим поморщился. Достойные гибнут, а такие, как этот кекс… Тьфу! Нет, нельзя так думать, одернул он себя, каждая жизнь чего-то стоит. Остальные тоже презрительно отворачивались. Пострадавшего обступили, чтобы вытянуть полезные сведения. Заволновался врач «Скорой помощи», собрался что-то сказать в защиту больного, но Вадим украдкой показал ему кулак, и тот отступил.

— Вы должны вспомнить все, что с вами произошло, Олег Борисович. Все до мельчайших подробностей. Кто на вас напал, как они выглядели. Если не вспомните, мы не сможем вас защитить от гнева вашей разъяренной супруги.

— Ага, можно подумать, так сможем, — буркнул, отворачиваясь, Жилин. — Да пусть она его хоть на телеграфном столбе вздернет…

Научный сотрудник биотехнопарка «Луч» лез из кожи, чтобы что-то вспомнить. Ехали по трассе с Марго, он спешил к жене, по которой очень соскучился! Марго переживала, хотела быстрее проскочить этот участок, потому что начиталась в СМИ всякой чепухи. Вдруг что-то случилось, он даже не понял. Машина завиляла, перевернулась, покатилась — хорошо, что он был пристегнут! Потом куда-то ухнула. Он с трудом отстегнулся, выпал. За ним бежали страшные люди без лиц, непонятно во что одетые… Он удирал от них, как олимпиец! По нему стреляли! Он вбежал за деревья, пробился через кусты, потом споткнулся и упал в узкую канаву. Хотел подняться, но придавили тяжелые ветки. Там было много травы, листьев, какой-то хворост, коряги. Он нагребал это на себя, не понимая, что делает. Как выяснилось позднее, он все сделал правильно. Убийцы ходили рядом, светили фонариками, один едва не наступил ему на голову! Но его все же не заметили, стали искать в другом месте. Сколько их было? Двое, точно двое. Он разглядел их лица? Это мужчины? Да, точно мужчины, женщины так не дышат. Он не смотрел в их лица, у них и не было никаких лиц, сплошные маски. Разговаривали ли они между собой? Нет… вернее, может, и говорили, но очень тихо, он пару раз различил глухое бормотание. Возможно, переговорное устройство или что-то в этом роде. Он даже не понял, на каком языке были сказаны слова. И не до этого ему было, выжить хотелось, дикий страх подавил все чувства! После того как они обменялись парой невнятных реплик, оба бросились из леса, и вскоре он перестал слышать их шаги. Нет, он больше ничего не может добавить. Его опять затрясло, он начинал бредить. Вадим выразительно глянул на специалиста в белом халате и отвернулся. Этот ничтожный тип уже был не интересен…

Он лихорадочно систематизировал скудную информацию. Снова двое? И в прошлый раз их было двое. Где остальные? Заболели? Уехали к чертовой матери? Второе — и это уже серьезнее — из сбивчивых объяснений господина Шершеня явствовало, что убийцы, потеряв в лесу его след, не стали терять время, а припустили к выходу из леса в восточном направлении. Он вынимал из закоулков памяти карту, раскладывал ее. Убийство произошло на полосах трассы северного направления. За спиной Каланчак, впереди Ершовка. Если в теме фигуранты из коттеджного поселка «Приволье» или санатория «Золотые росы», то им напрямую через поле бежать минут двадцать. В санаторий чуть дальше, но не принципиально. Машина не нужна, да и опасно стало ездить на машине, учитывая переизбыток патрулей на квадратный метр площади. Всем остальным фигурантам бежать в эту сторону незачем, если за дальним лесом их, конечно, не поджидает транспорт. Но это глупо, лишь потеря времени. Круг подозреваемых сужается? Нет, чушь! Убийцами могут оказаться даже незнакомые личности — это раз. Обитателей санатория и коттеджного поселка могут банально подставлять, чтобы перевести на них стрелки — это два. И люди Любавина, уже уставшие ночевать в засадах, не отметили перемещений — ни до, ни после. Но тоже не железный аргумент — если к акции готовились, то продумали и потайные ходы.

Вадим злился. В голове все перепуталось, ни одна из версий не превалировала. Осталось лишь отдавать команды: мужчину отвезти в больницу, охранять (вдруг еще что-нибудь вспомнит); скрупулезно прочесать местность, искать следы, улики, что угодно! Операм Любавина смотреть во все глаза!

Все это было глупо, тщетно, он явно что-то упускал, не хватало мозгов выудить из головы правильную мысль. Всегда же хватало! Единственная мысль вылезла из этого гадюшника, окончательно ввергнув в ступор: террористы провели уже шесть акций. А если это ВСЁ? Ведь не могут они пакостить до бесконечности, тогда их точно отловят. Привлекут дополнительные силы полиции, спецназа — и отловят. Хорошего, как говорится, помаленьку. И если это действительно ВСЁ, их уже не поймать — растворятся на бескрайних просторах. Спохватившись, он отдал Любавину строгий приказ: контролировать всех фигурантов, усилить посты, чтобы никто не выскочил.

— Командир, может, арестуем их всех? — высказал интересное предложение Амбарцумян. — Вообще всех. Имеем право. У нас полномочия. Посадим за решетку и будем колоть, пока не расколются. В крайнем случае задержим до выяснения. Если не они, то извинимся. Если убийства прекратятся, значит, кто-то из них.

— Наивный ты, Гриша, — покачал головой Вадим. — Сто процентов, в деле есть «стукач». Либо мент, либо человек, близкий к ментам. Он сливает убийцам информацию. Если убийства прекратятся, то это в первую очередь означает лишь то, что нам услужливо подставляют непричастных.

— М-да, задачка… — задумчиво почесал затылок Амбарцумян.

— Эх, командир, разваливаются наши карточные домики, — посетовал Рудницкий. — Ты не думал изобрести что-нибудь необычное? Зайти, так сказать, с другого конца?

Им легко говорить! Они всего лишь исполнители, а головой обязан думать он, будучи старшим. Не было в этом деле «другого конца». Арестовать всех — есть слабый шанс предотвратить дальнейшие преступления, но тогда реальные убийцы уйдут от ответственности. Перекрыть трассу на две или три ночи? Он бы смог — и московское начальство помогло бы. Но смешно. Во-первых, транспортный коллапс. Во-вторых, убийцы от души повеселились бы. А потом поехали бы убивать в другое место.

Снова были истерики в Интернете, крупные разборы в районном управлении внутренних дел. К обеду у здания бабаевской полиции остановились два джипа, вышли несколько хмурых людей в форме и скрылись в здании. Сотрудники перешептывались: прибыли крупные чины из Ростовского управления.

После обеда, который не полез в горло, позвонил полковник Паньков, потребовал доклад. Линия была защищена, поэтому Вадим доложил, как есть.

— Ох, хреново, майор… — с тоской проговорил полковник. — Ох, хреново… У тебя, что, там нет ни одного подозреваемого?

— У меня масса подозреваемых, Эдуард Романович.

— Так бери и вытягивай из них душу.

— Это палка о двух концах, товарищ полковник. Вот когда распишусь в собственном бессилии, тогда так и сделаю. Например, завтра. Но это сомнительный выход.

— А как насчет того, кто сливает информацию убийцам? — вдруг поинтересовался куратор. — Такая фигура, безусловно, существует и занимает не самый последний пост. Это человек, который в курсе, сколько экипажей выходят на линию от ГИБДД, какое количество нарядов ППС, какой район они патрулируют, где стоят посты и так далее — все, что нужно бандитам для работы. Если найти его — он сдаст убийц. Хочешь подсказку, майор? Это офицер полиции.

— Или жена офицера полиции, — ухмыльнулся Вадим. — Вы не открыли Америку, Эдуард Романович. На подозрении примерно пять человек. Два заместителя Погодина, начальник отдела криминальной полиции, полиции общественной безопасности, руководство районной ГИБДД. Априори делаем вывод, Эдуард Романович, что это умный человек. Он не попадется. Он, скорее, заляжет на дно, прекратит пакостить… если уже не прекратил, чем станет рисковать. Если были улики, он их уже подтер. Ума не приложу, как можно его вычислить, если он не допустит ошибку. Брать всех и колоть — скандал и тупость. Возьмем банду — возьмем и информатора. Лучше подкрепление пришлите, Эдуард Романович. Нормальное, я имею в виду.

— Некого послать, — отозвался Паньков, — из нашего управления — некого. Это маленькое управление, майор, штат пока ничтожен, финансирование ограничено. Подкрепление из других структур тебя не устроит — своих недотеп, поди, хватает. Работай, Репнин, ты же спец.

— Хреновый я спец, — проворчал Вадим. — Люди гибнут, а я хоть бы хны.

— Сбиваешь себе цену? — невольно ухмыльнулся полковник. — Заметь, майор, я тебя не ругаю и не грожусь увольнением. Я просто жду результата. И какое-то время еще буду ждать, потому что представляю, с какими трудностями ты столкнулся. Потом — не знаю. Так что давай, майор, думай. Верю, что найдешь выход.

Арестовывать подозреваемых было не за что. Военное положение, когда хватают всех подряд, в районе еще не ввели. Задерживать на 48 часов до выяснения личностей — потеря времени. Возможно, за двое суток никого не убьют (хотя как сказать), убьют потом. Все равно придется выпускать — государство вроде как правовое. Реальные убийцы к этому шагу уже готовы. Поехать, посмотреть им всем в глаза? Подразнить затаившегося зверя? Чтобы поняли, что он намерен идти до конца? Он отказался от такого решения. Бандиты самоуверенны, верят в свою исключительность, им ничто не мешает устроить засаду на спецназ. А подставлять своих людей он не имеет права…

Оставалось ждать и следить. Что предпримут бандиты этой ночью? И будут ли вообще что-то предпринимать? Он вызвал в гостиницу Любавина, вывел его в коридор, чтобы пошептаться. Разыгралась мания преследования — не завелись ли «жучки» в их скромных апартаментах. Идею полковника Панькова стоило воплотить в жизнь. Шансов на успех немного, но в создавшемся положении даже один шанс из ста — уже хороший шанс. Пал Палыча Погодина из списка подозреваемых он великодушно исключил. Но несколько человек из окружения должны стать объектами ненавязчивого внимания. Мероприятие секретное, даже Погодину об этом знать незачем. Снять с наблюдательных постов работников оперативно-следственной группы и бросить на выполнение указанного задания. Люди местные, придумают, как организовать слежку. На посты отправить оперативников из Мигулинского отдела, которых любезно предоставило тамошнее начальство.

— Толку от этих постов вблизи подозреваемых? — пожал плечами Любавин. — Их засекли уже не только бандиты, но и непричастные.

— Пусть будут, — приказал Вадим. — И еще у меня к тебе одно дельце, Олежка…

Говорят, что шутка, повторенная дважды, уже не работает. А ему пришла в голову интересная мысль, видимо, от отчаяния. Полицейская подстава уже была. В первой погибли двое местных полицейских. Затем спецназ две ночи подряд безрезультатно бороздил автомагистраль — о чем убийцы, разумеется, знали и не повелись. Но тогда об этой акции было осведомлено чуть не все полицейское управление. А если попытаться еще раз? Без рекламы, без вооруженного сопровождения. Бандитам и в голову не придет, что менты трижды повторят «шутку». Он готов был отправиться хоть один, лишь бы клюнули!

Вадим начал по одному вызывать в коридор бойцов, ставил задачи на вечер. Те недоуменно пожимали плечами, но на ус мотали. Даже провели «штабной» эксперимент: сколько времени понадобится группе поддержки для прибытия в самый отдаленный отрезок трассы, если группа будет ждать наготове у стационарного поста ДПС? Максимальное расстояние — 28 километров. Если мчать на всех парусах, то по-любому, около четверти часа. Многовато. Значит, группа поддержки должна идти следом — на дистанции один-два километра…

— Бесполезно! — пессимистично махнул рукой Капралов. — Пройденный этап, не клюнут.

Вадим тоже так думал, но вдруг?