Нас не догонишь
— Какого хрена? Чего они за нами бегают-то? — Батяня остановился в начале подъема, между двух громадных камней, и прикрывал продвижение группы. — Наверняка какая-то падла наводит, в любом другом случае мы уже давненько от них избавились бы.
— Хрен ее знает! — Свешников остановился рядом, помог Андроновой забраться на высокий каменный порог. — Вроде ничего электронного не несем, однако же как-то находят. Может, среди них шаман имеется?
— Я этого шамана обязательно достану! — заявил Кузнецов, который прихрамывал все сильнее.
Царапина у него на ноге никак не желала заживать.
Полчаса назад десантники собирались было расположиться на привал, но услышали поблизости шум техники и голоса людей. Они еле успели сменить местоположение. Еще пара-тройка минут, и попали бы под край растянутой цепочки местных полицейских.
Те, вооруженные штатовским оружием, мерно топали по грязи, ругались на непогоду и начальство, плевались во все стороны, но все равно шли, угрюмо зыркая на каждую кочку или бугорок. Можно было с первого раза угадать, кого именно они искали.
Не прошло и пяти минут, как цепь полицейских внезапно развернулась и пошла вслед за десантниками. Да, очень похоже было на то, что копов кто-то наводил.
Группе Батяни пришлось опять сниматься с места и уходить. Благо хоть ливень шел да туман от земли поднимался, не то преследователи заметили бы десантников еще издали и открыли бы огонь на поражение. Вертолет, зараза, постоянно кружил где-то в небе, невидимый и назойливый, нагонял дискомфорта своим присутствием.
Через какое-то время офицеры оказались на возвышенности и немного повеселели. Среди камней можно надежно укрыться, незаметно менять позицию и отстреливаться, пока есть патроны. Здесь десантников не возьмет и целый полк перуанских мусоров. По крайней мере в ближайшее время, ночью.
— Виктор, как самочувствие? — спросил Батяня, втянув программиста наверх и оглядев с головы до ног. — Идти сможешь?
— Да вроде смогу.
— Ты соберись. Скоро полностью стемнеет, а там и отдохнем. Ночью погоня от нас отстанет.
— Хорошо бы.
На самом деле Виктор не знал, сможет ли преодолеть еще хотя бы сто метров. Теперь он понимал, что чудесные листья вытянули из него все силы. Язык вообще отказывался ему повиноваться. Виктор мог изъясняться только короткими фразами. В голове шумело. Или в груди? В общем, скоро конец.
Виктору не хотелось бы встретить его, прыгая по камням, убегая от злобных перуанских полицейских. Но ничего не поделаешь. Никто не обещал, что все будет легко и просто. Офицеры, наоборот, сразу сказали ему, что все хреново донельзя и спасти их может только чудо. Или максимальная скорость, которую способны развить собственные нижние конечности.
Никифоров поднялся последним. Он притащил с собой здоровенную высохшую корягу и бросил ее поперек узкого проема между двух камней. Потом Сергей злорадно хихикнул, представляя, как полицейские, которых направит сюда наводчик, создадут толпу возле этой коряги. Они попытаются ее вытащить, начнут мешать друг другу и распрекраснейшим образом подставятся под выстрелы.
— Забираем левее, надо опять проскочить край цепи. — Майор надел прибор ночного видения. — Программиста только не потеряйте. Он у нас слепой впотьмах.
— Постараемся, командир.
Тут десантники услышали гомон, доносившийся снизу. Судя по всему, полицейские не испытывали никакого желания лазить по мокрым камням в темноте и усиленно роптали по этому поводу. Некий персонаж, обладавший командирским басом, от всей души костерил трусов и лентяев. Однако сам он почему-то пример не подавал, просто сотрясал своим ревом воздух, пытался поднять других.
Вскоре гомон стих, отдалился. Остались лишь шум дождя и ночь. Назойливый вертолет наконец-то отправился на покой. В темноте и плотной облачности летать себе дороже. Запросто можно воткнуться в какую-то неровность земной поверхности.
— Я больше не могу. — Виктор ничего не видел, со страхом шел вперед буквально наугад и ожидал, что сейчас сорвется и рухнет в пустоту. — Давайте передохнем малость. Разве можно нестись незнамо куда в такой кромешной темноте? Погоня отстала, почему бы нам не присесть хотя бы на полчасика?
— В гробу отдохнешь, студент! — заявил Свешников и так дернул уставшего программиста за шиворот, что едва не вытряхнул из него душу, а потом жутко прорычал на ухо: — А будешь сопли при жизни распускать, я тебе нос зашью! Топай давай. К утру надо уйти как можно дальше отсюда.
— К утру? Нет, я не могу.
Андронова хлопнула уставшего программиста по спине и осведомилась:
— А чего ты хотел? Транспорта у нас нет, придется вводить противника в недоумение так, пешим способом. Пусть думает, что мы летаем или передвигаемся сутками напролет без устали. Мы железные. Нам все по хрену, и мы никого не боимся. С такими отморозками лучше не связываться, себе дороже выйдет.
Виктор сглотнул. Ему очень уж не хотелось идти до самого утра, сбивать ноги в темноте.
— Может быть, они нас уже потеряли?
— Надейся, как же. Их тут много, хватит, чтобы все дороги перекрыть и на каждом углу пост воткнуть. У нас же есть лишь наши многострадальные ноги. Мы должны как можно скорее выйти из зоны поисков.
Свешников прошуршал где-то рядом, но не стал вздергивать и встряхивать программиста.
— Терпи, мужик, — заявил он. — Потом будешь друзьям за кружкой пива рассказывать, как всего лишь за одну ночь бодро отмотал сто километров по пересеченной местности, да еще и мило улыбался при этом. Подробности ведь не важны, верно? Главное что? Смог! Осилил! Выдержал!
— Сто километров? Да я умру!
— Только попробуй! Пожалеешь, что раньше не сдох. Я не шучу.
— Ох.
— Да ладно, не вздыхай так жалостно. Это тебе не в клетке сидеть две недели и ни хрена не делать.
Батяня подошел к ним.
— Хватит жути нагонять. Ободрил бы лучше. Он того и гляди прямо здесь умрет от шока. Держись, Виктор. Сейчас мы еще немного поднимемся, а там и передохнем.
— Мама, роди меня обратно!..
Вновь начались бешеные скачки вверх и в сторону. По ногам Виктора что-то больно било. Его со всех сторон хватали руки спасителей, одергивали и поправляли.
Виктор начинал ощущать, что это не он идет в полной темноте, весь мокрый и жутко уставший, а кто-то посторонний, другой. Камни, дождь, теплые потеки на теле, шум в ушах, сип в груди, неимоверная тяжесть в руках и ногах.
Лишь спустя вечность раздались волшебные слова:
— Привал! Занять оборону!
Потом все погрузилось в темноту, глухую, ватную, не пробиваемую ни единым звуком.
Кузнецов кивнул в сторону мгновенно уснувшего программиста, хмыкнул и сказал:
— Гляньте, привыкает мало-помалу. Ему уже по хрену в какой позе спать. Скоро на ходу начнет сны смотреть.
— Пусть. Лишь бы не помер в дороге, — заявил Батяня, уселся и вытянул уставшие ноги. — Теперь сто раз подумает, прежде чем в Южную Америку нос свой совать.
— Это да. Уже и за миллион долларов не согласится вновь побывать в здешних краях.
— Херня все это. Пара запоев, неделя отдыха, и напрочь забудет здешние кошмары. Еще и при случае хвалиться будет, — привычно возразил Свешников.
— Не знаю. — Андронова пожала плечами. — Нормальный человек сюда никогда не вернется.
— Да где ты нормальных-то тут видишь, Наталья Максимовна? На эту роль даже наш программист никак не подходит.
Десантники уселись на камни и отдыхали. Спать до самого утра было бы непозволительной роскошью. Достаточно и нескольких часов. Потом нужно будет подниматься и уходить отсюда как можно дальше. Уже потом, когда десантники выйдут к населенному пункту и немного собьют со своего следа полицейских, они смогут позволить себе сутки сна, предварительно окопавшись в какой-нибудь непролазной глуши или развалинах. А сейчас вся надежда на ноги.
— Какая же падла наводит? — Батяня призадумался над сложившейся ситуацией. — Будто за нами следует привидение, хорошо знакомое с местностью, отзванивается полицейским, корректирует их поиски. Неужели мы в пещерах не всех перестреляли?
— Да вроде всех. — Никифоров пожал плечами. — Похоже, кто-то чуть позже подошел и смог отследить, куда мы подевались. Иначе и не сказать. Ливень-то не сразу начался, чуть погодя.
— Надо вернуться. — Андронова оперлась о снайперскую винтовку, сложила на ней руки и опустила на них подбородок. — Если эта падла идет следом за нами, то мы ее возьмем.
— Не обязательно шагать следом, Наталья. Достаточно лишь знать, куда направляемся мы, и двигаться параллельно или же чуть впереди. А идем мы к Бразилии. Стало быть, эта вредная скотина топает в том же направлении, читая наши следы или просто наблюдая за нами визуально.
— Увидишь тут!..
— Я не буквально, Антон. Он может слышать, читать следы, угадывать наш маршрут. Надо сбить его с толку, как мы это обычно делаем, и уходить вообще в другом направлении. Туда, где нет ни дорог, ни людей, ни удобных проходов для крупных отрядов полиции или армии. В глушь надо рулить. Оставить несколько сюрпризов, в том числе парочку ложных, и уходить.
— А со жратвой как быть? — Кузнецов машинально отыскал сигареты, но закуривать не стал, тут же убрал пачку. — Мы-то можем и подножный корм употреблять, не раз любая живность и трава в пищу шла, а вот программист от такого рациона явно загнется.
— Привыкнет, не маленький. Они порой за компьютером такое жрут, что нормальный человек съесть не в состоянии, а если и рискнет, то потом долгое время желудком мучается.
Программист словно услышал эти слова, заворочался и едва не свалился с камня, на котором уснул.
Никифоров придержал его, не дал упасть.
— Ну вот, упустили, козлы! — буркнул Мартинес, остановился у начала подъема, прислонился к камню и устало вздохнул.
Трубку он отключил и убрал, понимая, что полицейские в горы ночью не полезут ни за какие пряники, а начнешь наглеть — потребуют назваться. Да ему и самому затемно никуда идти не следовало. Неизвестно, где окопались русские спецназовцы. Они ж его запросто в плен возьмут и шкуру по частям от тела отделят. Мистер Стоун, дознаватель хренов, свое уже получил.
— Гадость!
Мартинес закурил и тяжело опустился на подходящий, более-менее сухой камень. Сегодняшний переход вымотал его до самого последнего остатка, благо хоть листьев пожевал, не то и досюда не добрался бы. Одно радовало — русские спецназовцы наверняка тоже устали. Не из железа же они сделаны.
Стало быть, с утра можно будет продолжить погоню. До рассвета они никуда не денутся. Ночью по горам передвигаются только смертники или конкретные отморозки, а без отдыха топать сутки никто не способен.
«Ничего, мы еще потягаемся!» — подумал Мартинес, снял со спины промокший рюкзак, порылся там, выволок раскисший хлеб и кусок колбасы.
Докурив и едва преодолевая наваливавшуюся сонливость, он кое-как утолил голод. Потом Мартинес начал устраиваться на отдых, заполз в небольшую каменную щель, прикрыл вход парой веток и пучком мокрой травы. Спать долго он не собирался. Хватит и нескольких часов.
С рассветом ему следовало осторожно ползти в горы и искать русских. Они тоже наверняка долго отдыхать не будут, знают, что их спасение в скорости передвижения.
— Поглядим еще, кто кого, — сказал сам себе Мартинес.
Через пару минут он уже спал чутким сном, готовый мгновенно среагировать на малейшую опасность. Автомат под рукой, заряжен, внутренние часы выставлены на необходимое время. Боевые навыки еще не выветрились под влиянием приближающейся старости.
— Ну и как ты, Виктор? Отдохнул?
— Немного.
— Как самочувствие-то? Идти сможешь?
— Вроде смогу.
— Тогда вставай, топать надо.
— Так ведь темно еще.
— Самое время.
Виктор жутко зевал, тер глаза, ежился от ночной сырости и очень не хотел куда-либо идти. Прилечь бы даже не на кровать, а на камни, жутко неудобные и твердые, закрыть глаза, расслабиться и спать, спать, спать. Надо ли топать куда-то прямо сейчас, в кромешной темноте, под дождем, жутко уставшим?
К чертям собачьим этих полицейских! Они в темноте искать никого не будут, крепко спят и видят сладкие сны. В теплых и мягких постельках, сбоку подружка, приятная на ощупь, под головой мягкая подушка, сверху одеяло, никакого дождика, все зашибись.
В лицо ему кто-то плеснул чем-то холодным и мокрым. Неведомая сила ощутимо встряхнула Виктора. Над его ухом прогремели какие-то гневные слова.
Виктор очнулся от полудремы, огляделся в темноте и кое-как различил рядом с собой злобного усатого капитана. Этот изверг ругался и грозил ему кулаком.
— Да не сплю я.
— Смотри у меня, студент! Всю душу вытрясу, если еще раз глаза закроешь! Собирайся давай, скоро выходим.
Шуршала мокрая одежда, позвякивало оружие. Десантники собирались в дорогу. Они надеялись к утру отойти как можно дальше и стряхнуть со следа преследователей. Особенно того неведомого наводчика, который бродил где-то рядом и усиленно пакостил беглецам всеми методами, доступными ему.
Усатый капитан сунул Виктору открытую банку тушенки и несколько отсыревших галет, дал нож вместо ложки и велел:
— Жуй в темпе! Потом некогда будет.
— Хорошо.
Тушенка была холодная, нож в роли ложки грозил порезать губы, галеты вообще оказались безвкусными. Но Виктор кое-как заставил себя двигать челюстями. Где-то через минуту он вдруг ощутил зверский голод, оживился, быстрее задвигал руками и челюстями, едва не рычал.
— Ты глянь, скоро совсем человеком станет! — раздалось в темноте. — Спит сидя, жрет холодную тушенку, на непогоду и вовсе внимания не обращает. Слушай, программист, бросай, на хрен, эти компьютеры и иди к нам в спецназ, а? Мы из тебя настоящего монстра сделаем за полгода. Вся планета бояться будет!
— Спасибо, не надо. — Виктор криво улыбнулся.
Он на мгновение представил, как бегает по чужим дремучим лесам, спасает бедолаг, которые просят о помощи, при этом стреляет без промаха из всех видов оружия.
— Я уж лучше как-нибудь с компьютерами.
— Смотри, дело твое. Но знай, талант пропадает.
Дно консервной банки показалось неожиданно, нож тоскливо заскреб по жести, галеты больше не казались пресными и безвкусными.
Потом все шестеро вновь двинулись сквозь мокрую темноту, в неизвестность. Усталые ноги жутко зудели, боль отдавалась во всем теле. Но Виктора радовало хотя бы то обстоятельство, что на этот раз они шли медленнее, чем накануне. Его освободители двигались настороженно, старались не производить ни малейшего шума. Даже оружие не позвякивало. Вдобавок группа не поднималась, а наоборот, шла вниз.
— Куда мы идем?
— Рот закрой!
Виктор подчинился без раздумий. Понял, что своими вопросами может выдать их местоположение. Он до самого рассвета не произнес ни единого слова.
— Так, вроде всех поисковиков миновали. — Батяня остановился, достал карту и принялся рассматривать ее. — Теперь пойдем краем этой низинки, ну а там и до населенного пункта рукой подать. Мыслю, до полудня уже выберемся к окраинам. Должны выйти.
— Хорошо бы. — Свешников дождался, когда все пройдут мимо него, и начал устанавливать очередную растяжку. — Сейчас завалиться бы в чью-нибудь хатку, разжиться перуанским самогоном, познакомиться с девками, отзвониться командованию и ждать эвакуации в нормальных человеческих условиях. А не так вот, в грязи и усталости.
— Не трави душу, Антон. И без того тошно.
— Молчу.
Андронова хихикнула, оторвалась от прицела, через который осматривала местность, и осведомилась:
— Надолго ли твое молчание, усатый? И часа не пройдет, как опять про девок начнешь заикаться. Зачем они тебе сейчас? Не устал разве?
Капитан закрутил проволочку и начал маскировать растяжку.
— Наталья Максимовна, не мешай работе. На этот раз, заметь, не я первым начал, а ты сама. Что же касаемо девок, то я в любом состоянии готов увеличивать население земного шара. Хочу, чтобы везде бегали усатые дети разных цветов кожи и орали по-русски, пусть даже с некоторым акцентом: «Папа, расскажи, ты как в первый раз с парашютом прыгал». Или так: «Мама, купи мне тельняшку!»
Старший лейтенант Андронова опустила винтовку и озадаченно поинтересовалась:
— Усатый, что с тобой? Ты, случаем, никакие листья не жевал по дороге?
— Со мной все нормально, Наталья Максимовна. Просто мысли вслух. Да.
— Точно?
— А як же!
Капитан закончил маскировать проволоку и расплылся в ехидной улыбке. Потом он обошел хмурую Андронову и принялся устанавливать еще одну растяжку, похитрее.
Группа немного передохнула и двинулась дальше. Десантникам предстояло совершить пиратский рейд в населенный пункт, раздобыть лодку или какой-то наземный транспорт. Да и продуктами запастись не мешало бы.
Эти их действия заставят противника стянуть все свои силы в один квадрат. Пусть полицейские перекапывают поселение вдоль и поперек. За это время десантники смогут уйти довольно далеко.
* * *
— Они движутся к городу! Готовьте там засаду! Сгоните туда побольше народу!
— Вы уверены, сеньор?
Мартинес скрипнул зубами. Оператор, с которым ему приходилось общаться, недавно занял свое место и постоянно задавал тупые вопросы наподобие того, который только что прозвучал.
— А ты уверен, баран, что сейчас на улице утро, сегодня понедельник, мы живем на планете Земля и сделаны из мяса? — Мартинес сердито сплюнул. — Или тоже у всех переспрашиваешь? Я же тебе говорю, идиот, что русские движутся к населенному пункту, своими глазами наблюдаю эту картину, а ты, чмо поганое, еще и переспрашиваешь. Ты мешаешь работе, понимаешь? Из-за таких идиотов, как ты, поисковый отряд реагирует на мои указания с задержкой. Русским постоянно удается ускользнуть. А почему? Да потому, что среди вашего брата встречаются до жути тупые бараны!
— Извините, сеньор.
Мартинес отключился. На болтовню и ругань времени уже не оставалось. Русские спецназовцы уходили к поселку. Ему следовало поспешить, дабы не потерять их из виду. Он поднялся, поправил автомат и двинулся следом.
Дождь лил все так же, не переставая. Но видимость явно улучшилась. Земля остыла, не было тумана от испарений, и обзор улучшился до нескольких десятков метров. Этого было достаточно, чтобы следить за врагами и направлять по их следу полицейских.
Если бы копы были чуть расторопнее и двигались быстрее, то все уже закончилось бы. Но нет, физическая подготовка полицейских была ниже, чем у самого ленивого парня из банды Мартинеса, уничтоженной русскими. Они вяло брели по сельве, морщились от дождя, шумели, как обезьяны-ревуны. Было ничуть не удивительно, что русские прекрасно ориентировались по этим звукам и вовремя избегали визуального контакта.
Предыдущей ночью Мартинесу удалось немного отдохнуть. Теперь он не волновался насчет того, что лишится сил и отстанет от русских. Лет десять назад Мартинесу приходилось выдерживать и гораздо большие нагрузки. Он бегал сутками напролет от полицейских и солдат, при этом нес на себе всякие вещицы, запрещенные законом. И ничего — выжил, окреп, набрался опыта, заработал репутацию удачливого человека. Сейчас все это ему очень даже пригодилось.
Мартинес встал задолго до рассвета. Он надеялся, что в такую рань русские никуда не пойдут, но оказалось, что те уже перекусили, собрались и быстро уходили.
Промедли Мартинес хотя бы часок, и он уже не догнал бы спецназовцев. А так вовремя спохватился и теперь двигался следом за ними к поселку. Он догадывался, что им нужен какой-то транспорт и запас продуктов. Если так, то вопрос их поимки решится уже к полудню. По улицам особо не побегаешь, это не в сельве, там все на виду.
«Ничего, скоро я с вами побеседую», — подумал Мартинес, и его суровое лицо расплылось в жестокой ухмылке.
Он размечтался, но все-таки услышал звонкий металлический щелчок под ногами. Прежде чем Мартинес успел сообразить, что к чему, его тело среагировало само. После быстрого прыжка в сторону оно плюхнулось в грязь.
Когда шум в ушах стих, Мартинес поднялся и ощупал себя. Вроде бы цел, не задело осколками.
— Гады! — буркнул он и ускорил шаги, опасаясь, что на место взрыва сунутся полицейские.
Попробуй объяснить им, что именно он наводит их на русских. Они сперва запросто пристрелят его и только потом начнут разбираться, что к чему.
Парни нервные и не самые умные.
— Ну и что там, Наталья? — спросил Батяня, подойдя к Андроновой, рассматривавшей сельву в прицел. — Накрылся?
— Похоже, что так оно и есть. — Наталья опустила винтовку. — Нарвался на сюрприз усатого и теперь почесывает затылок, сидя на облаке. Проверить бы, да некогда.
Взрыв гранаты, прозвучавший несколько минут назад, не оставлял у десантников сомнений в том, что неведомый наводчик нарвался на растяжку, поставленную капитаном Свешниковым. Но полной уверенности в том, что он погиб, не было. Тренированный человек запросто избежит поражения осколками, если вовремя среагирует. Криков офицеры не слышали. Значит, оставались только два варианта. Убит наповал либо смог вовремя отпрыгнуть в сторону и выжить. Проверять было некогда, да и опасно. Наводчик мог залечь и ждать именно этого.
— Ладно, уходим. — Батяня с сомнением посмотрел в ту сторону.
Больно уж не нравилась ему такая тишина.
— К обеду надо до поселка дойти.
Кузнецов хлебнул водички из фляжки и предложил:
— Может, шарахнуть из подствольника по этому месту? Скажем так, для профилактики?
— Да и полицейские сбегутся на шум, — проговорил Свешников. — Пока они разбираться будут, что да как там произошло, мы уже уйдем довольно далеко.
Майор отрицательно качнул головой и заявил:
— Уходим! Они и так туда сбегутся. Вон слева гомон поднялся. Копы топают к месту взрыва всей оравой.
— Как скажешь, командир.
Свешников поднял на ноги усталого программиста, и группа двинулась дальше. Первоначальный замысел майора Лаврова несколько изменился. Он понимал, что в населенном пункте их могла ожидать засада, поэтому решил обходить его стороной, потом возвращаться с другого края и заниматься поисками транспорта.
Неведомый наводчик наверняка надоумил полицейских организовать засаду в городе. Он примерно понимал, куда направлялись спецназовцы. Стало быть, надо было основательно запудрить ему мозги и сбить с толку.
Не исключено, что этот тип выжил после взрыва гранаты. Значит, надо еще растяжек наставить. Андроновой стоило время от времени рассматривать сельву в прицел. Благо видимость в какой-то степени улучшилась.
Хотя дождь упрямился и шел по-прежнему. Земля раскисла, все сильнее засасывала ботинки. Порой десантникам приходилось брести по колено в жидкой грязи. Едва бойцы сошли в низину, так и началась этакая беда.
Краткий ночной отдых не восстановил силы спецназовцев, а впереди их ждал долгий путь. Могло так случиться, что им придется топать через весь материк. Пусть там и посуше будет, но все равно неприятно.
Вдобавок ко всему на их плечах болталась тяжкая обуза. Вон бредет, еле ноги переставляет, мокрый, взъерошенный, глаза ввалились, лицо отливает нездоровым цветом. Не дай ему бог подцепить какую-нибудь местную болячку. Тогда он скоро вообще передвигаться не сможет.
Через несколько часов, когда даже двужильный Свешников вымотался, группа вышла на берег разлившейся речки. Карта говорила, что им следовало идти берегом несколько километров вниз по течению, потом переправляться и топать к населенному пункту. Но Батяня немного подумал и решил, что если уж путать полицейские отряды, то делать это следует прямо сейчас.
— Оставляем тут следы, мол, мы переправились, а сами идем в другую сторону. — Майор огляделся, нахмурился. — Заодно и проверим, уцелел ли этот поганец после взрыва гранаты. Если он жив, то в поселок нам вообще соваться не стоит ни с какого бока. Там не побегаешь, как по сельве. Тем более что местные жители будут на стороне полиции и запросто выдадут нас. Получим вместо одного наводчика целую толпу таковых.
Десантники побродили по раскисшему берегу, нарочно сломали пару-тройку веточек, оставили там отчетливые отпечатки обуви, указывающие на то, что группа движется вдоль берега, иногда заходит в воду. Сами же, по возможности соблюдая маскировку, двинулись в противоположном направлении. Они намеревались пройти с десяток километров вверх по течению, переправиться, укрыться и наблюдать, что станут делать полицейские.
Вертолет, слава богам, не кружил над головой. Движок журчал где-то в отдалении. Экипаж наверняка прочесывал местность рядом со сработавшей растяжкой, а то и вовсе перевозил свежие полицейские поисковые отряды, не понять.
— Чертова грязь! — Андронова поскользнулась, плюхнулась на раскисшую землю, поднялась, не стала отряхиваться и заявила: — Домой доберемся, неделю буду в душевой торчать, сто тонн горячей воды изведу!
— Тебе и так идет, Наталья Максимовна. Рембо в юбке… нет, в грязном камуфляже, — заявил Свешников. — Сфотографировать бы, да нечем. Глядишь, лет через сто твои потомки перекопают семейный архив, найдут странную фотографию, затылок почешут, пожмут плечами, положат ее обратно, потом спохватятся: «Ба! Да это же знаменитая Наталья Максимовна Андронова, наша прабабушка, о которой нам столько родители рассказывали! И не обманывали ведь. Вон какая суровая и мужественная. Автомат, правда, музейный, да и природа вокруг странная, но все же это она».
Наталья повернулась, нахмурилась, потом вдруг расплылась в улыбке и проговорила:
— А еще скажут такое: «А что это там за горилла усатая на заднем плане? Наверное, так выглядели древние люди? Или это снежный человек перуанского разлива? Чего же тогда прабабушка его не подстрелила?»
Батяня кашлянул, понимая, что такой обмен шуточками может затянуться надолго, и поторопил балаболов:
— Чего встали? Потом будете трепаться!
Через несколько километров майору Лаврову стало ясно, что наводчик вполне жив, по-прежнему идет следом или параллельно. Полицейские никак не отреагировали на ложные следы, горланили уже практически со всех сторон, медленно окружали десантников, стягивались в кольцо вокруг них.
Майор помрачнел. Иного выхода, кроме как переправляться, не оставалось. Но в местных водоемах могла водиться любая тварь вплоть до пираний, и соваться в реку было рискованно. Тем более что в воде десантники будут крайне уязвимы. Полицейские смогут подстрелить их в любой момент.
— Ладно, пора немножко проучить этих копов, — проговорил Батяня, остановился и продолжил: — Если будем и дальше бегать, они в кольцо нас зажмут и мы из него уже не вырвемся.
— Это да, потом уже не дернешься, — сказал Свешников, достал из кармана парочку гранат и огляделся, выбирая место для них. — Останется только руки вверх поднимать.
Виктор без сил привалился к стволу дерева, еле дышал, медленно сполз в грязь, но все же сумел задать вопрос:
— И что же мы теперь делать будем? Сдаваться?
Батяня присел перед ним на корточки, достал из аптечки шприц-тюбик со стимулятором, вколол снадобье в ногу программиста и сказал, пристально глядя ему в глаза:
— Сиди пока тут. Лучше, конечно, ложись от греха. Как только мы прорвем цепь полицейских, сразу же вскакивай и беги за нами. Только не по прямой, а зигзагами. Ты все понял, Виктор?
— Я не смогу бежать.
— Сможешь. Через пару-тройку минут у тебя откроется второе дыхание. Только слишком быстро не лети. Где нам тебя потом искать?
— Хорошо. — Виктор явно не поверил майору, но все же кивнул.
Батяня прикрыл его листьями папоротника и начал готовиться к прорыву.
— Ну что, Владимир, покажешь в действии свои штуковины? — спросил он у Кузнецова.
— А то! Еще как покажу! Все Перу услышит!
Никифоров поежился и проворчал:
— Только не как в Сомали. До сих пор по ночам кошмары снятся.
Батяня кое-что вспомнил, вернулся к притихшему программисту и заявил:
— Виктор, рот держи открытым.
— Зачем?
— Взрывной волной может барабанные перепонки повредить. Надо, чтобы давление было одинаковым с обеих сторон.
— О чем это вы?
Батяня не стал пояснять, отмахнулся и буркнул:
— Потом поймешь.
— Сеньор, вы точно уверены, что русские там?
— На все сто процентов. — Мартинес злорадно ухмыльнулся. — Там они. Вы идете правильно. Прижимайте их к воде. Переправиться они не смогут, речка слишком уж сильно разлилась, да и плавсредств у них нет.
— Будем надеяться, что вы правы, сеньор.
Мартинес испытал желание заорать матом на тупого оператора, но сдержался и довольно спокойно проговорил:
— Я всегда прав.
Он поудобнее устроился на дереве, пропустил под собой цепь полицейских и осуждающе покачал головой. Удивительно, как такие поисковики ориентируются на местности. Глядят только себе под ноги, опасаются лишний раз наступить в грязь, обувь берегут, уроды, чистоплюи чертовы.
Неужели трудно поднять голову и осмотреть ближайшие деревья? В ветвях может спрятаться кто угодно, вплоть до целой дивизии. А они? Смотрят вниз, по сторонам, но наверх ни один не взглянет. Где таких берут? Кто их на свет производит? Неужели они надеются, что Мартинес всю работу будет делать за них?
А если бы он вовремя не среагировал и не отпрыгнул от растяжки? Что тогда? Русские спецназовцы запросто затерялись бы в сельве, и их никто не отследил бы, вот что.
— К берегу их прижимайте! Они там!
Все шло как надо. Полицейские при всей их лени совсем скоро прижмут русских к реке и возьмут в плен. Ну, подстрелят парочку, куда ж без этого, а в остальном все пройдет отлично.
За пару неделек Мартинес поднимет старые связи, даст пару взяток и темной ночкой проникнет в камеру, где держат русских. Разговор с ними будет коротким и закончится жестокой смертью всех этих убийц. Мартинес отлично владеет ножом.
— Ну, видите их?
— Не видим, сеньор.
— Вы глаза-то откройте. Они прямо перед вами должны быть. Деревья осматривайте, любую неровность, берег прошерстите… — Договорить Мартинес не успел.
Земная поверхность содрогнулась от чудовищного взрыва. Мартинеса буквально смело с дерева. Он упал в грязь, на пару жестких веток. Его перекрутило, земля и небо поменялись местами. Сверху свалился автомат и пребольно стукнул по лицу. Посыпались мелкие ветки, сор. Обильно полилась вода.
В голове Мартинеса шумело как при контузии. Он несколько минут ворочался в грязи, потом наконец-то смог встать и действовать более-менее осмысленно.
Тут еще один взрыв вновь бросил его в грязь и едва не лишил сознания. Сквозь грохот барабанов в ушах до слуха Мартинеса донеслись истошные вопли полицейских и беспорядочная автоматная стрельба. Судя по всему, копы со страху палили наугад во всех направлениях.
Можно было не сомневаться в том, что русские спецназовцы сейчас спокойненько уходили в неизвестном направлении. Два таких шикарных взрыва могли устроить только они, больше некому.
Мартинес с трудом пришел в себя. Он пошатывался, ругался и кое-как двинулся прочь от этого проклятого места. Ему надо было немного отлежаться и потом уже думать, как вновь обнаружить русских. Бандит начинал чувствовать по отношению к ним нечто вроде страха, смешанного с уважением.
* * *
— Ты всякий раз меня удивляешь, Вован. — Свешников пошатывался, его слух никак не мог восстановиться. — При следующем таком фейерверке я ватные тампоны в уши воткну.
— Не поможет даже шапка-ушанка, — заявил Кузнецов и злорадно ухмыльнулся.
Десантники, люди опытные, при взрывах не особо пострадали. А вот программист получил конкретно. Из его ушей текла кровь, он вообще ничего не слышал. Во время первого взрыва Виктор послушно открыл рот, как ему и было приказано, а вот второй проморгал. Шел теперь с расширенными глазами, мало соображая, и был похож на грязного зомби, который движется только по прямой линии.
Десантники сочувственно переглядывались, знали, что их подопечный оглох минимум на несколько дней. Разговаривать с ним они не пытались, жестами указывали, куда идти и когда остановиться.
Стимулятор, вколотый Батяней, действовал отлично. Виктор мерно топал вперед, не обращая внимания на препятствия. Иногда падал, но тут же поднимался и снова шел. О чем он думал, десантникам было неизвестно. Но они предполагали, что его голова сейчас была набита всякими пакостями по поводу своих освободителей.
— Теперь нами займутся основательно. — Батяня оглянулся.
Он все еще ожидал погони, хоть группа и отошла на вполне приличное расстояние.
— Как бы войсковые соединения не подключили. Там-то парни поумнее, чем в полиции, да и возможностей у них побольше. Запросто могут сельву напалмом прожарить или танками укатать.
— Хреново. — Никифоров придержал программиста, не дал тому наступить в лужу. — От солдат взрывами не спасешься. Они сами нам такой фейерверк устроят, что надолго запомним. Танки, авиация, из космоса каждый куст разглядят, вдобавок еще и дивизию отморозков на наши поиски отправят. Останется только напиться и ждать поимки. По крайней мере не так тоскливо будет угодить в плен в пьяном состоянии.
— Прорвемся. — Кузнецов обогнул поваленный ствол дерева, не стал перепрыгивать через него с больной ногой. — Помню, в одной среднеазиатской республике за мной чуть ли не полк охотился. Загнали в тупик, боеприпасы на исходе, рация не работает, жрать нечего, только литровая бутылка чистого медицинского спирта да сигареты. Аборигены видят, что мне конец, деваться некуда. Вот и начали кричать с акцентом, сдавайся, мол, выходи с поднятыми руками. Делать больно сразу не будем, только чуть погодя. Я тоже вижу, что мне конец, а сдаваться в плен ох как не хочется. Сел на камень, закурил, последние два магазина перед собой положил, три гранаты оставшиеся. Смотрю по сторонам, думаю, откуда в первую очередь полезут. Если воевать, то до конца. Стрелять нечем будет, так хоть штык-нож примкну. А потом глядь в рюкзак — ба! Да у меня же спирт есть! Целый литр!
— И что потом было? — осведомилась Андронова.
— А не помню. — Кузнецов пожал плечами. — Очнулся уже в нашем госпитале. Хирург кулаком грозит, медсестры глаза отводят, краснеют. Похоже, что я в пьяном состоянии смог пробиться через окружение, да еще и самую малость побуянил, когда к своим выбрался.
Старший лейтенант Андронова недоверчиво поморщилась.
— Пить вредно, Владимир. По слухам знаю, что потом бывает мучительно стыдно, да и голова болит. Так знающие люди говорят. Я-то вообще не пью.
Сзади послышалось удивленное неразборчивое восклицание усатого капитана. Свешников даже споткнулся, не заметив корень, выпирающий из грязи. Он хотел было уже сказать что-то, но наткнулся на строгий взгляд Андроновой и не рискнул, смолчал.
Дождь вскоре усилился, перешел в конкретный ливень. Вдобавок поднялся ветер, с деревьев полетела всякая размокшая дрянь. Видимость упала практически до нуля. О том, чтобы куда-то идти, и речи быть не могло.
Группа остановилась, не рискуя передвигаться в такую непогоду, когда можно случайно столкнуться с обозленными полицейскими. После двух взрывов число таковых должно было ощутимо прибавиться. Теперь они уже не будут лениво брести по сельве и лишь создавать видимость, что кого-то ищут. Копы на полном серьезе горят жаждой мести. Немалое их число наверняка пострадало от далеко не самых невинных проделок капитана Кузнецова.
Десантники отыскали место, основательно заросшее какими-то кустами, и влезли в самую гущу, справедливо полагая, что никто не додумается искать их здесь. Они усадили поудобнее контуженного программиста, прикрылись маскировочным тентом от дождя, перекусили и решили немного отдохнуть. В такую непогоду все изрядно вымотались, а топать им предстояло еще прилично, не один день.
Ливень и ветер все усиливались, грозили перерасти в настоящий тропический ураган.
— Эх и льет. Никогда бы не подумал, что в небесах может оказаться столько лишней жидкости, — заявил Батяня.
Он чувствовал, что еще немного, с полчаса такого бурного ливня, и группе придется перебираться на другое место. Уровень воды поднимался уверенно и слишком уж быстро. Водонепроницаемый тент не спасал. Сверху не текло, так снизу прибывало. Воды было уже по пояс, и закрываться от нее не стоило. Все равно все до нитки промокли.
Вдобавок ко всему течение несло уйму всякого сора, который тут же лип к одежде и делал из десантников невесть что. Тут и камуфляж не нужен был. Маскировка и без него отличная.
— Что делать-то будем? — спросил Свешников и отодвинул от себя несколько килограммов мусора, великодушно позволил ему плыть дальше. — Так мы ничего не высидим, наоборот, дождемся, когда и вовсе округу затопит. Уже сейчас почти невозможно идти, а что будет через пару дней? Полный трындец?
Батяня глянул на подчиненных и проговорил:
— Базара нет. Пошли дальше.
Виктор поерзал в воде, тяжело вздохнул, в очередной раз поковырялся в ушах после контузии и преувеличенно громко спросил:
— Опять идти? Сколько же можно?
Кузнецов пихнул программиста в плечо, жестами показал, чтобы тот говорил потише. Потом он растолковал бедолаге, что идти еще до хрена. Это как минимум. Но к зиме должны точно добраться. Короче, задница полная. Виной тому не только дрянная погода, но еще и всякие местные полицейские, которые не дают настоящим героям спокойно добраться до границы с Бразилией не пешком, а на транспортных средствах.
Андронова отпихнула от себя какую-то палку, потом притянула ее обратно и предложила:
— Можно без проблем плот сообразить. По речкам всякая дрянь целыми кучами плывет. Никто не будет весь мусор проверять. Тем более что на нас ничего электронного нет, в горах еще утопили, так что должны проскочить незамеченными.
— А куда мы выплывем, Наталья Максимовна? Об этом ты не подумала? — осведомился Свешников. — Вдруг занесет вообще в дикую глушь, или пираньи наш плотик на зуб попробуют? Теперь-то мы вполне съедобные и чистые. Пот смыли во время спуска с гор, портянки и носки простирали, да и потеть уж несколько дней не приходилось, не жарко.
Старший лейтенант Андронова строго глянула на него и ответила в том же ключе:
— А что пираньи, усатый? Если будут приставать, то мы им тебя отдадим. Такой паек их вполне устроит.
— Пожалей рыбешек, Наталья Максимовна. Я ж насквозь проспиртованный. Пираньи передохнут по всей речке от передозировки алкоголем.
— Нашли время! — Лавров осуждающе покачал головой, останавливая начинающийся спор. — Наталья, идея у тебя хорошая. Одобряю. По рекам мы быстрее доберемся. Это не пешком вброд чапать. Какой-никакой транспорт. Заодно и отдохнем.
Людям пришлось подниматься и покидать очередное убежище. Пусть там и было сыро, в воде пришлось сидеть, но все же отдохнули хоть как-то.
Теперь им действительно следовало сплавляться по разлившимся речкам, а не топать на своих двоих, выматываясь и теряя время. Строительного материала было вдоволь. Природа буйствовала с размахом, выворачивала с корнем целые деревья. Ну а связать вместе несколько стволов, забросать их ветками и сором — не такое уж и сложное дело. Оно вполне по силам пятерым десантникам и одному программисту.
