Из всех оттенков зеленого самый отвратительный, на мой скромный взгляд, тот, что используют в больницах. Мертвый, склизкий, унылый. Даже думать о нем противно, не то, что видеть каждый день! А мне, по настоянию врачей, придется терпеть эту гадкую зелень еще неделю! Как тут не начать беситься? Вот и я считаю, что никак.

– Гаточка, к тебе пришли! – радостно оскалилась в дверном проеме Анна Сергеевна, местная разновидность надсмотрщика и садиста в одном лице. Очень уж болючие уколы ставила, зараза, да с таким блеском в глазах нездоровым…

Пришлось вставать и, натянув резиновые тапки на шерстяной носок (холодно тут – жуть!), шлепать пешочком на первый этаж, к посетителям. И плевать, что папа с Сашкой устроили меня в платную палату – одноместную и с чайником электрическим на подоконнике, если в переводе на человеческий язык. Попытки родных прорваться ко мне Анна Сергеевна категорично пресекала зычным окриком «Не положено». Эхо потом по коридорам гуляло, пугая соседок по отделению…

– Гатка! Ты как, малыш? – златокудрый смерч в лице моего брата подхватил, закружил. Так и дотащил до скамейки на руках под умиленными взглядами персонала и завистливыми – других пациенток.

– Сань, отпусти, – я зашипела, пытаясь сползти на соседнее с ним место. Ну где это видано! Я уже не мелюзга, чтобы у старшего братика на коленках сидеть по поводу и без! Поймут еще не так, потом сплетни поползут… Народ у нас любит языком почесать.

Неохотно, но отпустил. Так-то лучше, а то устроил тут спектакль со мной в главной роли! Недовольно поднимаю взгляд на брата и… Раздражение сдувается, как дырявый воздушный шарик. Смотрит, бедняга, как пес побитый, под глазами черные круги, весь осунулся, щетиной зарос, кудри нечесанные, футболка – из той партии, что какая-то из бывших ему подарила. Значит, все чистые уже извел, дома не ночевал. Неужели тут дежурил?!

– Сашка… Ты когда спал нормально последний раз?

– На том свете отосплюсь, – шутит неловко, улыбается. – Ты как, мелкая? Ну и напугала ты меня…

– Если бы только тебя, – я невольно вспоминаю события недельной давности и тяжело вздыхаю. Я страдала, что мне коварно всучили трех шаманят сроком на целый месяц? Дурой была. Уж лучше с ними нянчиться, чем еще семь дней тут торчать.

– Я тебе гостинец принес, – вдруг подмигивает Сашка и….Да! Сбылась мечта голодного обитателя больницы! Вожделенный запах пробивается даже сквозь якобы вакуумную упаковку, намекая на райское наслаждение. – Марк расстарался, всех поваров в Шантарэли загонял.

– Спасибо! – Перов-младший расцелован в обе небритые щеки с наказом половину благодарности передать Марку. От последнего заявления братца слегка перекосило, чем я и решаюсь воспользоваться, дабы вытянуть хоть какие-то крохи информации. – Что там с моим делом? Какой псих так топорно работает?

– Любопытная какая, – Сашка усмехнулся и щелкнул меня по лбу. – Выпишут – тогда расскажу.

– Ну Сашка-а-а-а-а! Я с ума здесь сойду еще семь дней торчать! Уважь желание узника!

– Как семь дней? – Братец обеспокоенно хмурится и еще раз осматривает меня с ног до головы. – Тебе что, хуже стало?

– Нет, нормально со мной все. Даже шрамов не осталось. Просто зав. отделением – жадная крыса! Для профилактики он меня подержать решил, видите ли.

Еще бы, кому охота расставаться с таким источником дохода, как дочка самого председателя АВЕЙР? Ведьмаки болеют крайне редко, а лечить нас – дело сложное. Анализы в обычную лабораторию не сдашь, стандартные схемы лечения не действуют, абы с кем в палату не положишь, потому как больной ведьмак – пациент вредный во всех смыслах. Силы в бессознательном состоянии (во сне в том числе) на себя тянет отовсюду, в том числе и из несчастных с соседних коек. Так что папочке, решившему в кои-то веки сбагрить меня лечиться в стационарном режиме, пришлось изрядно потратиться. Палата, частная биохимическая лаборатория, ежедневная оплата подзарядки защитного экрана, отделяющего мои «покои» от других больных…

– Хм. В палате что-нибудь ценное осталось? – Сашка смотрит, хитро щурясь.

– Н-нет. – Жгучая волна ликования зарождается где-то внутри, грозясь совершенно неприлично выдать наши с братцем планы окружающим.

– Тогда пошли, прогуляемся. Тепло на улице, ты вроде не на постельном режиме… – И под неодобрительным взглядом дежурной брат повел меня гулять. А что? Он родственник, я практически здорова… Само собой, обратно в недружелюбное заведение с мерзкими стенами меня не вернули, беззастенчиво закинув мое восторженно вопящее тельце на заднее сиденье родного Гетца. И контейнер с медовыми гостинцами от Марка любезный брат тоже не забыл туда подбросить. Чтобы не скучала, наверное, пока будем ехать в его берлогу. Не домой же к родителям!

Перов-младший поглядывал в зеркало и криво усмехался. Мелкая с такой жадностью накинулась на медовые пряники, что возникал вопрос, а кормили ли ее вообще в больнице? Внешний облик Агаты вселял серьезные сомнения по этому поводу. Сестрица здорово похудела, посерела как-то даже. Воробей воробьем, ни следа от яркой и наглой ведьмачки, которая при желании парой фраз доводила окружающих до бешенства. Даже не верится, что спасти ее удалось лишь чудом. И имя ему – Едигар, Верховный шаман.

Агата зашуршала пакетом, выискивая в его недрах еще один пряник, а перед глазами Сашки словно в замедленной съемке мелькали события того злополучного дня. Вот трех недовольных и растерянных братцев-СФОшников выставляют из комнаты под благовидным предлогом – парни, очевидно, все еще не понимают, что произошло с их куратором. Вот Ренат споро раскладывает свой чемодан – прямо на полу, не чинясь, смешивает в глиняной чаше травы, шепчет особый наговор, не обращая внимания на свидетелей. Кто-то – взгляд не останавливается на вошедшем – приносит только что вскипевший, исходящий паром чайник. Плещется о стенки чаши вода, с тихим шелестом обнимая травяную пыль.

Едигар, закрыв глаза, водит руками над Агатой, что-то напевая вполголоса. Слетают теплые, солоноватые капли, росой оседая на девичьей коже – это Ренат, закончив приготовления, разбрызгивает получившийся отвар специальной кистью. Сашка не понимает, что за состав тот использует – ему в этот момент нет дела ни до профессиональной гордости, ни до банального любопытства. Перов-младший сидит впритирку к сестре и с нарастающим отчаянием ощущает лишь угасающий под его пальцами пульс. Смотрит, не отрываясь, на калейдоскоп пятен, стремительно разрастающихся в стороны по грудной клетке и животу молодой ведьмачки. И время, чертов мучитель, ползет со скоростью улитки, секунды превращая в часы.

Потом, когда следы аллергического ожога потускнеют, из жутких волдырей превратятся просто в подсохшие корочки, будто обведенные по контуру красной гелевой ручкой, Сашку мягко, но непреклонно оттащат от погруженной в восстановительный сон сестры. Ренат лично заварит младшему товарищу успокоительный сбор, а Верховный с легким налетом зависти посокрушается – мол, его бы внукам ценить и уважать друг друга так, как это вышло у детей Перова. Уже ближе к ночи, когда Агату со всеми предосторожностями разместят в спец. палате городского стационара, и выдернутый с отдыха семейный доктор Перовых подтвердит, что здоровью девушки более ничего не угрожает, отец непререкаемым тоном объявит наследнику о грядущей командировке под прикрытием в соседний регион. Настоящей, а не подставной, как планировалось раньше. Разумеется, только после того, как Агату выпишут из больницы и, предварительно обвесив защитными амулетами, отправят подальше от семейного гнезда. Пока же ее задачи по кураторству заезжих стажеров возьмет на себя старший брат – ибо перед Едигаром ведьмаки теперь в долгу, и оставить его внуков без присмотра в чуждой им сфере ну никак нельзя. Мало ли.

– Чем меня так зацепило, а, Саш? – Агата ловит взгляд брата в зеркале и криво усмехается. За неделю, проведенную в больничных стенах, ей так и не назвали диагноз. Более того, время между звонком брату после выхода из «Европы» и пробуждением в палате словно выпало из памяти девушки.

– Проклятие чужое поймала. На смерть. – Помявшись, Сашка все-таки отвечает. Смысл таить? Все равно же узнает.

– Да ладно? – Агата кривится, подозревая брата во лжи. – Сашка, я уже ловила такое, ты же помнишь. И ничего, никаких последствий. К тому же выглядит оно совсем иначе.

– В том и проблема, мелкая. Отец подозревает, что его ведьма накладывала. Сильная и незарегистрированная. Там по остаточному следу столько всего нашлось, аналитики все еще результаты собирают.

– Вот это новость, – сестрица удивленно округляет глаза, забывая даже про излюбленное лакомство. – Мало нам шаманов и предвыборной возни, так еще и ведьмы вылезли. Кто их охотников едет по следу?

– Я, – помявшись, сообщает Сашка. – Как тебя выпишут официально, так и уеду.

– Ну, хоть на том спасибо. А что со стажерами? Их уже отправили назад? Отец решил все свои дела?

– С чего бы им отправляться назад так рано? – Брат непонимающе смотрит на отражение мелкой в зеркале. – У них по документам стажировка сроком на тридцать дней. Истекло только девять. Я, конечно, подменил тебя на время больничного, но и только.

– Ну, папочка! – Агата злобно зашипела, резким движением смяв бумажный пакет от сладостей. – Он мне обещал, что через две недели – максимум через две! – они уберутся из нашего города! Выходит, соврал опять!

– Не понимаю, чего ты бесишься? Отличные ребята, кстати, своеобразные, конечно.

Тут молодой ведьмак не кривил душой. Присланные из сибирских лесов шаманята, как их с подачи Агаты между собой звали авейровцы, оказались вполне адекватными. И в плане работы – на несколько вызовов «Кларитэ» за эту неделю он успел с ними съездить, и в плане общения. С пониманием отнеслись к той нелепой драке, которую Сашка устроил, столкнувшись с ними в коридоре гостиницы тем злополучным вечером.

Отец с Верховным и Ренатом как раз повезли Агату в больницу, Константин отвлекся… Одуревший от беспокойства за сестру Сашка, налетев на гаденько ухмыляющегося своим мыслям блондина из троицы шамановских внучат, не сдержался. Вспомнилось все – и как смотрел этот хмырь на сестру – свысока, как на букашку какую-то, и как трусливо сбежал тогда с парковки, скинув всю ответственность на младших братьев, и как язвил, когда бессознательную Агату, закинув на стол, готовили к осмотру.

Растаскивали их в восемь рук. Сашку держали опомнившиеся пиротехники, смазливого блондинчика – подоспевшие на шум братья. К слову, драться Борей все-таки умел и несколько раз ощутимо приложил Сашку кулаком, так что поутру Дмитрий Васильевич Перов только молча осмотрел последствия незапланированных боев на лицах мужчин и рукой махнул. Потом уже успели и «мировую» выпить, и по душам поговорить.

– В общем, смирись, мелкая. Все равно другого куратора отец им давать отказался наотрез. – Тем более, что троица шаманят вроде как подрядилась в обмен на обучение свою бедовую «наставницу» охранять. Пока девушка лежала в больнице, братья по очереди дежурили около ее палаты и успели дважды засечь наведенные проклятья. Там же выяснилось, что в их силах чертову напасть обезвредить. Перова-старшего, равно как и самого Сашку, которому вскоре предстояло уехать из города, такой поворот устраивал. А значит, капризов Гаты никто слушать не станет.

Мелкая в ответ метнула разъяренный взгляд и молча ткнулась лбом в окно. В тот день с братом девушка больше не заговаривала.

Разумеется, отец узнал о моем побеге из больницы в тот же день. Как пить дать, зав. отделением пожаловался. Не знаю, каким чудом Сашка убедил папочку оставить все, как есть, но в итоге мне было дозволено остаться у брата. С двумя условиями – до конца прописанного врачом срока никаких ведьмаческих махинаций, а еще – ежедневные визиты в опостылевший больничный корпус на осмотр. Пришлось согласиться. Кто бы мог подумать, что и тут родственнички из лучших побуждений подложат мне такую свинью! Да не одну, а целых трех!

– Сашка! Какого чер-р-р-рта здесь происходит?! – Я ошалелым взглядом прошлась по двери кухни, где спрятались невесть как попавшие в квартиру шаманята – и повернулась к брату. Тот только что вернулся из аптеки, прервав процесс моего «приветствия» незваным гостям, и теперь растерянно замер на пороге. Картина маслом просто – растрепанная младшая сестра в коротких пижамных шортах и майке, у которой по костяшкам пальцев бегают симпатичные голубоватые огоньки – и три бледных СФОшника средней подпаленности, опасливо выглядывающих из-за приоткрытой двери.

– Гата, это для твоей же безопасности. – Сашка поднял руки перед собой и ласково мне улыбнулся. Это он так вину свою надеется искупить? Психолог недобитый! – И вообще, прекращай балаганить. Ведешь себя, как маленькая!

– Для безопасности?! А оставлять спящую сестру в одной квартире с тремя левыми мужиками – это, ты считаешь, безопасно?!

– Да ничего бы они тебе не сделали! – Сашка сердито фыркает и виновато косится в сторону насупленных шаманят. У Станислава подпалина на рукаве футболки, у Борея – красная полоса ожога на всю щеку. Один Аслан, лапушка, цел и невредим. А не надо таких сюрпризов по утрам мне устраивать!

Надо признать, это утро по степени отвратности превзошло все мыслимые пределы. Прекрасно зная, что после его целебных отваров я сплю беспробудным сном, Сашка заставил меня выпить вечером половину кувшина. Мол, для скорейшего восстановления и тэдэ. Просыпаюсь я, значит, ближе к одиннадцати, чувствуя себя будто заново родившейся, с улыбкой потягиваюсь, открываю глаза… А там они! Три пары беспардонных гляделок, готовых во мне дырки просверлить!

– Привет, болезная! – говорит мне обладатель тех, что потемнее, и расплывается в широкой улыбке. – Ужасно выглядишь!

И…запихивает в рот мой медовый пряник! Из той партии, которую специально вечером принес запыхавшийся от быстрого бега Марк! Специально, бедняга, готовил, на работе задержался, узнав, что Сашка меня выкрал из больничного заточения! В общем, нервы у меня не выдержали…

– Ты не мог вчера меня предупредить, умник, что гостей ждешь утром? Глядишь, я бы не так отреагировала, заметив чужих людей в квартире!

Сашка задумчиво чешет затылок и вздыхает. После чего делает широкий шаг в сторону настороженно следящих за нашим разговором парней и…

– Они не в гости пришли, а за тобой. Считай, что до конца стажировки они – твоя официальная охрана. Кто-то же должен тебя защищать, когда я уеду?

После чего храбро спрятался в кухне, захлопнув перед моим носом дверь. Вместе с другими защитничками. Я нервно хихикнула и, смахнув с руки огонек, отправилась в ванную. Хороша охрана, которая своей подопечной боится…

Тот факт, что огонь я смогла зажечь без помощи своей зажигалки, дошел до меня только под вечер. И это было плохо. Настолько плохо, что…