Глава 19

С момента событий в Храме прошел месяц. Четыре полных седмицы и еще два дня, если быть точнее. И каждый из дней был наполнен моим стремлением стать лучше днем, и борьбой с самим собой, едва я погружался в сон.

С того времени как лакуна в моем сознании затянулась, исцелив насколько это возможно рану, нанесенную самой моей сущности, каждая ночь была для меня пыткой. Осколки чужих жизней упорно донимали меня, привнося крупицы по большей части бесполезных знаний и умений, и вызывая по утрам жуткие приступы мигрени, которая не исцелялась никакими заклинаниями. Впрочем, грех жаловаться. Можно сказать, это была мелочь, если сравнить с теми приступами, которые вполне могли стереть меня как личность. И хотя я держался, мой характер, да и многие жизненные ценности и некоторые принципы, претерпели изменения. Но главное, это был все тот же я. Может, немного более жесткий, но таким бы я стал в любом случае, как мне кажется. Все же излишней гуманностью этот мир не отмечен, я, все же, смог остаться собой.

Однако, активность вспышек снов-воспоминаний, в последнее время заметно шла на спад. Несколько ночей даже отметились спокойными сновидениями без каких-либо сюрпризов. И если подобная динамика будет держаться и дальше, можно будет вздохнуть с облегчением.

Идея вести дневник, в который я буду записывать важную информацию из того, что узнал на занятиях и почерпнул из книг, была предложена мне Вэйсом. Им же была подарена чистая книга с кожаным переплетом и страницами из настоящей, хоть и сероватой, бумаги. Подарок был царский, ведь в лавках тонкая упаковка самой дешевой харты, своеобразной бюджетной разновидности бумаги, стоила порядка пяти десятков серебряных монет. При этом особым качеством и долговечностью она не отличалась.

Благодаря разыгравшейся у меня паранойи, все время нашептывающей на ухо, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и всем от меня что-то нужно, я отнесся к подарку с закономерным подозрением. Но, немного подумав, пришел к мысли, что, завести свой собственный гримуар, идея интересная. Да и полегче будет сопоставлять факты и крохи знаний, когда не перебираешь их в голове, как похожие друг на друга темные камешки, забывая какой уже брал у руки, а какой еще нет.

А дабы у некоторых несознательных личностей не возникло соблазна сунуть нос в мои заметки и разработки в области магии, писать я решил на родном русском языке, который в Альмарионе ни одна живая душа знать не может.

Я крепко сжал в пальцах грифель и начал неторопливо записывать свежую информацию, полученную на последнем занятии. И, как-то незаметно увлекся, превратив сухое изложение фактов в запись личного дневника.

Я перечитал написанное, и дважды подчеркнул последнюю фразу. То, что Вэйс мозг себе чуть не свернул, пытаясь понять, почему тогда, на поляне, он не ощутил отголосков моих заклинаний, я писать не стал. Несущественно. Тем более, что у него, вроде бы, родилась теория о возможных помехах в эфире, наведенных или магом Ковена или его ручным зверьком.

Округлая скоропись русских букв смотрелась чуждо и непривычно, в тоже время, пробуждая легкую тоску и смутные воспоминания.

Помотав головой, я вновь сосредоточился на записях.

Я почесал затылок обратной стороной грифеля и, написав, — «Почему Вереск меня прогнал?» обвел фразу жирной чертой.

Если все, чему я научился у Вереска по книгам и свиткам, предоставленным им, оказалось совсем не фикцией, значит, недобог задавал основу для какой-то особой формы обучения. Так что же случилось, если меня взяли за шкирку и отправили пинком в неизвестность? И спросить-то не у кого.

Меня Вэйс учил так, как в Ишрантарской Магической Академии учат всех начинающих магов, если верить учебникам толщиной в ногу. Знания давали по одной системе, — зубришь простейшие блоки плетений, которые можно на пальцах объяснить, затем учишься по разному комбинировать их меж собой, затем более сложные блоки комбинировать меж собой и заклинание готово! Кстати, минимальные требования к вложенной в плетения энергии зависят от количества этих блоков. Никогда раньше не обращал внимания. Впрочем, я и измерять объемы магической силы, затраченной на заклинания, мерить так и не наловчился.

В общем, блоки блоками, вот только по этому прогрессивному методу было совершенно непонятно, как вся эта конструкция работает! Маг получает четкую схему построения плетения и инструкции к управляющим структурам, если они есть. И все! Наверное, по этой самой причине, простейшая надстройка «глобуса», значительно повышающая эффективность, мощность и применимая к большинству плетений, никому даже в голову не пришла.

Вереск же давал мне очень устаревшие знания, которые можно считать седой стариной, и которые, по всей видимости, лежали в основе всех современных знаний. Во всяком случае, парочка медицинских плетений, объясненная частично с помощью корявых рисунков мелом на доске, была отнесена Вэйсом к очень старым и утерянным, но от этого не менее эффективным. Впрочем, утерянными они только назывались. Та или иная школа магии владела парочкой древних заклинаний, но делиться, естественно, ни с кем не хотела.

Перевернув страницу я, высунув язык, набросал упрощенную схему «глобуса» и расписал характеристики этого элемента плетения, на будущее решив заносить в книгу все свои находки.

Раздавшийся стук в дверь прервал мои размышления.

— Готов? — Пробасил с той стороны Тайк, проинструктированный Эавиром не врываться в комнату с разбега, как тут, видимо, принято.

— Всегда готов. — Я с сожалением отложил грифель и опустил обтянутую светлой кожей обложку.

Понаблюдав за нашим весельем на тренировочной площадке, Тайк решил присоединиться. И вот уж третий день мы по утрам веселым молодым стадом бегаем кругами, делаем разминку и лупасим друг друга тяжелыми тренировочными шпагами, больше похожими на длинные куски арматуры.

Не могу не отметить, что эти занятия благотворно сказались на моей физической форме. То, что мои мышцы заметно окрепли, а суставы приобрели ощутимую гибкость, конечно, заметил не один я. Но воспринялось это спокойно, хоть столь быстрый прогресс и вызвал небольшое удивление. Тут, конечно, не обошлось без усилий с моей стороны. Легкая обработка мышц и связок, посланной по внутренним каналам тела энергией, в отличие от постоянного форсированного усиления, влияла благотворно. Жаль, что дабы начать тренироваться в азах искусства Теней, доставшегося мне по наследству из чьей-то жизни, этих успехов было все еще мало. Зато не было никаких препятствий для комплексных упражнений, напоминающих ката, которые я взял за привычку исполнять вместо разминки. Пока что, больше чем на самую короткую связку движений, меня не хватало, но даже этот комплекс требовал не меньше пяти минут. А уж как вытянулось лицо махрала, когда он впервые увидел медленный боевой танец, далеко не идеальный, но тем не менее уже завораживающий, любо дорого было посмотреть. Даже удивительно, почему он до сих пор не задал мне ни одного вопроса о том, что это было.

А еще я неплохо освоил основы шпажного боя. Дуэлянт из меня, пока что, мягко говоря, так себе, секунды на три нормальному бойцу, но пару раз уверенно махнуть тренировочной шпагой я уже в силах. Вот были бы у меня короткие клинки…

Разминку и боевой танец я исполнял на автомате. Голова была занята другим, а точнее грандиозными планами между душем после тренировки и занятиями у магистра заскочить библиотеку учителя.

Уж что меня бесконечно радовало, так это библиотека Вэйса, которая была выше всяких похвал. Кое-что новенькое по географии Альмариона и народам его населяющим, я уже почерпнул. На очереди были научные труды по миростороению, теориям менталистики, артефакторики, элементалистики и многого другого. Вэйсу, как артефактору, было жизненно необходимо разбираться во всех магических направлениях, что и определяло столь широкий набор литературы.

Все утро махрал посвятил скользящим блокам, так что досталось мне изрядно. Понять принцип, и освоить прием было несложно, но пришлось изображать из себя манекен, чтобы не показывать, что прием усвоен почти сразу. И так странностей за мной тянется не мало. Я ведь не могу ему рассказать, что все эти финты осваиваю только благодаря некоторым специфическим знаниям, доставшимся мне во сне. А махрал не Вэйс, может плюнуть на все и начать требовать объяснить да показать. Как говорится, — «Характер вспыльчивый, не женат».

Выйдя из душа, я с удовольствием потянулся, уже привычно не обращая внимания на тупую боль от синяков. Можно было бы избавиться от них с помощью заклинания, но в последнее время я стал замечать, что тело само себя исцеляет, без какого-либо вмешательства со стороны. Сомневаюсь, что это полноценная регенерация, но на царапины и кровоподтеки хватает. Так что я, пока не лез своими грязными руками в тонкую настройку, сложившуюся в моем организме, отметив только на будущее, что стоит записать в своем гримуаре время, затраченное на самолечение и отслеживать дальнейшую его динамику.

С удовольствием отметив, что темные пятна на груди и руках пожелтели, я накинул рубашку и, глянув на циферблат часов, приютившихся на полке у двери, заторопился в библиотеку. До индивидуальных занятий с Вэйсом время еще было.

Библиотекой комнату, в понимании современного человека из моего мира, было назвать сложно. Массивный, застекленный книжный шкаф на четыре полки, неплотно заставленный тяжелыми фолиантами, это маловато, конечно. Но учитывая специфику книг и их дороговизну, тут, однозначно, Клондайк.

Я открыл дверцу и провел пальцем по корешкам кладезей знаний. Пожалуй, сегодня будет магография. С трудом представляю себе, что исследует эта наука, но разобраться будет интересно…

— … Или мир безумен, или я схожу с ума. — Сделал я вывод, закончив сравнивать карты из книг «Картография Альмариона и народы, земли его населяющие» и «Магография. Энергетические течения как они есть». Обе карты, вычерченные на больших листах, сложенных и вклеенных в книги, были исполнены весьма вольно. С кучей художественных элементов, совсем не помогающих вникнуть в суть дела. Но я разобрался. И завис.

На первый взгляд, ничего необычного не было, если не брать в расчет то, что это карты иного мира. На первой карте, два огромных материка, и каждый если не превосходит, то стремится к размерам Земной Евразии. Леса, горы, пустыни. На восточной оконечности правого материка, именуемого Алеем, даже прорисованы башенки городов и линии дорог. Все изображено не без белых пятен, конечно, но в целом я, общую картину мира увидел. На второй карте те же контуры материков с их горами и реками, но без населенных пунктов, географических названий, да и вообще, всего по минимуму. Приоритет отдан цветной штриховке, обозначающей плотность магического фона в той или иной местности. И была во всем этом некая странность, которая становилась очевидна, если мысленно совместить обе карты. Сразу становилось очевидно, что оба куска суши словно были сшиты из лоскутов, на границах которых, в большинстве случаев, плотность магического фона стремилась к нулю. Вследствие этого, весь мир в плане плотности магического фона, выглядел как потрепанная рыбацкая сеть. А, имеющиеся в наличии два участка с аномально высокими показателями уровня магии, можно было мысленно соединить одной линией, проведенной сквозь планету. Конечно, расхождение в плюс-минус пару сотен километров может быть запросто, но даже при этом, слишком выбивается сей факт за рамки обычного совпадения, если смотреть в комплексе.

Я покопался в книге и был вознагражден не богатым на описание упоминанием о Божественном чуде Парящих Гор, которые, в книге коротко описывались как висящие в воздухе каменные глыбы, покрытые растительностью и даже обитаемые. Еще немного потраченного времени и информация о втором магическом аномальном участке совпала со вторым чудом, находящимся на другом материке, именуемом Дэмхаст. Поэтично именуемый как Гнев Асур, огромный раскол в земле рассекал надвое каменное плато. Глубина сего явления не была измерена, по причине того, что никто, из тех, кто смог вернуться, так и не достиг дна, и, посему, он считался бездонным.

Моя паранойя билась в истерике и колотила ногами во все медные колокола, вопя о том, что все эти странности неспроста, и это чей-то заговор. Но информации не хватало, а спросить было не у кого. Очертя голову же лезть в дела тех, кто, если верить моим выводам, сшил целый мир, как рачительная хозяйка сшивает лоскутное одеяло, я желанием не горел. Не факт, что такую букашку как я они заметят, но я бы предпочел не рисковать.

Будь тут Вереск, можно было бы попытаться выведать у него, что за дела творятся в Альмарионе, что одни Боги теряют свою силу, другие бросают своих верующих, а сам мир выглядит как лоскутное покрывало. То, что он знает ответы на все мои вопросы, сомнений не было. Но было две проблемы. Я не знал где Вереск, и я не уверен, что ответ не будет звучать как «ты узнаешь, когда для этого придет время».

За всеми этими размышлениями, я едва не пропустил время занятий с магистром. Пришлось срочно сворачивать растянутые на весь стол карты и рысью бежать в лабораторию учителя.

Часовой урок, как обычно, начался, с проверки выученных блоков, именуемых вязью.

Первое время у меня просто руки опускались при одном взгляде на начерченные на листиках пергамента трехмерные проекции. Простейшими их, вероятно, назвал какой-то садист. Я понимал, как можно выучить стишок, запомнить последовательность цифр, в конце концов, но это… Этот кошмар запомнить было решительно невозможно. И я не представлял, каким образом это делают маги, пока не додумался учить в состоянии неглубокого медитативного транса. Оперируя мысленными образами у себя в голове, я просто копировал то, что вижу в представленный фолиант памяти, хранивший заклятья, когда еще существовал мой внутренний мир. И это сработало. Какое-то время спустя Вэйс поинтересовался у меня, как обстоят дела с изучением, и был удивлен положительными результатами. Оказалось, что помучить ученика, прежде чем выдать ему, для облегчения процесса запоминания, специальный ученический артефакт, повышающий концентрацию внимания и стимулирующий память, это часть учебно-воспитательного процесса. Естественно, свои секреты я магистру не открыл, туманно сославшись на особую методу, доставшуюся от прежнего учителя. И даже честно рассказал об основах глубокой медитации, которую, как выяснилось, маги почти не практикуют. Если поверхностная хороша для ускорения восстановления запасов магической энергии, то глубокую медитацию воспринимали как бесполезное продолжение, требующее усилий. О пограничном состоянии, которого можно было добиться с помощью особой медитативной техники, естественно маг не знал.

Быстро отстрелявшись, произнося название вязей и, параллельно выплетая их над особой доской, являющейся частью артефакта, позволяющего контролировать процесс, я замер в ожидании вердикта. Магистр, наблюдающий за правильностью рисунка через вторую часть артефакта, покивал, подтверждая, что все верно, в чем я, собственно говоря, не сомневался. Затем, с этой нудятиной было покончено, Вэйс активировал свои игрушки, и мы перешли к практике.

— Вязь «Аро» закольцуй с вязью «Дэф» по экваториальному несущему каналу. Таким образом, при подаче Силы, ты получишь простейший светляк, привязанный к месту активации плетения. — Вполне доходчиво разъяснил мне Вэйс. Объективно это было доходчиво. Но все эти клубки магических каналов превращались в моей голове в кашу, стоило мне начать их стыковать друг с другом. Чего только стоила закольцовка свободных каналов, чтобы предотвратить утечку энергии и не дать плетению распасться. Дело шло с громким скрипом, но стоило мне получить положительный результат, как я брал минутный отдых, уходил в транс и закреплял получившуюся вязь в памяти, чтобы не мучиться с ней в следующий раз, а штамповать уже в готовом виде.

Вот и теперь, попыхтев и мысленно выругавшись несколькими новыми словечками из местного бранного лексикона, почерпнутыми у Тайка, я все же справился. Талант, как говорится, не пропьешь. Вэйс тщательно проверил результат моей работы и дал добро.

Поданная в хитрую вязь пассивных магических каналов энергия, активизировала их и, в воздухе, в паре пальцах над ученической доской, завис крупный матовый светящийся шар. То, что я знаю более простой способ сделать магический светильник, я говорить не стал. Мало ли. Может так задумано, лепить простое бытовое плетение через пень-колоду.

— Очень хорошо! — Похвалил Магистр. — А теперь, замени «Аро» вязью «Хем» с глифом пламени, и получишь обогреватель.

Я покивал и, тупо глядя на «светляк», закольцевал новую комбинацию и, дождавшись одобрительного кивка, подал Силу, тут же получив рядом с первым «светляком», второй. Только от него шел ощутимый жар.

— Эм… Ты, возможно, немного напутал, Крис. — Смущенно покачал головой учитель. — А я, каюсь, проглядел.

— Что именно неправильно?

— Он не должен светиться. — Немного растерянно произнес Вэйс и достал платиновый диск, размером с ладонь. Как я уже знал, с его помощью можно было проводить диагностику активированных плетений. Если в плетении использовались вязи первого порядка и классические глифы, то артефакт-диагност, позволял определить их наименования и порядок соединения. Но на что-то более сложное он был уже не способен. Стоило вплести в заклинание хоть один элементарный управляющий контур, как его перемыкало, и он выдавал полнейшую чушь.

Магистр просканировал плетение и нахмурился.

— Крис, будь так добр, скажи, ты сделал все, так как я тебе сказал? — Задумчиво уточнил он у меня, будто только что сам не разглядывал скомпонованные вязи.

— Вроде бы, да. — Устало пожал я плечами.

— Странно. На выходе мы должны иметь быстро распадающуюся без материального носителя структуру нагревающего плетения, но имеем ее же, стабильную и… светящуюся. Диагност частично не может прочесть структуру твоего плетения. — Он бросил на меня короткий взгляд. — Ты управляющие контуры не добавлял?

— Может что-то и напутал. — Вздохнул я. Но в голове, в этот момент просчитал свои действия и понял, что нигде не ошибся, и сделал все как требовалось, вот только… В момент активации смотрел на сделанный ранее «светляк». В этом причина?

Может я случайно, автоматически, вбил в плетение какой-то управляющий элемент с особым условием? Теоретически такое возможно. Но нет. Внимательно просмотрев переплетение линий, я убедился, что там ничего лишнего нет. Да и в этом случае заглючило бы артефактный сканер Вэйса.

Решение возникшего вопроса копошилось где-то на краю сознания. Казалось бы, протяни руку и вот оно! Но нет. Похоже, что без медитации и раскладки воспоминаний о всем процессе, не обойтись.

На всякий случай подвесил в воздухе три светляка подряд и никаких сложностей не возникло. Затем тут же, рядом с ними активировал подряд, три только что, не получившихся тепловых заклинания, безо всяких световых эффектов. Они, как и положено, выглядели как шарик колышущегося от жара воздуха, и развеялись, выработав вложенный заряд.

— Ясно. — Кивнул магистр. — Мы, похоже, оба сегодня излишне рассеяны. Не стоит заниматься в таком состоянии. Я скажу Эавиру, чтобы он сократил время ваших тренировок, честно говоря, не очень понимаю их избыточность, вы не в гвардию готовитесь вступать, в конце концов. Да и мне нужно сделать небольшой перерыв в моих изысканиях. Магия требует полной концентрации и редко прощает ошибки. Если бы мы комбинировали более сложное плетение, при ошибке, боюсь, все вышло бы не столь безобидно. Иди, отдохни.

Я, молча, поклонился и побрел в свою комнату, прокручивая в голове, снова и снова, момент, когда я создал неправильное заклинание. Ничего лишнего, кроме сосредоточенности моего внимания на мягком свечении светляка, в голову не приходило.

Безумная догадка засвербела в голове, и я ускорил шаг. Это вряд ли может быть правдой, но проверить, все же стоит.

Дверь закрылась, двумя щелчками замка, отрезав мою комнату от внешнего мира. Я вышел на середину комнаты, облизал высохшие губы и пощелкал пальцами, сосредотачиваясь на процессе. Главное, не забыть натянуть на плетения каркас из глобуса, чтобы не получить потом по шее, за эксперименты с заклинаниями в необорудованных для этого покоях.

Так, как там было? «Хем» с глифом пламени и «Дэф», закольцевать по экваториальному несущему каналу. Никаких управляющих контуров, никаких лишних деталей, кроме сферической сетки, чтобы при активации не наследить в фоне. Вроде бы все готово.

Я тщательно рассмотрел со всех сторон неактивный пока что «обогреватель», и сделал вывод, что получилось превосходно. А теперь самое главное, то, что хотелось проверить.

На расстоянии вытянутой руки, на уровне моего лица, в воздухе висит белый шарик, излучающий матовый рассеянный свет, но даже сюда доходит идущее от него мягкое тепло.

Я помотал головой. Неужели получилось? Контрольная проверка. Я мгновенно воссоздаю в пространстве нужное плетение, резко и уверенно вызывая его образ из штампа, отпечатанного в глубине памяти. Теперь немного изменим ход эксперимента. «Светляк» проверили. Попробуем… нет, «огненный шар» не подойдет. Он и сам может жар давать. Вода! Так, «глобус» на месте. Поехали.

Не нащупав позади стул, я присел на пол и вытер выступивший на лице пот, в то время как мои глаза неотрывно смотрели на сферу, похожую на плотный мыльный пузырь, висящую в стороне от первого заклинания. Кстати, уже ненужного.

Я встал и, механически махнув рукой, развеял светящийся комочек, одновременно втягивая остатки энергии. И только потом сообразил, что только что сделал.

— А что, так можно было?! — Я растерянно посмотрел на ладонь, вспоминая ощущения от поглощаемой энергии. — День сюрпризов просто! — Мой взгляд снова уперся в пузырь, и я сделал несколько неуверенных шагов в его сторону. Тепло было вполне ощутимо, как и в первом случае.

Осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к мягкой, влажной поверхности шара, я констатировал, что он прохладный. Шаблон порван…

На этот раз сознательно дернув за нить активного плетения, я втянул в себя родную Силу и крепко задумался.

Было бы еще понятно, если бы я мысленно мог влиять просто на внешний вид своего плетения. Но это, однозначно, была вода, с огненным глифом в плетении внутри. При этом никаких глифов воды я не использовал. Тогда как, будь я проклят, у меня это получилось?!

Стоп! Должно быть отличие от предыдущего способа создания заклинания! Хоть в чем-то!

Я повторил несколько раз подряд создание светящегося «обогревателя» и водяного, в разном порядке, и несколько раз обычный «обогреватель», для чистоты эксперимента, и пришел к выводу, что разница есть. И она, хоть и слабо, но ощутима.

Обычный «обогреватель» сделанный по всем правилам, для активации съедал, ну, условно скажем ровно одну единицу энергии. «Обогреватель» с эффектом «светляка», вложенным, не иначе как силой воображения, поглощал при активации уже порядка одной целой и, где-то, двух десятых единицы. А вот водяной «обогреватель» откушал более полтутора единиц энергии, повысив затраты, скорее всего, еще и за счет прикрученному сверху ощущению прохлады, чего никак не могло быть у излучающего тепло заклинания.

— Никому! Никогда! Ни за что! — Клятвенно прошипел я себе под нос, понимая, что такие секреты магии, с руками оторвут и имени не спросят. Хотя, вероятней, оторвут вместе с головой, чтобы на сторону тайна не ушла. — Нетушки! — Помотал я головой. — Я ничего не знаю. Я ничего не умею.

Не раздеваясь, я завалился на кровать. Дневной сон? Давненько у меня не было этого удовольствия. Надеюсь, его не подпортит очередной приступ…

Оставленная подышать темная бутылка с виноградников Кахра, двадцатилетней выдержки, по полтора золотых за бутылку, была напрочь забыта, когда секретарь внес долгожданные сводки и отчеты.

Первым делом, Магистр Лурин н`Кор бегло просмотрел разрозненные листы и лишь единожды его взгляд задержался дольше, чем того требовалось. Именно эти документы и подверглись его внимательному изучению, плавно перешедшему в глубокие размышления, из-за которых дорогой и весьма обожаемый Ректором напиток остался без должного внимания.

Последние отчеты, поступившие из Мезгорда, от агентов, ведущих Криса, Лурин внимательно прочитал несколько раз. Информации было немного. С имеющимися данными рисунок в голове мага никак не складывался.

У Кельм Ранхара, легендарного основателя Ашем-Ран-Илл, долгожителя и учителя Лурин н`Кора, родственников не было.

Принципиально ли он не заводил семью и не имел контакты с противоположным полом, или же были некие препятствующие этому причины, не суть важно. Однако, отшельником он не был, и всегда оставался шанс, что где-то на стороне, случайно или намеренно, остался его отпрыск. Но это все не подтвержденные фактами измышления. Кроме домыслов и предположений ничего нет. Тем не менее, Лурин был уверен, эфирный запах магии Криса, до боли был похож на запах магии учителя. Уж в этом-то ошибиться он никак не мог. Учитель…

Гений Ранхара шел под руку с его хорошо скрываемым безумием, в результате которого в том страшном катаклизме, разрушившем до основания Чатран, он и погиб. А на жизнях немногих выживших учеников остались незаживающие шрамы, в виде проклятья, сам факт которого указывал на то, что они ближайшие его сторонники. Впрочем, это не стоящее пристального внимания прошлое. Его не вернуть. Но они живы, и нужно искать способ исцеления. Тем более, что выход есть!

И Лурин н`Кор и все Бесцветные давным-давно поклялись унести в могилу тайну источника страшной трагедии. Погребенная под сотнями тысяч трупов истина была в том, что их учитель, преследуя какие-то неведомые им, его последователям, цели, совершил грандиозный ритуал, стерший с лица Альмариона целую страну. Магический выброс его собственной энергии, в момент смерти, страшной и мучительной, искорежил саму суть ближайшего круга лучших учеников, которые стояли на стабилизационных углах ритуальной печати, сложнее которой Ректор вообще в своей жизни не видел.

Самые слабые изменения получил он, как стоящий дальше всех. Самый сильный удар принял на себя Бродяга, носивший в те времена имя маркиза Даш Корна.

Покидая место, прозванное позже Землями Прорыва, они прошли через многое. Боль, голод и жажда, подступающее безумие от происходящих с телом и сознанием метаморфоз. Но все муки Бездны остались позади. Крепость Ашем-Ран-Илл, с которой начался их поход в никуда, заменила погибшую школу. Чудом выжившие в эпицентре пошедшего вразнос ритуала восстанавливались на нижних уровнях Школы Магии. Знания о их существовании были доступны узкому кругу лиц, а доступ дан еще меньшему числу, в которое входили и они, что значительно облегчило задачу по поиску нового дома. Тут они и искали способ исцелиться. Безуспешно. Впрочем, на быстрый результат никто из них не рассчитывал. Все они были взрослыми магами, и все они прекрасно понимали, что в таких делах быстро бывает только в сказках. Реальность же привносит свои обязательные правила в эту сложную игру. И спорить с ней бесполезно.

Лурин, который за это время потом и кровью, преимущественно чужой, завладел руководящим постом Школы и начал постепенно выводить Бесцветных в свет. Именно так решили они назвать свое общество, в которое не было хода более никому. Бесцветные. Маги, потерявшие свою суть, взамен исключительной Силы, которую они не желали.

Много позже, новоявленный Ректор, на тот момент уже довольно известный своими эксцентричными выходками, легализовал их в Школе Магии, под видом «найденных» уникальных магов-беглецов, освобожденных в результате тайной операции из подвалов одного из Ковенов. Конечно, представлены они были только самой верхушке, и в качестве личной гвардии Ректора, дабы ни у кого не возникло соблазна воспользоваться их силой. А дальше, выйдя из кромешной тьмы в тень, Бесцветные начали свою игру. По большей части под руководством Ректора. Но случались и сольные партии.

Они хватались за все. Информация о древних фолиантах, свитках, таинственных отшельниках, даже контакты с некоторыми Ковенами, которые потом тщательно зачищались, вместе с самими организациями. Что-то тайно, что-то более явно, а кое-что даже вполне официально.

И до сих пор, никто даже помыслить не мог, что у Лурина и его Бесцветных есть лишь одна цель. Одна мечта — избавиться от полученного проклятья.

По сути, произошедшие с ними изменения проклятьем считать было сложно, но фактически, это было самой страшной карой, которой мог подвергнуться маг. Они все перестали быть живыми существами, в прямом понимании этого слова. Разве что Ректору повезло сохранить человечность, в той или иной мере. Взамен они обрели невиданное могущество, но у каждого это проявлялось в виде узкоспециализированного магического манипулирования. Все они стали искусственными Источниками, каждый из которых работал на своей частоте магических колебаний, и подобное существование медленно, но верно, убивало в них те оставшиеся крохи, что делали их когда-то людьми.

Появление паренька, запах которого был если и не идентичен, то очень похож на запах их учителя, стало для Ректора подарком Богов. Ведь, если использовать идентичную энергию в схожих условиях, то все можно исправить! Хотя нет!

Лурин помотал головой. Еще один Чатран, это будет слишком. Его друзья на это не пойдут, несмотря ни на что. Нужно это учитывать. Но, как бы то ни было, Крис, это ключ к исцелению. И он, магистр Лурин н`Кор, не имеет права упустить этот шанс!

— Хм! — Магистр обратил внимание на сиротливо лежащий на полу, у ножки стола, еще один лист. — Обронил? Что там? — Нагибаться было лень и, брошенное в эфир тончайшее плетение, подняло лист искусственным ветерком, направив его прямо в руки магу. — Тоже из Мезгорда…

Ректор нахмурился, вчитываясь в неровную вязь почерка шпиона. Тонкий пергамент смялся в его пальцах. Как же так? Почему больше никто не узнал? Столько времени потеряно, а ситуация за это время могла стать более чем неприятной. Он перечитал еще раз.

Если дроу, со своим культом Тьмы, доберутся до парня, будет очень плохо! То, что Крис каким-то образом овладел Сферой Тьмы, Лурин догадался уже давно. А если дроу прознают об его исключительной магической направленности, невозможно спрогнозировать, чем все закончится. Угораздило же их принцессе пробуждать свою жреческую натуру именно сейчас, да еще и кататься посольством по соседям! Века сидели в своем лесу, и тут на тебе! С этим надо что-то делать. Понятное дело, Парису мальчишка тоже интересен, но он в первую очередь политик и цепной пес Ардэна. Если появится возможность обменять Криса на какую-то выгоду, он не задумываясь сделает это.

— Надеюсь, новички успели вписаться в новые роли. Да! Пожалуй, стоит перестраховаться. — Проговорил, глядя в пустоту рассеянным взглядом маг, неосознанно выбивая пальцем по столешнице неизменный ритм.

Очнувшись от поглотивших его размышлений, Ректор коснулся ладонью маленькой малахитовой сферы, встроенной в угол его рабочего стола, и, почти сразу, ощутил отклик. Исполнители были на связи и ожидали приказов. Но, в этот раз, ничего сложного от них не требовалось.

— Пригласите на завтра ко мне в кабинет новую студентку с целительского факультета. Амия… имя рода мне не известно. — Надо было сразу поинтересоваться, мелькнула у мага в голове досадливая мысль, — Бывшая ученица Эйры.

И, уже собираясь убрать руку с переговорщика, Лурин спохватился и, на всякий случай, уточнил. — Пригласите вежливо! — А то, могут ведь и выслужиться, а это совсем ни к чему.

Эх, Эйра… Ректор печально покачал головой. Хоть он и понимал, что бывшая целительница записала его в свои кровные враги, было очень жаль, что она погибла. Способная была магесса. Ее можно было бы использовать во многих нужных делу Ашем-Ран-Илл делах. Опосредованно, конечно, но это дела не меняет. Такой талант пропал! Печально, что в тот миг всеобщей нужды, для привязки в качестве стабилизатора купола над Чатраном, не нашлось никого другого. Знал бы, что Школа в будущем лишится такого таланта, да еще и Источника в придачу, несомненно, переиграл бы. Но чего уж жалеть! Он не всесилен. Что поделать, если даже Сила Киры не смогла увидеть эти негативные последствия избранного пути.

Лурин досадливо скривился.

Не менее жаль было потерять новорожденный Источник в непосредственной близости от границ Ашем-Ран-Илл. С герцогом бы можно было и сторговаться, но…

Одно хорошо, купол стабилен, как никогда силен и вечен, если исходить из факта вечности Источников, слабеющих, но не иссыхающих окончательно никогда.

Кстати о Кире. Надо будет узнать, когда она сможет попытаться прочесть судьбу Криса. Если, конечно, решится делать это снова. После первой попытки месяц приходила в себя. И ладно бы узнала что-то стоящее. А то, кроме того, что вокруг парня линии вероятностей с ума сходят, ничего так толком сказать и не смогла. Ну, разве что приблизительное направление его путешествия определила.

Лурин встал из-за стола и, громко хрустя, покрутил шеей.

Главное, не расслабляться! Пока не достигнут результат, об отдыхе думать нельзя. — Дал себе установку Ректор, и покосился на мягкое кресло в дальнем углу кабинета. — А, впрочем, пара часов сна пойдут только на пользу. Дело терпит, — решил Ректор. — И пара часов ситуацию не изменит…

Едущая по дороге телега плавно остановилась на развилке, у группы разлапистых деревьев, больше похожих на кусты переростки. Лошадь, оторванная от медитативного процесса движения вперед, недовольно всхрапнула и покосилась вбок выпученным карим глазом.

— Тихо, хорошая! Ща поедем! — Прикрикнул сидящий на лавке телеги крестьянин.

Из телеги в пыль спрыгнула рослая девица. Стройная, одетая в сероватую блузу, зашнурованную на груди, и штаны из плотной темной ткани с кожаными латками. Хвост из черных волос, стянутых бечевой на затылке, свободно спускался почти до самой поясницы и вызвал бы зависть у любой представительницы женского рода, без исключения. А вот внешность и фигура, уже котировались бы не ниже — «Ну и что, что красивая?! Шлюха небось. Или еще чего похуже…» Этим определением девица уже была одарена как минимум дважды за время своего пути, но, хоть и слышала слова, и поняла их смысл, никак не отреагировала.

— Дочка, ты уверена, шо в гости не свернешь до хаты моей? У меня сын старшой, статный, работящий…

— Простите, но меня родня дожидается. Как бы совсем меня не потеряли. — Хитро улыбнулась девушка, от чего ее милое личико прибавило в симпатичности не меньше чем вдвое.

— Шо ж за родня такая, шо такую красу без пригляду в такую даль одну пустили?! А вдруг чего?! — Покачал головой крестьянин и пригладил мозолистой рукой лопату своей пышной бороды, туго набитой соломинками, хлебными крошками и прочим мелким мусором, который так и норовит осесть в волосах, в пути.

— Так уж вышло. — Пожала плечами красавица, от чего блуза четко обрисовала контур ее груди, что заставило глаза крестьянина сначала съехать на бок, а потом забегать в поисках менее эротичного объекта внимания. — Спасибо, что прокатили, дяденька! — Девушка, прощаясь, помахала ладошкой. — Пойду я.

— Иди-иди! — Закивал крестьянин, рисуя оберегающий знак левой рукой. — Боги тебе в помощь! — И еще долго глядел вслед скрывшейся вдали фигурке, пока лошадь не пошла в сторону, чтобы дотянуться до сочной листвы у края дороги, дернув телегу. Тогда мужик встрепенулся, хлестнул лошадь хворостиной и продолжил путь, бормоча под нос, — Ух какая деваха! Был бы я помоложе, да без жинки…

Он не видел, как миленькое личико девушки, едва та отвернулась, исказилось в отвращении. И не слышал, как она, едва отойдя подальше, тихо пробормотала, на незнакомом языке, — Проклятое отребье! Мерзкое испоганенное захолустье! Как же тоскливо без своих сил. Как его сюда занесло, ума не приложу! Сделаю дело и бежать! Куда угодно, только подальше отсюда… Надеюсь я хоть частично адаптируюсь к местным условиям, иначе при общении с этими насекомыми, меня тошнить начнет. Ненавижу общаться с низшими. — Смачно сплюнув на землю, девица ускорила шаг, чтобы побыстрее избавиться от царапающего спину взгляда прилипчивого извозчика.

Элера лишь немного прошла по небу, изредка ныряя в редкие облака, как путница, удостоверившись, что в пределах видимости по дороге нет никакого движения, резко свернула в густую рощицу. Молча продравшись через сплетшиеся ветвями кусты и низкие молодые деревца, преграждающие путь, она нашла более-менее ровный участок и начала очищать его от мусора и слоя слежавшейся палой листвы. Когда, на участке метр на метр, показалась жирная черная как смоль земля, девушка потопталась по ней сапожками с плоской подошвой, создавая себе приемлемое полотно для будущей работы.

Ловко достав из-за голенища стилет, девушка опустилась на колени и начала тщательно вырисовывать на ровной земле какие-то линии.

Спустя неполный час ее творение было завершено. Она выпрямилась, отряхнула запачканные штаны и придирчиво осмотрела результат.

В идеально ровный круг был вписан треугольник, на каждом углу которого был вычерчен небольшой круг, каждый со своим уникальным символом. По краю внешнего круга магической ритуальной печати шли еще семь небольших кругов, также имеющих в себе по руне. Все свободное пространство между этими основными элементами было исписано вязью глифов и исчерчено линиями, плетущими сложную геометрическую паутину, соединяющую все символы в одном девушке понятном порядке.

— Выходи-выходи! Кто не спрятался, я не виновата! — Пропела звонким голоском магесса. В том, что девица посвящена в таинства магического искусства, теперь ни у кого бы ни возникло никаких сомнений. — Когда я тебя найду, то спрошу за все! И за испытанный мной дискомфорт, и за долгие кропотливые поиски, и просто за то, что я тебя ненавижу, так же как остальных твоих дружков, потому что из-за вас мне приходится как последней бродяжке… — На последних словах, она с силой метнула в самый центр рисунка свой стилет и щедро плеснула ему вдогонку собранной в эфире Силой.

Печать налилась неровно мерцающим светом и, вскоре стало ясно, что что-то идет не так. Насыщенность свечения перекашивалась в сторону одного из оснований треугольника и сколь бы не пыталась магесса исправить ситуацию, один из кругов с символом Старшей Стихии полыхнул чадным пламенем, в мгновение разрушив рисунок.

— Что за фокусы?! — Девушка зло прошипела сквозь зубы и, на всякий случай, затерев кончиком сапога несколько линий, шагнула вперед и вытянула из земли лезвие стилета. — Получилось? — Ее взгляд пробежался по потемневшему лезвию, но вспыхнувшая было радость, быстро увяла.

Изначально блеклая чернота, будто металл подкоптили в костре, местами стремительно посерела, образовав на тонкой полоске стали пятнистый рисунок.

— Видимо, нет. — Буркнула магесса и с досадой глянула на выгоревшую руну Тьмы. — Ну и ладно! Этого на поиски должно хватить, а работать буду другим. — Кивнула она сама себе. Затем скоро затоптала свидетельства прошедшего тут ритуала, и, повернувшись лицом, ориентировочно, на север, подняла стилет лезвием вертикально вверх, над головой.

Щедро зачерпнутая Сила, была влита в только что созданный артефакт. Пару мгновений ничего не происходило, но затем, внезапно, оружие резко полыхнуло серым пламенем, высотой в пару метров и, столь же неожиданно, погасло.

В очередной раз зашипев, только в этот раз от боли, девушка уронила стилет и затрясла обожженной рукой.

— Да что б тебя! Все наперекосяк! Прямо полоса неудач какая-то! — Магесса покрутилась на месте и неуверенно остановилась, словно выбрав направление. — Туда? Как-то уж очень приблизительно все. — Нахмурившись и прикрыв глаза, будто к чему-то прислушиваясь, пробормотала она.

Выполнив то, что было необходимо, девушка подхватила остывший артефакт и, не глядя, сунула его в сапог. После чего двинулась обратно через рощицу, в сторону дороги. Указанный артефактом довольно широкий угол направления к цели вел, приблизительно, в ту сторону.

Подпорченное рядом неприятных неудач настроение довольно быстро было забыто за проснувшимся азартом охоты. Магесса, в предвкушении, облизнула полные губы и уверенно устремилась в сторону своей, пока что еще далекой, цели. Сегодня пройти нужно было еще много, а времени оставалось в обрез. Жаркое светило уже начало свой путь вниз по небосклону за ее правым плечом, а девушка планировала заночевать под крышей, а это значило, что стоит поторопиться.