Глава 7
– Леди и джентльмены! – Леди Ростен поднялась на сцену бального зала особняка на Ганновер-сквер и хлопнула в ладоши, привлекая внимание гостей. – Прошу вашего внимания! Я приветствую всех вас и хочу начать демонстрацию машины, созданной великим изобретателем, достопочтенным Гранвиллом Блейком.
Привычно спрятав правую руку в кармане сюртука, Себастиан пробрался ближе к сцене и остановился рядом с отцом и его коллегой по парламентской коалиции лордом Маргрейвом. А леди Ростен со сцены продолжала восхвалять гениального Гранвилла Блейка.
Наконец дама закончила свою речь и отступила в сторону, занавес раздвинулся, открыв самого Гранвилла и его изобретение.
Когда же Себастиан увидел Клару, у него на мгновение перехватило дыхание. Стоявшая рядом с клавесином, она была в темно-синем атласном платье, которое в прошлом сезоне еще могло считаться модным, и казалось, что блестящая ткань, преломляя свет множества свечей, окрашивала бледную кожу Клары в нежно-розовый цвет.
– Благодарю вас за добрые слова, леди Ростен, – произнес Гранвилл и, повернувшись к аудитории, нервно оправил сюртук. – Мы с племянницей Кларой Уинтер считаем за честь присутствовать на этом балу и иметь возможность продемонстрировать наше новое изобретение. Итак, леди и джентльмены, позвольте представить вам Миллисент, Музыкальную Леди.
Толпа встретила эти слова аплодисментами, и Клара тотчас положила руку на плечо манекена, сидевшего за небольшим клавесином. Фарфоровые пальцы куклы неподвижно лежали на клавишах, а наряжена она была в шелковое малиновое платье, отделанное кружевом, золотыми сережками и камеей из слоновой кости. Лицо же являлось образчиком женского совершенства: щеки были окрашены розовым, а длинные ресницы опушены пушистым полумесяцем.
– Миллисент – это машина, исполняющая на клавесине четыре музыкальных произведения, – продолжил объяснения Гранвилл. – Сегодня Миллисент порадует вас тремя пьесами, в ходе исполнения которых внимательный зритель увидит, как необычайно точно у нашего виртуоза двигаются руки, ноги и даже глаза. После окончания небольшого концерта я приглашаю вас подойти ближе и осмотреть этот сложный механизм.
Аудитория заметно оживилась, некоторые дамы даже приподнимались на цыпочки, чтобы лучше видеть сцену. Гранвилл же встал сбоку от клавесина и взялся за заводную ручку, чтобы завести автомат. Он повернул ее на пол-оборота, и тут механизм заело.
Зрители недовольно загудели – словно растревоженные насекомые. Клара с беспокойством взглянула на дядю, но тот с невозмутимым видом вернул рукоять в исходное положение и крутанул еще раз. Рукоятка несколько застопорилась на прежнем месте, но потом прошла дальше, заводя механизм. Сжатый воздух с шипением потек по медным трубкам, и шестерни механизма начали вращаться.
Клара с облегчением вздохнула, а Гранвилл еще дважды крутанул рукоять и отступил назад, внимательно наблюдая за работой Миллисент. Грудь манекена расширилась, словно механическая девушка набрала полные легкие воздуха, затем пальцы ее начали двигаться по клавишам и послышалась мелодия, чуть «спотыкающаяся», но довольно приятная.
Среди гостей раздались возгласы удивления, а потом – аплодисменты, сначала редкие, затем все более оживленные; Клара же улыбалась, а Миллисент, казалось, чрезвычайно гордилась таким вниманием: ее изящная головка чуть покачивалась, пальцы двигались по клавишам, а маленькая ножка притоптывала в такт музыке. Когда отзвучала первая мелодия, механическая исполнительница слегка поклонилась, прежде чем начать следующую.
– Я слышал, что леди Ростен намеревается предложить свое покровительство музею Блейка, – сказал лорд Маргрейв, поглаживая пышные бакенбарды и не отрывая взгляда от Миллисент. – Дочь Фэрфакса, похоже, выступает в роли его ассистентки, и миледи считает, что мистер Блейк должен иметь достаточно средств, чтобы чаще выставлять свои работы.
Себастиан искоса взглянул на Маргрейва.
– Вы знаете миссис Уинтер?
– Конечно, – отозвался тот. – Ее супруг был весьма многообещающим молодым человеком. Трагически погиб на охоте. Фэрфакс великодушно взял его сына под свое покровительство.
Вскоре музыка смолкла, и Гранвилл, завершив демонстрацию, стал раскланиваться перед публикой. Затем несколько человек поднялись на сцену, чтобы внимательнее рассмотреть Миллисент, остальные же гости двинулись в сторону буфета.
И тут Клара, заметив Себастиана, радостно улыбнулась и направилась к нему.
– Все прошло хорошо? Как вы считаете? – спросила она. – Леди Ростен очень довольна.
Себастиан кивнул, остро сожалея о присутствии своего отца.
– Миссис Уинтер, позвольте представить вас моему отцу, графу Раштону.
– О!.. – Яркий румянец окрасил щеки Клары. – Лорд Раштон, очень приятно с вами познакомиться.
– Мне тоже, миссис Уинтер. – Граф изучал ее своим пронизывающим взглядом. – Уникальный механизм, должен заметить.
– Благодарю вас, милорд. У моего дяди таких немало… – Взгляд Клары метнулся к Маргрейву. – Добрый вечер, лорд Маргрейв.
Себастиан не понял причины ее неожиданного беспокойства, но шагнул к ней поближе – словно хотел защитить от возможных неприятностей.
– Добрый вечер, миссис Уинтер. – Маргрейв коротко кивнул. – Три недели назад я встретил вашего отца на скачках. Вы ведь недавно приезжали в Мэнли-парк, не так ли?
– Нет… не была там довольно долго, милорд. – Клара взглянула на Раштона, затем вновь посмотрела на Маргрейва. – А вы бывали в Мэнли-парке, милорд?
– Да, этим летом, – ответил Маргрейв. – Ваш отец пригласил нас с леди Маргрейв на несколько дней. Хотел показать отменного племенного жеребца, которого он приобрел совсем недавно.
– Да, я слышала об этом. – В голосе Клары прозвучало напряжение. – А Эндрю Уинтер был там, милорд?
Себастиан заметил, что Раштон слегка нахмурился, но для Маргрейва, по-видимому, подтекст вопроса оказался непонятым.
– Нет, к сожалению, я его не видел. Фэрфакс сказал, что мальчик нездоров. – Маргрейв покачал головой. – Думаю, ваш отец сейчас в Лондоне. Я собираюсь встретиться с ним, чтобы обсудить возможные вложения в строительство железной дороги. Не исключено, что он привез мальчика с собой. О, прошу прощения… я вижу лорда Кромби. Граф, увидимся в клубе, да? – Пожелав всем приятного вечера, Маргрейв скрылся в толпе.
– Что ж, миссис Уинтер, если ваш отец в городе, рад буду с ним познакомиться, – сказал Раштон.
Себастиан взял Клару за руку.
– Миссис Уинтер, я…
– Ох, простите, мистер. Мне нужно на свежий воздух. – Высвободив свою руку, Клара поспешила к дверям, ведущим в парк.
Молча взглянув на отца, Себастиан последовал за Кларой. Он догнал ее на ступенях и взял за локоть, с удивлением отметив, что сделал это правой рукой, сейчас вполне ему повиновавшейся.
Клара резко развернулась.
– Что?
Себастиан приподнял ее подбородок и посмотрел ей прямо в глаза.
– Почему вы так боитесь своего отца?
– У него мой сын. И даже если он сейчас в Лондоне, все равно не позволит мне встретиться с Эндрю. – Сдерживая рыдания, Клара прижала руку к губам и закрыла глаза. – Лорд Маргрейв сказал, что Эндрю был нездоров. Что это значит? Что с ним случилось?
Клара задрожала и обхватила плечи руками. Себастиан снял с себя сюртук и накинул на нее, защищая от холодного вечернего воздуха. «Помоги ей», – сказал он себе, и его рука тотчас скользнула к шее Клары, где сильно и часто бился пульс. Ему захотелось как-нибудь успокоить ее, но он не знал, как именно.
Увы, Клара так и не открылась ему полностью – Себастиан почувствовал это, когда она сделала ему предложение. Но тогда он убедил себя в том, что это не имело значения, поскольку предполагалось, что их брак будет основан на достижении практических целей. Но теперь ему очень хотелось, чтобы Клара доверяла ему полностью.
– Ты пыталась увидеться с Эндрю в Суррее? – спросил он.
Она отрицательно покачала головой.
– Фэрфакс запретил мне появляться в Мэнли-парке.
– Почему? – Себастиан намотал на палец прядь ее волос. – Почему твой отец старается держать тебя подальше от Эндрю?
Клара посмотрела ему в глаза. Когда же она заговорила, ее голос, холодный как зимнее стекло с оттенком черного, звучал ровно и бесстрастно.
– Потому что он считает, что я убила своего мужа.
Себастиан едва не отшатнулся, шокированный этим ее заявлением. Он пристально смотрел на нее, прекрасно понимая абсурдность и несправедливость подобного обвинения.
– Вот почему я вынуждена была уехать, – продолжала Клара. – Мы тогда с Ричардом поссорились, и я не хотела, чтобы Эндрю ехал с ними на охоту. Погода была плохая, но Ричард настаивал. Тогда и я поехала с ними, решив, что если начнется буря, то я вместе с Эндрю вернусь домой. Мы ехали уже довольно долго, когда я заметила, что Эндрю забыл свой ранец. Я поехала за ранцем, а когда вернулась, то увидела, что Ричард лежит на земле с разбитой головой. Наверное, упал с лошади. Он еще дышал, но…
По щекам Клары катились слезы. Она отвела глаза и вновь заговорила:
– Ни отца, ни Эндрю там не было. Не зная, что случилось, я начала громко звать сына. Несколько минут спустя подъехал отец. Я не знаю, что он подумал, но в тот момент он ничего не сказал, просто взвалил Ричарда на лошадь и поскакал к дому. Думаю, что он, уже добравшись до поместья, пришел к мысли, что это я каким-то образом виновата в смерти Ричарда.
– Но ведь у него не было никаких доказательств твоей вины, верно?
– Конечно, не было. Но не было и доказательств моей невиновности. – Клара провела рукой по глазам. – Когда я вернулась, то нашла Эндрю дома. Он сам отыскал дорогу обратно. Я расспрашивала сына, но он сказал, что не видел, что случилось с Ричардом. Остальное было… как в тумане. Приехал констебль. Мы организовали похороны. А через неделю, когда выяснилось, что Ричард назначил моего отца опекуном Эндрю, я вынуждена была уехать из Мэнли-парка. До сих пор отец уверен, что я виновна в смерти Ричарда.
Неприятный вопрос вертелся на языке Себастиана. Он не хотел задавать его, но все же вынужден был это сделать.
– Твой отец предъявил официальное обвинение?
– Нет, конечно. – Клара тяжело выдохнула. – Отец понимал, что не располагает никакими доказательствами, поэтому просто решил разлучить меня с сыном.
– Но почему ты не рассказала мне об этом раньше?
– Потому что боялась, что ты откажешься мне помогать. – Клара снова вздохнула. – Мне очень жаль, Себастиан… Наверное, тебе не следует жениться на мне.
Он решительно покачал головой.
– Нет-нет! Я уже согласился на твое предложение. Более того, я действительно хочу на тебе жениться.
Клара в изумлении раскрыла рот, и Себастиан тут же отметил четкую линию ее пухлых губок. Жар желания опалял его, хотя разум всячески противился этой вспышке эмоций. Ему ужасно захотелось заключить Клару в объятия и поцеловать. И конечно же, он хотел помочь ей, причем не только с Уэйкфилдом-Хаусом. Он хотел помочь ей во всем, вот только понятия не имел, в чем именно…
Глухая тоска заполнила грудь Себастиана. Ему было хорошо знакомо это чувство, и он ненавидел его сейчас так же сильно, как в тот вечер перед отставкой, когда стоял перед Ференцем Листом и остальными музыкантами Веймара.
Склонившись к левому уху Клары и зная, что она не услышит его, он прошептал:
– Я сделаю все, чтобы помочь тебе.
Это обещание Себастиан давал не ей, а самому себе. Она услышит его клятву только тогда, когда он сможет исполнить ее.
Клара с удивлением посмотрела на него, словно напоминая, что левым ухом она почти не слышала, но Себастиан молчал, и она тихо сказала:
– Мне страшно…
– Мне тоже, – отозвался Себастиан. Он понимал ее страх, потому что временами и сам испытывал то же самое – страх за будущее.
– Тебе страшно? – Клара невольно рассмеялась. – Чего же боишься ты?
Он прижался лбом к ее лбу, и она, закрыв глаза, положила ладони ему на плечи. От нее исходил слабый запах машинного масла и духов, а также аромат апельсинов и каких-то тропических специй. Тут ее губы коснулись его губ, и Себастиан, не сдержавшись, обнял Клару за талию, привлек к себе и страстно поцеловал. А она, изогнувшись как гибкая ива, всем телом прижалась к нему и ответила на поцелуй с такой же страстью.
Их грустные мысли растаяли в жаре этого поцелуя, и Себастиан, ощущая растекавшееся по жилам тепло, наполнявшее его жизненной энергией, преисполнился еще большей решимости сделать все возможное, чтобы помочь Кларе.
Тут она прервала поцелуй и, чуть отстранившись, проговорила:
– Я должна узнать, что случилось с Эндрю. Я не имею права терять его из виду.
– Я тоже.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, очарованные ароматом ночи и музыкой, доносившейся из бального зала. А потом вдруг раздался голос Раштона, прозвучавший неожиданно громко в ночном воздухе:
– Бастиан!
Клара охнула и, моментально развернувшись, поспешила к дому. Себастиан же тяжко вздохнул и повернулся к отцу, пронзительный взгляд которого буравил спину убегающей Клары.
– Кажется, ты проявляешь особый интерес к миссис Уинтер, – заметил граф.
– Конечно, как и должно быть. Ведь я собираюсь жениться на ней. – Заметив, что брови отца поползли на лоб, Себастиан испытал злорадное удовлетворение.
Последовала довольно продолжительная пауза. Наконец Раштон откашлялся, прочищая горло, и заявил:
– Бастиан, но ведь эта женщина всего лишь помощница нищего изобретателя, которая…
– Она прелестна и всеми уважаема, – перебил Себастиан. У него перехватило горло, когда он вдруг вспомнил слова отца о том, что ему следовало найти жену, которая сделает его лучше. – Милорд, вы ведь предъявили мне ультиматум, не так ли? Так вот: мне кажется, что моя женитьба на миссис Уинтер вполне вас удовлетворит.
Упоминание об ультиматуме отца оставило неприятный привкус на языке Себастиана – как будто это требование уменьшало глубину его чувств к Кларе. Нет-нет, женитьба на ней станет не просто выполнением некоего условия. Себастиан чувствовал, что эта женщина наполнит его жизнь новыми красками, – но не говорить же об этом отцу…
– Сэр, вы рекомендовали нескольких молодых женщин, которые, по вашему мнению, могли бы составить мне прекрасную партию, – продолжал Себастиан, и его голос зазвучал более решительно. – Вот только моим мнением по этому вопросу вы даже не потрудились поинтересоваться. Теперь же я готов исполнить ваше указание и жениться на Кларе Уинтер.
Какое-то время отец и сын смотрели друг на друга, и казалось, что они вели между собой диалог, в котором, конечно же, упоминалась и сбежавшая графиня Раштон. Разумеется, Себастиан уже приготовился к сражению, приготовился защищать свой выбор, несмотря ни на что, но, к его удивлению, отец уступил.
– Хорошо, – сказал Раштон. – Если миссис Уинтер и есть твой выбор, то я надеюсь, что ты выполнишь свои обязательства с честью, подобающей сыну графа. – Он повернулся к двери, ведущей в гостиную. – По крайней мере я рассчитываю, что эта женщина сумеет напомнить тебе о тех благородных качествах, которыми ты обладаешь. Только став лучше, мужчина может создать крепкий и счастливый брачный союз.
Клара бросила взгляд на часы: почти четыре. Из гостиной раздался голос миссис Фокс, которая рассказывала посетителю историю создания одного из изобретений дядюшки Гранвилла. Сам же Гранвилл, запершись в своей мастерской, усердно копировал замысловатые чертежи деталей шифровальной машины.
Никому не сообщив о своих планах, Клара надела плащ и вышла из дому. Спеша к стоянке кебов, она услышала стук колес приближавшегося экипажа. Клара перешла на узкий тротуар, и тут же черный экипаж остановился рядом с ней. Дверца распахнулась, и навстречу ей с решительным видом вышел Себастиан.
– Куда вы направляетесь? – спросил он.
От волнения у Клары перехватило горло. После благотворительного бала у леди Ростен она не имела возможности поговорить с Себастианом наедине. Клара пыталась убедить себя в том, что это даже к лучшему, поскольку опасалась, что любой разговор теперь может закончиться отказом Себастиана от их договоренности.
– У меня… кое-какие дела, – уклончиво ответила Клара. – А почему вы здесь?
– Я приехал сообщить вам, что мой отец дал согласие на наш брак, – сказал Себастиан. – Если бы он этого не сделал, я бы все равно женился на вас, но его одобрение освятит наш союз в глазах света.
– О, это очень… очень хорошо, – пробормотала Клара. Она понимала, что благословение лорда Раштона стало последним камнем дороги, ведущей к алтарю. Теперь им оставалось только произнести свои брачные клятвы.
– Я, пожалуй, составлю вам компанию. – Себастиан шагнул в сторону, предупредительно распахнув дверцу кареты. – Мы поедем в моем экипаже.
– В этом нет необходимости. В конце улицы есть стоянка кебов.
Себастиан нахмурился.
– Но уже темнеет… Куда вас подвезти?
Клара в задумчивости рассматривала внутреннее убранство экипажа. Она уже рассказала Себастиану все, и он не отступил, поэтому… Собравшись с духом, Клара проговорила:
– Когда отец приезжает в Лондон, он, как правило, останавливается в Белгравии, а я… Я иногда поджидаю рядом, чтобы узнать, не приехал ли вместе с ним Эндрю. Но пока мне не удалось увидеть сына даже мельком.
Себастиан крепко сжал ее руку.
– Назовите точный адрес.
И Клара вдруг поняла: она хотела, чтобы Себастиан был рядом, когда ее в очередной раз настигнет неудача. Она назвала адрес и позволила Себастиану усадить ее в экипаж. Повторив адрес вознице, Себастиан захлопнул дверцу и взглянул на свою спутницу. Неяркий свет красиво оттенял мужественные черты его лица и яркими искрами вспыхивал в темных глазах.
Клара обхватила плечи руками и стиснула зубы, стараясь унять страстное желание сеть рядом с Себастианом и как можно крепче прижаться к нему. Ах как же ей хотелось оказаться в его объятиях, суливших безопасность, которой она никогда не знала. И это ее желание усиливалось осознанием того, что он все-таки не отверг ее.
Клара заставила себя отвести взгляд, осознавая опасность, которую представлял для нее Себастиан Холл. Ее душа и без того была подобна покрытому трещинами стеклу, готовому в любой момент осыпаться. И если бы она позволила Себастиану просочиться сквозь эти трещины и найти путь к ее сердцу, то дала бы ему возможность нанести ей последний и сокрушительный удар. Однако Клара вовсе не собиралась отказываться от своего предложения, какую бы опасность оно для нее ни представляло. Она знала, что теперь уже не имела права отступать.
Клара бездумно рассматривала проплывавшие за окном экипажа улицы. Тени и блики угасавшего дня плясали в витринах магазинов, скользили по стенам домов и фруктовым палаткам. Вскоре они въехали в район элегантных особняков, кирпичные фасады которых украшали ажурные балконы и изящные пилястры.
Спустя несколько минут экипаж плавно остановился. Клара наклонилась к окошку, чтобы получше рассмотреть дом на другой стороне улицы.
Черная парадная дверь… И окна, мерцавшие красноватыми закатными отблесками и походившие на глаза хищников… Казалось, от этого дома исходило угрожающее молчание, предупреждавшее прохожих о таившихся внутри опасностях.
Теплый свет ламп не освещал ни одного из окон. Предсказуемое разочарование – острое словно гвоздь плотника – пронзило сердце Клары.
– Их нет дома, – пробормотала она. – Или его нет дома.
Себастиан подался вперед и положил руку ей на колено. Жар его ладони обжигал даже сквозь юбки, и Клара сцепила пальцы, чтобы не поддаться соблазну и не накрыть его руку своей.
С трудом переводя дыхание, Клара продолжала наблюдать за домом, стараясь не замечать застрявший в горле комок боли. И она ощущала на своем лице дыхание Себастиана, которое сливалось с учащенным биением ее сердца.
Она не сняла его руку со своего колена; более того, через минуту-другую Клара положила свою ладонь на руку Себастиана. Он тут же перевернул руку ладонью вверх, и его сильные пальцы переплелись с ее пальцами.
Желание вспыхнуло словно пожар – то была реакция ее тела на упоительное тепло руки Себастиана, а также настоятельная потребность избавиться наконец от невыносимого одиночества. Даже ее любимый дядюшка с его неослабевающей поддержкой не мог избавить Клару от этого ощущения.
Внезапно большой черный экипаж подъехал к парадному входу особняка, и Клара, вздрогнув, нервно сжала сильные пальцы Себастиана. Она сразу узнала лошадей серой масти с лоснящимися гривами и мощными крупами.
Себастиан тотчас же выглянул в окно и спросил:
– Это ваш отец?
– Его экипаж, – шепотом ответила Клара.
Когда выскочивший из дома слуга распахнул дверцу экипажа, Клара снова сжала руку Себастиана.
Из кареты вышел ее отец – высокая стройная фигура в синем пальто, шляпе и белых перчатках. Лорд Фэрфакс держался с изяществом, скрывавшим его жестокую сущность, – так смертельно опасный клинок прячут внутри изысканной трости, отделанной слоновой костью.
Вдруг нахлынули воспоминания, и сердце Клары болезненно сжалось – ведь благодаря этому человеку она появилась на свет, и он, возможно, когда-то любил ее.
Кроме Фэрфакса, никто из кареты не вышел, и Клара постаралась не поддаться разочарованию, хотя очень надеялась, что именно сегодня ей удастся хоть краешком глаза увидеть сына.
Она повернулась к Себастиану и со вздохом проговорила:
– Что ж, можете сказать вашему кучеру…
– Клара, смотрите, – перебил Себастиан и кивнул в сторону особняка.
Она повернулась – и охнула. Слуга вновь придерживал дверцу экипажа, помогая мальчику с темно-каштановыми волосами спускаться по складным ступенькам. Держась за руку слуги, Эндрю осторожно спустился на тротуар и остановился возле Фэрфакса.
Сердце Клары бешено колотилось, а в голове была лишь одна-единственная мысль: сын совсем рядом, но понятия не имеет, что мать поблизости.
Тут лорд Фэрфакс повернулся и поднял руку, удерживая на голове шляпу под неожиданным порывом ветра. И в то же Клара увидела, как Эндрю сжался, втянув голову в плечи, и едва заметно подался назад. Движение было почти незаметным, и его можно было объяснить порывом холодного ветра, но Клара-то знала эту реакцию сына и понимала, чем она вызвана. При мысли об этом она громко крикнула:
– Нет!
Резко распахнув дверцу экипажа, охваченная яростью, Клара выскочила из кареты и бросилась через улицу.
– Эндрю! – закричала она.
– Клара! – крикнул ей вслед Себастиан.
В ту же секунду раздался предупредительный возглас кучера и ржание испуганных лошадей.
– Эндрю! Эндрю! – кричала Клара.
Ее отец и сын обернулись одновременно, и Фэрфакс, действуя с быстротой ящерицы, подтолкнул мальчика по направлению к дому и что-то крикнул кому-то из слуг. Тот бросился между Кларой и Эндрю, заслонив от нее мальчика.
– Нет! – Почти ослепшая от слез, Клара перебежала через улицу как раз в тот момент, когда дверь особняка отворилась и слуга втолкнул Эндрю внутрь. – Я не позволю вам это сделать! Я не позволю вам отнять его у меня!
– Держись от него подальше, Клара. – Фэрфакс холодно посмотрел на дочь. – У тебя нет на него прав, ясно?
– Нет, есть! Я его мать. Эндрю!
Слуга, стоявший возле двери, неожиданно вскрикнул и схватился за ногу. И в тот же миг крошечная фигурка проскочила мимо него и метнулась вниз по ступеням.
По щекам Клары катились слезы, а тем временем Эндрю приближался. Ближе… ближе… еще несколько шагов, и он окажется в ее объятиях, обнимет мать своими ручонками, и они побегут не останавливаясь…
– Стой! – Фэрфакс вскинул руку, чтобы остановить мальчика.
Эндрю наткнулся на это препятствие и отшатнулся; взгляд его широко распахнутых глаз был прикован к Кларе, и она видела разрывающее юную душу отчаяние в глазах сына.
В этот момент слуга подбежал к мальчику, схватил его за руку и потащил обратно к дому. Фэрфакс же преградил Кларе путь. У нее перехватило дыхание, и она в испуге взглянула на отца. Его глаза источали ледяной холод, а черты лица были неподвижны, как скала, нависшая над берегом.
– Отец, прошу… – прошептала Клара с мольбой в голосе.
Тут Себастиан подошел к ней и взял ее за руку. А лорд Фэрфакс, казалось, не замечал присутствия постороннего. Он стоял с видом человека, облеченного властью, и пристально смотрел на дочь, взгляд же его был непреклонным и жестким.
И именно в эти мгновения Клара окончательно убедилась в том, что любовь, которую отец, возможно, некогда испытывал к ней, канула в Лету. Что ж, она тоже давно выбросила этого человека из своего сердца.
Тут перед ней возник кто-то из слуг, и Клара в ярости закричала:
– Прочь с дороги! – Она набросилась на слугу, пытаясь оттолкнуть его, но тот был незыблем, как крепостная стена.
Внезапно сильные руки обхватили Клару сзади и оттащили от слуги, причем Себастиан едва удерживал яростно отбивавшуюся Клару.
Прохожие останавливались поглазеть на происшествие, но семилетнего мальчика с глазами цвета ирисок нигде не было видно – он уже исчез за захлопнувшейся с глухим стуком парадной дверью.
Клара, наконец-то обессилев, обвисла в руках Себастиана; ее сотрясали рыдания, и с каждым вздохом грудь ей пронзала острая боль. Себастиан привлек Клару к себе и крепко обнял, прижав к своей широкой груди. Она понимала, что он что-то ей говорил, но не слышала ничего из-за рыданий, рвавшихся из ее груди.
Наконец, совершенно опустошенная, она позволила отвести себя к экипажу и опустилась на сиденье. Ей хотелось кричать и колотить кулаками в дверь особняка, до крови разбив костяшки пальцев, но она знала: сколько ни стучи и как громко ни кричи, отец не впустит ее. Более того: после сегодняшней сцены Фэрфакс скорее всего усилит охрану Эндрю. При мысли об этом новые потоки слез заструились по ее лицу.
Себастиан сел рядом с ней, и экипаж тронулся с места. Внезапно карету ощутимо качнуло, и бедро Себастиана прижалось к ее бедру. Как ни странно, но даже в такие минуты Клара почувствовала мощный прилив желания. Она задержала дыхание, и испытываемая ею боль сжалась до размеров маленького ледяного комочка, таявшего в опаляющем огне, вызванном близостью Себастиана.
«Он изгонит все, что причиняет боль, и не оставит ничего, кроме удовольствия», – вдруг промелькнуло у нее. Она уже по опыту знала, что существовала лишь хрупкая грань между болью и удовольствием, – грань, разрушаемая прикосновениями Себастиана.
Клара с приглушенным стоном повернулась и заглянула ему в глаза. Потом приподнялась и тут же села к Себастиану на колени, обвивая руками его шею. Когда же она припала губами к его губам, то сразу почувствовала облегчение, захлестнувшее ее спасительной волной. Целуя Себастиана, она забыла обо всем на свете, опаленная жаром, исходившим от него.
Пальцы Себастиана тем временем поглаживали ее бедро, все сильнее распаляя так долго дремавшую плоть. Клара запустила руки в его волосы, с наслаждением пропуская сквозь пальцы густые пряди. Она застонала и попыталась еще крепче прижаться к нему. Себастиан вздрогнул и чертыхнулся, причем на этот раз его голос прозвучал хрипло и глухо. Он изо всех сил старался сохранить самообладание и все никак не мог решить: остановить Клару или ответить на ее призыв?
А Клара снова принялась его целовать, еще более страстно заявляя об испепелявшем ее желании. Да, желание – вот что это было! И оно все возрастало с того самого момента, когда она впервые заметила, как Себастиан изучает ее фигуру. А она тогда, посмотрев на его шею, задалась вопросом, что почувствует, прижавшись губами к этой могучей колонне…
Внезапно прервав поцелуй, Клара начала развязывать узел шейного платка Себастиана и расстегивать пуговицы рубашки, чтобы обнажить его шею, но он перехватив ее руки, прохрипел:
– Клара, не надо…
– Но я хочу. – Она в нетерпении дернула тонку. Ткань рубашки и пуговицы дробно застучали по полу экипажа.
Даже в полумраке кареты Клара видела, как пульсирует жилка на шее Себастиана, выдавая едва сдерживаемую страсть. Не в силах бороться с собой, она прижалась губами к его шее, с восторгом ощутив солоноватый вкус кожи. Стон, сорвавшийся с губ Себастиана, походил на рык раненого зверя, и этот звук еще больше возбудил Клару. Она прижалась к Себастиану всем телом и тотчас же ощутила его восставшее естество. В этот момент он страстно поцеловал ее в ответ, а потом, задрав ее юбки, с силой прижал к своей возбужденной плоти. Никогда еще Клара не испытывала такого острого желания. Сидя на коленях Себастиана, она двигалась и извивалась, не прерывая поцелуи, стараясь запомнить каждый миг этой восхитительной близости; ей казалось, что жар его тела обжигает ее даже сквозь льняную ткань рубашки.
Тут Себастиан провел языком по ее верхней губе и коснулся пальцами волос, собрал их на затылке в узел. Несколько шпилек упали на пол, и волосы Клары рассыпались по спине. Запустив руку в эти густые локоны, Себастиан склонился над Кларой, чтобы снова впиться поцелуем в ее губы.
Клара таяла в его объятиях, переполненная жгучим желанием. Себастиан же вдруг рывком приподнял бедра и потерся возбужденной плотью о секретное пульсирующее местечко ее естества. Она громко застонала, оторвавшись от его губ, и заглянула в сверкающие глаза Себастиана; ее дыхание сделалось прерывистым, а груди едва не разрывали корсет. Клара сгорала от желания освободиться от одежды и ощутить в себе отвердевшую мужскую плоть. Она страстно жаждала этого – жаждала такого наслаждения, которого никогда еще не испытывала.
Стараясь восстановить дыхание, она прижалась к Себастиану и почувствовала, как его губы слегка коснулись ее щеки, потом уха. И тут он заговорил – звук рокотал в его груди, но смысл произносимых им слов Клара этим ухом не слышала. Она еще крепче к нему прижалась, а он вдруг взял ее лицо в ладони и осторожно смахнул большими пальцами оставшуюся на щеках влагу. И было ясно: он все-таки одержал верх над страстью и желанием – Клара поняла это по стиснутым зубам Себастиана и выражению сожаления, промелькнувшему в его глазах.
– Себастиан, но почему?.. – Она тихонько всхлипнула и, ненавидя себя за распутство, вновь припала к его губам и прижалась грудью к его груди, надеясь пробудить ответную реакцию.
Но Себастиан, решительно отстранившись, заявил:
– Нет.
Слово это камнем упало между ними, однако Клара продолжала цепляться за него, отказываясь разжать пальцы и выпустить его рубашку. Она знала, что, если сейчас отпустит Себастиана, если позволит ему развеять это ослепляющее жаркое очарование страсти, то одиночество обрушится на нее и заморозит навсегда.
Тут Себастиан отстранил ее руки и взглянул ей в глаза. И в тот же момент Клара поняла: у нее не было шансов противостоять его решимости. Охваченная внезапной вспышкой злости, она рывком поднялась, пересела на противоположное сиденье и обхватила плечи руками, пытаясь сдержать рыдания.
Надолго воцарилось молчание – слышалось только тяжелое дыхание обоих. Внезапно Себастиан чертыхнулся и, запустив пятерню в шевелюру, проворчал:
– Не здесь, Клара. И не так.
Она отвернулась от него и, уставившись в окно ничего не видящими от слез глазами, прошептала:
– Прокляни тебя Господь!
Себастиан невесело рассмеялся и тихо сказал:
– Он это уже сделал.
* * *
– Что его связывает с Кларой? – Лорд Фэрфакс поднял голову и, почувствовав болезненную пульсацию в глазах, поморщился.
Его секретарь Сондерс пожал плечами и, явно смутившись, пробормотал:
– Похоже, они собираются пожениться, милорд. Мистер Холл обратился за специальной лицензией на прошлой неделе.
– Пожениться?.. – Фэрфакс ненадолго задумался. – А как давно они знакомы?
– Не могу сказать, милорд.
Фэрфакс в раздражении швырнул на стол карандаш. Кларе было присуще некоторое безрассудство – прискорбное наследие ее матушки. Из-за подобной опрометчивости Элизабет не раз оказывалась в сомнительных ситуациях, и ему приходилось исправлять положение, используя все пригодные для этого средства.
– Ладно. – Взмахом руки он дал понять Сондерсу, что разговор окончен. – Проследите, чтобы она не натворила каких-нибудь глупостей.
Впрочем, по мнению лорда Фэрфакса, сцена, произошедшая перед домом, уже являлась верхом глупости.
Глупая девчонка! Если она полагала, что сможет чего-либо добиться столь безрассудными действиями, то будет жестоко разочарована!
– Да, милорд. – Сондерс коротко поклонился, собираясь выйти, но остановился, увидев в дверном проеме крошечную фигурку Эндрю. Позади мальчика стоял дворецкий Дэвис.
Фэрфакс нахмурился, увидев внука. Эндрю был худеньким и бледным, то есть совершенно не походил на его сына Уильяма в том же возрасте. Уильям также унаследовал характер Элизабет, но он-то по крайней мере был крепко сложен, к тому же благодаря строгому воспитанию обладал силой воли – так, во всяком случае, хотелось думать Фэрфаксу. Да, он хорошо воспитал сына, и тот знал, как бороться и как постоять за себя.
Фэрфакс мог бы гордиться… но подозревал, что с внуком ему так не повезет. Эндрю уже был слабым, а охоте предпочитал книжки с картинками и рисование. Мальчик не способен был выстрелить из ружья, чтобы спасти себе жизнь. Ричарду было бы неприятно узнать, что его сын вздрагивал, услышав ржание лошади.
Неизбывная тоска охватила Фэрфакса при воспоминании об Уильяме, который умер слишком молодым. Ему хотелось иметь настоящего сына – такого, которого он мог бы считать своим другом, которого мог бы лепить по своему образу и подобию и который всегда оставался бы преданным ему.
Лорд Фэрфакс пристально посмотрел на Эндрю. Нет-нет, не такого, как этот погруженный в свои мысли мальчик, который выглядел так, словно ему предначертано судьбой ограничиться узкими рамками церкви или университета.
А жаль…
– В чем дело? – обратился Фэрфакс к внуку, и в его голосе явственно звучали нотки сожаления и разочарования.
Эндрю ничего не ответил, да лорд и не ждал ответа. И все же Фэрфакс никак не мог избавиться от страха, который закрался в его сердце в тот момент, когда с месяц назад он услышал, что Эндрю говорил со своим учителем. Впрочем, мальчик произнес всего одно слово, тихо ответив на вопрос по географии, но и этого было достаточно. К счастью, Эндрю ничего не говорил ни до, ни после этого, но если мальчик вдруг заговорит, к добру это не приведет.
Дэвис кашлянул и проговорил:
– Полагаю, юный джентльмен хочет увидеть свою мать, милорд.
– Твоя мать тебя бросила! – зло выпалил Фэрфакс. – И даже не надейся, что тебе удастся сбежать и отыскать ее. Только попробуй, и я с тебя шкуру спущу.
Эндрю вздрогнул, и даже Дэвис, казалось, поежился от страха, но такая реакция лишь подогрела гнев Фэрфакса, и он закричал:
– Убирайтесь оба! И запомни, Эндрю, для тебя твоя мать мертва!
