Был уже вечер, когда у одинокой фермы остановился грузовик. Из кабины осторожно выбрался тщедушный старик в кепке. Как только он сошел, машина поехала дальше, а старик толкнул калитку и шагнул во двор. В ту же минуту залаяла цепная собака, но он пересек двор, поднял щеколду на двери и вошел в дом.

В большой комнате, которая служила и кухней, сидели молодой крестьянин с женой и пили кофе из неуклюжих белых чашек.

— Добрый вам вечер, — сказал старик.

Крестьянин на приветствие не ответил, а его жена, молодая белобрысая толстуха с крепкими румяными щеками, безучастно рассматривала скатерть. Потом хозяин нехотя спросил:

— Ты кто такой?

— Ян. Ян из Зюлма, — ответил старик в кепке. — Мы с твоим отцом двоюродные братья.

— А-а, старый Ян, — кивнул хозяин. — Я-то думал, ты давно уже помер.

— Да нет, жив пока.

— Сколько ж тебе стукнуло?

— Восемьдесят шесть.

Жена снова подлила хозяину кофе.

— Зачем ты пришел? — спросил тот.

Старик придвинул себе стул и сел.

— Я ведь четырнадцать лет один-одинешенек. Живой души не вижу. Вечером сядешь иной раз да призадумаешься. О разных людях из былых деньков. И прикидываешь: жив ли еще этот? А тот где? Кто ж его знает. Нынче вот подвернулась почтовая машина. Как раз сюда ехала. Вскорости она обратно поедет, ну и меня прихватит. Так я и подумал, зайду-ка, расспрошу про всех.

Он улыбнулся беззубым ртом. Но никто ему не ответил.

Крестьянин, прихлебывая кофе, смотрел на старика скучающим взглядом, а его жена, которая, похоже, привыкла открывать рот лишь тогда, когда ее о чем-либо спрашивали, опустила глаза, всем своим видом показывая, что не хочет вмешиваться.

— Ты ведь Херман, да? — сказал старик.

— Не-е, это мой братан, — с недоброй ухмылкой отозвался крестьянин.

— Тогда, значит, ты Берснд, — догадался старик. — Отец-то как?

— Его уж восемь лет в живых нету.

— А мать?

— Еще раньше померла, — мрачно процедил хозяин.

Старик закивал головой. Его морщинистое лицо приняло задумчивое выражение.

— Ну а Тоос, тетка твоя по матери? Она, кажись, была замужем за этим… как его… Ботерфлитом, что ли. У него еще лавка была…

— Оба давно на том свете, — перебил крестьянин, зевая.

— Ох-ох-ох…

Старик снова закивал. Хозяин отодвинул от себя пустую чашку и сказал:

— Шел бы ты, старик, а?

— Сейчас, сейчас.

Он тяжело поднялся и поставил стул на место. Уже у порога снова обернулся и спросил:

— А Коос Хефе, он-то как?

— Почем я знаю, — пожал плечами хозяин.

Старик хотел было попрощаться, но муж с женой даже не смотрели на него, и он молча вышел. Как только он очутился во дворе, собака опять залаяла, хрипло и враждебно. Старик открыл калитку и присел на столбик у обочины дороги, ожидая, пока за ним приедет машина.

«Никого нет. Все ушли», — думал он.