День минувший. I

Глава 1

Склон холма был совершенно голым. Всю растительность составляли редкая, наполовину высохшая трава и несколько разрозненных кустов, которым каким-то чудом удалось приспособиться к иссушающему зною. Когда солнце начало заходить, жара немного спала, из норы рядом с одним из кустов показалась голова зайца. На мгновение он застыл на месте, изучая запахи дня, а потом вылез и огляделся. Ничего не изменилось. Бояться было некого.

Опыт говорил зайцу, что опасность может нагрянуть в любой момент, даже тогда, когда ей вроде бы неоткуда взяться. Поэтому он вел себя очень осторожно. Опустив уши и прижавшись к земле так, что его серое с белыми отметинами тело было практически невозможно заметить на выжженном склоне холма, он приготовился к первому прыжку. Через мгновение он молниеносными скачками двигался от куста к кусту, останавливаясь у каждого, чтобы убедиться, что он по-прежнему в безопасности. Заяц направлялся к небольшой зеленой рощице на берегу пересохшей речушки. Преодолев одним рывком последние сто ярдов, он замер в тени дерева, со страхом думая, что выдал себя. Он был очень голоден, и искушение, вызванное запахом сладкого укропа, росшего у корней акаций, оказалось сильнее природной осторожности. Но сейчас, когда он почти добрался до цели, страх вернулся, и заяц снова прижался к земле, стараясь не выходить из тени. Запах укропа стал сильнее, однако заяц сдерживал себя, чтобы убедиться в том, что вокруг никого нет. Дождавшись, пока тревожно бившееся сердце успокоится, он стал тихо пробираться к акациям.

Сладкий укроп рос всего в нескольких ярдах от лениво журчавшей речушки. Подобравшись к нему, заяц принялся раскатывать растения по земле, чтобы очистить от листьев и полакомиться вкусными стеблями. Через минуту он уже держал передними лапами длинную зеленую травинку, со вкусом обгрызая стебель. Это был, наверное, лучший корм, который ему когда-либо доводилось пробовать. Но наслаждаться пришлось недолго. Ярдах в пятнадцати от себя он увидел подростка с винтовкой. Их взгляды встретились, и, прежде чем заяц успел отскочить, пуля ударила ему в шею, перебив позвоночник.

Подождав, пока отзвучит эхо выстрела и рассеется пороховой дым, Дэниэл Бун Хаггинс, не торопясь, пошел подбирать убитого зайца. Приподняв зверька за уши, он заглянул ему в глаза. Жизнь ушла из зайца мгновенно, и они уже казались остекленевшими. Приторочив добычу к кожаному поясу, Дэниэл нагнулся посмотреть на его следы. Потом сорвал немного сладкого укропа и двинулся по следам обратно. Через несколько минут он уже стоял у куста. Заметив нору, он осторожно отвязал зайца и, положив его на землю вместе с пучком сладкого укропа, отошел ярдов на двадцать, ожидая, когда запах выманит из норы зайчиху.

Джеб Стюарт Хаггинс сидел на расшатанном деревянном крыльце своего дома и смотрел на старшего сына возвращавшегося с охоты.

— Ну, как? — спросил он, когда Дэниэл подошел достаточно близко. От долгого молчания его голос прозвучал хрипло.

— Два зайца, — ответил Том.

— Давай посмотрим.

Дэниэл отвязал добычу и протянул отцу. Повертев зайцев в руках, Джеб через минуту вернул их сыну.

— Немного костлявые. Только если потушить…

— Ничего не поделаешь: засуха, — как бы оправдываясь, произнес Дэниэл.

— Все нормально, — сказал отец. — Что Господь ни дает, все хорошо.

Дэниэл молча кивнул. Вот уже больше недели семья не видела мяса.

— Отнеси матери и скажи, чтобы она их освежевала.

Снова кивнув, Дэниэл направился к двери.

— Сколько пуль ты потратил? — спросил отец.

— Две.

— Хорошо, — Джеб одобрительно кивнул. — Ты только не забудь прямо сейчас почистить винтовку, слышишь?

— Не забуду, папа.

Джеб проводил сына взглядом. Дэниэл был почти взрослый. В четырнадцать лет он был уже очень высоким, а его тело начало приобретать специфические мужские черты. Пора переселять его из комнаты, в которой он жил с братом и сестрами. Младшим совершенно ни к чему смотреть на него, это могло только испортить их, а у Джеба и так достаточно хлопот с Молли Энн.

Молли Энн, старший ребенок в семье Стюартов, в свои неполные шестнадцать лет была уже вполне сложившейся девушкой. Ей пора замуж, но все молодые парни округи подались на заработки в город, и подходящих женихов рядом не было.

Джеб вздохнул и, взяв в руки кувшин, отпил глоток настойки. По телу разошлось тепло. Семеро детей постоянно создавали ему проблемы. Детей могло быть и больше, но трое родились мертвыми. Джеб не роптал, понимая, что и семерых было достаточно трудно прокормить, но все-таки в глубине души постоянно чувствовал обиду. Особенно она усилилась, когда жена наотрез отказалась заводить нового ребенка. На его месте оскорбленным почувствовал бы себя любой мужчина, но для Джеба, привыкшего к легким победам над женщинами, это было вдвойне тяжело. Вида сформировавшееся тело Молли Энн, он частенько ловил себя на разного рода греховных мыслях. Вспомнив о дочери, Джеб отпил еще глоток настойки и стал размышлять, когда к ним зайдет местный проповедник. Хорошая проповедь, похожая на те, что он слушал еще в детстве, помогла бы ему избавиться от дьявольского искушения. Джеб вздохнул. Да, нелегко сейчас быть отцом семейства.

Мэрилу Хаггинс заглянула в черный от гари чугунок, стоявший над очагом. Огонь развели уже давно, вода кипела и булькала. Взяв половник, Мэрилу извлекла из чугунка кусок свиного сала и внимательно посмотрела на него. «На две варки еще вполне хватит», — удовлетворенно подумала она, положив кусок на тарелку. Потом взяла со стола дощечку с очищенной картошкой, турнепсом и зеленью, засыпала все в бульон и стала размешивать. Почувствовав, что на кухню вошел Дэниэл, Мэрилу обернулась.

— Мама!

Она никак не могла привыкнуть к юношескому баску Дэниэла. Еще вчера он, казалось, был совсем маленьким.

— Что, Дэниэл?

— Мама, я принес двух зайцев. Папа сказал, чтобы ты приготовилась их варить.

Мэрилу повернулась к сыну. Ей было тридцать четыре года, но худоба и изможденное лицо делали ее значительно старше.

— Все лучше, чем белки, — сказала она, беря зайцев из рук Дэниэла.

— Но мы уже больше месяца не ели белок, — возразил сын.

На лице Мэрилу появилась улыбка. Для своего возраста Дэниэл был слишком серьезен.

— Я пошутила, — сказала она.

— Да, мама, — с облегчением ответил сын.

— Скажи Молли Энн, чтобы она пришла помочь мне чистить зайцев. Она на улице, присматривает за детьми.

— Да, мама. — Дэниэл на мгновение остановился и потянул носом. — Как вкусно пахнет!

— Здесь ничего нет, кроме свиного сала, картошки и зелени. Ты хочешь есть?

Взяв с полки кусок хлеба, Мэрилу намазала его маслом и протянула сыну. Тот жадно набросился на еду.

— Вкусно, мама. Спасибо.

— А теперь иди позови сестру.

Проводив его взглядом, Мэрилу взяла кухонный нож и стала аккуратно точить его оселком, готовясь свежевать зайцев.

Спустившись во двор, Дэниэл, не торопясь, пошел вдоль дома. Дойдя до угла, за которым Молли Энн играла с детьми, он остановился и доел хлеб. Ему не хотелось, чтобы другие дети, увидев, как он ест, стали приставать к матери. Дожевав последний кусок, он завернул за угол. Дети встретили страшным шумом. Ричард и Джейн с криками бросились к нему, а шестнадцатимесячный Мэйс громко заплакал в своей колыбели, висевшей на старой елке. Отложив в сторону тускло поблескивавший топорик, которым она делала лучины, Молли Энн поправила колыбель и повернулась к детям.

— Ричард, Джейн, сейчас же назад! — крикнула она. — Если папа увидит, он задаст вам хорошую взбучку.

Дети никак не отреагировали. Тогда Молли Энн обернулась к младшей сестре, десятилетней Рэчел, сидевшей на поленнице с книжкой в руках.

— Рэчел, догони их и приведи сюда.

Послушная Рэчел заложила в книжку веточку, слезла с поленницы и побежала за Ричардом и Джейн, которых уже было почти не видно в высокой траве.

Убрав длинные каштановые волосы с раскрасневшегося лица, Молли Энн взяла из охапки лучин веточку, сунула ее Мэйсу в рот, и тот сразу успокоился.

— Они меня с ума сведут, — сказала Молли Энн, взглянув на брата. — А где ты пропадал весь день?

— Охотился.

— И как? Принес что-нибудь?

— Двух зайцев. Мама сказала, чтобы ты помогла их приготовить.

Перехватив взгляд брата, Молли Энн внезапно поняла, куда он смотрит. Делая лучины, она расстегнула верхние пуговицы, почти полностью открыв грудь.

— Куда это ты смотришь? — спросила она, не делая, однако, никакого движения, чтобы застегнуть платье.

— Да… Так просто, — Дэниэл виновато покраснел.

— Так просто, — передразнила Молли Энн. — Ты смотришь на мои груди, это у тебя на лице написано.

— Никуда я не смотрел, — пробормотал Дэниэл, глядя в землю.

— Нет, смотрел. — Молли Энн застегнула платье. — Я пойду, а ты доделай лучины.

— Хорошо.

— У тебя в штанах все раздулось.

Дэниэл молчал, чувствуя, как краска заливает лицо.

— Ты точь в точь как отец, — засмеялась сестра.

— В каком смысле? — Впервые за все время разговора Дэниэл поднял на нее глаза.

— После обеда, когда я пошла к реке мыться, я случайно увидела, как папа подглядывает за мной из-за дерева.

— А он знает, что ты его видела? — удивился Дэниэл.

— Нет. Я сделала вид, что ни о чем не подозреваю, но сама наблюдала за ним. Он занимался рукоблудием, так же, как ты. Только он посильнее. У него член длиной в целый ярд.

Дэниэл смотрел на нее, разинув рот.

— Господи!

— Не богохульствуй, — резко оборвала его сестра. — Мама права, все мужчины одинаковы. Вы только об одном и думаете. Мама говорит, в вас сидит дьявол.

К ним подошла Рэчел. Из-за ее спины выглядывали малыши.

— Теперь отряхни их, — приказала Молли Энн, — приведи из огорода Эми и скажи, чтобы они шли учить уроки.

Дети послушно направились в дом. Нагнувшись к колыбели, Молли Энн взяла Мэйса на руки, и малыш обрадованно засопел. Очистив его губы от налипшей коры, она вытерла руку о платье.

— Надо наколоть дров. Вечером сюда приедет мистер Фитч, и мама хочет затопить камин. Папа собирается продать ему свою настойку.

Осторожно поддерживая ребенка обеими руками, Молли Энн пошла к дому. Ее молодое, сильное тело уверенно двигалось под хлопковым платьем. Проводив сестру взглядом, Дэниэл подобрал с земли топорик и через несколько секунд послышался треск ломающихся веток.

Глава 2

Повозка подъехала к дому Хаггинсов, когда семья собиралась садиться за стол. Услышав во дворе шум колес, Джеб поднял руку.

— Поставь еще один прибор, Мэрилу, — сказал он, направляясь к дверям.

Когда Джеб вышел на крыльцо, повозка уже остановилась.

— Добрый вечер, мистер Фитч. Вы приехали как раз к ужину.

— Здравствуй, Джеб, — отозвался из повозки Фитч. — Вообще-то не хотел беспокоить вас.

— Что вы, какое беспокойство? Жена приготовила восхитительную тушеную зайчатину. Вы многое потеряете, если не отведаете ее.

— Тушеная зайчатина… — задумчиво протянул Фитч. На столе у Хаггинсов он ожидал увидеть только свиное сало и овощи. — Что ж, я не против. — Он стал вылезать из повозки. Для тучного Фитча это было непросто, и, когда он спустился на землю, его мучила одышка. — Сейчас я покормлю и напою мула, а потом приду к вам.

— Дэниэл позаботится о вашем муле, — произнес Джеб и позвал сына. Тот вышел на крыльцо. — Ты знаешь мистера Фитча?

Дэниэл кивнул.

— Добрый вечер, мистер Фитч.

— Добрый вечер, Дэниэл, — улыбнулся толстяк.

— Позаботься о муле мистера Фитча, сынок.

— Мешок с сеном лежит сзади, — стал объяснять гость. — Не давай ему слишком много пить, он может потерять резвость, а мне еще надо сегодня проехать не меньше двадцати миль.

Джеб взял кувшин с настойкой.

— Попробуйте, мистер Фитч. У вас, наверное, в горле пересохло с дороги.

— Спасибо, Джеб. — Фитч вытер рукой горлышко кувшина, сделал большой глоток и причмокнул от удовольствия. Похоже, Джеб, у тебя и с питьем все в порядке.

Через десять минут все уже сидели за столом. Принеся из кухни кастрюлю с зайчатиной, Мэрилу поставила ее перед мужем. Следом за ней появилась Молли Энн. Она несла блюдо с кусками свежевыпеченного и еще горячего кукурузного хлеба.

Джеб сложил руки вместе. Любой прием пищи в доме всегда начинался с молитвы.

— Мы просим Тебя, Господи, — торжественно начал он, — благослови эту трапезу, этот дом, его обитателей и нашего гостя мистера Фитча. Благодарим Тебя, Господи, что Ты ниспосылаешь нам земную пищу щедрой рукой. Аминь.

Все хором повторили последнее слово молитвы. Дети бросали друг на друга голодные взгляды. Взяв ложку, Джеб принялся быстро наполнять тарелки: сначала Фитча, потом свою. Затем он кивнул Мэрилу, и та стала накладывать зайчатину детям. Ей самой досталось совсем немного, но это ее не беспокоило. Она никогда не ела много, но мысль о том, как Фитч расскажет соседям, большинство которых питалось только свиным салом и овощами, что у Хаггинсов его угощали тушеной зайчатиной, тешила ее самолюбие.

Ели молча, быстро, почти не разговаривая. Наконец, последний кусок зайчатины исчез, а последняя капля подливы была вытерта куском горячего кукурузного хлеба. Отодвинувшись от стола, Фитч довольно похлопал себя по животу.

— Честно говоря, мне никогда прежде не доводилось пробовать такой прекрасной зайчатины, как у вас, миссис Хаггинс, — с улыбкой сказал он.

— Благодарю вас, мистер Фитч, — краснея, ответила Мэрилу.

Тот торжественно извлек из кармана часы и посмотрел на циферблат.

— Почти половина седьмого, Джеб. Может, выйдем во двор и поговорим о деле?

Джеб кивнул и встал из-за стола.

— Пошли, Дэниэл, — позвал он сына.

Завернув за угол дома, они по узкой дорожке гуськом направились к небольшому холмику, где в укромном месте стоял дистиллятор.

— Сколько ты продаешь, Джеб?

— Около двадцати галлонов. Первоклассный спирт.

Фитч ответил только тогда, когда они дошли до дистиллятора:

— Немного, однако.

— Я мог бы и больше, мистер Фитч, но засуха погубила всю кукурузу, извиняющимся тоном сказал Джеб.

— И из за этого я сюда приехал! — Вежливый и добрый человек, еще несколько минут назад сидевший с ними за одним столом, куда-то исчез, и появился другой Фитч — делец, державший в руках всех фермеров округи с помощью долгов и цен, которые он почти на все товары устанавливал сам.

Дэниэл взглянул на дистиллятор. Большие медные котлы были искусно замаскированы ветками. С одной стороны аппарат прикрывался валежником.

— Достань один кувшин, Дэниэл, — сказал отец.

Тот начал разбирать поленницу. Отбросил несколько поленьев, сунул руку в образовавшуюся дыру и достал коричневую глиняную бутыль. Джеб зубами вытащил пробку.

— Вы только понюхайте, мистер Фитч, — сказал он.

Фитч взял у него кувшин и с шумом втянул носом воздух.

— Попробуйте.

Толстяк поднес бутыль ко рту, сделал несколько глотков.

— Настоящее виски, — произнес Джеб. — Посмотрите, как играет. И все натуральное, никаких химикатов. Хоть детям давай.

— Что ж, неплохо, — Фитч исподлобья посмотрел на Джеба. — И сколько ты за это хочешь?

— Самое меньшее, доллар за галлон, — ответил Джеб, стараясь не смотреть на гостя.

Несколько минут они молча стояли друг против друга, и наконец Джеб не выдержал.

— Шестьдесят центов, — предложил он.

— Сорок.

— Мистер Фитч, — запротестовал хозяин. — Сорок центов — не цена для такого виски. За нее можно продавать какую-нибудь дрянь, сделанную на скорую руку, без выдержки. А хорошее выдержанное виски, как это, должно стоить больше.

— Идет плохо, — произнес Фитч. — Люди не берут. Кроме того, в Европе война, и вся торговля катится к черту.

— Тогда давайте установим среднюю цену, — почти взмолился Джеб. — Думаю, что пятьдесят центов за галлон не так уж и много.

Фитч бросил на Джеба испытующий взгляд.

— Кстати, — заметил он. — Ты не помнишь, сколько мне должен?

— Что-то около четырех долларов, — упавшим голосом ответил Джеб.

— Четыре доллара пятьдесят пять центов, — поправил Фитч.

— Ну, да, — согласился Джеб.

Дэниэлу стало стыдно за отца: почему человек должен так унижаться, если беден? Не в силах более следить за разговором, он отвернулся.

— Вот что я скажу тебе, Джеб, — произнес Фитч. — Я сегодня добрый, можно даже сказать, щедрый. Поблагодари свою жену за прекрасную зайчатину. Я всегда говорил, что на сытый желудок нельзя торговаться. Мое последнее слово: шестьдесят центов за галлон.

Джеб впервые за все время разговора поднял голову.

— А побольше нельзя? — робко спросил он.

— Я, по-моему, сказал «добрый», — не допускающим возражений тоном ответил Фитч. — «Добрый», а не «сумасшедший». Ну, так как, продаешь, или нет?

Джеб почувствовал, что проиграл. Три месяца работы, день за днем, двадцать четыре часа в сутки, собирать каплю за каплей, чтобы напиток получился чистым, как слеза, и вкусным — и все это за шестьдесят центов за галлон. Он попытался улыбнуться.

— Благодарю вас, мистер Фитч. — Перенеси виски в повозку мистера Фитча, — приказал он сыну.

Дэниэл кивнул. Он боялся говорить, чувствуя, что вот-вот сорвется. Гнев душил его, гнев огромной силы, которого он раньше никогда не чувствовал.

Джеб посмотрел на толстяка.

— Пойдемте в дом, мистер Фитч. Жена уже, наверное, приготовила для нас кофе.

— Честно говоря, я не знаю, что будет с этими местами, — Фитч развалился на стуле с дымящейся чашкой в руке. — Люди не могут заплатить за аренду земли и идут в города. Ты не понимаешь своего счастья, Джеб, у тебя есть свой собственный участок, и ты можешь делать на нем все, что хочешь.

— Слава Господу, — согласился тот. — Но и я не знаю, что с нами будет. — У меня в семье девять ртов, в засуху или неурожайный год их не так-то легко прокормить.

— А ты никогда не думал, чтобы уйти на заработки в город? — спросил Фитч.

— Какой из меня горожанин? Я не могу без земли. Да и что я буду там делать? Я фермер.

Мэрилу вошла в гостиную и зажгла камин.

— Становится холодно, — сказала она.

— Миссис Хаггинс, — с усмешкой заметил Фитч. — Вы, думаю, знаете, что надо сделать, чтобы муж не страдал от холода.

— Спасибо, мистер Фитч, — не поднимая на толстяка глаз, она вышла из комнаты и остановилась у двери, чтобы слышать разговор.

— А тебе никогда не хотелось, — обратился Фитч к хозяину, — чтобы твои дети работали в городе?

— Дэниэл и Молли Энн? — удивленно переспросил Джеб.

— А что? Парню четырнадцать, девчонке и того больше, если я правильно помню.

— Ей пятнадцать, — машинально уточнил Джеб.

— Среди директоров фабрик у меня много друзей, и они говорили мне, что охотно возьмут парня или девчонку. Если хочешь, могу поговорить с ними.

— Не знаю, — нерешительно ответил Джеб. — По-моему, им еще рано уходить из дома.

— Они могут зарабатывать четыре или даже пять долларов в неделю, — сказал Фитч. — Иметь крышу над головой стоит сейчас порядка полутора долларов. Значит, каждую неделю они будут присылать домой семь долларов. Этого за глаза хватит, чтобы накормить остальных. А кроме того, — Фитч испытующе посмотрел на Джеба, — а кроме того, ты сможешь кое-что купить в дом. За пять долларов в месяц вам проведут электричество.

— Мне не нравится электрический свет. Он какой-то неестественный, слишком яркий, то ли дело свет керосиновой лампы… — Он замолчал. Если все будет так, как говорит Фитч, его ферма станет первой в округе, куда провели электричество.

В гостиную вошел Дэниэл.

— Готово, папа.

— Ты хороший парень, Дэниэл. — Фитч полез в карман и достал оттуда блестящую никелевую монету. — На, возьми, это тебе.

— Спасибо, мистер Фитч, не стоит. Я этого не заслужил, — ответил мальчик, быстро выходя из комнаты.

— Хороший у тебя парень, Джеб, — повторил Фитч, проводив Дэниэла взглядом.

— Спасибо, мистер Фитч.

— Я, пожалуй, пойду. Смеркается, а мой мул плохо видит в темноте.

— Вы еще вполне успеете засветло добраться до долины. А оттуда ехать всего ничего.

Фитч кивнул и, зная, что Мэрилу стоит за дверью, громко сказал:

— Передай миссис Хаггинс, что я восхищен ее угощением и гостеприимством.

— Обязательно передам, мистер Фитч.

Сойдя с крыльца, Фитч неторопливо залез в повозку и тем же нарочито громким голосом, произнес:

— Подумай хорошенько над тем, что я сказал. Четыре-пять долларов в неделю на каждого не так уж мало. Так что присылай их ко мне, я подыщу им работу.

— Спасибо, мистер Фитч, счастливого пути.

Мул медленно двинулся вперед под веселую песенку, и повозка стала выезжать со двора. Денек выдался удачным. Настойка Джеба действительно была самой вкусной, выручить доллар с каждой кварты он просто обязан. Всего, таким образом, он заработает шестьдесят восемь долларов. Кроме того, ему почему-то казалось, что Дэниэл и Молли Энн все-таки придут. Это тоже сулило прибыль. Фитч не сказал Джебу, что получал по двадцать долларов за каждого ребенка, присланного на фабрики.

Глава 3

Керосиновая лампа неровно освещала стол, и в ее тусклом свете лежавшие перед Джебом серебряные монеты казались золотыми. Он медленно, не торопясь пересчитывал их. Войдя в комнату, Мэрилу уселась напротив, но муж не обратил на нее никакого внимания. Только закончив подсчеты, он поднял голову.

— Сколько? — нетерпеливо спросила она.

— Семь долларов сорок пять центов.

— Немного, — Мэрилу не жаловалась, но по ее голосу можно было понять, что она не очень довольна.

— Мы были должны ему четыре доллара пятьдесят пять центов, — как бы оправдываясь, произнес Джеб. — Закупочные цены падают. Мистер Фитч говорит, это время такое. В Европе война.

— Не понимаю, — сказала Мэрилу. — Как война неизвестно где может повлиять на наше положение.

— Честно говоря, мне это тоже не совсем ясно, — признался Джеб. — Но, если это говорит такой человек, как мистер Фитч, значит, так оно и есть. Остается только надеяться, что господин президент Вильсон ничего такого не допустит. Если это возможно, он обязательно сделает, чтобы все было хорошо. Он ведь образованный человек, профессор колледжа.

— Знаю, — произнесла Мэрилу. — Но только с четырнадцатого года, когда его избрали, жить становится все хуже и хуже.

— Быстро ничего не делается, — вступился за президента Джеб. — Вам, женщинам, то ли терпения не хватает, то ли вы просто понять ничего не в состоянии…

Мэрилу молча выслушала выговор. Иногда ей самой казалось странным, что Господь наделил женщин умом, когда им все равно не надо им пользоваться. Такие мысли посещали ее довольно часто, однако она держала их при себе, считая дьявольским наваждением.

— Да, — продолжал Джеб, посмотрев на деньги. — Действительно немного. На семена для будущего посева еле хватит.

Мэрилу кивнула. С каждым годом они все глубже залезали в долги.

— Мне нужно немного полотна, чтобы пошить детям одежду, — сказала она. — Они растут очень быстро, и того, что у нас есть, на всех уже не хватает. А скоро осень, они пойдут в школу. Кстати, босиком они тоже туда ходить не могут. Слишком холодно, да и неприлично.

— У меня не было башмаков до шестнадцати лет, — возразил Джеб, — и я не помню, чтобы это кому-то казалось неприличным.

— Ты в школу не ходил, — возразила Мэрилу. — А сейчас все изменилось, дети должны быть образованными.

— Все, что мне надо, я узнал от отца, — наступал Джеб. — Не понимаю, как учеба в школе поможет Дэниэлу сделаться хорошим фермером. По-моему, закончив ее, он не станет лучше.

Мэрилу вновь промолчала.

— Молли Энн это тоже ни к чему. Ей сейчас шестнадцать. В ее возрасте мы уже женились, а у нее и жениха-то на примете нет.

— Она не виновата, — сказала Мэрилу. — Она вполне готова к замужеству, но все молодые парни ушли на заработки в город.

Джеб взглянул на жену.

— Мистер Фитч говорил, что он может и для наших что-нибудь подыскать.

Мэрилу ничего не сказала. Она слышала слова Фитча, но ей не хотелось, чтобы муж об этом знал.

— Он говорил, что они могли бы зарабатывать четыре-пять долларов в неделю.

— Неплохо.

— Может, и Молли Энн найдет себе в городе кого-нибудь. Она растет так быстро, что я просто глазам своим не верю.

Мэрилу кивнула. Она хорошо знала, какие взгляды бросает Джеб на свою дочь. За годы совместной жизни она успела достаточно неплохо изучить его. Джеб хороший муж, но, как всякий человек, он был слаб, и за ним водились многочисленные грехи. Она понимала, что во многих случаях мужчина бессилен устоять против соблазна. Сколько девушек со всей округи было отправлено к родственникам после того, как где-то в горах их насиловали собственные отцы. Но проповедники не торопились возвращать чистым детским душам их первоначальную невинность.

— Да, наверное, им там будет неплохо, — сказала она наконец.

— Уж Дэну-то совершенно нельзя уходить, — возразил Джеб. — Что я буду делать, если начнется засуха, или год выдастся неурожайным? Северное поле почти полностью истощено.

— Зато Молли Энн может поехать. Присматривать за малышами мне поможет Рэчел.

Джеб снова посмотрел на лежавшие монеты.

— Подумать только, — сказал он, собирая их, — нам сюда могут провести электричество.

— Может быть, заведем цыплят, поросят или даже корову, хоть детям молоко будет.

— Кэллендер — ну, тот, что живет за холмом, — предлагал мне мула за пять долларов, — задумчиво произнес Джеб. — Можно будет на нем пахать, да как-нибудь в воскресенье к детям выбраться.

Они замолчали, погруженные в свои мысли. Затем Джеб встал и начал складывать деньги в небольшой кошелек из мягкой кожи, перевязанный ремешком.

— Может быть, нам и вправду стоит решиться, — нерешительно сказал он.

— Может быть, — ответила Мэрилу, боясь взглянуть мужу в глаза.

Джеб подошел к камину и аккуратно положил кошелек на верхнюю полку.

— Только подумай, — повернулся он к жене. — Тебе останутся целых два доллара.

— Спасибо, Джеб, — ответила Мэрилу. Два доллара, конечно, немного, но все же лучше, чем ничего. — Пойду взгляну на детей.

Мэрилу направилась к двери, но, сделав несколько шагов, обернулась к мужу.

— Ты тоже сейчас ложишься?

Джеб избежал ее взгляда.

— Думаю, я еще помолюсь и выкурю трубку.

— Только не очень задерживайся. Завтра вы с Дэниэлом собирались почистить западное поле.

Джеб взял из стоявшего на столе кувшина немного табака и, набив трубку, тяжело опустился на ступеньки. Оба они хорошо знали, почему он ложится так поздно. Когда он входил, Мэрилу притворялась спящей, и ему не надо было просить, а ей — отказывать.

Дэниэл спокойно лежал на кровати в детской. Рядом, свернувшись калачиком, спал Ричард, а в другом углу тихо посапывали сестры. Молли Энн делила кровать с самой младшей из них, Элис, а Рэчел — с Джейн. Колыбель Мэйса на ночь вешали к родителям.

Дэниэл закрыл глаза, но сон не шел. Он чувствовал смутное недовольство собой. Его сложно было объяснить, однако, со временем оно нарастало и становилось все более острым. Очевидно, главной причиной была все-таки бедность. Дэниэл всегда думал, что, хотя в его семье нет богачей, они, во всяком случае, ничем не хуже остальных. Сегодня же, увидев, как самоуверенно держался Фитч и как заискивал перед ним отец, он понял, как бедна его семья, и это показалось ему несправедливым и отвратительным.

В окне появился вышедший из-за гор бледный месяц, и Дэниэл посмотрел на него. Судя по его положению, было около девяти часов. За стеной, отделявшей спальню родителей от детской, послышались шаги. Отец. Дэниэл услышал, как на пол упали его сапоги, затем негромко скрипнула кровать, и наступила мертвая тишина.

Недавно все было по-другому. Ночью из спальни родителей доносились звуки поцелуев, шум, иногда даже крики и смех. Так продолжалось до тех пор, пока не родился Мэйс. После этого в комнате воцарилось молчание. Казалось, больше в ней никто не живет.

Как-то раз Молли Энн рассказала Дэниэлу, почему с родителями произошла такая разительная перемена. Они больше не хотели заводить детей. Дэниэлу это было непонятно. Значит, родители теперь будут до конца недели спать раздельно? Почему нежелание иметь детей сильнее стремления к наслаждению? Секс давно не представлял для Дэниэла никакой тайны. Он много раз видел, как спариваются животные, и предполагал, что нечто подобное происходит и с людьми. В решении родителей было что-то непонятное.

Дэниэл заворочался в постели. Его голова оказалась рядом с ногами брата, и, лежа в темноте, он мог смотреть на луну. Неожиданно издалека донесся лай собак, которые, по всей вероятности, гнали дичь. Он удивился. Скорее всего, охотились на енотов, но кто станет гоняться за ними с собаками, если всем известно, что звери ушли на север, поближе к воде? Он тихо вылез из постели и подошел к окну. Лай доносился со стороны холма, стоявшего к западу от дома. Дэниэлу даже показалось, что он узнал одну из собак, огромного гончего пса, принадлежавшего мистеру Кэллендеру, жившему в долине.

За спиной Дэниэла послышалось шуршание. Обернувшись, он увидел позади себя Молли Энн.

— Ты что, заснуть не можешь? — спросила сестра.

— Нет.

Молли Энн подошла к окну и выглянула наружу.

— Ты слышал, что мистер Фитч предложил папе?

Дэниэл молча кивнул.

— Мне всегда хотелось посмотреть, как живут в городе, — шепотом продолжила Молли Энн. — Я слышала, что…

Кто-то из детей заворочался во сне.

— Шшш, — тревожно зашипел Дэниэл. — Так ты их всех перебудишь.

— Может, выйдем?

Двор был залит лунным светом, и было почти так же хорошо видно, как днем.

— Как приятно пахнет! — сказала Молли Энн.

— Да, — согласился Дэниэл.

— И очень красиво. Все тихо, спокойно.

Дэниэл подошел к колодцу, набрал ведро и, отхлебнув глоток, предложил сестре. Молли Энн отрицательно покачала головой. Дэниэл поставил ведро на землю. Лай, заставивший его подойти к окну, стал значительно слабее. Видимо, свора удалялась.

— Они кого-то загнали на дерево? — спросила Молли Энн.

— Нет, — усмехнулся Дэниэл. — Просто собаки у них такие дурные. А на дереве если кто и сидит, то, дай Бог, сова.

— Ты слышал, как родители разговаривали? — Молли Энн перевела разговор на интересовавшую ее тему. — Если мы будем работать в городе, он и смогут купить цыплят или даже корову. Папа сказал, что Кэллендер готов уступить ему старого мула за пять долларов.

— Что ты об этом думаешь?

— Если ты о Фитче, то он мне не очень нравится, — медленно, словно нехотя, ответил Дэниэл. — В нем есть что-то такое, чего я не перевариваю.

— Значит, если папа скажет тебе, ты не поедешь?

— Я этого не говорил. Но Фитч мне не по нутру, и все тут.

— А мне он нравится, — сказала Молли Энн.

— Да, голову он умеет вскружить. В остальном он очень жесткий человек.

— Ты думаешь, папа все-таки отправит нас в город?

Дэниэл взглянул на сестру и кивнул.

— У нас нет выбора. Нам нужны деньги, и это единственный способ их получить.

Лицо Молли Энн озарилось.

— Знаешь, я слышала, что в городе каждую субботу устраивают танцы.

— Дьявол нашептывает тебе эти мысли, — Дэниэл строго посмотрел на сестру.

— С тобой интересно разговаривать, — язвительно заметила Молли Энн. — Ты говоришь, как проповедник, но не замечаешь, что у тебя уже давно восстал член.

Дэниэл густо покраснел. Сестра была права, но он надеялся, что в ночной темноте она этого не заметит.

— Ну и что? Когда я выхожу до ветру, всегда так бывает.

— Тогда иди до этого… до ветру! — Молли Энн вскинула голову и быстрыми шагами направилась к дому. — Давай побыстрее, а то я догадаюсь, чем ты там действительно занимаешься.

— Молли Энн!

— Что? — Девушка обернулась и посмотрела на брата.

— Почему тебе так хочется уехать отсюда?

— Неужели ты сам не понимаешь?

Дэниэл покачал головой, а Молли Энн спокойно произнесла — Ну, кем я здесь стану? Старой девой? Нет, спасибо. Может, в городе я найду себе кого-нибудь и перестану чувствовать себя никчемной. Я понимаю, с ребятами все по-другому, им не надо обязательно жениться, они вообще могут делать все, что хотят. Пойми, Дэниэл, я не шальная девчонка, клянусь тебе. Но мне уже шестнадцать, поэтому я должна делать то, что делает каждая женщина: выйти замуж и растить детей, пока я еще не слишком стара. Я люблю вас всех — и маму, и папу, и тебя, и детей, но у меня должна быть своя жизнь, понимаешь, Дэниэл?

— Кажется, да, — задумчиво сказал он.

— А теперь пора спать, — Молли Энн отпустила его руку. — Завтра вы с папой будете расчищать западное поле.

— Да.

Проводив сестру взглядом, Дэниэл отошел к поленнице помочиться. Когда он вернулся в детскую, все уже спали.

Втягивая носом запах поджаренной овсяной крупы, Дэниэл вошел в кухню.

— Я только что с западного поля, — взволнованно сказал он. — Где папа? Я ждал его, но он так и не пришел.

— У Кэллендера. Хочет одолжить у него мула, чтобы перевезти вещи. Он будет с минуты на минуту. Мать поставила на стол еще одну тарелку. — Садись завтракать.

Дэниэл жадно набросился на еду.

— Мы тут с отцом подумали: может, вы с Молли Энн поедете работать в город? Тебе хотелось бы?

— Честно говоря, я никогда об этом не думал.

— Мистер Фитч сказал, что ты мог бы зарабатывать там три-четыре доллара в неделю.

— А ему-то что с этого будет?

— Кому? — удивленно переспросила Мэрилу.

— Мистеру Фитчу.

— Ничего. Он просто видит, как нам трудно, и хочет помочь.

— Может, ему лучше нормально платить папе за кукурузу? — спросил Дэниэл.

— Это разные вещи, — сказала Мэрилу. — Бизнес есть бизнес, у него свои законы.

— А мне все равно. — Закончив еду, Дэниэл отодвинул тарелку и поднялся с места. — Я думаю, человек везде одинаков — что в бизнесе, что в жизни.

— Ты не имеешь права так говорить о мистере Фитче, — рассердилась Мэрилу. — Он всегда был очень добр к нам. Кто одолжил нам деньги, когда мы сидели без гроша?

— Зато он неплохо на настойке отыгрывается, — ответил Дэниэл. — Не думаю, чтобы он что-нибудь делал себе в ущерб.

— Замолчи! — Мать потеряла терпение. — Если я расскажу отцу, что ты сейчас говорил, он рассердится. Мистер Фитч помогает стольким семьям, он столько ребят на работу устроил! Лучше уж молчи, только не говори о нем такого.

Дэниэл молча вышел из кухни и, присев на крыльцо, посмотрел на дорогу, по которой должен был вернуться отец. А может, неожиданно подумал он, правда лучше поехать в город? Может, Молли Энн не так уж и неправа? Зачем ему оставаться на ферме?

Глава 4

— Если ты не будешь в дороге глазеть по сторонам и ловить ворон, к концу дня доберешься до лавки Фитча, — говорил Джеб, щурясь от яркого утреннего солнца. — Сегодня, вроде, не жарко, так что все будет в порядке.

— Наверное, — Дэниэл взглянул на отца.

— Даю тебе еще одни штаны и рубашку, — сказала Мэрилу. — Все чистое, свежее. И не забывай каждый день стирать трусы.

— Конечно.

— Они не должны там считать нас, горцев, грязными свиньями. Мы происходим из славного древнего рода, и им никогда не следует этого забывать.

Дэниэл молчал и переминался с ноги на ногу. Ботинки, которые он надел, уже начинали жать. Обычно он ходил босиком до первых заморозков.

— Не беспокойся, мама, — вмешалась Молли Энн. — Присмотрю за ним.

— А ты, — Мэрилу повернулась к дочери, — веди себя хорошо и помни, чему я тебя учила. Кавалеры, у которых нет ни гроша за душой, могут тебе с три короба наговорить. Так что будь благоразумной и не слушай ничьих басен.

— Все будет в порядке, мама, — сказала Молли Энн. — Я знаю, как себя вести, я ведь уже не ребенок.

Мэрилу молча посмотрела на дочь. Молли Энн покраснела и, словно угадав мысли матери, поспешила успокоить ее.

— Я буду вести себя, как надо, — сказала она.

Достав из кармана кошелек, Джеб протянул детям несколько монет.

— Вот вам на двоих доллар, — произнес он. — Пока не начнете работать, будете из него платить за жилье и еду. И ни у кого ничего не берите. Я не хочу, чтобы потом говорили, что Хаггинсы попрошайки.

Взяв у отца деньги, Дэниэл молча положил их в карман.

— Это большие деньги, — сказал Джеб. — Смотрите, не растратьте их попусту.

— Конечно, папа.

Джеб взглянул на небо.

— Ну, что же, — сказал он. — Пора, наверное.

Дэниэл кивнул и окинул взглядом собравшихся.

— Пора.

Дети с немым интересом смотрели на Дэниэла. Момент был торжественный, и Дэниэл чувствовал, что надо что-то сказать, но что именно — не знал. Махнув рукой, он поднял с земли небольшую хлопчатобумажную сумку, куда Мэрилу заботливо положила запасные рубашку, штаны и комбинезон, подтянул ремень и повесил ее на плечо.

— Ну, что, Молли Энн, — сказал он. — Пошли.

Сестра бросила на него беглый взгляд, а потом неожиданно бросилась к матери и обняла ее. Мэрилу долго не отпускала ее. Затем Молли Энн поцеловала по очереди всех детей и медленно пошла вслед за Дэниэлом. Они двинулись в путь.

— Дэн! — хрипло окликнул сына Джеб.

— Что, папа? — Дэниэл остановился.

Отец подошел к ним.

— Если что-то у вас там не заладится, — неловко сказал он, не желая, по-видимому, даже думать о такой возможности, — скажем… Ну, в общем, если что-то будет не так, возвращайтесь домой. Помните, что здесь ваши родители, которые любят вас и гордятся вами.

Дэниэлу показалось, что его горло сжимает железная рука. Лицо отца оставалось бесстрастным, но глаза казались какими-то побелевшими и растерянными.

— Конечно, папа, — сказал он, неожиданно поняв, как сочувствует отцу в эту минуту. — Не волнуйся. Все будет хорошо.

Джеб молча посмотрел на сына и кивнул.

— Да, я знаю, — ответил он, прищурившись, чтобы из глаз не текли слезы. — И не давай в обиду сестру.

— Все будет хорошо, папа, — повторил Дэниэл.

Джеб подошел еще ближе и вдруг во внезапном порыве стиснул сына в объятьях. Они простояли так несколько мгновений, а затем руки Джеба разжались, и он медленно побрел к дому.

Дэниэл проводил отца взглядом. Когда отец скрылся из виду, он резко повернулся к сестре.

— Пошли, Молли Энн, — коротко сказал он. — Нам еще шагать и шагать.

Пройти им предстояло тридцать четыре мили.

День выдался жарким, намного более жарким, чем предполагал Джеб. Солнце неподвижно висело над головами Дэниэла и Молли Энн, безжалостно выжигая пыльную дорогу огненными лучами.

— Как ты думаешь, во сколько мы придем? — спросила Молли Энн.

Сдвинув свою истрепанную широкополую шляпу со лба на затылок, Дэниэл ладонью вытер с лица пот:

— Думаю, осталось еще миль одиннадцать-двенадцать, — прикинул он.

— Я не могу больше идти, — сказала сестра. — Давай отдохнем.

Немного подумав, Дэниэл кивнул:

— Давай.

Они сошли с дороги и, пройдя немного по полю, уселись в тени дерева. Сбросив тесные ботинки, они наслаждались свободой.

— Единственное, что я не могу себе представить, — это то, как я буду ходить в ботинках по городу, — произнесла Молли Энн.

— И мне в них нехорошо, — ответил Дэниэл, рассматривая мозоли. — Но, надеюсь, мы привыкнем.

— У меня пересохло во рту, — пожаловалась сестра. — Можно здесь где-нибудь попить?

— Я знаю, что где-то милях в трех отсюда есть источник. Когда дойдем до него, устроим привал и поедим сэндвичей.

— И ноги вымоем?

Дэниэл засмеялся.

— И это тоже. — Он поднялся на ноги. — Ну, давай, вставай, надо идти.

Взгляд Молли Энн упал на его ноги.

— Ты что, ботинки одевать не будешь? — спросила она.

— Надо беречь обувь, — сказал Дэниэл. — А то мы износим ее еще не дойдя до города.

— Это верно, — Молли Энн улыбнулась.

Закинув ботинки за спину, они стали спускаться с холма. Несколько минут они шли молча, затем Молли Энн заговорила:

— Дэниэл.

— Что?

— Ты думаешь, мистер Фитч сказал папе правду?

— Думаю, да.

— Но ты его недолюбливаешь, верно?

Дэниэл промолчал.

— Конечно, — продолжала Молли Энн, — если он найдет нам работу, это не будет иметь никакого значения.

— Да, наверное, — задумчиво ответил Дэниэл.

— Дэниэл, — каким-то странным голосом произнесла сестра. — Дэниэл, мне нехорошо.

Дэниэл взглянул на Молли Энн. Она побледнела, и на лбу у нее выступили капли пота. Сняв шляпу, Дэниэл надел ее ей на голову. Длинные каштановые волосы сестры показались ему раскаленными.

— У тебя солнечный удар, — произнес он. — Тебе надо отдохнуть.

Молли Энн посмотрела на него отсутствующим взглядом. Взяв ее сестру руку, Дэниэл отвел ее в тень и бережно уложил под деревом.

— Полежи пока, — сказал он.

— Надо идти. — Молли Энн слабо покачала головой. — Иначе мы вообще никуда не доберемся.

— Лежи, — неожиданно жестко сказал Дэниэл. — Мы тем более не дойдем, если ты не оправишься. Оставайся здесь, а я схожу за водой.

— Хорошо, Дэниэл. — Молли Энн покорно опустила голову на землю.

Дэниэл быстро открыл сумку и, достав из-под одежды оловянную кружку, стал быстро спускаться с холма, направляясь к стоявшей неподалеку небольшой рощице. Опыт говорил ему, что там, где много деревьев, обязательно должна быть вода. Дойдя до рощицы, он нагнулся и приложил ладонь к земле. Земля была влажной.

Опустившись на колени, Дэниэл провел руками вокруг себя, стараясь определить, где протекает вода. Ощутив пальцами влагу, он стал лихорадочно разгребать землю. Вода появилась на глубине одного фута. Заметив ее, Дэниэл быстро сделал на дне ямки круглое углубление и, разбросав по сторонам отрытую землю, поставил туда кулак и налег на него всем телом. Вода начала скапливаться в углублении. Дэниэл продолжал нажимать до тех пор, пока рука не ушла в землю по запястье, а вода не начала течь со всех сторон. Поняв, что воды может набраться достаточно, он молниеносно выдернул из углубления руку и поставил на ее место кружку. Когда кружка наполнилась водой, Дэниэл осторожно вытащил ее из земли и, стараясь не расплескать ни капли, пошел обратно к сестре. Молли Энн лежала там, где он ее оставил. Ее глаза были все еще закрыты, но мертвенная бледность уже начала исчезать с лица. Заслышав шаги брата, она открыла глаза и попыталась приподняться на локтях.

— Лежи, лежи, — сказал Дэниэл, опускаясь рядом с сестрой на колени. Вынув из сумки носовой платок, он смочил его водой из кружки и аккуратно вытер ей лицо.

— Как хорошо, — прошептала Молли Энн.

Дэниэл выжал платок и, вновь опустив его в кружку, провел им по запекшимся губам Молли Энн. Она жадно ловила каждую каплю влаги.

— Ну, как? — спросил он. — Лучше?

Молли Энн кивнула.

— Мне так хочется пить, — сказала она. — Ты не принес воды?

— Немного. — Дэниэл взял сестру подмышки и прислонил к дереву. Затем он взял чашку и поднес к ее губам. — Так что смотри, здесь только на глоток.

Молли Энн припала губами к кружке. Напившись, она вздохнула и посмотрела на брата.

— Честно говоря, я даже не понимаю, что со мной произошло, — сказала она.

— Тебе надо было надеть шляпу, — ответил Дэниэл. — Солнце ужасно печет.

— Можно еще немножко посидеть? — спросила Молли Энн. — Сейчас я совсем приду в себя, и мы двинемся дальше.

— Не спеши, — сказал Дэниэл. — Фитч никуда не денется.

Молли Энн вновь растянулась на земле и закрыла глаза, через минуту она уже крепко спала. Дэниэл снова вытер ей лицо платком и, отойдя в сторону, посмотрел сначала на солнце, а затем на уходившую вдаль раскаленную дорогу. Ничего страшного, если Молли Энн немного поспит, думал он. Сейчас, наверное, что-то около двенадцати. Лучше всего отдохнуть и снова тронуться в путь в два часа, когда солнце скроется за холмами, и дорога начнет остывать. Медленно опустившись на землю, Дэниэл положил голову на руки, закрыл глаза и провалился в глубокий сон.

Дэниэл проснулся от пения какой-то птицы, сидевшей на ветке прямо над его головой. Взглянув сквозь листву на голубое небо, он приподнялся на локтях, а затем сел, прислонившись спиной к дереву. Напуганная этим движением птица улетела.

Дэниэл посмотрел на сестру. Она также лежала под деревом, но уже не спала.

— Ну, как? — спросил он.

— Сейчас лучше.

— Тогда можно идти. — Дэниэл стал подниматься на ноги.

Молли Энн села.

— Со мной такого еще никогда не случалось, — сказала она.

— Но ты никогда не ходила целыми часами по солнцу без шляпы, — Дэниэл улыбнулся.

— Кажется, да, — Молли Энн встала и посмотрела на брата. — Ну, что, я готова.

Дэниэл кивнул и начал застегивать рубашку.

— Когда дойдем до ручья, напьемся, — сказал он и, взвалив на плечо свою сумку и сумку Молли Энн, зашагал к дороге.

Молли Энн сняла с головы шляпу и протянула Дэниэлу.

— Нет, пусть остается у тебя, — сказал тот. — Мне в ней жарко.

Через полчаса они дошли до источника и, завидев воду, радостно устремились к ней.

— Хорошо! — сказал Дэниэл, вдоволь напившись и вытирая рукавом мокрое лицо.

— Сладкая, как сахар, — с улыбкой согласилась Молли Энн.

— Пора идти, — Дэниэл встал и посмотрел на сестру.

— Пошли.

Выйдя из рощицы, где бил источник, и вернувшись на дорогу, они неожиданно увидели прямо перед собой фургон, внезапно появившийся из-за закрытого деревьями поворота. Дэниэл сошел на обочину, уступая дорогу. Молли Энн встала за ним. Мул, запряженный в фургон, едва передвигал ноги, и повозка ехала крайне медленно. Возница, высокий молодой человек в закрывавшей пол-лица широкополой шляпе, которому, по-видимому, тоже порядком надоело тащиться куда-то по жаре, натянул вожжи и громко крикнул, обращаясь к мулу:

— Ну, ты, давай быстрее!

Мул не обратил на понукание никакого внимания и продолжал плестись в прежнем ритме.

— Негодяй, — добродушно проворчал возница и, увидев на обочине Дэниэла и Молли Энн, притормозил и весело крикнул: — Ну что, ребята, в город едем?

Дэниэл почувствовал, как рука Молли Энн сжимает его плечо.

— Дэниэл, — раздался позади него ее голос. — Папа сказал, чтобы мы шли пешком.

Резким движением Дэниэл стряхнул с себя руку сестры. Неужели она не понимает, что пешком до Фитчвилля не добраться? Он повернулся к вознице:

— Да, мистер, конечно, — ответил он.

Глава 5

Джимми Симпсон, белокурый, голубоглазый, вечно улыбавшийся молодой человек лет двадцати, за всю свою жизнь никогда не работал, да, не очень-то в этом и нуждался. Чтобы раздобыть деньги, у него было множество иных способов, например, игра в карты с шахтерами, горожанами или горцами, торговля виски. Сегодня день выдался нелегким. С самого утра Джимми объезжал фермеров и арендаторов, скупая самодельные виски и настойку, но, поскольку днем раньше по этим местам проехал Фитч, почти ничего уже не оставалось. Лишь назначив двойную цену, он смог что-то купить. Только с кукурузой получилось неплохо — за небольшую цену ему отдали хороший товар, приберегавшийся фермерами для себя.

Остановив мула, Джимми молча наблюдал за тем, как встреченный на дороге парень сложил сумки в его фургон, помог залезть девушке и, наконец, поднялся сам. Когда они уселись, Джимми сдвинул шляпу на затылок, убирал со лба длинные белокурые волосы и представился.

Лицо парня посерьезнело.

— Очень приятно, — сказал он более густым, чем ожидал Джимми, голосом. — Меня зовут Дэниэл Бун Хаггинс, а это моя сестра Молли Энн.

— Очень приятно, — ответил Джимми, пристально глядя на девушку. Судя по части лица, не закрытой широкополой, явно принадлежавшей брату, шляпой, она была очень хорошенькой. — И сколько вы так прошагали?

— Миль пятнадцать, — ответил Дэниэл. — Мы вышли утром, но в жару очень трудно идти.

— А куда вы путь держите?

— В Фитчвилль.

Джимми снова улыбнулся.

— И я туда же. Вы просто так, или с какой-то целью?

— Работать.

— Вас куда-то взяли?

— Пока нет. Но мистер Фитч сказал отцу, что поговорит насчет нас.

— Насчет вас обоих?

— Да.

Джимми замолчал, поражаясь в душе, насколько старый негодяй Фитч сумел прибрать к рукам всю округу. Ничто не могло ускользнуть от его цепких лап, даже люди. И не было никакого способа избавиться от мерзавца, сидевшего в городе, названном в честь его прапрадеда, и нагло распоряжавшегося всем и вся.

Дэниэл посмотрел в глубь фургона. Под старыми мешками для сахара виднелись хорошо знакомые бутыли. Он отвернулся. Теперь они уже не имели к нему никакого отношения.

Джимми взглянул на девушку. Она сидела с закрытыми глазами, прислонившись к брату и слегка покачиваясь в такт движению повозки. Казалось, она задремала.

— Если твоя сестра устала, — сказал Джимми, — мы можем устроить в фургоне место, чтобы она легла.

Молли Энн открыла глаза и выпрямилась.

— Не стоит беспокоиться обо мне.

— Никто и не беспокоится. Но для такой прекрасной девушки… — Джимми полез в повозку и стал сдвигать бутыли в сторону. Сделав из хлопчатобумажных мешков подобие матраса, он соорудил над импровизированным ложем небольшой навес, чтобы защитить Молли Энн от солнца.

— По-моему, сойдет. Во всяком случае, я сам так спал сегодня ночью и, как видите, жив. — Он протянул Молли Энн руку, чтобы помочь ей перелезть через сиденье.

Она вопросительно посмотрела на брата и, опираясь на руку Джимми, медленно перешагнула через сиденье. Поставив одну ногу в кузов, она заглянула Джимми в лицо.

— Вы очень добры, мистер Симпсон.

— Просто Джимми. Меня все так называют.

— Джимми, — повторила Молли Энн.

Он вдруг обнаружил, что все еще держит руку девушки, и поспешно отпустил ее.

— Пожалуйста, — застенчиво сказал он. — Располагайтесь.

Сердце Молли Энн забилось, кровь начала приливать к лицу. Ей не хотелось говорить, так как она еще не оправилась от солнечного удара и боялась, что скажет что-нибудь не то. Поэтому она только кивнула головой.

Снова усевшись на сиденье, Джимми взял в руки вожжи и через плечо бросил взгляд на Молли Энн. Увидев, что она уже улеглась, он ударил мула вожжами и тихо, чтобы не побеспокоить девушку, произнес:

— Ну, негодяй, пошел!

Молли Энн открыла глаза. Было темно, жара спала. Посмотрев вокруг, она обнаружила, что лежит под грубым одеялом и, откинув его, вздохнула полной грудью. Она чувствовала себя значительно лучше.

Повернувшись, девушка посмотрела на брата и Джимми. Они по-прежнему сидели к ней спиной, и их силуэты четко вырисовывались на фоне неба. Интересно, подумала она, сколько времени я могла проспать?

Джимми тряхнул вожжами. Еще раз взглянув на него, Молли Энн почувствовала, что снова начинает краснеть. Он ей нравился.

— Проснулась? — спросил Дэниэл.

— Да.

— Хочешь перелезть сюда? — обернулся к ней Джимми.

Он остановил мула и подал ей руку. Молли Энн оперлась на нее, и ее сердце тревожно забилось.

— Сколько нам еще ехать?

— Часа дна. Я не могу заставить этого негодяя двигаться быстрее, он самый ленивый мул во всей округе.

— Мы опоздаем, — с тревогой сказала она брату. — Вдруг Фитч уже закрыл лавку?

Зайдем к нему завтра, — спокойно ответил Дэниэл.

— А ночевать где будете? — поинтересовался Джимми. — У родственников?

— У нас там никого нет, — ответил Дэниэл.

— Я могу вас приютить, — предложил Джимми. — У меня есть знакомая, вдова Кэрролл. Она держит в Фитчвилле постоялый двор.

Дэниэл и Молли Энн переглянулись.

— Нет, платить вам ничего не придется, — поспешил успокоить их Джимми. — Вы у меня в гостях.

— Мы можем заплатить, — сказал Дэниэл. — У нас есть деньги, и единственное, чего мы хотим, — это побыстрее начать работать.

— А где вы собираетесь работать? На фабрике?

— Честно говоря, мы еще сами не знаем, — ответил Дэниэл. — Фитч сказал, чтобы мы пришли к нему, а остальное он возьмет на себя.

— Значит, Фитч не сказал, чем вы будете заниматься?

— Нет. Он только сказал, что мы будем неплохо зарабатывать. Четыре или целых пять долларов в неделю.

— Язык у этого Фитча без костей, — Джимми грустно улыбнулся.

— Вы думаете, никакой работы нам не дадут? — В голосе Молли Энн опять появилась тревога.

— Нет, я этого не говорил, — ответил Джимми. — Работа есть, но, если они будут платить семь центов в час, как сейчас платят, то вам придется работать двенадцать часов в день, чтобы получать такие деньги.

— Мы от работы не бежим, — сказала Молли Энн.

— А ты когда-нибудь работала на фабрике? — Джимми посмотрел на нее.

— Нет.

— Целый день стоишь на ногах и меняешь в машине катушки. Под конец впечатление такое, что весь распадаешься на куски. Это, вообще говоря, нелегко.

— Ничего, — произнесла девушка. — Если будут хорошо платить, мы и это вытерпим.

— Хорошо платить? — Джимми разразился смехом. — И это вы называете «хорошо платить»? Почему, вы думаете, они нанимают таких, как вы? Да потому, что ребенку можно платить семь центов в час, в то время как взрослый рабочий потребует пятнадцать. Они зарабатывают и на этом.

— Это не наше дело, — сказал Дэниэл. — Мы должны честно работать.

Джимми хотел посмеяться и над этой фразой, но что-то в интонации Дэниэла удержало его. Он вдруг понял, что перед ним не просто деревенский мальчик, которым можно вертеть как угодно. В голосе Дэниэла чувствовалась взрослость, делавшая его значительно старше. Подумав, Джимми произнес:

— Да, каждый делает то, что ему полагается делать.

В глубине души он понимал, что это не так. В Фитчвилле, во всяком случае, никто так не жил. Все жители городка напоминали марионеток, танцующих по воле хозяина.

До города они добрались только к семи часам. Проехав по Главной улице, повозка остановилась у лавки Фитча. Двери были заперты, свет не горел.

Несколько минут прошли в молчании.

— Мне очень жаль, — извиняющимся тоном сказал Джимми. — Если бы мул был нормальный, мы приехали бы на час раньше.

— Вы здесь ни при чем, — ответил Дэниэл, глядя на сестру. — Нам, наверное, надо возвращаться домой.

— В этом нет никакого смысла, — быстро произнес Джимми. — Поехали к вдове Кэрролл. Там вам дадут и ужин, и ночлег, а завтра утром пойдете к Фитчу.

— Нам не хотелось бы никого вводить в расходы, — твердо сказал Дэниэл. — Мы и так уже вам обязаны.

— Да не введете вы никого в расходы, — ответил Джимми. — Вдова даст вам комнату.

Вдова Кэрролл была угловатой женщиной с резкими чертами лица и еще более резким языком, с помощью которого она держала в страхе своих постояльцев — здоровенных грубых мужчин со всех концов света, работавших на шахтах и фабриках. Выходцы из Центральной Европы жили у нее вместе с тонкогубыми молчаливыми горцами, для которых Фитчвилль был таким же чужим, как и для европейцев. Всю эту разношерстную, многоязыкую публику вдова держала в ежовых рукавицах. Жизнь постоялого двора регламентировалась жесткими правилами, от которых вдова никогда не отступала: никаких драк, никаких женщин, никаких выпивок. Ей было абсолютно безразлично, что делали постояльцы, выходя за порог, но, если кто-нибудь из них подходил к столу с грязными руками или лицом, он мог даже не надеяться получить еду. Постояльцы относились к вдове с почти суеверным страхом и переходили на шепот при ее появлении. Каким бы ужасным ни казался постоялый двор, никому из них не хотелось очутиться на улице. Еда тоже не была королевской, но лучше нигде в округе не готовили.

— Ужин? — набросилась вдова на Джимми, когда он вместе с Дэниэлом и Молли Энн вошел в столовую. — Какой ужин? Вы опоздали. Разве ты не знаешь, что у нас ужин в полседьмого?

— Виноват мой проклятый мул, — Джимми пустил в ход все свое обаяние. — Я не мог заставить его двигаться быстрее. А потом я увидел на дороге этих ребят и подвез их до города. Можно было оставить их на полпути в такую жару?

Вдова пристально посмотрела на Дэниэла и Молли Энн, и они съежились под ее строгим взглядом.

— Им нужно к мистеру Фитчу, чтобы устроиться на работу, — стал объяснять Джимми. — Но мы приехали слишком поздно, лавка уже закрылась.

— Девушку я размещать не буду, — оборвала его вдова Кэрролл. — Никаких женщин. Таковы правила.

Дэниэл взял сестру за руку.

— Пойдем, Молли Энн, — сказал он и добавил, обращаясь к Джимми. — Мы не хотим причинять вам беспокойство, мистер Симпсон. Спасибо за все, что вы для нас сделали.

Голос Дэниэла неожиданно показался вдове знакомым. Так когда-то говорил ее покойник-муж, тоже проведший молодость в горах. И его голос был таким же сильным и полным гордости. Но потом, когда его легкие были испорчены угольной пылью, а печень виски, он умер мучительной смертью, лежа в кровати и отхаркивая черную кровь на белоснежные простыни.

— Я, действительно, ничего не могу сделать, — сказала она. — Осталась только одна свободная комната.

— Ничего, мэм, — спокойно ответил Дэниэл. — Мы с сестрой всю жизнь спали в одной комнате вместе с остальными детьми.

— Не знаю, где вы там спали, — отрезала вдова, — но в этом доме мужчина никогда не будет ночевать в одной комнате с женщиной, кем бы она ему ни приходилась.

— Если вы позволите, Молли Энн ляжет в комнате, а я буду спать на крыльце.

— Он может переночевать в моей комнате, — предложил Джимми.

Вдова задумалась. Дэниэл и Молли Энн производили впечатление воспитанных детей из хорошей семьи.

— Ладно, — решила она. — Будь по-вашему. Но из еды осталось только немного хлеба, да холодная свинина.

— Этого хватит для нас с избытком, мэм, — ответил Дэниэл.

— Тогда с каждого по десять центов, — сказала она и, поколебавшись, добавила:

— Но это с завтраком, который будет в пол-шестого.

— Спасибо, мэм, — Дэниэл вытащил деньги и протянул вдове два никелевых пятицентовика и один дайм. — Мы вам очень признательны.

Вдова кивнула и повернулась к Молли Энн.

— Пойдемте, мисс, я покажу вам вашу комнату.

Молли Энн лежала на кровати в маленькой темной комнате и прислушивалась. Все вокруг вызывало у нее уважение. Первый раз в жизни она спала одна, без братьев и сестер, к которым за долгие годы успела привыкнуть. Интересно, подумала она, как там сейчас дома? Наверное, братья с сестрами скучают без нее. Она почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

Стук в дверь вывел Молли Энн из задумчивости. Выскользнув из-под одеяла, она подошла к двери.

— Кто там? — тихо спросила она.

— С тобой все в порядке? — послышался из-за двери голос брата.

— Да.

Дэниэл помолчал.

— Тогда… спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Услышав, удаляющиеся шаги Дэниэла, девушка снова легла в постель и вернулась к размышлениям. Всего за один день произошли такие изменения! Изменилось буквально все. Например, Дэниэл. Еще вчера он был ее младшим братом, а сегодня предстал перед ней в совершенно ином свете. Молли Энн увидела в нем силу, которую прежде никогда не замечала. В считанные часы Дэниэл превратился из мальчика в мужчину.

Молли Энн овладело приятное чувство безопасности. Плакать от одиночества больше не хотелось, и через несколько минут она уже крепко спала.

Глава 6

В шесть часов утра Дэниэл и Молли Энн стояли на Главной улице перед лавкой Фитча, ожидая, когда она откроется. Через несколько минут дверь лавки распахнулась и на пороге появился пожилой негр с метлой. С интересом посмотрев на них, но ничего не сказав, он стал подметать дощатый настил перед лавкой. Подойдя к двери, Дэниэл заглянул внутрь.

— Никого еще нет, — сказал негр. — Если вы хотите что-то купить, мистер Харри будет здесь с минуты на минуту.

— Мы хотели бы поговорить с мистером Фитчем, — произнес Дэниэл.

— Он обычно раньше восьми не приходит.

— Тогда мы подождем. — Дэниэл вернулся к сестре, и они присели на небольшую скамейку, стоявшую перед одним из окон.

Вскоре какой-то невысокий и, судя по внешности, нервный человек в ослепительно чистом пиджаке, с накрахмаленными воротничком и галстуком почти подбежал к лавке.

— Кто-нибудь уже был, Джексон? — несколько высокомерно спросил он, обращаясь к негру.

— Нет, мистер Харри. — Негр отступил на шаг, давая ему дорогу. — Никого пока не было.

Харри взглянул на Дэниэла и Молли Энн.

— А им что здесь надо?

— Они ждут мистера Фитча.

— На работу пришли устраиваться?

— Да, сэр, — вежливо ответил Дэниэл, поднимаясь со скамейки.

— Тогда марш отсюда, — резко сказал Харри. — Эта скамейка для покупателей.

— Извините, сэр, — начал юноша, но Харри уже скрылся за дверью. Дэниэл обернулся к сестре, не зная, что сказать.

— На той стороне лавки есть еще одна скамейка, — сказал негр. — С нее вас никто не сгонит.

— Спасибо.

Город постепенно просыпался. Открывались магазины, на улицу выходили люди, все больше становилось повозок. После семи жизнь в городе уже кипела вовсю.

Брат и сестра с большим интересом наблюдали за прохожими, которые не обращали на них никакого внимания. Мужчины шли на работу, женщины за покупками, дети просто бегали, играя или гоняя птиц. Все казались очень занятыми.

— Сколько нам еще ждать? — спросила Молли Энн.

Дэниэл прищурился и взглянул на солнце.

— Может быть, полчаса.

— Ты видел утром мистера Симпсона?

— Он еще спал, когда я уходил.

— Он не пошел на завтрак?

— Перед сном он сказал мне, что никогда не завтракает. А завтрак, кстати, был действительно неплохим: яйца, овсянка, кукурузный хлеб, масло, и, наконец, настоящий кофе! Не понимаю, почему он отказывается от такого замечательного угощения.

— Я хотела поблагодарить его за все, что он для нас сделал, — произнесла Молли Энн.

— Не беспокойся, я уже поблагодарил его от нашего имени.

— Он такой хороший… — тихо сказала Молли Энн.

— Мне кажется, ты на него глаз положила, — немного насмешливо произнес брат.

— Не валяй дурака. Стоит девушке сказать про кого-то, что он неплохой парень, и про нее уже говорят невесть что.

Дэниэл снова улыбнулся. Конечно, он мог бы сказать, как вчера Джимми весь вечер расспрашивал его о сестре, но боялся, что после этого она совсем потеряет голову.

Из-за угла показался старый негр.

— Пришел мистер Фитч. Вы все еще хотите поговорить с ним?

Вслед за негром Дэниэл и Молли Энн вошли в лавку. После залитой солнцем улицы они сначала почти ничего не различали, но, когда глаза немного привыкли к темноте, они увидели ряды покрытых мешками бочек и множество полок с разными товарами. Пройдя вдоль длинной стойки мимо стоявшего за ней Харри, они остановились возле двери небольшой застекленной комнатки.

— Здесь, — сказал негр и пошел обратно. Дэниэл вежливо постучал, и они они вошли в комнату.

Мистер Фитч в огромной широкополой шляпе сидел за конторкой и, по всей вероятности, не узнал их.

— Что вам, ребята? — хрипловато спросил он.

— Нас послал отец, — сказал Дэниэл. — Он сказал, вы подыщете нам работу.

— Отец? Какой отец?

— Хаггинс. Джеб Хаггинс.

Толстяка словно подменили.

— Ах, так вы дети Хаггинса, — радостно сказал он. — В такой красивой одежде я вас не узнал. Конечно, помню. Именно так я вашему папе и сказал. Ты, насколько я понимаю, Дэниэл. — Тот кивнул. — А ты, значит, Молли Энн, — Фитч повернулся к девушке.

— Да, мистер Фитч, — с улыбкой ответила она.

— Ваша мама приготовила тогда чудесную тушеную зайчатину. Я, наверное, никогда не забуду этого вкуса.

Фитч вновь склонился над конторкой и начал перебирать какие-то бумаги.

— Сейчас, сейчас. Ну, конечно, вот они. — Он протянул Дэниэлу несколько листков. — Теперь надо, чтобы твой отец это подписал, и мы найдем тебе работу.

Дэниэл удивленно посмотрел на него.

— Отец не говорил, что надо что-то подписывать.

— Что-то всегда надо подписывать, — ответил Фитч. — Сейчас вы считаетесь несовершеннолетними, и до двадцати одного года за вас везде должны расписываться родители.

— Но, мистер Фитч, — запротестовал Дэниэл. — От нас до Фитчвилля больше тридцати миль. Родители смогут что-то подписать не раньше, чем через два дня.

— Ничего не поделаешь. Закон есть закон.

Дэниэл почувствовал, как в нем поднимается волна ярости.

— Почему же вы раньше ничего не сказали? — еле сдерживая себя, спросил он.

Подняв глаза от конторки, Фитч посмотрел на него. Да, парень с характером, пронеслось в его голове. Волком смотрит. Нет, такого нельзя посылать ни на фабрику, ни на стекольный завод. В Графтон, на шахты, вот куда его надо определить. Это, кстати, в двадцати милях к югу отсюда, и особенно докучать он не будет.

— Наверное, я забыл. — Фитч глубоко вздохнул. — Виноват. Но мы исправим эту ошибку. Сейчас устрою вас на работу без всяких бумаг, а потом сам поговорю с вашими родителями.

Дэниэл с облегчением кивнул.

— А ты подрос, сынок, — несколько более дружелюбно сказал Фитч.

— Думаю, сейчас во мне пять футов десять дюймов. Отец говорит, я очень рано вырос.

— Да, ты подрос, — задумчиво повторил Фитч. — Теперь на стекольный завод тебя вряд ли возьмут, они ищут ребят пониже, потому что там надо все время пролезать под трубами. Скажи, а как ты насчет приемной площадки? Пойдешь?

— Что это такое? — спросил Дэниэл.

— Это на шахте, — ответил Фитч. — Сначала будешь собирать уголь, потом начнешь работать в шахте.

— Согласен.

— Прекрасно, — сказал Фитч. — Сейчас возле Графтона как раз открывают новую шахту. Я дам тебе записку к директору, и ты пойдешь прямо туда.

— В Графтон? Но это же в двадцати милях отсюда!

Фитч пристально посмотрел на Дэниэла.

— Ты пришел сюда искать работу, парень?

Дэниэл кивнул.

— Если твой отец доверился мне, почему ты мне не веришь? Я, действительно, стараюсь найти для тебя что-нибудь получше.

— Но я с сестрой. Неужели мы не можем остаться вместе?

— Можете, конечно. Но тогда ищите себе работу где-нибудь еще. Кроме Графтона ничего больше предложить не могу.

— Даже не знаю, как быть, — неуверенно произнес Дэниэл.

— Не волнуйся, Дэниэл, — быстро сказала Молли Энн. — Все будет хорошо. Я здесь не пропаду.

— Я присмотрю за ней, — вмешался Фитч. — Жена поможет ей с жильем.

Дэниэл посмотрел сначала на Фитча, потом на сестру. Предложение Фитча было ему не по душе, но и выбирать тоже не приходилось. Отец послал его работать, он не мог просто так вернуться, сказав, что ему не понравилось. Кроме того, за Молли Энн мог присмотреть Джимми. Он вызывал доверие. Джимми, судя по всему, был честным человеком, совсем не таким, как Фитч.

— Хорошо, — неохотно произнес он.

— Ну, вот и прекрасно. — Фитч поднялся с места. — Подождите в коридоре, сейчас я кое-что напишу. Кстати, Дэниэл, сегодня после обеда в Графтон поедет бричка. Если хочешь, я скажу кучеру.

— Спасибо.

Брат и сестра вышли.

— Он мне не нравится, — сказал Дэниэл. — Что-то здесь не так.

— Ты очень быстро взрослеешь, но не забывай, что я взрослею тоже.

На постоялый двор Дэниэл и Молли Энн вернулись в начале одиннадцатого. Дверь им открыла сама вдова.

— Извините, миссис Кэрролл, — сказал Дэниэл. — Вы не могли бы сказать, где мистер Симпсон?

— На заднем дворе, возится с мулом. Вы сегодня останетесь на ночь?

— Нет, мэм. После обеда я уезжаю в Графтон.

— А твоя сестра?

— Она остается. Ей нашли работу на фабрике.

— Тогда она здесь не останется, — резко сказала вдова. — Еще на одну ночь можно было сделать исключение, но вообще этот постоялый двор не для девушек. Рано или поздно с ними всегда что-то происходит, хлопот потом не оберешься.

— Большое спасибо за гостеприимство, мэм, — спокойно произнес Дэниэл. — Конечно, мы не собираемся причинять вам хлопоты. Сейчас мы уйдем.

— Подождите, — вдруг смущенно сказала вдова. — Если она…

— Нет, нет, спасибо, мэм. Все в порядке.

Проводив Молли Энн и Дэниэла взглядом, вдова вернулась к уборке гостиной. Ребята не шли у нее из головы. Конечно, думала она, с одной стороны, все было правильно. Рано или поздно постояльцы начали бы волочиться за девушкой, и кто знает, чем бы все это закончилось. С другой стороны… Молли Энн была совсем не такой, как обычные работницы. Она производила впечатление воспитанной девушки из хорошей семьи. Может быть, выгонять ее и так разговаривать не стоило. Язык всегда был для вдовы Кэрролл причиной неприятностей. Яростно стиснув губы, она стала подметать пол.

Джимми, как и сказала вдова Кэрролл, действительно был на заднем дворе, но не возился с мулом, а разливал по бутылкам виски. С большим кувшином в одной руке и воронкой в другой он стоял перед длинной, заставленной бутылками скамейкой. Отработанными движениями он вставлял воронку в горлышко бутылки, опрокидывал кувшин и ждал, пока наберется виски. Потом переходил к следующей бутылке.

Дэниэл с восхищением смотрел на него. Раньше ему никогда не доводилось видеть, как напитки разливают по бутылкам, но особенно его поразило то, что прозрачная, искрившаяся на солнце жидкость становилась после светло-коричневой. Закончив с одним кувшином, Джимми пошел за другим.

— Мистер Симпсон, — позвал Дэниэл.

Джимми обернулся.

— А, это вы, — он с улыбкой опустил кувшин. — Ну, как, все нормально?

— В общем, да, — Дэниэл кивнул на скамейку. — Мы не хотели вас отвлекать…

— Бросьте, — весело ответил Джимми. — Люди ждали виски «Симпсон» много дней и ночей, подождут еще несколько минут.

— А это виски? — ошеломленно спросил Дэниэл.

— Конечно. Этим я и живу. Несколько капель сарсапарильи — и не отличишь от магазинного. Так, кстати, и продать можно подороже.

— Извините, — нерешительно произнес Дэниэл. — Могу я задать вам один вопрос?

— Пожалуйста, — быстро ответил Джимми. — Попробую ответить.

— Мистер Фитч сказал, что я слишком высок, чтобы работать на стекольном заводе, поэтому он отправит меня на шахту в Графтон.

— А Молли Энн?

— Она будет работать здесь, на фабрике, — Дэниэл взглянул на сестру. — Сначала мы думали, все будет по-другому. Мы хотели остаться вместе, но мистер Фитч сказал, что присмотрит за ней сам. — Дэниэл остановился, не зная, что сказать дальше.

Джимми тоже повернулся к Молли Энн.

— Ну, а ты что думаешь? — спросил он.

Девушка потупилась и ничего не ответила. Ее лицо залилось краской.

— Мне кажется, вам не очень нравится этот мистер Фитч.

— Да, особой любви я к нему не испытываю, — признался Дэниэл. — Думаю, было бы лучше, чтобы за Молли Энн присмотрели вы, а не он.

— Понимаю. — Джимми кивнул. — А что ты думаешь об этом, Молли Энн?

— Если бы вы оказали мне такую любезность, я была бы очень счастлива, — тихо ответила девушка, по-прежнему не поднимая головы.

Джимми улыбнулся.

— Тогда я с радостью помогу вам, чем смогу. Прежде всего, насколько я понимаю, надо найти ей жилье. У меня есть кое-какие друзья, очень приличная семья. Их старшая дочь сейчас вышла замуж, ее комната освободилась, и они ищут, кому бы ее сдать. Пошли, я вас познакомлю. — Положив воронку на скамейку, Джимми двинулся к воротам.

— А как же виски? — спросил Дэниэл, взглянув на скамейку.

— Пусть постоит. Выдержка больше будет.

Глава 7

Дэниэла разбудил донесшийся со стороны шахт свисток, возвещавший о начале новой смены. Он заворочался на узкой кровати и открыл глаза. Трое других парней, его соседи по комнате, все еще лежали под одеялами.

Тихо выбравшись из кровати, Дэниэл пошел умываться. Заткнув ванну затычкой, он взял стоявший рядом огромный кувшин и стал медленно наливать туда воду. Несколько ледяных капель упало ему на лицо, прогнав остатки сна. Он выпрямился и посмотрел в старое, растрескавшееся зеркало, висевшее над ванной. За время жизни в городе его лицо сильно изменилось, загар сошел, и белая, похожая на бумагу кожа обтягивала заострившиеся скулы, под глазами образовались черные круги, напоминавшие куски антрацита, с которыми он работал каждый день.

Дэниэл потер ладонями щеки и, внимательно вглядевшись в свое отражение, понял, что на лице пробивается щетина. Он и раньше чувствовал какую-то тяжесть под подбородком, но не знал, были ли это первые ростки будущей бороды или же утолщение кожи от скопления антрацитной пыли. Обмакнув пальцы в банку с растворителем, Дэниэл провел ими по лицу. Грязь исчезла вместе с водой, но, вытерев лицо полотенцем, он не заметил никаких изменений. Угольная пыль въедалась в кожу и избавиться от нее было совершенно невозможно.

Причесавшись, он начал одеваться. Голубая рубашка и сапоги тоже пропитались пылью, стали жесткими, как доспехи средневекового рыцаря. Достав из-под кровати каску, в которой он обычно спускался в шахту, Дэниэл проверил лампу. Пространство перед ним озарилось слабым светом. Он поднял с пола банку с маслом, поднес ее к свету. Все в порядке, масла должно было хватить на весь день. Закончив приготовления, Дэниэл направился к выходу. У самой двери он остановился взглянуть на своих соседей. Они тоже работали на шахте, разбивали куски уже добытого угля, поэтому их смена начиналась позже, в семь часов утра.

Закрыв за собой дверь, Дэниэл стал спускаться по узкой лестнице, направляясь на кухню. Повариха с раскрасневшимся от постоянной жары лицом приветливо взглянула на него.

— Доброе утро, мистер Дэниэл.

— Доброе утро, Керри.

— Вам как обычно, мистер Дэниэл?

— Да, пожалуйста. И не забудьте…

Повариха улыбнулась.

— Знаю, знаю, яичницу с солью и перцем.

Дэниэл сел за стол, налил себе кофе, добавив сливок и сахара.

— У меня есть немного сала, если хотите, могу пожарить его с яичницей.

— Спасибо, Керри. Я чувствовал, что вы захотите меня угостить. — Намазав хлеб маслом, он откусил большой кусок. — Скажу вам честно, Керри, вы и моя мать делаете лучший хлеб в Западной Виргинии.

— Пожалуйста, мистер Дэниэл. — Керри улыбнулась и поставила перед ним дымящуюся сковородку. — Подождите, — поспешно добавила она, заметив, что Дэниэл потянулся за солонкой. — Я уже посолила.

— Великолепно, — сказал Дэниэл, попробовав яичницу.

Довольная Керри повернулась к плите и принесла ему чугунок с обедом.

— Я положила вам еще одно яблоко и апельсин. Вы едите слишком мало фруктов.

— Спасибо, Керри. — Взяв чугунок, Дэниэл направился к двери.

— Осторожнее, мистер Дэниэл. Старайтесь держаться подальше от динамита.

— Не беспокойтесь.

На шахте он был подрывником: подкладывал взрывчатку, а затем зажигал бикфордов шнур, что приносило ему дополнительный доллар в неделю. Он очень дорожил своей работой, поскольку получал уже семь долларов, то есть почти столько же, сколько взрослый рабочий.

Пройдя по размытым грязным улицам мимо темно-серых от угольной пыли домов, Дэниэл свернул в переулок, переходивший в дорогу, ведшую к шахте. На улице было уже много людей, спешащих на работу или возвращавшихся с нее. Многие из них на постоялых дворах, служивших им пристанищем, занимали кровати, только что освобожденные теми, кто в этот час отправлялся на работу. Персональная кровать считалась среди шахтеров роскошью, поэтому многие постоялые дворы работали в две смены. По воскресеньям, когда шахты были закрыты, рабочие всех смен оставались дома, и между ними часто вспыхивали ссоры, даже драки за право несколько часов спокойно отдохнуть. Согласно регламенту, висевшему едва ли не в каждом постоялом дворе, пересменка должна была происходить и по воскресеньям, но смертельно уставшие и взвинченные люди отказывались соблюдать еще и эти правила. Дэниэл всегда считал, что ему повезло, что он попал в одну комнату с ребятами своего возраста. Взрослые рабочие обычно не терпели посторонних.

Показался вход в шахту. Как обычно, Дэниэл пришел на работу раньше всех. Присев на деревянный ящик, он ждал остальных, посматривая на рабочих, выходивших из шахты. Покрытые угольной пылью, в одежде, еще более грязной, чем рубашка Дэниэла, они медленно поднимались на поверхность, щурясь от яркого света, и напоминали огромных ночных птиц, случайно попавших под лучи солнца. Многие из них с трудом распрямляли спины, согнутые долгими часами работы в шахте.

Перед Дэниэлом остановился голый до пояса рабочий пыль покрывала его широкую грудь и русые волосы.

— Энди еще нет? — коротко спросил он.

— Нет, сэр.

Это был мастер ночной смены.

— Тогда передай ему, что в западном туннеле надо поставить дополнительные подпорки. Там уже нельзя взрывать, стены слишком тонкие.

— Хорошо. — Дэниэл кивнул.

— Не забудь, — сказал мастер. — Если вы там взорвете, нам останется только молиться за вас.

— Я скажу, не сомневайтесь.

Мастер посмотрел по сторонам, а затем неторопливо пошел в сторону города. Дэниэл достал из кармана табачную жвачку. От нее во рту набегала слюна, и хороший плевок помогал хотя бы частично избавиться от оседавшей в легких угольной пыли. Разжевав жвачку, Дэниэл сплюнул в лужу.

Дэниэл огляделся, ища глазами своего мастера. Вообще-то, в предупреждении мастера ночной смены не было ничего необычного. Каждая смена пыталась свалить переоборудование шахты на другую, чтобы высвободить время для добычи угля. Добывать уголь и одновременно укреплять стены невозможно.

Воздух в шахте был настолько влажным, что на стенах оседала вода. Землю размыло, от каждого шага оставался след, который тут же заполнялся водой.

— Черт! — воскликнул мастер. — Надо спустить сюда насос, не то нас всех зальет.

— Все насосы в Восточном проходе, — ответили сзади.

Мастер обернулся к Дэниэлу.

— Поднимайся наверх и скажи в администрации, что нам нужен насос. Мы не можем работать под водой.

Дэниэл молча кивнул и пошел назад мимо рабочих, укладывавших рельсы для тачек.

— Что у вас там? — спросил один из них.

— Заливает. Нам нужны насосы.

— Будешь возвращаться, захвати с собой птичку, — крикнул кто-то. — Мне не нравится этот запах.

Дэниэл слышал о таких случаях. Говорили, что канарейки очень хорошо различают угарный газ и начинают кричать, когда мало кислорода.

Однако за все время работы на шахте ему ни разу не приходилось видеть, чтобы этих птиц приносили под землю.

Завернув за угол, Дэниэл услышал громкий смех. До входа в шахту оставалось ярдов двадцать. Он поднял глаза. Небо неожиданно показалось ему очень темным, и он чуть не вскрикнул от удивления. Там, за порогом шахты, было светло, сияло солнце, но из темного прохода день казался ночью.

У самого выхода Дэниэла остановил сторож.

— Ты куда, парень?

— Энди послал меня за насосом.

— Не трать понапрасну время, иди лучше работать.

— Энди сказал, что их зальет водой прежде, чем они успеют что-то сделать.

Сторож внимательно посмотрел на Дэниэла и пожал плечами.

— Ладно, — с видимой неохотой произнес он, — проходи. Но толку от этого все равно не будет.

Дэниэл направился к зданию администрации.

— Что тебе надо? — раздался из-за стойки голос секретаря.

— Энди сказал, нам нужны насосы в Западном проходе. Мы не можем работать.

— Почему?

Неприязнь к работникам администрации, которую испытывали почти все рабочие, уже передалась и Дэниэлу, в его взгляде таилась скрытая ненависть.

— Мы не можем добывать уголь по пояс в воде.

— Какой ты умный, — ответил секретарь. — Возвращайся назад и скажи Энди, что у нас нет насосов.

— Энди сказал, что, если вы ничего не дадите, я должен поговорить с вашим начальником.

— Его сейчас нет.

— Я подожду.

— Нет, — ответил секретарь. — Отправляйся обратно или ты уволен.

— Хорошо, — медленно произнес Дэниэл. — Тогда я вернусь в шахту и все расскажу Энди. Вы его знаете. Он придет сюда сам и не станет нянчиться с вами.

Секретарь задумчиво посмотрел на Дэниэла. Он знал Энди — неуступчивого, раздражительного человека, часто пускавшего в ход кулаки.

— Ладно, — сказал он после минутного раздумья. — Скажи ему, что у нас есть несколько штук.

Дэниэл молча кивнул, направляясь к выходу. Когда он был уже у самой двери, секретарь окликнул его.

— Эй, ты еще здесь?

— Не совсем.

— Как тебя зовут?

— Дэниэл Бун Хаггинс.

Секретарь сделал какую-то пометку на листе бумаги.

— Хорошо. Я запомню это.

— Ты сам у себя отнял время, — сказал сторож, когда Дэниэл проходил мимо.

Не отвечая, тот подошел ко входу и через мгновение погрузился во мрак. Первым его встретил Энди.

— Ну, что там с насосами? — нетерпеливо спросил он.

— Начальника не было, — ответил Дэниэл. — Но они сказали, что дадут нам несколько штук.

Энди недовольно поморщился и со злостью топнул ногой.

— Они должны сделать это как можно быстрее. По-моему, каждую минуту может начаться наводнение. Давай наверх за подпорками.

— Сейчас, — Дэниэл пошел к груде стоек, лежавшей в конце прохода. Ухватившись за край, он осторожно вытащил несколько подпорок и двинулся обратно.

За час он перенес почти тридцать стоек. Внезапно, когда он повернул за ноной порцией, в шахте раздался крик.

— Мастер! Вода!

Шахтеры замерли на месте и, не сговариваясь, посмотрели на Энди. Мастер был, пожалуй, единственным, кто сохранил абсолютное спокойствие. Подойдя к кричавшему, он внимательно посмотрел на отверстие, из которого бурным потоком текла вода.

— Не стойте, идиоты! — крикнул он наконец. — Заткните эту дыру!

С лихорадочной быстротой шахтеры начали забрасывать землей отверстие.

— Давай сюда стойки! — крикнул Энди. — Надо поставить двухфутовую стенку. А ты, — он повернулся к другому рабочему, — вырой отводной канал.

Несмотря на то, что все работали, как заведенные, воду удалось остановить только через час. Утомленные, с блестящими от пота лицами, рабочие один за другим в изнеможении опустились на землю.

Прислонившись к стойкам, Энди провел рукой по лбу, вытирая пот.

— Встаем, — сказал он наконец. — Надо убрать уголь. Здесь его тонн на двадцать.

Дэниэл с трудом поднялся на ноги. Он пропотел настолько, что одежда прилипла к телу.

— А насосы? — спросил он.

— Ну их к черту, — ответил Энди. — Мы сейчас свое отработаем, а потом пусть этим занимается ночная смена.

— Но… — начал Дэниэл.

Энди посмотрел на него с неожиданной злостью.

— Иди нагружай тачки, а не то вылетишь отсюда, как пробка из бутылки.

Дэниэл молча стоял на месте.

— Пошевеливайся! — гаркнул мастер. — Хочешь заботиться о них больше, чем они о тебе? Быстро иди работать!

Дэниэл присоединился к шахтерам. Мастер прав, подумал он. Прежде всего надо думать о себе.

Около трех часов утра, со стороны шахт донесся пронзительный крик. Дэниэл приподнялся на постели, пытаясь понять, что происходит. Соседи уже проснулись.

— В чем дело? — недоуменно спросил один из них.

Снаружи раздавались шум и крики. Подойдя к окну, Дэниэл выглянул наружу. Обитатели городка выходили на улицу и устремлялись к шахтам.

— Что там? — крикнул Дэниэл, перегнувшись через подоконник.

Какой-то мужчина остановился и посмотрел на него.

— Обвал, — ответил он. — Там, в Западном проходе.

Глава 8

— Эй, ты, принеси еще один факел! — Голос директора гулко раздался во мраке прохода.

С трудом пройдя по размытой земле, Дэниэл взял со стены факел и вернулся назад, к месту, где произошел обвал. Дойдя до директора, он вопросительно взглянул на него.

— Встань на стойки и держи факел, — последовал приказ.

Директор сделал знак Энди, и они, поднявшись на стойки, уставились на размытую землю. Под ними струилась вода, а совсем рядом слышался шум работающего насоса.

Несколько минут директор и Энди молча рассматривали отверстия, через которые в шахту просачивалась вода. Дэниэл с интересом смотрел на них. Рядом с высоким, мускулистым Энди, одетым в испачканную углем и пылью спецовку, маленький опрятный директор, которому каким-то чудом удавалось уберечь одежду от грязи, казался пришельцем из другого мира. Дэниэл внимательно взглянул на директора, и снова опустил глаза. За несколько минут, что они простояли на стойках, вода успела подняться почти на дюйм.

— Вода еще прибывает, — невозмутимо сказал директор.

— Да, сэр. — Говоря с рабочими, Энди обычно не стеснялся в выражениях, и вежливые слова звучали в его устах немного странно.

— А почему вы не попросили насосы?

— Я послал за ними Дэниэла, но он вернулся ни с чем.

— Почему ты не принес насосы?

— Секретарь сказал, что он ничего мне не даст, — ответил Дэниэл, откашлявшись.

Директор повернулся к Энди.

— Думаю, нам имеет смысл вернуться в офис. И захвати с собой парня. — Сойдя со стоек, он осторожно, чтобы не замочить ног, направился к выходу.

Энди взглянул на Дэниэла и сплюнул.

— Ты уверен, что разговаривал именно с тем, с кем надо? — спросил он.

— Я никогда не лгу, мистер Андреевич — спокойно ответил Дэниэл.

Ничего не сказав, Энди пошел к выходу.

— Продолжайте откачивать воду и попробуйте хотя бы немного разгрести эту грязь, — произнес он, проходя мимо рабочих.

Шахтеры работали без перерыва, но вода все прибывала. Не успевали бросить лопату земли на отверстие, которое нужно было засыпать, как образовавшаяся полость заполнялась водой. Энди на мгновение остановился, потом позвал Дэниэла, и они вместе направились к выходу.

Вид толпы, напряженно ожидавшей появления шахтеров, произвел на Дэниэла гнетущее впечатление. Когда его глаза привыкли к свету, он увидел женщин в черных траурных платках, детей, грустно смотревших на него, и мужчин, хорошо знающих, что такое гибель во время обвала в шахте.

Когда они проходили мимо, от толпы отделился пожилой шахтер.

— Ну, как там, внизу?

Не отвечая, Энди покачал головой. Послышался сдавленный крик, а затем снова воцарилась напряженная тишина.

— Прошло уже два дня, — сказал кто-то. — Вам не удалось подобраться к ним?

— Пока нет, — ответил Энди. — Земля мокрая, а кроме того, она все время оползает.

Одна из женщин зарыдала, и какие-то люди, очевидно, родственники, обступили ее и повели к городу. Во время обвала не принято было показывать другим, что надежда потеряна.

Пройдя сквозь толпу, Дэниэл и Энди вошли в здание администрации. Их встретил секретарь и показал рукой на дверь кабинета.

— Мистер Смэзерс ждет вас, — сказал он.

Кроме директора в кабинете было еще два человека. Они сидели за столом, внимательно изучая разложенную схему проходов. Заметив Энди и Дэниэла, директор оторвался от плана.

— Прошу вас, — сказал он. — Это мистер Андроевич, мастер дневной смены, а это мистер Картер и мистер Риордан — государственные инспекторы по технике безопасности.

Картер и Риордан кивнули, но ни один из них не поднялся с места, чтобы обменяться с Энди рукопожатием.

— Эти джентльмены изучают причины обвала, — сказал Смэзерс.

Энди молча кивнул. Причину обвала мог без труда назвать любой, кто хотя бы день проработал под землей. Шахты заливало. Если бы рабочие имели насосы, они, наверное, смогли бы что-нибудь сделать, но сейчас было уже слишком поздно.

Первым заговорил Картер.

— Как я понимаю, вы прекратили работу и попытались остановить воду. Но почему вы не воспользовались насосами?

— Я просил насосы, но мне ничего не дали, — ответил Энди.

— Вы лично?

— Нет, сэр. Я послал Дэниэла.

Взоры присутствующих обратились на Дэниэла.

— С кем ты разговаривал? — спросил Картер.

— С секретарем.

Инженеры переглянулись.

— Если вы не верите мне, — спокойно сказал Дэниэл, — можете позвать его, он вам все расскажет.

— Мы уже говорили с ним, парень, — произнес Смэзерс. — Он сказал, что никогда тебя не видел. Почему ты врешь?

Дэниэл почувствовал, как в нем поднимается гнев.

— Я говорю правду, мистер Смэзерс. Там погибло двадцать семь человек, и некоторые из них — мои друзья. Я не стал бы врать, если бы был виновен в их смерти.

— Но секретарь говорит, что никто к нему не приходил, — повторил Смэзерс.

— Я был у него. Сторож даже не хотел выпускать меня из шахты.

— Странно, — сказал директор. — Мы читали его отчет. Он ничего об этом не говорит.

Дэниэл побледнел. Все будто сговорились, решив подставить его, чтобы спасти свою шкуру.

— Мистер Смэзерс, он называл мое имя?

— Твое имя? — спросил директор. — Я только сейчас узнал, как тебя зовут.

— Может быть, секретарь знает.

— Нет. В его обязанности не входит разговаривать с рабочими.

— Он записал мою фамилию в книгу, — сказал Дэниэл. — Он рассердился, когда я сказал ему, что Энди может прийти сам, и спросил мою фамилию.

— Но даже если он знает, как тебя зовут, — ответил Смэзерс, — это еще ничего не доказывает.

— Это доказывает, что я был здесь.

— Я знаю Дэниэла, — неожиданно вмешался Энди. — Он честный парень.

— Боюсь, вы ошибаетесь, — спокойно сказал директор. — Парнишка много всего может наговорить.

— Разве трудно пойти и посмотреть, записано что-то в книге или нет? — спросил Энди. Его лицо начало покрываться краской.

Смэзерс взглянул на Энди и поднялся с места.

— Пойдемте, джентльмены.

Они вышли из кабинета. Секретарь по-прежнему сидел на своем месте.

— Хэтч, вы знаете этого парня?

— Нет, сэр.

— Вы когда-нибудь видели его раньше?

— Нет, сэр.

— Достаточно? — Смэзерс вопросительно посмотрел на инспекторов.

Картер и Риордан кивнули.

— Хэтч, принесите мне его документы, — сказал директор, закрывая за собой дверь кабинета.

— Постойте! — вскричал Дэниэл. — Если он не знает, как меня зовут, как же он будет искать мое дело?

В глазах директора промелькнуло уважение.

— Соображаешь, парень.

Вскоре появился секретарь, положил на стол лист бумаги и повернулся, собираясь уйти.

— Подождите, Хэтч, — сказал Смэзерс, рассматривая бумагу. — Это не то.

Секретарь смущенно посмотрел на директора.

— Нет, сэр, — возразил он. — Это именно его дело. Дэниэл Бун Хаггинс. Вот отметка, и можно… — Он внезапно умолк, почувствовав взгляды присутствующих.

— Что теперь с ним сделают?

— Ничего. — Энди привстал с коряги, на которую они присели, выйдя из здания администрации, и посмотрел в сторону шахт.

— Но ведь во всем виноват он… — Дэниэл еще не до конца пришел в себя после потрясения, вызванного скандалом в кабинете директора.

— Замолчи, — коротко ответил Энди. — И поскорее забудь обо всем. Ты думаешь, они возьмут всю вину на себя? Скажи спасибо, что тебя пока ни в чем не обвиняют.

— Они должны привести какие-то доказательства.

— Они это сделают. Запомни мои слова, доказательств у них сколько угодно на любой случай.

Дверь офиса распахнулась, и на крыльцо вышел Смэзерс.

— Заходите.

Когда они проходили мимо Хэтча, тот уткнулся в какие-то бумаги, не отваживаясь поднять на них глаза.

В кабинете Картер и Риордан непринужденно о чем-то разговаривали.

— По-моему, мы пришли к общему мнению относительно причины обвала, — начал директор. — Нам стало известно, что дневная смена произвела несколько взрывов, но не укрепила стойки. Таким образом, во всем виноваты они сами. Им следовало быть более предусмотрительными. Мы хотели бы узнать, что вы об этом думаете.

Энди тяжелым взглядом уставился на Смэзерса.

— Более предусмотрительными, — тихо повторил он.

— Думаю, это и ляжет в основу отчета, который напишут эти джентльмены, — с явным облегчением сказал Смэзерс.

Энди посмотрел на инспекторов, а потом снова перевел взгляд на директора.

— Им виднее, — сухо ответил он. — Они специалисты.

На несколько мгновений воцарилось тягостное молчание, которое нарушил директор.

— Но мы не будем ничего делать. Наоборот, мы заплатим семье каждого шахтера по сотне долларов, и в течение полугода они смогут бесплатно жить в общежитиях, принадлежащих Компании.

Энди не ответил.

— А пока, — продолжал Смэзерс, — надо возобновить работы. Если не будет угля, не будет и денег.

— Чтобы расчистить Западный проход, нужен как минимум месяц, — сказал Энди.

— Знаю, но мы не будем ничего расчищать. Мы начнем новый проход, на юге.

— А как же люди? — спросил Энди.

— Какие люди? — Смэзерс, казалось, забыл, о чем они разговаривали еще минуту назад. — Трупы, вы хотите сказать? Эти люди мертвы и, более того, похоронены. Мы не можем позволить себе рисковать жизнями людей, пытаясь добраться до мертвых тел.

Энди не ответил, но, украдкой взглянув на него, Дэниэл увидел в его глазах страшную ярость. С трудом овладев собой, Энди повернулся к директору.

— Думаю, вы правы, мистер Смэзерс.

— И еще, — улыбнулся директор, — скажите рабочим, что у них ничего не вычтут за два дня простоя. Компания должна заботиться о своих людях.

— Да, мистер Смэзерс.

Директор повернулся к Дэниэлу.

— Сколько тебе лет? — спросил он.

— Шестнадцать, — ответил тот, вспомнив, что именно так он сказал, когда поступал на работу.

— Ты умеешь читать и писать?

— Да, сэр. Я окончил шесть классов сельской школы.

— Мистер Хэтч уезжает сегодня, и я хочу, чтобы ты занял его место.

На лице Дэниэла появилось удивление. Он нерешительно посмотрел на Энди. Мастер незаметно кивнул головой.

— Большое спасибо, мистер Смэзерс.

Напряжение, царившее в кабинете, немного спало.

Даже Картер и Риордан улыбались. На прощание все обменялись рукопожатиями.

Выйдя из офиса, Энди и Дэниэл направились к шахте. Мастер был погружен в свои мысли; казалось, он пытался вспомнить что-то очень важное.

— У тебя есть жвачка? — спросил он наконец.

Дэниэл вынул из кармана пластинку. Энди откусил большой кусок, пожевал, сплюнул.

— Сукин сын! — неожиданно воскликнул он.

— Это ты о ком? — спросил Дэниэл.

— Хитрый, все-таки, этот Смэзерс. Они вышли сухими из воды, а мы не можем ничего сказать. Даже семьи погибших должны благодарить его.

Глава 9

Пронзительный свисток, раздавшийся в шесть часов, возвестил о конце рабочего дня. Молли Энн отступила, укрываясь от стремительно вращавшегося веретена. Прикинув в уме скорость нитки, наматывавшейся на него, она быстрым движением нажала на кнопку выключателя. Веретено немного повращалось, и машина остановилась. С видимым удовлетворением взглянув на станок, Молли Энн сняла нить, аккуратно сложила ее в коробку и сошла с подставки, на которой стояла во время работы. Паровой котел, подававший энергию, медленно остановился, и в воздухе послышался легкий свист выходящего пара. Была суббота, наступил единственный вечер, когда на фабрике не работали.

Выйдя из-за станка, девушка попала в поток работниц, двигавшихся к кассе. Настроение у всех было праздничное. В субботу на фабрике выдавали зарплату, и они ждали этого дня всю неделю. Сейчас заветный миг настал, все громко обсуждали планы на вечер.

— Ты пойдешь к баптистам на танцы, Молли Энн? — спросила одна из девушек.

— Знаешь, завтра в Фейрграунз будет пикник, — сказала другая.

— Я знаю еще кое-что, — добавила третья. — Церковь Святости устраивает вечеринку и, насколько мне известно, они пригласили несколько неплохих хоров.

Молли Энн молча улыбалась. За полгода, проведенные на фабрике, она сильно изменилась. Ее лицо похудело, на нем выделялись высокие скулы, красивый зеленый цвет глаз и полные губы. Изменилась и фигура. Грудь стала полнее, талия уже, а крутые бедра плавно переходили в длинные стройные ноги.

— Молли никогда не знает, что делать, — сказала девушка, предлагавшая отправиться на танцы к баптистам. — Она ждет Джимми, который куда-нибудь ее увезет.

— Иди, иди, — с улыбкой ответила Молли Энн.

— Передай ему привет.

Что еще могут сказать девчонки-работницы о Джимми и их отношениях? Жизнь для них начиналась в субботу вечером и продолжалась один день в воскресенье, когда они шли на танцы, потом наступало время томительного ожидания следующих выходных.

Подойдя к кассе, Молли Энн встала в очередь. Работниц было много, но кассир работал очень быстро, и очередь почти не стояла на месте.

— Добрый вечер, Молли Энн, — с улыбкой сказал кассир, протягивая ей ведомость и перо.

— Добрый вечер, мистер Тэтчер.

Кассир убедился что девушка расписалась в нужном месте, и достал конверт с ее именем.

— Пересчитай, — сказал он. — У тебя много за сверхурочные. В эту неделю ты проработала восемьдесят часов.

Молли Энн, осторожно открыв конверт, начала пересчитывать деньги.

— Шесть долларов сорок центов, — произнесла она, вновь взглянув на кассира.

— Неплохо, — кивнул Тэтчер. — Восемь центов в час. Только будь осторожна, старайся не тратить все сразу.

— Не беспокойтесь, мистер Тэтчер.

За воротами уже стояли люди, с видимым нетерпением ожидавшие появления своих близких. Их было много, и, хотя работницы могли приходиться им дочерьми, женами, просто подругами, всеми владела одна и та же мысль: сегодня на фабрике выдавали зарплату.

От жары, стоявшей в цеху, Молли Энн изрядно вспотела, поэтому сейчас ей было холодно. Завернувшись в теплый платок, она стала пробираться сквозь толпу. Молодые люди свистели и со смехом приглашали ее остаться с ними. Молли Энн ускорила шаг.

— Что ты делаешь сегодня вечером, Молли Энн?

Она не ответила. Сегодня Джимми не должен был ее встречать. Он ушел в горы, чтобы подработать, и собирался вернуться позже. Услышав крик, Молли Энн обернулась и увидела высокого, видимо, пьяного человека, возбужденно размахивавшего руками. Перед ним стояла девушка, скорее всего, его дочь. Вырвав у нее из рук конверт, отец наотмашь ударил ее, и девушка упала на размокшую от дождя землю.

— Я тебе покажу, чьи это деньги! — закричал он. — Я твой отец, а ты должна делать, как я скажу. Передай матери, что я отдам ей столько, сколько сочту нужным.

Мужчина повернулся и нетвердым шагом двинулся прочь. Остальные молча проводили его взглядом. Подбежав к девушке, Молли Энн помогла ей подняться.

Маленькая девочка, лет одиннадцати девочка, смотрела на нее испуганными глазами.

— Ничего, ничего, — Молли Энн пыталась успокоить ее. — Все будет хорошо.

— Нет, — с дрожью в голосе ответила девочка. — Мама убьет меня, если я приду домой без денег.

— Расскажи ей, что случилось, — посоветовала Молли Энн.

— Она не поверит, — сказала девочка, отряхивая платье. — Как хорошо быть такой большой, как ты. Когда я вырасту, я буду делать со своими деньгами все, что захочу. Спасибо, — добавила она, поворачивая к дому.

Молли Энн тяжело вздохнула. Все-таки многое из того, что делалось в городке, было явно несправедливо. Родители обращались с собственными детьми, как с рабами. Она вспомнила о доме и подумала, что ее отец и мать совершенно не такие.

— Пошли на танцы, Молли Энн, — послышался чей-то голос. Она обернулась. Перед ней стоял высокий парень с зачесанными по последней моде волосами. От него шел сильный запах пива.

— Нет.

— Пойдем. — Парень взял ее за плечо. — Не будь такой недотрогой. Джимми не единственный кавалер в городе. А ты такая красивая… Пойдем, повеселимся.

— Убери руки, — резко ответила Молли Энн, — или я все расскажу Джимми.

Парень поспешно отпустил ее.

— Не будь дурочкой, да у него больше девушек, чем у кого угодно.

— Неправда. А теперь уходи.

— Подожди! — крикнул ей вдогонку парень. — Скоро ты сама все узнаешь.

Не обращая внимания на последние слова, Молли Энн завернула за угол и направилась к лавке Фитча.

— Что бы там ни говорили, мне очень нравится этот город, — с непривычной теплотой произнес Фитч. — И люди здесь прекрасные: прямые, трудолюбивые, честные. Работников сколько угодно. Почти в каждой семье по восемь-десять детей, когда-нибудь они пойдут работать. С детьми обычно нет никаких проблем. Работают они хорошо, а платить им можно немного. Да и профсоюзов здесь нет, как на Севере или Востоке, откуда я приехал. Здесь в основном горцы, а они, как правило, не очень-то доверяют чужакам.

— Но вам они доверяют, — заметил Кахилл.

— А почему бы и нет? — рассмеялся Фитч. — Я один из них, такой же, как все. Этот город основал мой прапрапрадед, и мы живем здесь с незапамятных времен. Спросите любого, он вам скажет, что Сэм Фитч — его друг. Передайте своим друзьям и компаньонам в Филадельфии: если они хотят построить в Фитчвилле еще одну фабрику, то я гарантирую им, во-первых, столько работников, сколько они захотят, во-вторых, на зарплате они не разорятся, в-третьих, никаких муниципальных налогов здесь не будет еще по меньшей мере лет двадцать пять.

— Вы рисуете прекрасную картину мистер Фитч, — Кахилл улыбнулся.

— Так оно и есть. Ведь вы же не пожалели, что построили здесь первую фабрику. Почему же со второй будет по-другому?

— Условия те же?

— Да. Сэм Фитч человек не жадный. Ему вообще ничего не нужно, только принести пользу своему городу.

— Хорошо, мистер Фитч, — кивнул Кахилл. — Я поговорю с компаньонами и думаю, что они согласятся. Во всяком случае, я на вашей стороне.

— Спасибо, мистер Кахилл, я буду вам очень благодарен. — Фитч поднялся из-за конторки, и его огромная фигура заполонила собой всю комнату. Кахилл тоже встал, и они вместе направились к выходу.

Пожав руку Фитчу, Кахилл сел в экипаж и, помахав на прощание рукой, тронул лошадей. Фитч проводил его взглядом, вернулся в комнату и задумался. На новой фабрике должно работать около двухсот человек, значит, он очень неплохо на этом заработает.

— Мистер Фитч… — Тихий голос, раздавшийся от двери, вывел его из задумчивости. Погруженный в размышления, Фитч забыл обо всем остальном.

— Что тебе, Молли Энн?

— Сегодня суббота, мистер Фитч, — кротко напомнила она.

— Ах, да. Проходи.

Закрыв за девушкой дверь, он снова уселся за конторку. Молли Энн показалась ему прекрасной, особенно в сравнении с оставшейся дома женой.

— Ну, как твои дела, хорошая? — ласково спросил он.

— Спасибо, мистер Фитч, — Молли Энн достала из конверта три доллара и протянула ему. — Пожалуйста, положите эти деньги на счет отца.

— С удовольствием. — Фитч сунул их в ящик стола. — Как твои родители?

— Они пишут немного, мистер Фитч, но в прошлом месяце, когда мы виделись, все было хорошо. Папе так нравится новый мул.

— На их месте я гордился бы такими детьми, — сказал Фитч. — Мистер Смэзерс говорит, что Дэниэл — лучший секретарь, какие были у него за последние годы.

— Спасибо, мистер Фитч.

— Заходи почаще, Молли Энн. Я всегда рад тебе.

— Вы так заняты, мистер Фитч, я боюсь побеспокоить вас.

— Такая прекрасная девушка никогда не причинит мне беспокойства. — Подойдя к Молли Энн, Фитч взял ее за руку.

Она неловко, как бы извиняясь, попыталась освободиться.

— Ты знаешь, кто только что здесь был? — неожиданно спросил Фитч.

— Нет.

— Это мистер Джи Эр Кахилл. Он приезжал сюда с предложением построить здесь еще одну фабрику. Понимаешь, что это значит?

Молли Энн покачала головой.

— Это значит, что, если ты будешь хорошо себя вести, я смогу устроить тебя мастером.

Девушка улыбнулась. Теперь ей стало ясно, к чему клонил Фитч.

— Я буду вам очень благодарна.

— Ты очень хорошая девушка, Молли Энн. — Он снова взял ее за руку. — Но я не могу понять, зачем тебе люди вроде Джимми Симпсона, когда достаточно одного слова, и ты получишь друга, в сравнении с которым он ничто.

— Я очень благодарна вам, мистер Фитч, — повторила Молли Энн. — Не сомневайтесь, когда новая фабрика откроется, я буду первой, кто к вам придет.

— Буду ждать, — сказал Фитч, выпуская ее руку. — Надеюсь, это будет скоро.

— Доброй ночи, мистер Фитч.

— Доброй ночи, Молли Энн. Счастливо.

Когда дверь закрылась, Фитч взял со стола сигару. Какие все-таки глупые эти девчонки, подумал он, с наслаждением затягиваясь. Нет, эту нельзя отпускать. Рано или поздно она будет принадлежать ему. А ждать он умеет.

— Еще? — Сняв с плиты котелок с горячей водой, хозяйка постоялого двора направилась на середину комнаты, где в небольшой железной ванночке сидела Молли Энн.

— Спасибо, мисс Вагнер. — Женщина опрокинула котелок, и перед глазами Молли Энн закружились клубы пара. Она выпрямилась, с удовольствием чувствуя, как уходит усталость, накопившаяся за день.

— Мисс Вагнер, — неожиданно позвала она.

— Что?

— Сколько стоит такая ванночка?

— Доллара три-четыре, я думаю…

— Если у меня когда-нибудь будут такие деньги, — с неожиданной решительностью сказала девушка, — я обязательно куплю такую и пошлю маме. Ей очень понравится…

Назад: Сегодня

Дальше: Глава 10