Сегодня
Я вдохнул полной грудью теплый октябрьский воздух и огляделся по сторонам. Склоны холма, по которому мы ехали, были покрыты пестрым ковром листьев, непрерывно падавших с деревьев.
— Это здесь, — сказал я.
Кристина остановила машину на обочине.
— Ты уверен, что тебе надо именно сюда?
— Да. Я поклялся еще раз побывать здесь прежде, чем вернусь домой. — Взяв сумку, я вышел из машины. — Возле могилы мы посадили цветы.
— Завтра в восемь утра жду тебя здесь. Постарайся прийти вовремя. Ты обещал матери, что вернешься к свадьбе.
— Хорошо. — Я закинул сумку на плечо. На следующий день мать выходила замуж за Хейни. Церемонию должен был вести судья Пол Гитлин, у которого Джек когда-то работал.
— Тебе ничего не нужно?
— Ничего. Зубную щетку я взял, а для одной ночи больше ничего не требуется.
Кристина нажала на газ, и ее белый «роллс-ройс» стал удаляться в сторону Фитчвилля. Там для нее был заказан помер в гостинице. Дождавшись, пока машина скроется из виду, я стал подниматься на холм. На этот раз дорогу искать не пришлось.
До кладбища я добрался меньше чем за час. Бетти Мэй оказалась хозяйкой своего слова: могилы были очищены от травы, а между ними росли цветы. Кладбище казалось аккуратным и ухоженным, от заброшенности, поразившей меня в прошлый раз, не осталось и следа.
Я посмотрел вниз. В отличие от кладбища у подножия холма ничего не изменилось. Струйку дыма, поднимавшуюся из трубы, ветер уносил в сторону кукурузного поля, запыленная машина по-прежнему стояла перед покосившимся домом.
На пороге появился Джеб Стюарт. Оглядевшись по сторонам, он поднял руку, закрывая глаза от солнца, и увидел меня. Я помахал ему рукой. Джеб радостно помахал мне в ответ.
— Бетти! — донесся до меня его голос. — Выходи быстрее! Джонатан вернулся.
На крыльце показалась Бетти Мэй. Она тоже помахала мне рукой, и я скорее почувствовал, чем заметил, произошедшую с ней перемену. Только подойдя ближе, я понял: Бетти снова стала стройной, большого живота уже не было.
Джеб подошел ко мне, протягивая руку.
— Привет, Джонатан, — радостно сказал он.
— Привет.
— Мы ждали тебя со дня на день. Даже боялись, что ты уже не приедешь.
— Я не мог не приехать. — Я взглянул на Бетти. — Поздравляю. Можно поцеловать молодую маму?
— Конечно, — ответил Джеб.
Поднявшись по ступенькам, я прикоснулся губами к щеке Бетти.
— Ты прекрасно выглядишь. А девочка такая же красивая?
Бетти покраснела.
— Откуда ты знаешь, что это девочка? — смущенно спросила она.
— Знаю. Она, действительно, красивая?
— Да, — ответил Джеб. — Вылитая мать. Сейчас сам увидишь.
Я вошел в хижину. Комната казалась намного более уютной, мебель была почищена и блестела, на окнах висели занавески, а спальный угол был отделен полотном.
Пройдя мимо стола, на котором стояли теперь две керосиновые лампы, Бетти отдернула занавеску.
— Вот, — с нескрываемой гордостью сказала она.
Девочка лежала в небольшой белой колыбели, во сне ее сморщенное личико напоминало мордочку обезьянки. Руки сжаты в кулачки, а светлые волосы на голове почти незаметны.
— Какая красавица, — сказал я. — Сколько ей?
— Уже шесть недель. Она родилась в тот день, когда мы заканчивали собирать урожай.
— Как будто она ждала, пока все будет сделано, — вставил Джеб.
— Как назвали?
— Еще не знаем. Хотим съездить в Фитчвилль, чтобы окрестить ее, как полагается. А пока мы называем ее просто Бэби.
— Хорошо. У меня для нее есть подарок. — Я открыл сумку и достал оттуда коробку, купленную для меня Кристиной. — Пожалуйста.
— Что ты, не надо… — сказала Бетти.
— Открой.
Бетти аккуратно, чтобы не порвать, сняла обертку.
— Хорошая бумага, — неловко сказала она, — не стоит выбрасывать. — Она подняла крышку. В коробке был полный комплект одежды и белья для грудного ребенка. Все вещи были розовыми.
— Вот это да, — восхищенно сказала Бетти, с трудом отрывая взгляд от коробки. — Никогда не видела ничего подобного.
— Это ей на крестины, — ответил я.
Джеб взял меня за плечо.
— У нас с Бетти не очень хорошо подвешены языки, и мы, может, мы что-нибудь не так скажем, — произнес он, — но мы очень благодарны тебе, Джонатан.
— Да, — подтвердила Бетти. Она хотела еще что-то сказать, но раздавшийся из колыбели крик на мгновение заглушил ее. — Пора кормить. Бэби точна, как часы.
Бетти вернулась к колыбели, а мы с Джебом вышли из дома и сели на ступеньках.
— Ну, как, все нормально? — спросил я.
— Прекрасно, — ответил он. — Собрали тридцать баррелей кукурузы. Если продать их прямо сейчас, можно выручить по сотне долларов за баррель. Но, придержав кукурузу до весны, мы могли бы получить вдвое больше.
— Что вы будете делать?
— Не знаю. Может, продадим сейчас баррелей десять, чтобы пережить зиму, а весной — все остальное.
— Правильно. — Я угостил его сигаретой. — От шерифа ничего не слышно?
Джеб покачал головой.
— Мы ждали его, но он так и не появился.
— Он пустил вас в город?
— Мы не ездили. Впрочем, сейчас уже все устроилось. С женой я развелся, она теперь замужем за каким-то владельцем магазина. Так что, если мы с Бетти поедем крестить девочку, думаю, он нас пропустит.
— Значит, все в порядке?
— Да. Но без тебя было бы намного хуже. — Ты надолго приехал?
— Всего на одну ночь. Утром я уезжаю, потому что завтра вечером мне надо быть дома.
— Слушай, а может, ты приедешь к нам на крестины? Мы с Бетти будем очень рады, если ты станешь крестным отцом нашей девочки.
— С удовольствием. — Я почувствовал комок в горле. — Скажите мне только, когда.
На пороге вновь появилась Бетти.
— Через полчаса прошу к столу.
Джеб поднялся.
— Хочешь взглянуть на дистиллятор?
Я кивнул. Пройдя по еле заметной тропинке через рощицу, мы оказались в знакомом месте. Все было почти так же, как в прошлый раз, за исключением одного — бочки стояли на деревянном настиле.
— Дно может размокнуть, — объяснил Джеб, накрывая их брезентом.
Я нагнулся к ручью, зачерпнул рукой воду и плеснул себе на лицо. Вода была холодной и свежей.
— Весной, когда мы получим деньги, я сделаю водопровод, и эта вода будет поступать в дом, — сказал Джеб.
— Правильно. — Я вернулся к пивоварне. В ее глубине виднелись деревянные полки. — Когда-то мой дед хранил там оружие.
— Откуда ты знаешь? — спросил Джеб.
— Трудно сказать. Просто знаю, и все.
Подойдя к полкам, Джеб достал ружье.
— Я тоже держу его здесь. Но готов поспорить, что такой винтовки у него не было.
Он показал мне автоматическую винтовку с уже вставленным магазином.
— Откуда она у тебя? — спросил я.
— Друг привез из Вьетнама. С четырьмя запасными магазинами она обошлась мне в десять долларов. — Он прицелился в воображаемую мишень. — Несколько выстрелов — и человек на две половинки. До этого виски не доберется ни один грабитель.
Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.
— Пойдем обратно.
— Пойдем. — Положив винтовку, Джеб двинулся за мной следом.
На ужин Бетти подала копченое сало, зелень, бобы и кофе с кукурузным хлебом.
— Мы не знали, что ты приедешь сегодня, — извиняющимся тоном сказала она, убирая со стола тарелки. — А то бы купили что-нибудь. Последний раз мы были в Фитчвилле еще до рождения ребенка.
— Ничего, все было очень вкусно. — Я встал из-за стола и поднял с пола спальный мешок. — Пойду спать.
— Ты хочешь опять ночевать в поле? — спросил Джеб. — Не надо. Оставайся в доме, теперь у нас есть занавес. Лечь можешь прямо на полу.
— Хорошо.
— Нет, плохо, — вдруг резко сказала Бетти. — Сейчас уже не лето, земля холодная и влажная. После одной такой ночи можно встать с воспалением легких.
— Она права, — Джеб улыбнулся. — Ляг у печки, там теплее.
Только застегнув мешок, я понял, насколько устал. Печка была теплой, меня быстро разморило, и я незаметно уснул.
Я проснулся от того, что кто-то тронул меня за плечо. Открыв глаза, я увидел Джеба. Он приложил палец к губам, и сразу поняв, что происходит неладное, я приподнялся на локтях.
— В миле от нас на дороге грузовик с пятью молодцами, — прошептал Джеб.
— Кто это?
— Не знаю. Может, грабители. Я сам только что услышал шум на шоссе и вышел посмотреть.
— Что они сейчас делают?
— Ничего. Просто сидят в машине. Судя по всему, кого-то ждут.
— А это не может быть шериф?
— Может. В любом случае, лучше не рисковать. Пошли в сарай. Никто, кроме нас, не знает, где он.
Я вылез из спального мешка и обулся. Ложась спать, я не стал раздеваться, поэтому сейчас был полностью готов.
— Можно идти.
Услышав эти слова, я обернулся. Позади меня с завернутым в одеяло ребенком стояла Бетти.
— Вылезем через заднее окно, — сказал Джеб. — Может, они послали кого-нибудь следить за дверью, не стоит привлекать внимание.
— Вылезай, ты возьмешь у Бетти ребенка.
Вздрагивая от утреннего холодка, я спрыгнул на землю и осторожно принял драгоценный сверток. Спустя несколько мгновений Бетти и Джеб оказались рядом со мной, и я отдал им малыша.
— Пригнись, — прошептал Джеб, беря с подоконника охотничье ружье. — К холму пойдем через поле, они не должны нас увидеть.
Пригнувшись, мы побежали через поле. Когда мы наконец остановились у подножия холма, небо осветилось, и на востоке показался ослепительно сверкавший краешек восходящего солнца. Наслаждаться прекрасной картиной времени не было, и, не теряя ни минуты, мы стали поспешно подниматься по склону.
Пройдя несколько метров, я обернулся и посмотрел на Бетти, не нужна ли ей помощь. Она тяжело дышала и, казалось, готова была упасть. Я протянул руки, чтобы взять у нее младенца, но она только покачала головой.
Шедший впереди Джеб остановился, поджидая меня.
— Идите дальше. Я попробую запутать следы. Нельзя, чтобы они сразу поняли, где мы.
Я кивнул. Джеб стал спускаться к дому, а мы с Бетти продолжили путь. У самого кустарника, за которым стоял сарай, она упала на колени.
— Возьми ребенка.
Пробравшись сквозь кустарник, я принял девочку на руки. Едва поравнявшись со мной, Бетти забрала у меня ребенка, и мы вошли под навес.
— Все нормально? — спросил я.
— Спасибо, — спокойно, как будто ничего не происходило, ответила Бетти. Из-под одеяла послышался плач.
— Есть хочешь, бедняжка? — ласково сказала она, расстегивая рубашку.
Прильнув к материнской груди, девочка начала жадно, причмокивая, сосать. Вид Бетти показался мне в этот момент естественным и прекрасным, и я, замирая от страха, что эта сцена будет сейчас безжалостно прервана, отвернулся, чтобы она не заметила моих слез.
В кустарнике зашуршало, и перед нами появился Джеб. Взглянув на Бетти, он прошел мимо и, достав с полки винтовку, проверил магазин.
— Это шериф, — тихо сказал он, прочитав в моем взгляде вопрос.
— Ты уверен?
— Да. Причем, он приехал на своей, а не на служебной машине. Видимо, хочет делать здесь какие-то свои дела.
— Почему ты так думаешь?
— Он в штатском. К тому же это можно понять и по виду тех, кто с ним приехал. — Достав с полки запасные обоймы, он рассовал их по карманам. — Я знал, что когда-нибудь они сюда явятся.
— Может, они нас не найдут.
— Найдут, — Джеб грустно улыбнулся. — У них уже все приготовлено. Даже собак с собой привезли. Когда я их увидел, я понял, что не надо даже заметать следы.
Я взглянул на Бетти. Она продолжала спокойно кормить ребенка, не обращая внимания на наш разговор.
— Где они сейчас? — спросил я, поворачиваясь к Джебу.
— Идут к дому.
— А если я попробую поговорить с ними?
— Ничего не выйдет. Они приехали сюда за виски, а не за речами.
— Но, если им нужен виски, отдай его. Пусть подавятся. Не рисковать же ради этого жизнью.
Джеб посмотрел мне в глаза.
— В этом-то все и дело, — тихо сказал он. — Они не оставляют свидетелей.
— Джеб Стюарт! — прервал наш разговор донесшийся снизу голос шерифа. — Это я, ты знаешь меня. Выходите с поднятыми руками, и вам ничего не будет.
— Минут десять они еще простоят, — сказал Джеб, — потом спустят собак. Значит так, бери Бетти и иди на шоссе, а я постараюсь их задержать.
— Я никуда без тебя не пойду, — сказала Бетти.
— Делай, что тебе говорят, — приказал Джеб.
— Не пойду, — упрямо повторила Бетти. — Жена должна всегда быть с мужем, что бы ни случилось.
— У тебя осталось две минуты, Джеб Стюарт! — прогремел голос шерифа.
— Они не посмеют стрелять, — сказал я. — Это просто блеф. Они же знают, что, убив вас, им придется убить и малышку.
— Ничего они не знают, — ответил Джеб. — После того, как она появилась на свет, мы не были в городе, кроме нас, о ней никому не известно. Хотя… думаю, даже это их не остановит.
— Последние десять секунд, Джеб Стюарт! — крикнул шериф. — Все! — Звуки выстрелов оглушили нас, а потом опять наступила тишина.
С трудом оторвав глаза от дома, Джеб обернулся к нам.
— Теперь они поняли, что нас нет, и сейчас спустят собак.
Принесенный ветром громкий лай подтвердил его слова. Шум, с которым двигалась свора, усиливался, и можно было без труда догадаться, что собаки приближаются к нам.
— Итак, Бетти, — произнес Джеб, — выбирай: или ты сейчас идешь на шоссе, или эти мерзавцы убьют нашего ребенка.
Бетти не двинулась с места.
— Пошли все вместе, — предложил я. — Черт с ними. Пусть забирают, что им нужно.
— Дело не в виски. — Джеб посмотрел мне в глаза. — Речь идет о моей чести. Если я не смогу ее защитить, грош мне цена.
Собаки, а вслед за ними и люди стали подниматься на холм. Неожиданно они остановились, и мы опять услышали голос шерифа.
— Сдавайся, Джеб Стюарт! Нас пятеро, и у тебя нет никаких шансов. Выходи с поднятыми руками, и мы не сделаем тебе ничего плохого.
Джеб не ответил.
— Слушай, Джеб, — продолжал шериф. — Я — человек мирный. Давай заключим сделку.
— Какую? — Джеб потер руки.
— Ты продаешь мне виски по цене двадцать пять долларов за баррель, и мы расстаемся друзьями.
— Еще чего! Может, ради дружбы дашь побольше?
— Тридцать, — ответил шериф. — Только для того, чтобы с Бетти Мэй ничего не случилось.
— Нет, — твердо сказал Джеб.
— Слушай, так неудобно разговаривать. Спускайся вниз.
— Лучше сам поднимайся сюда без оружия.
— Покажись, тогда поднимусь, — крикнул шериф после недолгого молчания.
— Поднимайся.
— Я иду.
— Сейчас он будет здесь. — Джеб повернулся к нам. — Бетти, пока не поздно, бери ребенка и уходи.
Бетти взглянула на него, как бы размышляя, и, приняв решение, передала мне сверток.
— Девочку возьмет Джонатан, а я останусь с тобой. — Подняв с земли брошенное Джебом охотничье ружье, она навела его на место, где должен был появиться шериф.
Я посмотрел на Джеба. Тот кивнул.
— Ты не должен в этом участвовать, Джонатан, — сказал он. — Забирай ребенка и уходи. В случае чего береги ее.
Я не пошевелился.
— Делай, что он тебе говорит, Джонатан. Это то, за чем ты сюда приехал — ребенок, которого ты никогда не думал иметь.
Голос шерифа раздался прямо перед нами.
— Я здесь, Джеб Стюарт, теперь покажись ты.
Подняв с земли полено, Джеб бросил его в кусты. Разом прогремело несколько выстрелов, и искромсанное полено покатилось обратно к нам.
— Сволочи! — крикнул Джеб, падая на землю и, почти не целясь, нажал на курок. — Вот так. Теперь их четверо. — Он заметил меня. — Ты все еще здесь? Уходи! Я не хочу, чтобы мой ребенок погиб.
Слова Джеба прозвучали как приказ. Прижимая сверток к груди, я бросился вниз. Позади меня раздавались выстрелы, и среди них можно было ясно различить автоматическую винтовку Джеба.
Когда я спустился с холма, на вершине один за другим прогремели два взрыва. Остановившись, я в смятении посмотрел назад. Над холмом вилась струйка дыма. Я вспомнил, что в сарае Джеб хранил химические препараты. Для них хватило бы и одной искры.
Я в изнеможении упал на землю. Все было кончено. Спастись от такого взрыва невозможно. Осторожно приподняв одеяло, я взглянул на девочку. Она спокойно спала, не обращая ни на что внимания. Почувствовав, что вот-вот разрыдаюсь, я наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Все будет хорошо, Даниэла, — шепнул я, вновь накрывая ее одеялом. — Сейчас мы поедем домой. — Я встал и пошел к шоссе, где уже стоял белый «роллс-ройс» Кристины.
Когда мы добрались до дома, было четыре часа, и гости уже начали собираться. Проехав мимо длинного ряда стоявших возле дома машин, я свернул в ворота Форбсов и через несколько метров остановился. Даниэла по-прежнему спала, только теперь она лежала в колыбели, которую держала на коленях Кристина. Рядом стояла коробка с купленными по пути тремя бутылками детского питания.
Навстречу вышла Энн.
— Я знала, что ты заедешь сюда.
— Где твои? — Я открыл дверцу и вылез из машины.
— У вас. — Энн бросилась мне в объятья. Мы поцеловались. — Я уже и не знала, ждать тебя или нет.
— Я не мог не приехать.
— Конечно, — Энн поцеловала меня еще раз.
— Хочу тебя познакомить. — Я подвел Энн к машине. Кристина аккуратно положила ребенка на заднее сиденье и вылезла. — Это Кристина, дочь одной очень хорошей подруги моего отца. Кристина, это Энн, моя девушка.
Они поцеловались. Казалось, они с самого начала очень понравились друг другу.
— Ну как, с Джонатаном все в порядке? — спросила Энн.
— Вроде, да, — Кристина улыбнулась.
— Энн, тебе надо еще кое с кем познакомиться. — Я приподнял одеяло. — Это Даниэла.
— Кто? — Глаза Энн округлились от удивления. — Где ты ее взял?
— Помнишь Джеба и Бетти? Мы гостили у них, когда были в Фитчвилле.
— Да, — Энн кивнула.
— Это их дочь. Вернее, теперь она принадлежит мне. Понимаешь… — Я запнулся. — Одним словом, их больше нет.
Энн с ужасом посмотрела на меня.
— Я все тебе объясню. А пока пусть она полежит у тебя до конца дня, я не хочу портить матери свадьбу.
— Конечно. Мы с Кристиной положим ее в моей комнате. Ты иди к гостям, должно быть, они уже заждались тебя, свадьба начнется с минуты на минуту.
Я по привычке перемахнул через изгородь. Поднимаясь на заднее крыльцо, я обернулся и посмотрел назад. Кристина и Энн несли девочку и бутылки к дому. Я открыл дверь и вошел в кухню.
Первой я встретил Мэми. Увидев меня, она сначала остолбенела, словно заметила призрак, потом подошла и ласково обняла меня.
— Вот ты и вернулся, мой мальчик, — тихо сказала она. — Ты возмужал. Сейчас ты точь в точь, как отец.
— Почему ты так разволновалась? — Я поцеловал ее, не зная, плакать мне или смеяться. — Я же сказал, что приеду к свадьбе.
— Пойду позову мать, — сказала Мэми. — Она будет так рада…
— Подожди. Дай мне сначала умыться, потом я сам пойду к ней.
— Я погладила твой голубой костюм.
Стараясь никому не попасться на глаза, я поднялся к себе и сразу пошел в душ. За несколько минут я успел вымыться, побриться и одеться. Взглянув на себя в зеркало, я понял, что Мэми была права. В голубом костюме я, действительно, казался копией отца.
Подойдя к комнате матери, я тихо постучал.
— Кто там? — послышался ее голос.
— Это я, твой сын. Открой, мама.
Свадьба началась ровно в пять часов. К семи гости разошлись, и остались только самые близкие друзья: Ди-Джей со своей женой Салли, Мозес, судья Гитлин с супругой Зельдой и родители Энн.
Ди-Джей взглянул на Мозеса.
— Ты действительно думаешь, что нам удастся продержаться три недели? До суда только неделя.
— Ничего. — Мозес улыбнулся. — Прорвемся.
— Ладно, хватит о делах, — вмешался Джек.
— Извините. — Я поднялся с места. — Я сейчас вернусь. Перемахнув через изгородь, я вошел в дом Энн и быстро поднялся в ее комнату.
Даниэла, счастливо улыбаясь, лежала на кровати.
— Какая она красивая! — восхищенно сказала Энн.
— Мы как раз говорили о ней, — с улыбкой произнесла Кристина. — Знаешь, может, тебе лучше оставить ее здесь…
— Нет, — решительно ответил я. — Заверни ее в одеяло, и поедем ко мне.
Взяв Даниэлу на руки, Энн осторожно села в машину. Вырулив на улицу, я въехал в свои ворота и остановился перед домом. Поднявшись по ступенькам, я нажал на кнопку звонка.
Дверь открылась, и на пороге появилась мать. Увидев нас, она застыла от изумления. Пожалуй, впервые в жизни я видел ее такой удивленной. Пройдя мимо нее, мы вошли в комнату. Гости были поражены не меньше, и со всех сторон на нас посыпались вопросы. Наверное, мы отвечали бы на них до вечера, но вмешался судья Гитлин. Он всегда нравился мне, и я часто думал, что он очень похож на отца. Как и отец, он всегда носил с собой бутылку виски, правда, шотландского, а не бурбона, и Зельда кричала на него точно так же, как моя мать кричала на отца.
— Оставьте его в покое, — сказал судья, поглаживая седую, тщательно расчесанную эспаньолку. — Пусть он сам все расскажет. Думаю, это будет интересно всем.
Я с благодарностью посмотрел на него. Бережно взяв Даниэлу из рук Энн, я передал ее матери.
— У нас в машине есть детское питание и все, что нужно для ребенка, — сказал я.
— Сейчас ей ничего не нужно, — ответила мать. — С ней все в порядке. У нее такие красивые глаза…
Судья понимающе посмотрел на меня.
— Все в порядке, Джонатан, успокойся, не торопись.
Я оглядел комнату и начал рассказывать. Мне не хотелось никого задевать, и я тщательно подбирал слова. Начал я с похорон, когда смерть отца собрала нас вместе. Что мы на самом деле знали о нем? Каждый из нас ответил бы по-своему и, наверное, оказался бы прав. Отец был сложной, многогранной личностью, намного превосходящей все наши представления о нем. Он был самим собой.
Должно быть, я говорил долго. Я рассказал о том дне, когда мы с Энн отправились в путь, и закончил нашим возвращением. Когда мой рассказ подходил к концу, пробило десять.
Я снова оглядел гостей.
— Джеб и Бетти не успели окрестить свою дочь, и она осталась без имени, — сказал я. — Я назвал ее Даниэлой, в честь отца. Мне хочется, чтобы она осталась с нами. У нее нет ничего, даже свидетельства о рождении. Джеб хотел съездить в Фитчвилль, но так и не смог.
Судья Гитлин задумчиво посмотрел на меня и отпил виски. На этот раз Зельда ничего не сказала.
— Понимаешь, Джонатан, это не так легко сделать, — тихо произнес он. — Ты пока еще несовершеннолетний, и вряд ли суд сделает тебя опекуном ребенка.
— Почему? — удивился я. — Ведь нужно только свидетельство о рождении. Вот она и получит его, а в качестве отца буду фигурировать я.
— Так не делают, — возразил судья. — Сначала они будут долго искать родственников и просить их удочерить девочку, если все откажутся, передадут дело властям штата.
— Какая глупость! — вскричал я. — Если это, действительно, так, то я лучше уйду из дома и возьму ее с собой.
— Это тоже не выход, Джонатан, — произнес Гитлин. — Хотя мне кажется, все можно уладить. Только для этого потребуется помощь твоей матери и Джека.
— Для чего?
— Если они согласятся удочерить ее, думаю, я смогу кое-что сделать. Но… Они должны решить этот вопрос сами. В таких вещах мы не имеем власти.
Я повернулся к матери. Она смотрела на Даниэлу, и на ее лице блестели слезы. Подойдя к ней, Джек наклонился к девочке и внимательно посмотрел на нее, словно знакомясь.
— Знаешь, — неуверенно сказал он, — я всегда хотел иметь девочку.
В следующем месяце, сразу после Дня благодарения, мы с Ди-Джеем отвезли отца домой. После первых холодов земля уже подмерзла, и копать было трудно. Оставив рабочих у могилы, мы поднялись на вершину холма, туда, где Джеб принял последний бой. Нашему взору предстало пожарище, на котором в беспорядке валялись остатки дистиллятора. Дойдя до места, где стоял шкаф, я остановился. Казалось, я был здесь вчера, но сейчас от этого места меня отделяла пропасть.
Мы спустились к хижине. Она уже начала разваливаться. Занавески, которыми в свое время так гордилась Бетти, превратились в тряпки, а новая краска осыпалась со стен. Почти все окна были разбиты, и в доме гулял ветер.
Ди-Джей взглянул на меня.
— Вот, значит, где наши корни. Честно говоря, я не знал.
— Этого вообще никто не знал. Я сам ни о чем не догадывался, пока отец не привел меня сюда. Именно здесь я понял, какой он на самом деле добрый, и как я любил его.
Мы вернулись на кладбище. Могила уже была готова, и рабочие, увидев нас, прикрыли ее брезентом и отправились к катафалку за гробом.
Я посмотрел на Дэниэла. Он кивнул рабочим, и те стали осторожно опускать гроб в могилу. Мы с самого начала решили не приглашать священника, поэтому никаких церемоний не было. Когда гроб достиг дна могилы, рабочие вытащили ленты и отошли в сторону, освобождая нам место. Мы подошли к могиле и, мысленно простившись с отцом, бросили по горсти земли. Рабочие стали быстро засыпать могилу. Комья земли глухо ударялись о крышку гроба. Закончив работу, могильщики собрали лопаты и пошли к катафалку.
Мы остались одни. Ди-Джей посмотрел на меня, я кивнул, и он, повернувшись к могиле, тихо сказал:
— Он лежит здесь, в месте, где должен быть.
Моряк вернулся из плавания, охотник с добычей — из леса…
По лицу Ди-Джея скатилась слеза. Я крепко пожал ему руку.
— Прислушайся, Дэниэл, отец говорит с нами.
Мы услышали шепот. Он был похож на шелест листвы:
— Спасибо вам, мои сыновья.
Назад: Глава 7
На главную: Предисловие
