Прошло три дня с тех пор, как состоялся откровенный разговор Патриции Меланктон с Шериданом и Франклином.

Фрэнк плюхнулся в кресло. У него был усталый и встревоженный вид. Он посмотрел на часы: 14.15.

Через несколько минут ему предстояло провести послеобеденное занятие со студентами. Их уже собралось человек восемь: они заходили в класс и неторопливо занимали свои места. Две недели назад Франклин дал им тему, на которую начинающие писатели-романисты должны были написать от двух до двух с половиной тысяч слов. Сегодня настало время представить свои сочинения на суд преподавателя и товарищей-студентов. «Чтение вслух перед аудиторией» считалось самым неприятным тестом во всем курсе литературного творчества. Во время этой «пытки» количество студентов, присутствующих на занятии, было сокращено, чтобы тем самым уменьшить число насмешливых комментариев и язвительных вопросов. «Пытка» происходила на втором этаже в «павильоне Дойла». Франклин уже привык к этому домику: кое-какие доработки в интерьере и внешнем виде сделали его гораздо более привлекательным для проведения занятий, особенно в теплую погоду. Сегодня же погода была просто замечательная. Окна на втором этаже были распахнуты настежь, и молодой преподаватель — в виде исключения — разрешил студентам курить.

Франклин не без интереса проводил подобные занятия: они время от времени вызывали кое-какие изменения в его взглядах, что, в общем-то, происходило с ним не так уж часто. Слушая, как студенты читают вслух свои произведения, он гораздо реже смотрел на часы, чем обычно.

Атмосфера сегодняшнего занятия была шутливой, а комментарии аудитории — не особенно язвительными. Обычно занятия проходили совсем по-другому. Франклина всегда удивляло, какую уничтожающую критику мог извергнуть из себя писатель, когда речь заходила о его собрате по перу. Сколько таких вот занятий заканчивалось слезами и взаимными оскорблениями!

Несмотря на общее благожелательное настроение, Франклин, как только время занятия истекло, тут же с облегчением поднялся со своего кресла и вышел из класса. Обычно Фрэнк засиживался со студентами дольше, чем положено, но сегодня, не задержавшись ни на минуту, он просто молча покинул «павильон Дойла».

Студенты с самого начала занятия почувствовали, что преподаватель чем-то обеспокоен. Поспешный уход Франклина еще больше укрепил их в этом предположении и вызвал недоуменные вопросы.

Франклин, конечно же, не мог сказать своим подопечным, что причина его взволнованности заключается в том, что Бен Боз назначил ему встречу — всего через четыре дня…

Перед тем как вернуться домой, Франклин зашел в свой кабинет в замке, чтобы проверить, не пришли ли ему новые сообщения по электронной почте. Однако его почтовый ящик был пуст. После этого он направился в свой дом, стараясь не ввязываться в разговоры с преподавателями и студентами, которых встречал по дороге. Перед крыльцом его дома стояла черная машина. Автомобиль ФБР.

Фрэнк без колебаний открыл дверь и сел на заднее сиденье.

В автомобиле находились два сотрудника ФБР. Волею случая это были как раз те верзилы, которые набросились на него в Довингтоне на холме возле стены, огораживающей особняк Боза.

— Ну как ваше плечо? Не болит? — насмешливо спросил один из фэбээровцев.

Франклин ничего не ответил. Ему не нравились эти два типа. Они как бы являлись воплощением того отношения к нему, которое Фрэнк чувствовал со стороны всех подчиненных Патриции Меланктон: какому-то молокососу дали задание, вместо того чтобы поручить его опытному агенту ФБР! Он, этот сопляк, пойдет на встречу с убийцей! Для Фрэнка даже придумали насмешливое прозвище — «новобранец нашей мадам» (под мадам подразумевалась Патриция Меланктон).

Агент, сидевший на переднем пассажирском сиденье — именно он задал Франклину вопрос о его плече, — поморщился в ответ на молчание Фрэнка, а затем повернулся и протянул ему огромную черную папку. Эта тяжелая папка была настолько забита бумагами, что в нее вряд удалось бы запихнуть хотя бы еще один листок.

На ее корешке Франклин увидел аббревиатуру «ПС» — «Последнее слово». Именно так называлась операция ФБР, направленная на разоблачение Бена Боза. А еще этой аббревиатурой называлась бригада, возглавляемая Патрицией Меланктон.

— Благодарю, — с подчеркнутой вежливостью произнес Франклин.

Лежавшие в папке бумаги являлись дополнительными материалами для подготовки Франклина, которая длилась в течение уже трех дней. Фрэнку, как было приказано свыше, надлежало досконально изучить всю имеющуюся информацию о Бозе, прежде чем он пойдет на встречу с ним.

— Поосторожнее с этой папкой, понял? — высокомерно обронил все тот же агент. — У тебя есть надежное место, куда ее можно положить?

— Да, ее нужно хранить в надежном месте, — подтвердил второй агент, глядя на Франклина в зеркало заднего вида.

Фрэнк решительно кивнул.

— Ко мне почти никто не заходит, — сказал он. — Так что с вашей папкой ничего не случится.

Агент, развалившийся на месте пассажира, подмигнул своему коллеге и, ухмыльнувшись, спросил:

— Так уж никто и не заходит?

Сидевший за рулем верзила погладил ладонью тоненькую папку, лежавшую у него на коленях, и насмешливо вставил:

— Кроме малышки Эмерсон… Мэри Эмерсон. Лакомый кусочек… Мои поздравления!

Франклин побледнел. Итак, за ним следили, его подслушивали, его изучали… А еще всех тех, кто являлся частью жизни Фрэнка Франклина. ФБР совало свои длинные грязные лапы во все уголки его маленького мира. Впрочем, этого и следовало ожидать.

— А ты уверен, что достаточно хорошо знаешь эту девушку? — На лице агента, сидевшего на месте пассажира, снова появилась кривая улыбка. — В жизни, как тебе известно, могут происходить всякие неприятные сюрпризы. Хочешь взглянуть?

Он с насмешливым видом приподнял на ладони досье Мэри.

Франклин подумал, что предпочел бы лучше отрезать себе руку, чем протягивать ее этому кретину, чему тот, наверное, обрадовался бы. Фрэнк полностью доверял Мэри. У него еще никогда не было такого близкого человека, как она. В общем, несмотря ни на что, он считал, что рыться в личном деле любимой девушки — просто гнусно. Кроме того, папка была почти пустой. Этот агент, по-видимому, блефовал.

— Идите вы к черту! Вы оба! Понятно?

Фэбээровцы засмеялись.

— Ого! «Новобранец» соизволил рассердиться…

Франклин пожал плечами, схватил предназначенную для него толстую папку и вышел из машины, хлопнув дверью. «Новобранец» он или нет, но завтра же нужно попросить Патрицию Меланктон, чтобы этих двух скотов к нему больше не присылали, даже если им дадут задание просто за ним последить.

Франклин вернулся в свой дом, закрыв входную дверь на замок, чтобы никто не смог застать его врасплох. Затем он подошел к телефону и, включив автоответчик, прослушал сообщение от своей матери из Аризоны. Она узнала от издателя Дорффманна, что он, Фрэнк, решил взяться за написание романа. «Наконец-то!» — радовалась мать. Она поздравляла сына, но в своей специфической манере: ей казалось, что он все-таки послушался ее и занялся серьезным делом.

Франклин уже не помнил, кому именно — то ли Чандлеру, то ли Хамметту — принадлежала мысль о том, что дело может считаться «серьезным» только тогда, когда занимающийся им человек рискует своей собственной жизнью. Все остальное — баловство. Он, Фрэнк Франклин, на своем личном примере теперь понял, что автор этого высказывания был абсолютно прав.

Так и не дослушав бесконечно долгие разглагольствования матери, Франклин выключил автоответчик и, держа переданную ему фэбээровцами папку под мышкой, прошел к себе в кабинет. Там он запихнул папку между старой пишущей машинкой и недавно приобретенным портативным компьютером, служившим для выхода в Интернет. Затем Фрэнк поковырялся в пластмассовом стакане для карандашей и достал с его дна канцелярскую скрепку. Отогнув кончик скрепки, он засунул ее внутрь пишущей машинки и, словно крючком, выудил оттуда маленький ключ — тот самый, которым открывались ящики его рабочего стола.

Отперев один из ящиков, он достал из него еще одну картонную папку, тоже довольно объемистую. В этой папке лежали материалы расследования по делу о двадцати четырех трупах, которое с третьего февраля вели Стюарт Шеридан и Амос Гарсиа. Полковник принял требование Франклина, когда тот, еще до их поездки в Довингтон, согласившись ему помогать, заявил: «Не надо от меня ничего скрывать, я хочу знать буквально все!»

Фрэнк уселся в кресло и уставился на тяжелые папки с бумагами, лежавшие на столе. Теперь у него в руках и в самом деле было все. Ему в это даже не верилось. Еще в одном ящике стола, который тоже запирался на ключ, хранилась начатая им рукопись будущего романа… Документы в большой черной папке, полученной от агентов ФБР, позволят Фрэнку почерпнуть еще неизвестную ему информацию о злодеяниях, совершенных Бозом…

Все те волнения, которые мучили Франклина последние три дня, начались в помещении для допросов в резиденции ФБР в Олбани, когда ему позвонил на мобильный телефон Боз. Какая среди фэбээровцев поднялась паника!

Когда Франклин нажал кнопку ответа в своем зазвонившем мобильнике, он услышал на другом конце линии низкий медлительный голос:

— Я разговариваю с Фрэнком Франклином?

— Да, именно так.

— Это Бен Боз.

Уже от одного упоминания этого имени у Франклина бешено заколотилось сердце. Держа телефон в одной руке, он другой сделал знак всем остальным, что ему звонит он. Реакция на его жест была разной: Шеридан приподнялся со своего стула и замер, два подручных Патриции Меланктон перестали изображать из себя каменные статуи и на пару шагов продвинулись вперед, а сама спецагент стала бросать на Франклина устрашающие взгляды, поскольку ни секунды не сомневалась, что он сейчас все испортит. Она жестом показала ему, чтобы он нажал на кнопку и немедленно прекратил разговор или же сказал Бозу, что перезвонит ему чуть позже. Однако Франклин оказался на высоте и как ни в чем не бывало стал разговаривать с Бозом. А чтобы окружающие ему не мешали, он от них попросту отвернулся. По правде говоря, его смущали больше их ошарашенные взгляды, нежели разговор с убийцей, которого они обсуждали здесь уже битый час.

— Сегодня утром я ознакомился с присланным вами письмом, — сказал Боз.

Ему давно было известно о книге, написанной молодым преподавателем литературы Фрэнком Франклином: один из знакомых Боза прислал ему эссе по почте, и он прочитал его.

— Я не против того, чтобы рассмотреть ваше предложение, — заявил Боз и, чуть помедлив, добавил: — Но пока всего лишь рассмотреть. Насколько я понимаю, вам это нужно для одной из глав вашего нового эссе, да?

— Да. Но я хочу написать его в форме беседы.

— А-а! — Боз немного помолчал и после паузы поинтересовался: — Вы знакомы с моими романами?

— Думаю, что довольно хорошо. Именно поэтому я к вам и обратился. Мне о многом хотелось бы с вами поговорить…

— Пришлите мне письмо с кратким описанием вашего проекта и тех целей, которые вы перед собой ставите. А еще — список писателей, которых вы хотели бы упомянуть в своей работе. Для меня это важно. Ну а потом посмотрим, что делать дальше.

Франклин чувствовал, как ему в спину впились взгляды Шеридана и трех фэбээровцев. Меланктон положила перед ним на стол листок бумаги, на котором написала: «Говорите с ним как можно меньше».

— Кстати, — продолжал Боз, — я вижу, что на конверте нет марки. Вы сами бросили в мой почтовый ящик это письмо?

— Э-э… да.

— Вы все еще здесь, в нашей долине?

— Нет.

— Зачем вы приезжали в Довингтон?

Франклин стал разглагольствовать о своем пристрастии к историческим ценностям, в частности к церквям Довингтона. К счастью, он быстро понял, что Боз легко может подловить его, и поспешил перевести разговор на другую тему: он, дескать, очень заинтересован творчеством Боза и во что бы то ни стало хочет осуществить свой «проект», если, конечно, Боз согласится ему помочь. Именно поэтому, пояснил Франклин, он набрался дерзости — или легкомыслия — и попросил его, Боза, о личной встрече. Можно сказать, даже на ней настаивал.

Меланктон в сердцах всплеснула руками и сердито посмотрела на Шеридана. Практика работы ФБР свидетельствовала, что подобный разговор ни к чему не приведет. Надвигалась катастрофа!

Однако после определенных колебаний Боз дал Франклину согласие на встречу на следующей неделе — у него дома. Получалось, в общем-то, что Фрэнк добился этой встречи с ошеломляющей легкостью.

Но когда разговор с Бозом закончился, на Франклина обрушились настоящие неприятности…

Во-первых, все, кто находился в комнате, заговорили с ним в один голос. Даже агенты О’Рурк и Колби. У него тут же вырвали из рук мобильный телефон, чтобы выяснить, откуда ему звонили. Как оказалось, звонок был сделан из телефонной будки, находящейся в вестибюле единственного в Довингтоне кинотеатра. Однако Франклин уже не обращал внимания на суетившихся вокруг него людей. Поначалу весьма довольный своим поступком, он очень быстро упал духом. Его вдруг охватило такое всепоглощающее чувство страха, что стало казаться, будто ему в виски вонзаются острые пробойники, которые вот-вот проткнут ему череп.

Во-вторых, на следующий день Айк Грэнвуд, руководивший деятельностью ФБР в северной части Соединенных Штатов, и шесть психологов из штата ФБР примчались из Вашингтона, чтобы подвергнуть Франклина целой серии тестов и допросов.

И наконец, все еще твердо намеренный поучаствовать в этой авантюре, но уже начинающий сомневаться в успехе собственной задумки, касающейся того, чтобы одурачить Боза, Франклин был поставлен перед необходимостью дать клятву о неразглашении информации, так или иначе относящейся к пресловутой операции «Последнее слово». Теперь-то ему стало понятно, каким образом ФБР сумело два месяца назад сохранить в тайне такое из ряда вон выходящее событие, как обнаружение двадцати четырех трупов на строящемся ответвлении автострады в Нью-Хэмпшире. Все, кто присутствовал там в ту ночь — санитары, врачи, сумевшие пробраться туда журналисты, пилоты вертолетов, медики-добровольцы, Милтон Рук, жители поселка Си-Ар-12, — были вынуждены дать аналогичную клятву в письменном виде. И все эти люди знали: если кто-нибудь из них хоть чуть-чуть проболтается, его тут же обвинят в совершении преступления, предусмотренного федеральным уголовным законодательством, и немедленно упрячут за решетку, причем без какого-либо судебного разбирательства. А о гражданских правах никто и не вспомнит. Сотрудники полиции штата Нью-Хэмпшир и шериф округа Мерримак, тоже вынужденные дать подобную клятву, получили право на передачу связанной с обнаружением трупов информации только по засекреченным служебным каналам. А наказание за излишнюю болтливость для них предусматривалось еще более строгое.

Поэтому все молчали как рыбы.

Так что жизнь молодого и цветущего Фрэнка Франклина, можно сказать, дала трещину, а его внутренний голос, в былые годы не раз уже предупреждавший его о той или иной опасности и удерживавший от опрометчивых поступков, теперь был заглушен интенсивной психологической обработкой. К тому же Франклин был всецело занят подготовкой к выполнению возложенной на него задачи.

Сидя в своем кабинете, Фрэнк открыл черную папку, переданную сотрудниками ФБР. Ему сейчас предстояло прочитать обо всем том, что он уже слышал о Бозе — его юности, взаимоотношениях с людьми, творчестве.

Примерно через час зазвонил телефон — единственный на весь дом аппарат, находившийся в его спальне. Подняв трубку, Фрэнк ожидал услышать голос Мэри. Однако звонила ему вовсе не Мэри, а мисс Лисл Ванг — сотрудница ФБР, ответственная за тесты и тренировки, которым подвергали Фрэнка Франклина. Именно под ее руководством Фрэнк готовился к разговору с Бозом.

— Мистер Франклин, — обратилась к нему маленькая азиатка, голос которой походил на голос солдата, лишенного чувства юмора, — наша завтрашняя встреча состоится на полчаса раньше.

— Почему?

— Вам нужно пройти еще одну дополнительную процедуру.

В новой жизни Франклина, начавшейся три дня назад, «процедура» и «тест» стали двумя самыми главными словами. Необычайная изощренность обрушившейся на него системы всевозможных проверок отбрасывала знаменитые чернильные пятна теста Роршаха в первобытный период терапевтических методов.

— Хорошо, я буду на месте, — пообещал Фрэнк.

— В папке, которую вам передали, — продолжала Ванг, — я положила в самом низу новую анкету. Заполните ее к завтрашнему дню.

— Будет сделано.

Ванг поблагодарила Франклина и повесила трубку.

Фрэнк прошел в кухню, чтобы взять пива. Там он выглянул в окно: ему было интересно, убрались ли отсюда приезжавшие к нему агенты ФБР или они все еще здесь. Снаружи уже стемнело и почти ничего не было видно. Впрочем, Фрэнк разглядел, что черной машины фэбээровцев возле его дома уже нет. Но, может, они затаились где-то поблизости? Теперь, когда Франклин стал очень важной фигурой в проводимом ФБР расследовании, Грэнвуд, конечно же, приказал за ним присматривать. По всей вероятности, те верзилы и в самом деле уехали, однако из этого отнюдь не следует, что неподалеку, среди деревьев, не сидит какой-нибудь наблюдатель. Да и дом Фрэнка вполне могли напичкать «жучками». Ему вспомнилось досье, заведенное на Мэри. Они наверняка завели такие же досье на его мать, на друзей в Чикаго, на всех преподавателей университета «Деррисдир»…

Вскоре после звонка Боза и первых психологических обработок, устроенных для Франклина Патрицией Меланктон, Шеридан предупредил Фрэнка:

— Вот увидите, Франклин, вас ждет психическая подавленность, уныние и тоска. Этого вам не избежать. Вам предстоит пережить всевозможные тревоги и волнения — совсем как во время путешествия по штормовому морю. Нужно попытаться быть сильным, Франклин!

Ну что ж, хорошо. «Сильный» Франклин взял в холодильнике пиво и пошел обратно в свой кабинет, чтобы продолжить возиться с содержимым большой черной папки. Он отыскал анкету мисс Ванг — еще один набор вопросов с различными вариантами ответов, напротив которых нужно ставить в квадратиках крестики. Это был не очень изощренный способ узнать через подсознание Фрэнка существующую у него границу между добром и злом, оценить его склонность к «бунту» и «дезертирству», определить его убежденность в необходимости выполнения порученного ему задания. Каждый из вопросов был, в общем-то, безобидным, но в совокупности они, как считалось, давали вполне достоверные данные.

Когда Фрэнк уже начал заполнять анкету, во входную дверь постучала Мэри. Открыв ей, Фрэнк поцеловал девушку, а затем попросил подождать минутку: ему, мол, нужно допечатать кое-какие заготовки для новой главы романа.

— А зачем ты закрылся на ключ?

— Это получилось как-то само собой…

Мэри заглянула в кухню, а затем прошла в жилую комнату и улеглась на диване перед телевизором. Поднявшись на второй этаж, Фрэнк зашел в свой кабинет и, стараясь не шуметь, заперся изнутри на ключ. Он быстро поставил крестики в анкете мисс Ванг и положил ее в картонную папку. Внезапно его охватило сильное беспокойство. Прежде чем спуститься к Мэри, он прикурил сигарету и стал нервно затягиваться дымом, даже не замечая, что курит. Все его мысли были сосредоточены на тех двадцати четырех трупах, с которых начался весь этот кавардак. Зачем Бозу было совершать подобный беспредел? Только ради того, чтобы получить практический материал для написания романа «Клуб самоубийц»? И как ему вообще удалось это сделать?

«Он избавляется от своих «подопытных кроликов». Он сжигает свои корабли», — уверенно заявляла Патриция Меланктон.

Но чего добился Боз, «сжигая свои корабли»? Его поступок не дал никакого результата: средства массовой информации ничего о нем не сообщили, созданная им мини-тюрьма тоже осталась тайной, а тут еще такой настырный тип, как Шеридан, взялся распутать это дело. Чуть позже Шеридан втянул в свое расследование и одного горемычного преподавателя литературы. Об этом последнем событии Боз — каким бы ловким и проницательным он ни был — вряд ли мог догадаться. Ну и что теперь? Удастся ли ему, Фрэнку, когда-нибудь выпутаться из всей этой истории?

Франклину явно не нравилось чувствовать себя маленьким камешком, с помощью которого кто-то пытается разладить механизм, созданный Бозом, — механизм, о котором никто толком ничего не знает. Фрэнк вдруг осознал, что над ним нависла серьезная опасность и что ему будет очень трудно себя защитить.

По мере того как Фрэнк узнавал личность Боза, характеристика которого в мельчайших подробностях была представлена в заведенном на писателя досье, он все больше запутывался в своих выводах. Наконец он аккуратно положил картонные папки с досье в ящики своего стола, закрыл эти ящики на два оборота ключа, а ключ снова засунул между деталями своей пишущей машинки.

Фрэнк неторопливо размышлял о том, что же дало ему чтение материалов, описывающих зверства, совершенные писателем-романистом… Ответ пришел ему в голову, когда он спускался по лестнице к Мэри: в нем вдруг во весь голос заговорило чувство самосохранения.

«Оружие! — подумал Фрэнк. — Мне нужно оружие. Я и на шаг не подойду к дому Боза без пистолета и патронов». Эта мысль настолько завладела им, что он весь вечер не мог думать ни о чем другом. Фрэнк почти не слушал оживленную болтовню Мэри. Его сейчас волновало только одно: как ему раздобыть оружие, если до встречи с Бозом осталось так мало времени?

«Если Боз начнет вести себя угрожающе, если он вздумает со мной играться, если его действия покажутся мне неадекватными, если я почувствую, что он готовит мне какую-то ловушку, — я его пристрелю! Да, именно так. Даже раздумывать не стану. Я сам установлю границы дозволенного. А фэбээровцы потом уж как-нибудь отмажут меня…»

Однако эти самые фэбээровцы не далее как вчера сказали ему, что он не возьмет с собой даже скрытый микрофон. Они не хотели ничем рисковать во время его первой встречи с Бозом. Убийца не должен ни о чем догадаться…

Ну что ж, пусть будет так.

«Я возьму с собой оружие втайне от них», — решил Франклин.

Вчера Патриция Меланктон и Айк Грэнвуд поговорили с ним с глазу на глаз.

— Малыш, по правде говоря, мы отправляем тебя к Бозу лишь с одной-единственной целью, — сказал Грэнвуд. — Да, только с одной… Помни об этом. Особенно если почувствуешь дискомфорт.

— И что это за цель?

— Выяснить, что Бен Боз пишет в настоящий момент. Что собой представляет его следующая — после «Клуба самоубийц» — книга. Постарайся разузнать о сюжете его будущего романа, поговори о главном герое… Именно его Боз и собирается убить. Причем очень скоро…

— Эй! Ты меня слушаешь? — Мэри была явно раздосадована. — Ты ведешь себя так, как будто меня здесь нет. Похоже, ты не услышал ничего из того, что я тебе рассказывала в течение последних пяти минут!

Да, все было именно так.

Фрэнк, не произнося ни слова, посмотрел на Мэри долгим-долгим взглядом.

Она начала беспокоиться.

— Что с тобой происходит?

Затем она сама пристально посмотрела на Фрэнка. На ее лице появилось разочарование. И вдруг ей в голову пришла какая-то мысль.

— A-а, мне понятно, — заявила девушка. — Я знаю эти мужские штучки. Ты собираешься провернуть со мной одну из них. Наверное, решил высвободить себе побольше времени на написание своей новой книги. Скажи прямо: ты хочешь, чтобы я ушла?

Он отрицательно покачал головой.

— Нет?

Фрэнк снова покачал головой, а затем окинул взглядом все, что их окружало: стены, лампы, телефон, — как будто он опасался, что повсюду спрятаны подслушивающие устройства.

— Может, проедемся? — спросил он.

— Что? Прямо сейчас? А куда?

Расплывшись в широкой улыбке, Фрэнк поднялся на ноги и сказал:

— Мы поедем на твоей машине.