Глава 13. Лето 50 г. до Р. Х. Галлия
Следствие ведут «знатоки»
Заира принесла пиво в большой плетеной баклаге, не забыла и туеса, да, разлив пенный напиток, уселась неподалеку, в траву, обиженно надув губы. Вооруженные ополченцы, подчиняясь приказу вергобрета, послушно отошли к реке, а вот сынишка старосты – Арпай – все же осмелился нарушить отцовского указание – притаился за вербою, выставил ухо, а потом и вовсе, набравшись наглости, перебрался к Заире. Любопытный, черт!
– Ты не похож на вора, – продолжил саму собой начавшуюся беседу староста. Звали его Орданиксом, и свой пост он получил честно – выбрали всем селением, значит, было, за что. И в самом деле, вергобрет оказался человеком очень даже не глупым.
– Нет, не похож. – Но кое-кто здесь, полагаю, считает иначе, – кивнув на Заиру, с усмешкой промолвил молодой человек. – Может, стоит ее выслушать? Мне и самому интересно, чем это я так похож на похитителя чужих коров?
– Заира! – жестом подозвал Орданикс. – Прошу тебя, подойди ближе и расскажи, почему ты…
– Я слышала! – девчонка вскочила на ноги и, сделав пару шагов, вежливо поклонилась. – Расскажу…
– Ну, давай, давай, – подначил Беторикс. – Любопытно будет послушать.
Заира построила свою речь особенно не раздумывая, говорила все то, что пришло ей в голову еще во время первой встречи с молодым человеком.
– Он чужак, явился со своим неразговорчивым приятелем издалека, это было видно сразу. Рассказывал, что пришел из-за дальних гор, что знает Катуманда, и будто бы сын Катуманда Вирид недавно помогал ему перекрывать крышу. А ведь Вирид никак не мог этого сделать, ведь они всей семьей бежали в римские земли!
– Так все-таки бежали? – удивленно перебил вергобрет. – А я думал – это всего лишь слухи.
Девушка скривила губы:
– Да нет, не слухи. В нашей деревне это знают наверняка. А вот этот вот мужчина – Бетом, якобы сосед Катуманда – почему-то не знает! И еще согласно кивал, когда я упоминала о совсем уж выдуманных людях, никогда в той деревне не живших. Значит, он не из-за дальних гор, откуда-то из другого места. Тогда почему солгал? Есть, что скрывать. А что скрывать? А то – он и его дружок и есть те самые воры, угонщики скота! И в вашу деревню они пришли не на ярмарку, а высмотреть, выспросить, вынюхать. Про мальчишку молочника выспрашивали, а тот ведь ходит по всем пастбищам, много чего знает – какая корова стельная, какая – дойная, а какая вообще – нетель. Уж, конечно, этот парень для коровьих воров – настоящий клад!
Заира замолкла, поправляя растрепанные ветром волосы, которые так и не заплела в косы… Кстати, по мнению Виталия, с распущенными волосами ей было значительно лучше. Молодой человек даже не удержался, высказался: мол, всегда так ходи.
– Как – так? Ой… – девчонка зарделась и бросилась было бежать, да староста остановил ее, проворно схватив за руку. – Постой-ка, милая Заира, выслушай теперь и меня.
– Хорошо… но… мои косы…
– Заплетешь позже… – Орданикс не смог сдержать улыбки. – Тебе и в самом деле так лучше.
Девушка вскинула брови:
– Правда?! Теперь так и буду ходить!
– А в твоей деревне что скажут?
– Пусть попробуют хоть что-нибудь сказать! – Заира тряхнула копной волос с таким видом, словно бы собралась защищать свою новую прическу с оружием в руках и до победного конца.
Вергобрет поспешно напустил на себя самый серьезный вид, и Беторикс видел, чего ему это стоило.
– Теперь я буду говорить, милая Заира… Да, ты абсолютно права и рассудила вполне здраво…
Девчонка приосанилась, с гордостью вскинув подбородок… правда тут же и сникла – пряча усмешку, староста Орданикс продолжал свою речь:
– Все так, да, но… Ты видела, как сражается наш новый знакомый? Как он владеет мечами и, несомненно, любым другим оружием. Зачем столь умелому воину воровать коров? Это, во-первых, а во-вторых – я бы знал о таком бойце, живи он хоть за дальними горами, хоть за ближними, хоть вообще – в Бибракте. Однако я о нем ничего не слышал, мои люди мне не донесли ничего, а они есть в каждой…
В каждой деревне – мысленно продолжил Виталий замявшегося слегка старосту. Все правильно, выборное административное лицо – вергобрет – по обычаю, не имел права покидать границы сельской общины, но должен был знать все, что творится в ближайшей – и не только ближайшей – округе. А как это сделать без верных людей? Значит, в каждой деревне – секретный сотрудник, соглядатай. Кого-то взяли на испуг, кого-то, несомненно, купили – селение-то далеко не бедное, а кто-то, вполне возможно, и просто так помогает – из зависти к более удачливому соседушке, в деревнях уж издавна так повелось: зависть – хвастовство, хвастовство – зависть – эти чувства всегда рука об руку ходят. Даже не хвастовство, лучше сказать – похвальба глупая: «а у нас мафына с мигалкой», «а у моего папы – настоящий пистолет», «а я… а у меня… а я вот вам всем ка-ак сейчас дам больно!»
Вот так примерно.
– Скажу более, – помолчав, Орданикс искоса посмотрел на Виталия. – Ты, уважаемый, очень может быть – благородного рода, ведь так?
– Ну, так, – молодой человек согласно махнул рукой – чего уж!
Староста встрепенулся:
– Я так и думал! Не может простолюдин столь умело владеть клинками! Этому нужно учиться – упорно и долго, а откуда время у крестьянина?
Еще немного поговорив на тему благородных господ и трудолюбивых простолюдинов, хитрый староста, словно бы невзначай, выяснил, что древний и знатный род благороднейшего Бетона, ныне, увы, совсем пришел в упадок и что благороднейший господин вовсе не прочь подумать над завлекательным предложением вергобрета – защищать со своей дружиной деревню «от разного гнуса».
– Селение наше богатое, в обиде не будешь ни ты, ни твои люди! – хитро прищурясь, уговаривал староста. – Выстроим достойное жилище, укрепления, будем, как положено, содержать, почитать и кланяться… А? Чем плохо-то, благороднейший?
Да ничем не плохо, что и сказать – вполне достойное предложение. С материальной точки зрения. А вот с моральной – все гораздо сложнее. Как это – какие-то сиволапые мужики наймут себе на службу благородного всадника?! Да какой же он тогда благородный? Одно дело – просто эту деревню захватить, да крестьян примучить, и совсем другое вот так, наняться. Люди благородные так не поступают! С голоду помирать будут, траву жрать, но к сиволапым простолюдинам на поклон не пойдут никогда. Иное дело – к такому же благородному.
– Я сразу заметил – ты умный человек, благороднейший, – не давая собеседнику раскрыть рта, гнул свою линию староста. – И понимаешь, что мое предложение – очень и очень выгодное. Мы же не какие-нибудь там нищие – хватает у нас и скота, и угодий, да и ярмарки у нас, сам видел, какие. Вот только с воинами… – Орданикс вздохнул. – Впрочем, ты тоже их видел. Они очень храбрые парни, но… увы – крестьяне. Хотя и ты не совсем обычный боец, благородный Бетом. А чтоб твоя гордость не пострадала, – жестом прогнав девчонку и сына, вергобрет перешел на шепот: – мы сделает так: ты просто нападешь на наше селение со всеми своим воинами. Нападешь – и захватишь. И мы будем подчиняться тебе, а не какому-нибудь толстому червяку Кельгиору!
Услыхав знакомое имя, молодой человек вскинул левую бровь:
– А, вот кто тут у вас в роли гнуса-то подвизается!
– Ты знаешь Кельгиора, благороднейший?
– Слыхал.
– Нашему селению он немало крови попортил, – Орданикс обрадованно потер руки, словно бы все уже решил, все сладил. – Ничего, с тобой мы его враз образумим, никуда не денется. Позволь, о, благороднейший, преподнести тебе небольшой подарок… в знак нашей дружбы.
Сняв с левой руки увесистый золотой браслет, усыпанный средней величины изумрудами, упорный в своем желании вергобрет почти насильно всучил его Беториксу. А тот взял – а что? Раз от чистого сердца.
Сам-то Виталий, конечно же, тут селиться не собирался, но… скажем, та же Лита и ее будущий муженек… Вот для них это было б здорово, просто здорово – благородный человек, сиятельный князь – уж куда лучше, нежели какой-то лесной тать, разбойники! Маркиз Карабас – владелец угодий, селений, лугов… Владетельный князь Нетубад из славного рода Рыжей Лисицы и его не менее сиятельная супруга, из очень-очень древнего рода мандубиев. Каково?! За малым дело – уговорить благороднейшего Нетубада… а это – Беторикс предчувствовал – будет не так-то просто. Голова благородного приятеля засорена самыми дурацкими предрассудками… нелегко их будет оттуда выбить. Нелегко, но можно – с помощью Литы, она девочка умная, сразу всю выгоду для себя оценит – и правда, за каким таким чертом по лесам скитаться, когда можно спокойно – относительно спокойно – жить – кум королю, сват министру?! Да, Лита… Только вот одна загвоздка – здесь же, в окрестных местах, знают ее все как облупленную! Знают – как убийцу. Ай-ай, вот незадача-то. Только все так хорошо устроилось… ну – почти устроилось… и вот! А вообще, эту тему нужно было обмозговать конкретно, да и еще кое о чем расспросить старосту-вергобрета.
– Уважаемый Орданикс, – молодой человек лениво потянулся, заложив руки за голову. – А давай-ка мы с тобой еще пива выпьем!
– Так договорились?! – светлые глаза старосты обрадованно сверкнули.
Смачно зевнув, Беторикс махнул рукою:
– В общих чертах – да. Осталось обговорить детали с моим… м-м-м… благороднейшим компаньоном.
– Еще один благороднейший? – удивленно переспросил вергобрет.
– Так, мой родич… тоже знатный боец!
– А-а-а…
– Кстати, все забываю спросить – как называется ваше селение?
Староста сказал, и молодой человек едва не зашелся в смехе. В переводе на русский название звучало как – «Ромашкино». А что? Красиво и благозвучно. Ромашкино. Не какая-нибудь там Лужа, Бесовка или Волчья Пасть!
Вся шайка во главе с благородным Нетубадом явилась в селение гораздо раньше, чем рассчитывал Виталий. Даже, можно сказать, на появление разбойников он вообще не рассчитывал… Их привел губастый Кармак, привел на выручку, ибо, быстро покончив с любовными утехами и не обнаружив в селении благородного Беторикса, столь же быстро сообразил, что дело нечисто, да помчался к своим в лес. Те и явились: на быстрых конях, крутя над головами мечами, потрясая копьями…
Любо-дорого было посмотреть, как неслась по селению разбойничья – пусть даже и не очень многочисленная – рать. Неслась неудержимой лавою, со свистом, с воем, с гиканьем – прямо, как в песне поется: шли лихие эскадроны приамурских партизан!
– Эскадро-он… Стой! – махнув мечом, пьяно скомандовал Виталий, уже изрядно таки поднабравшийся – пиво-то оказалось уж больно хорошим, хмеля не пожалели!
Староста Орданикс, кстати, упав под сколоченный на площади стол, так там и валялся совместно с другими своими односельчанами. И это в данный момент было очень правильно, ибо – праздник, ибо – угодно богам. За них, за богов, ведь и пили, им и жертвовали. Да как же не упиться вдрызг? Прямое богам оскорбление!
– Давай, давай, спешивайтесь, красная кавалерия! – пошатнувшись, молодой человек ухватился за стол. – Жаль опоздали чуть… А какая была гулянка!
Уже утром разбодяженная праздником и повальным – в честь великих богов – пьянством жизнь деревни Ромашкино вновь вошла в свою привычную колею с ранним подъемом и всякими хозяственно-полевыми работами, без коих немыслимо ни одно сельское поселение. Глава местной администрации – чернявый вергобрет Орданикс – в этом смысле не отставал от других, у него тоже имелось поле, и даже не одно, и стадо, очень даже не маленькое, и… В общем, чего только не было.
– А староста-то у них – кулак, – потягиваясь, сообщил Виталий возникшему позади, из дому, Нетубаду. – Но мужик неплохой и, кстати – мой друг. Так что прошу любить и жаловать. Да! Сестрицу-то мою вы где бросили?
– Я ж вчера говорил, – благороднейший атаман посмотрел в небо. – Оставили там же, в лесу, с двумя нашими. Ну, куда же ей тут?
– Это верно, – согласно кивнул Беторикс. – Каждая собака знает. Ах, как скверно-то, ах, как скверно…
– Да не век же нам тут жить!
– Кому как, друг мой, кому как… Есть у меня насчет тебя и сестрицы моей Литы кое-какие планы, очень даже неплохие.
– Что-что? – не совсем понял разбойник.
– Но без Литы разговора не будет, – молодой человек продолжал столь же туманно: – Вообще, надо подумать, как бы ее нам легализовать?
– Что сделать?
– Ну, чтоб она могла здесь показаться без всяких подозрений и всего такого прочего…
Благороднейший Нетубад недоуменно приподнял брови:
– Как же этот сделать-то? Ведь ты рассказывал – она здешнего друида убила!
– Вот я и говорю – думать надо, – озабоченно вздохнув, Виталий присел на отесанное бревно, валявшееся на дворе старосты прямо напротив калитки. – И думать быстрей, наш друг Орданикс уже с обеда нас напряжет своими делами. А мы ему поможем… как думаешь, почему?
– Он нам щедро заплатит!
– Это само собой. Но и мы свои дела сладим… Я уж по крайней мере.
Засмеявшись, Беторикс весело хлопнул по плечу своего благородного друга. День зачинался жаркий, и блеклое небо уже с утра прямо-таки дышало зноем. В такой день хорошо было бы выпить пива, да вот, увы, нельзя! Вчера можно было – сколько хочешь, хоть до поросячьего визга – все во славу богов. А сегодня, увы, праздник кончился…
– Праздник кончился, – обозрев внимательным взглядом сельскую улицу, негромко произнес молодой человек. – Наступили суровые будни. Глянь-ка… там вон, за овином – не наш ли административный друг шествует?
Благороднейший Нетубад всмотрелся:
– Ну да, он. Ты нас вчера знакомил, он, правда, тогда еле встал… И старик с ним какой-то.
– Друид местный, – вспомнил Беторикс. – На колхозного счетовода похож.
– На… кого похож?
– А, не вникай… Я с ним тоже вчера познакомился. Интересно, что им с утра-то от нас надобно?
А надобно представителям местной власти было немного. Просто попросили – о-чень попросили – помочь отыскать тех, кто ворует скот. Всего-то делов, а что же! Не за так попросили – подарили по цветному плащу и золотому браслету, так сказать – аванс.
Посмотрев вслед поспешно удалившемуся по каким-то административным делам вергобрету, Виталий перевел задумчивый взгляд на Нетубада:
– Ты, благороднейший друг мой, конечно, похож на Володю Шарапова, особенно, если тебе голову перевязать белой тряпицей, но вот я на Жеглова – уж точно, нет. И на знатоков мы с тобой не тянем, даже на разбитые фонари.
– Не понимаю, о чем ты, дружище?
– О том, что уж придется нам опираться на логику – только и исключительно на нее, ибо закона об оперативно-розыскной деятельности мы, дорогой друг, уж точно не ведаем.
Молодой человек произнес это со вздохом, уже больше не ерничая, ибо, будучи широко образованным – в самом полном смысле этого слова – человеком, хорошо себе представлял весь непростой труд следователя, истинного, настоящего следователя, а вовсе не того карикатурного образа в фуражке, что так любят изображать киношники, при этом совершенно по-детски (для маленьких детей все милиционеры-полицейские – дяди Степы) путая все того же следователя с опером, а опера с участковым, и ничтоже сумняшеся предполагая, что судебно-медицинский эксперт и эксперт-криминалист – одно и то же лицо. Ага – слесарь-гинеколог, мать их за ногу!
Версию о том, что скот могут угонять те, кого он столь упорно хочет найти – мятежники во главе с Камуноригом – молодой человек, подумав, отверг еще рано утром. Ну, к чему повстанцам привлекать к себе излишнее внимание да еще вызывать ненависть местного населения? Нет уж, им с местными как раз в дружбе жить надобно, как тем же партизанам или «лесным братьям», тем более, дичи в лесу полно, а в озерах да реках – рыбы немерено. Зачем еще скот? Молочка попить захотелось?
Кстати о молочке… о том грязнуле-молочнике…
С большой долей вероятности предположив, что от благородного Нетубада в следственных делах не будет особого толка, Виталий отправил его обратно в лес вместе со всей шайкой – пусть пока пошарят по окрестностям, вдруг да кого интересного встретят? Так, на удачу. Сам же решил скорешиться с друидом – тем самым старичком-одуванчиком, что пришел вместе с вергобретом. Круглое добродушное лицо с румяными щеками, аккуратная прическа (друиды, по старинному обычаю, всегда коротко стриглись, конечно, не под «полубокс» или там «канадку», но что-то вроде), ему бы еще очки – ну, вылитый счетовод-бухгалтер – конторская крыса и первый жалобщик в партком.
Звали старичка-друида Ларкесом, и, ежели отвлечься от пенсионерской внешности, впечатление он произвел на Виталия самое благоприятное. К тому же молодой человек имел на жреца кое-какие виды… в отношении реабилитации все той же Литы, новоприобретенной своей сестрицы.
– Вот что, уважаемый, – выпроводив благородного Нетубада, Беторикс сразу взял быка за рога. – Ты по поводу всех доверенных лиц председателя… тьфу – вергобрета – в курсе? Ну, он вчера еще хвастал, будто есть у вас в каждой деревне свои глаза и уши.
– Ах, вот ты о чем, благороднейший, – понятливо кивнул друид. – Конечно, есть, а как же без них-то! Я это нашему вергобрету и присоветовал, о, благороднейший…
Выслушав жреца, Виталий шмыгнул носом:
– Слушай, Ларкес, а давай с тобой по-простому, ну, чтоб время зря не терять… без этих «уважаемый», «любезнейший», «благородный»… Зови меня просто – Бет. Договорились?
– Угу, – старик поспешно кивнул.
Впрочем, не такой уж он был и старый, этот «колхозный» друид, лет пятьдесят, пятьдесят пять – вряд ли больше. Хотя, по здешним меркам – глубокий старик. Все так, но – крепкий, порывистый… и жесты такие резкие, словно у бывшего боксера.
Убитого друида Ампреникса, о котором словно бы невзначай спросил Беторикс, Ларкес, конечно, знал, как знал и юную жрицу.
– Она его и прирезала, Лита – так эту жрицу звали, – помотал головой жрец. – Хорошая была девочка, вежливая, всегда улыбалась… А вот Ампреникс-друид – тот еще хмырь! Может, и не зря она его…
Ларкес так и сказал – «хмырь», именно это употребил слово в отношении своего покойного коллеги, видать, не очень-то когда-то они промеж собой ладили.
– Да как же с ним сладить, коли он озеро мертвых голов своим считал?! – возмущенно махнул рукой жрец. – А оно, озеро-то, всегда общим считалось – на несколько родов, деревень. Ампреникс же, сволочь такая, народ от тех мест отвадил. Сам жил нелюдимо, злыднем, и людей не приваживал – только с подарками, с жертвами, только – по делу.
– Так-так-так, – Виталий забарабанил пальцами по столу – разговор-то шел в доме друида, где, как Ларкес поклялся, никаких лишних ушей не имелось. – И как же он народ отвадил?
– Известно, как – колдовством своим гнусным! – друид выбросил руку вперед так резко, словно бы хотел провести апперкот. Помолчал и, чуть подумав, добавил: – Это он так всем сказал, что колдовством, хотел, чтоб именно так и думали, чтоб боялись.
Беторикс заинтересованно прищурился:
– А что на самом деле?
– На самом деле никакого колдовства-то и не было! – с торжеством воскликнул Ларкес. – Если б было, я бы его уж всяко переколдовал бы запросто, уж с Ампрениксовыми заклятьями сладил бы, не впервой… Ан, нет! Не вышло.
– А в чем, собственно, колдовство… или «неколдовство» заключалось?
– А ни в чем таком особенном! Просто, ежели заберет кто к озеру чужой, охотники или бабы за ягодами – тут же воины, словно из ниоткуда, выскакивали… грозили… Правда, не убили никого – так все убегали, как же.
– Что за воины?
– Ампреникс сразу же и пришел, разъяснил – мол, мертвых героев озеро охранять вызвал. С тех пор туда и не совался никто… так, может, забредал кто случайно.
Даже старый друид Ларкес о непонятных лесных воинах больше ничего поведать не мог, как молодой человек не выспрашивал, и дальше беседа перекинулась в несколько иное русло, весьма далекое как от угонщиков скота, так и от скрывающихся где-то в окрестных лесах мятежников. Беторикс вновь спросил о Лите, точнее – о ее возможной судьбе. Начал, как водится, издалека:
– Я слыхал тот мертвый, друид… как его…
– Ампреникс.
– Вот-вот. Будто бы Ампреникс этот сволочью был, каких мало! Доброго слова против никто не сказал.
Собеседник радостно закивал:
– И не скажет. Потому что Ампреникс был друид крови.
– Друид крови?
– Он никого не лечил, не изгонял вселившихся духов, а только приносило кровавые жертвы да передавал людям волю богов. Дело, сомнений нет, важное, но ведь кто-то и страждущих лечить должен, и обиженных утешать. Нас, друидов, в этих местах мало, из тех кто есть, старший – один я и остался. Остальные все мелочь – барды, оваты… Дети, совсем дети еще.
– Так я о девушке, о той жрице… Может, это вовсе не она убила друида? Ведь этого же никто не видел и никто не может в точности утверждать…
– Не видел, да, – задумчиво наморщил лоб «счетовод». – Но ведь, тогда зачем она сбежала?
– А кто сказал, что она сбежала? Опять же, кто это видел? Может, ее забрали боги? Стоит пойти на озеро и все там осмотреть.
– Нет!
Жрец резко отмахнулся, словно ударил кого-то невидимого, и, чуть помолчав, пояснил, что озеро мертвых голов со дня смерти друида считается нечистым, проклятым, никто туда не ходит и уже больше никогда не пойдет.
– Так что же, – удивился молодой человек. – Такое святое место – и вдруг простаивает без дела? Никто туда не ходит, не молит богов?
– Именно так, уважаемый Бет, – тяжело вздохнул Ларкес. – И том давно скорблю я. Сам подумай, сколько там черепов, на дне! А ведь их обладатели, хоть они и враги, были грозными воинами, кого попало там в жертву не приносили… И вот нынче – такое неуважение! Никто не придет, не помолится. Стыдно. Стыдно и грустно, что тут говорить? И ничего с этим не поделать. Я уж подумывал было достать все мертвые головы со дна да перенести в селение… Хлопотно, конечно, на ведь должны же мы хоть что-то сделать для мертвых! Или мы не люди?
Беторикс опустил глаза и тихонько спросил:
– И ничего нельзя сделать, чтобы читать озеро очистившимся? Даже если, скажем… та юная жрица вернется с того света, восстанет в озерных водах…
– Она-то, может, и вернется, – деловито отозвался жрец. – Но кто же будет знать – что с того света? Никто же не увидит, как она… в водах… из вод…
– А если… если ты, уважаемый, попросишь об этом богов… и они дадут тебе какой-нибудь знак?
Друид надолго задумался, а потом вдруг посветлел лицом:
– А ты знаешь, признаюсь со стыдом – это мне как-то и в голову не приходило. Действительно – взять да и помолить богов горных кряжей, чтоб простили, чтоб подали знак! Я помолю, обязательно помолю…
– Думаю, и с поданным богами знаком не будет проблем, – прошептал про себя Виталий. Уж об этом-то он позаботится лично, и надо поскорее придумать – как. А заодно – отыскать наконец мятежников… и с ними любимую супругу!
Сразу после разговора с друидом молодой человек позвал сынишку вергобрета – Арпая, поручив ему искать мальчишку-«молочника». Конечно же Арпай не смог бы сделать это один, но, слава богам, хватало сподвижников, в том числе – и в других деревнях… тайных соглядатаев.
Отдав все необходимые распоряжения, Беторикс, прихватив в лесу изнывающих от безделья Нетубада и Литу, отправился к озеру мертвых голов, где тщательно осмотрел все – и хижину друида, и лесистые берега, и само озеро. На противоположном от хижины берегу, как раз напротив известнякового утеса, нашлось вполне подходящее местечко для предстоящей реабилитационной мистерии. Дно там было твердое, без всяких коряг, ракушек и прочей дряни, к тому же у самого берега густо росли камыши.
Виталий даже не поленился – разделся, несколько раз нырнул…
– Что ты там ищешь, о, благороднейший друг мой? – посмеиваясь, ерничал атаман шайки. – Сокровища друида? Или черепа героев? Так они в другом месте, во-он там.
– Знаю я, где черепа, – отмахнулся Беторикс. – Ты лучше скажи, найдется ли в твоей бан… в твоем отряде хороший плотник.
Нетубад почесал за ухом:
– Плотник? М-м-м… Конечно, найдется! Молодой Кармак очень неплохо управляется с секирой!
– Кармак? Тот, губастый? – с сомнением уточнил молодой человек. – Но покрушить секирой вражьи головы вовсе не то, что мне нужно. Сможет ли он сделать нечто вроде доски-купальни, трамплина, с которого обычно детишки прыгают в воду?
Нетубад и Лита озадаченно переглянулись, совершенно не представляя, о чем идет речь. Что ж, это вполне может быть, что не представляли, – по крайней мере сам Беторикс никаких прыгалок на берегах озер-рек не видел.
– Ла-адно, плотнику потом и объясню. Не так-то тут много и надо – хорошая крепкая доска, бревнышки.
Слава богам, в Галлии доски вовсе не были такой уж редкостью – имелись лучковые пилы, да и – скажем, для изготовления речных судов стволы деревьев иногда просто расщепляли на доски клиньями, причем такое делалось повсеместно – хватало в этих местах хороших плотников, хватало…
Задумчиво поморщив лоб, Лита вдруг улыбнулась:
– Я, кажется, знаю, где найти доски. У Орданикса-вергобрета спросить. Ты ж сам говорил, брат мой – у него во дворе много чего валяется.
– Да, – согласно кивнул молодой человек. – Есть у него и доски. Только нам они не подойдут! И не потому что плохие, а потому, – что от вергобрета. Доску надо в дальней деревне присмотреть, обменять на пару монет да вывезти тайно… Сделаете? Управитесь без меня?
– Спрашиваешь!
– А с плотником я все ж поговорю… Пока доски нет, пущай бревнышки приготовит.
Когда, уже ближе к вечеру, Беторикс вернулся обратно в деревню, юный Арпай нетерпеливо дожидался его у ворот дома старосты.
– Господин! – едва завидев «благородного всадника», громко вскричал подросток. – Мы поймали его, поймали!
– Кого поймали? – погруженный в собственные мысли, не сразу понял молодой человек.
Арпай хлопнул себя руками по коленкам:
– Ну, его же! Того, кого ты приказал, – разносчика молока!
– Ах, вон оно что! – Виталий почувствовал нарастающее волнение – неужели наконец появится ниточка, ведущая к мятежному Камуноригу, к жене и друзьям?
– Да, да, благороднейший – мы его таки поймали!
– И где же он?
– В яме сидит. Не беспокойся, господин, не убежит, мы его сторожим зорко!
– Подожди… – достав из заплечной сумы подвеску с изображением алого лотоса (подвеску убитого друида), молодой человек махнул парнишке рукой. – Ну. Пошли, дружище Арпай. Показывай, где тут у вас яма.
Вроде бы, мальчишка оказался тем самым грязнулей, которого благороднейший атаман шайки едва не принес в жертву. А может, и не тот – для Виталия все они были на одно лицо – все одинаково лохматые, грязные…
На всякий случай отправив прочь Арпая и его парней, Беторикс, усевшись перед ямой на корточки, первым делом показал пойманному подвеску… на что грязнуля не прореагировал никак. Вот как сидел – волчонок волчонком – так и продолжал сидеть, не вздрогнул даже.
– Я – друг, – тихо промолвил Виталий. – Друг. Понимаешь? Друг! Благородный Камунориг, благороднейшая Алезия, Кари, Летагон Капустник – это все мои старые сподвижники и добрые друзья. Ты ведь знаешь их… и знаешь этот цветочек, – молодой человек поиграл подвеской.
Оранжевое вечернее солнце еще не скрылось за горными кряжами, и алый лотос загадочно сверкнул эмалью… цветок – тайный знак – нельзя было не разглядеть, не увидеть. Почему же мальчишка не реагировал? Боится? Вполне вероятно.
– Я велю тебя выпустить… И не наказывать никак, – спрятав подвеску, пообещал Беторикс. – Клянусь богами горных кряжей!
Пленник дернулся, в серых блестящих глазах его вдруг появилась надежда. Богами зря не клянутся – чревато!
– Отпустишь?
– Ты из этой деревни?
– Да. Я помню тебя, благороднейший. Там, в лесу…
Ага! Значит, это именно тот грязнуля…
– Я скажу… скажу все… – мальчишку вдруг словно прорвало – смуглые плечи его затряслись, из глаз брызнули слезы, оставляя на грязных щеках розовые влажные борозды. – Только не надо меня пытать, не надо отдавать оватам… Ведь ты обещал… Поклялся самой крепкой клятвой!
– Обещал – не трону! – веско подтвердил молодой человек. – Ничего тебе не будет, так что давай, рассказывай.
– Я скажу… – всхлипнув, подросток собрался с мыслями. – Это все благороднейший Кельгиор, его люди.
– Кельгиор?
– Да-да! Это он приказал красть коров… у него же стадо. Его люди приходят из-за гор целой шайкой, я жду их в условленном месте, обычно – в урочище за старым кленом, рассказываю о том, где искать наши стада, сколько там пастухов, сколько собак…
– Так-та-ак, – разочарованно протянул ожидавший несколько иного результата Виталий. – И что ты получаешь за свои дела?
– Они меня не трогают, – мальчишка тупо опустил голову. – А могли бы давно убить, увести с собой, отдать друидам.
– Что же ты не рассказал об этом старосте? Орданикс, ваш вергобрет, кажется, неплохой человек.
Пленник вскинул глаза:
– А что ему до меня? Я ведь безродный раб, приблуда. И сейчас… боюсь, даже твоя клятва, благороднейший господин, не удержит деревенских от расправы. Я же их враг, так уж выходит.
– Но можешь помочь им. Устроим засаду в урочище у старого клена. Согласен?
– Согласен, – не раздумывая, кивнул мальчишка. – Хуже мне уже все равно не будет. А бояться я устал.
– Как зовут тебя? – поднявшись на ноги, справился Виталий.
– Бовис… Обычно никого не интересует моя имя.
– Ничего, парень, скоро наступят лучшие времена… если ты сам себе поможешь… Да, и вот еще что… – молодой человек оглянулся по сторонам и понизил голос: – Завтра днем тебя поведут выбирать место для засады… обязательно проведи всех мимо старого клена.
Завтра же, днем, около урочища у старого клена ополченцы во главе с вергобретом и Беториксом внезапно обнаружили странные знаки – кто-то провел борозды, взрыхлил мох, непонятно зачем.
О странных бороздах, подбежав, сообщил Арпай.
– Вряд ли это дело рук человеческих, – осмотрев знаки, задумчиво произнес Беторикс. – Я видел такое и раньше… в наших местах. Вне всякого сомнения – это знамение богов.
– Смотрите, тут еще и череп! – возбужденно воскликнул кто-то из парней.
Вергобрет с интересом всмотрелся:
– Мертвая голова… И нарисованный на ней круг… символ солнца.
– Скорее – символ полной луны, – поспешно поправил молодой человек. – Знак солнца – свастика, а здесь – точка. Точка – это лунный знак. Хотя… лучше спросить друида.
– Так мы и сделаем, – староста обрадованно кивнул и махнул рукою. – Все, место присмотрели – возвращаемся обратно домой. Да! За парнем приглядывайте.
Вот это уж он говорил зря, грязнулю Бовиса и так держали на коротком поводке, даже рук не развязали. Зря… никуда этот парень не собирался бежать.
Друид Ларкес не поленился самолично осмотреть знаки – естественно, Виталий тут же вызвался его сопровождать, хорошо себе представляя, какие выводы жрец сделает из увиденного.
– Это знамение, – заявил друид на совете селения, как обычно, собравшемся в доме вергобрета. – Борозда, если посмотреть сверху, означает стрелу, острием указующую на озеро мертвых голов. О том же месте говорит нам и череп, а рисунок на нем, вне всяких сомнений означает полнолуние. В полнолуние на озере мертвых голов что-то произойдет… Боги дадут какой-то знак! И, быть сможет, снимут проклятии.
При этих словах собравшиеся обрадованно переглянулись – не так уж и много было в ближайшей округе сакральных мест, которые бы все почитали.
– А вот это было бы славно!
– Нам надо молить богов. Принести к полнолунию достойные жертвы!
– Я бы на вашем месте подождал с жертвами, – осадил Виталий. – Сначала надо дождаться знака богов. Что они хотят? Что скажут? Верно, уважаемый Ларкес?
– Да-да, – покладисто закивал друид. – Все верно.
Как социолог, Виталий прекрасно знал, каким образом организовывать нужные слухи, вовсе не возникающие сами собой, как многим почему-то кажется. Нет, тут приходится поработать: подготовить нужных людей – разносчиков, а, говоря по-ученому – реципиентов, выбрать каждому группу, да еще прикинуть для обычных жителей референтные группы – тот круг людей, которому бы они доверяли, на кого равнялись, с кем бы сравнивали свое поведение и даже более того – всю свою жизнь.
Реципиентов Виталий использовал «втемную», просто как бы невзначай проговорился о знаках в одном месте, в другом… и уже через пару дней вся деревня знала – в полнолуние на озере мертвых голов произойдет нечто очень важное и, может быть, очень благоприятное для всей деревни, для всей округи.
Беторикс тоже, как и все, волновался – лишь бы не подвел Кармак, плотник. Впрочем, Лита – девочка умная, должна бы проследить, чтоб все было сделано как надо, вон, с бороздами и черепом же постаралась – за черепом, как потом хвастала, лично ныряла, испросив на то разрешение богов.
Да, молодой человек вовсе не напрасно надеялся на новоявленную сестрицу – у той наконец-то появилась четкая цель. И ради этой цели девчонка была готова на все, проявляя прямо-таки кипучую энергию и вкладывая в это дело весь свой недюжинный ум. Ну еще бы! Жених у нее уже был, род – благородный род – тоже. Осталось лишь закрепить свое положение, так сказать – материально. И в этом смысле предложение вергобрета Орданикса пришлось бы более чем кстати. Благороднейший Беторикс здесь не останется, он птица высокого полета, вовсе не для этого лесного селения. Что ж – благородный Нетубад в качестве защитника деревни – ничуть не хуже. Чем плохо-то, если селение наконец обретет профессионального защитника – воина и, вдобавок, женщину-друида… Местный старичок Ларкес совсем не плохой человек, можно будут работать на пару. А что жрица вдруг выйдет замуж… так ведь от друидов никто и не требовал обета безбрачия, вообще, жрецы в Галлии всегда жили как хотели. Могли жениться, могли и не жениться, могли воевать, могли и не воевать… Главное – это общение с богами.
– Тщательней, тщательней подгоняй, – сверяясь с нарисованным на коре чертежом, наставляла Кармака Лита. – Вот эту втулку поглубже задвинь… Надеюсь, ты ее из дуба вытесал?
– Из граба.
– М-м-м… ладно, тоже пойдет, – задумчиво потеребив кончик носа, девушка подозвала ошивавшегося неподалеку Нетубада. – О, благороднейший жених мой! Пойдем-ка присмотрим подходящий камень…
Задуманная Беториксом мистерия в техническом своем воплощении казалась довольно простой – крепкая пружинистая доска, валик, деревянная втулка, на одном конце – камень для противовеса, на другом – Лита… С технической стороны можно было не волноваться, оставалась – лишь артистическая, да и тут бывшая жрица считала себя вполне компетентной – еще бы, такого парня в собственную особу влюбила! А ведь тоже пришлось повозиться… как вот и здесь.
– О, милая моя, – восхищенно качал головой Нетубад. – Насколько уж я – святотатец, но ты и в этом мне фору дашь!
– А я никого не обманываю, – осматривая со всех сторон подходящий, по ее мнению, камень, отозвалась Лита. – С богами я уже договорилась, я же жрица, умею. И они нам помогут – все пройдет без сучка и задоринки.
Разбойничий вождь усмехнулся:
– А не могли бы боги сразу помочь? Без этих вот всех приготовлений, досок, камней…
– Наивный ты, как теленок, милый! – пряча раздражение, девушка резко обернулась. – Скажу тебе, как жрица, если уж ты хочешь, чтоб боги тебе помогли, так и сам подсуетись, хоть что-нибудь для себя сделай. Как говорит мой благородный братец – под лежачий камень и вода не течет. А ты хочешь, чтобы боги наготово все для нас сделали! Сам-то подумай – оно им надо? Иное дело – чуть-чуть, этак слегка – помочь. Я уж договорилась – помогут. Но и нам поработать придется.
– Мне бы так вот научиться с богами договариваться!
– Э, милый! На то у тебя я есть. А этот камень вроде бы ничего… пойдем, позовем наших, утащим.
– Пойдем, душа моя!
И вот, наконец пришел этот день, точнее говоря – ночь, которую уже все в селении ждать устали. И, конечно же, всем селением пошли к озеру, прихватив с собою пиво, брагу, яства – все, что нужно, чтобы быть приятными богам. В деревне – тридцать дворов! – по примерным прикидкам Виталия проживало человек с полтысячи, все и явились, ну, почти все, не считая совсем уж древних стариков, малых детей и младенцев.
Пришли еще загодя, до захода солнца, расположились близ хижины друида – яблоку негде упасть. Сразу же стали славить богов, пить, есть, потом, как стемнело, затянули песни.
В небе зажглись первые звезды, и вот уже появилась луна – добродушная, полная, такая, какую все и ждали. Ждали и надеялись. Если великие боги вернут озеру былую святость… О, что может быть лучше? Снова потянутся паломники со всех окрестных селений, снова воссияет над деревнею благодать и боги повернутся ликом… Славно, славно!
После выпитого у многих начинали развязываться языки – то тут, то там уже говорили о юной жрице, якобы убившей друида, – Беторикс постарался, распустил слухи и тщательно их поддерживал. Еще говорили о том, что боги забрали жрицу к себе и могут отправить обратно, и тогда уж ясно станет, что с озера снято проклятье и вместо убитого друида хранительницей озера мертвых голов станет именно эта жрица… если ее пришлют боги. Если же не пришлют – это очень плохо.
Подняв голову, Беторикс посмотрел на луну, уже приближающуюся к вершине высокой ели… Еще чуть-чуть и…
Все! Пора.
Молодой человек поискал глазами старого друида:
– Уважаемый Ларкес… Пусть девушки начинают петь.
– Думаешь, уже надо?
– Конечно. Луна зовет!
– Хорошо…
Встав, друид куда-то ушел, и уже через пару минут над озером разнеслась протяжная и грустная песня, чем-то напомнившая Виталию ранний «Аквариум» – «Се-е-еребо Господа моего…»
Хорошо пели девушки, чистыми звонкими голосами, да и сами выглядели хоть куда – в белых одеждах, с распущенными по плечам волосами… Настоящий народный хор, а в качестве концертмейстера – старый друид Ларкес.
– Серебро Господа моего… серебро Бога…
Похожа, похоже была мелодия, и слова, кстати, тоже похожи, только не бога славили – богов.
Девушки пели… а вскоре, по знаку друида, в дело вступили барабаны, поддержав хор утробным рокотом, а затем отбивая ритм:
– Тум-тум… тум-тум-тум…
Тут уже стало больше похоже на «Аббу» или на «Эйс оф Бэйс»… ну, точно – «Хэппи найшин»…
Виталию нравилось. Богам, наверное, тоже…
И вот… вот что-то ухнуло!
На том берегу ударил в пустую бочку Кармак. Хоть Беторикс и знал это, но все же, как и все, едва не подскочил от неожиданности, настолько сильным и громким оказался звук. Как из пушки пальнули – бухх!!!
И – чуть погодя – еще раз. И еще – третий.
Что ж, три звонка прозвенело. Мистерия началась.
– Вон, вон, смотрите! Там, у того берега!
Беторикс выкрикнул это как мог, громко, индукцируя – заражая – толпу, тут же подхватившую крик.
И тут же благоговейно затихшую…
– Ой! Смотрите, смотрите!
Прямо из воды, ближе к тому берегу, что-то поднималось… Не что-то, а кто-то! Нагая красавица дева восставала из волн, вытянув к полной луне руки.
– Пойте, пойте же! – вспомнил свои обязанности друид.
Вновь грянул хор, и под протяжную песнь дева встала на волнах, покачиваясь, серебристая в лунном свете…
– Тише! – сделал знак Беторикс.
Друид понял, кивнул. Песнь прекратилась, наступила полная тишина, в которой и прозвучал неожиданно громко усиленный водой и эхом голос:
– Боги послали меня к вам, добрые люди! Послали, чтобы сказать – на озере мертвых голов нынче нет проклятия! Прежний друид сам вознесся на небо. Озеро – чистое!
– Озеро – чистое! – пошелестело в толпе. – Чистое! Чистое! В нем нет проклятия.
– А дева-то, дева! Я, кажется, ее узнал – это наша бывшая жрица.
– Да, ее звали Лита… Славная девушка.
– Выходит, она не убивала жреца… он сам…
– Да, боги призвали его…
– Озеро чистое, на нем нет проклятья.
Снова ухнула бочка. Все замолчали, глядя на красавицу-деву.
– Пейте, добрые люди, – Лита махнула рукой. – Ешьте и пейте во славу богов… и во славу озера!
– Слава великим богам!
– Воистину, слава!
По знаку друида, вознеслась над водной гладью хвалебная песня… А дева исчезла в волнах, медленно, постепенно, так же, как и явилась. Исчезла, чтобы утром возникнуть вновь – уже в селении, чтобы вновь стать жрицей.
Но это было утром, а сейчас…
Девушки пели. Благоговейно сверкали глаза. Рекой лилась брага.
Отплевываясь от воды, на том берегу выползала Лита…
– Эй, где ты, любимый?
– Я здесь, – выскочил из кустов Нетубад. – Замерзла? На-ко, накинь плащик.
– Ну, как? – девушка чмокнула жениха в губы. – Не зря я просила богов?
– Помогли, – моргнув, признался разбойник. – Что и сказать – помогли. Красиво было… Никогда такого не видел. И еще песни…
– А это уж местный постарался друид… и мой благородный братец.
На следующий день Виталия ждал сюрприз. И вовсе не в виде появления Литы – это-то как раз все было продумано, предусмотрено, отрепетировано даже. Неожиданную весть принес мальчишка Арпай, сын вергобрета. Прибежал на двор весь такой гордый, довольный, поклонился вежливо, доложил:
– Мы поймали еще одного соглядатая. Посадили в яму.
– Молодцы! – похвалив, Беторикс тут же собрался, оставив пока Литу и Нетубаду беседовать со старостами деревни.
– Вы тут говорите… а я пойду, посмотрю.
Взял с лавки суму, сунул руку…
А подвески-то и не нашел! Не было подвески, верно, выпала – прохудилась сума-то эвон, дыра!
И где обронил? Вспоминай теперь – не вспомнишь. Мог и в лесу, мог и в деревне… даже вот у той же ямы – мог.
– Как поймали-то? – на ходу расспрашивал молодой человек.
– Так, в соседней деревне… – млея от важности, пояснял подросток. – Он туда пришел, этот парень, вроде как за молоком… о том наш человек сообщил, прибежал к лугу. Вот я и подумал, а вдруг у гнусного Кельгиора не один соглядатай, а два?
– Молодец! – Беторикс весело потрепал парнишку по плечу. – Всякое может быть, всякое. Ладно, дай-ка нам поговорить…
Виталий подошел к яме один, наклонился над деревянной решеткой и тихонько позвал:
– Эй!
Пленник поднял глаза… копна спутанных русых волос, веснушки… И – неожиданно, вдруг – улыбка, знакомая такая улыбка…
– Благороднейший Беторикс из рода мандубиев! Тебя ли вижу?!
– Веснушка!!!
