ГЛАВА 5
От Дудникова я поехала обедать. В конце концов, секретные агенты тоже имеют право на обеденный перерыв. Тем более такие, которые оказались у разбитого корыта в самом начале своих поисков. В нашем городе миллион жителей, и наверняка среди них найдется умелец, который изготовил или раздобыл арбалет, не поставив об этом в известность официальные органы. Найти его практически невозможно, если он сам не даст о себе знать.
На всякий случай после обеда я созвонилась с Бедновым, чтобы убедиться, что этого еще не произошло. Кажется, он был слегка раздосадован моим звонком, но старался сдерживаться.
— Будьте уверены, — сказал он. — Я помню ваш номер телефона и сообщу вам сразу, если появится что-то новенькое. Нет никакой необходимости беспокоить меня каждую минуту…
Я его беспокою! А, между прочим, мы с ним еще даже не обговорили условия оплаты. С моей стороны это не очень разумно — обычно такие вещи решаются в первую очередь. После обеда я заперлась в гостиничном номере и состряпала письменный отчет о проделанной мною работе — туда вошел также и счет за «прокат» машины, за обед, а заодно и за предстоящий ужин.
Мой телефон молчал. Обо мне все забыли, и я решила хорошенько выспаться, чтобы компенсировать неуютную ночь на вокзале в Зацепинской. Я будто предчувствовала, что следующая ночь тоже выдастся неспокойной.
Проснулась я, когда уже начинались ранние сумерки. Спустившись в ресторан, я поужинала, а потом отправилась бродить по городу. Мне редко выпадает возможность просто погулять по улицам. Поэтому вечерняя бесцельная прогулка по расцвеченному огнями проспекту показалась мне необыкновенно прекрасной — как в детстве, когда у человека нет насущных забот и он предоставлен самому себе. В каком-то отношении эта прогулка была даже лучше, потому что в детстве всегда приходилось клянчить у родителей деньги — на кино, на мороженое — и далеко не всегда тебе их давали. Зато теперь я могла себе позволить часами сидеть в кинотеатре или съесть хоть килограмм мороженого. Но я этого не хотела. А хотела я в этот тихий летний вечер одного — узнать фамилию человека, застрелившего собаку. Тогда мне не пришлось бы в собственном городе ночевать в гостиницах, изображая из себя приезжую.
Постепенно я добрела до того переулка, где обитал Беднов, чтобы присмотреться к обстановке. Вполне могло оказаться и так, что злоумышленник живет где-то поблизости и имеет возможность постоянно наблюдать за хозяином особняка.
Беднов не зря выбрал это место для проживания — район располагался очень близко от центра города, но по праву мог считаться тихим. В округе почти сплошь стояли старинные домики в один-два этажа, с маленькими двориками и деревянными воротами. Только с одной стороны почти вплотную к забору Беднова выходила глухая стена кирпичной пятиэтажки. Район был не слишком хорошо освещен, зато щедро озеленен, и при необходимости здесь легко было затеряться среди теней и заборов.
Пока я присматривалась к обстановке, в переулке появился черный «Мерседес» и, остановившись перед железными воротами, повелительно прогудел три раза. Его пропустили во двор, и ворота снова закрылись. По-видимому, Беднов вернулся домой с работы.
Я не торопилась уходить, рассчитывая, что первым делом он проверит автоответчик и что-нибудь там обнаружит. Но минута шла за минутой, а мой телефон по-прежнему молчал. Во мне никто не нуждался.
Прождав около получаса, я уже собиралась уходить, как вдруг снова загремели, открываясь, ворота, и на тротуаре появилась энергичная женская фигурка. По гордой осанке и платиновым волосам я без труда угадала в ней Ангелину Ивановну. Выпрямив спину и почти не размахивая руками, она направилась по переулку к проспекту. В руках у нее был полиэтиленовый пакет.
Она несомненно трудилась не за страх, а за совесть — на часах уже была половина десятого. Вероятно, она очень устала и торопилась домой, в свою симпатичную квартирку на набережной. Несмотря на это, я решила побеседовать с ней сейчас. А может быть, именно поэтому — усталому человеку гораздо труднее врать, чем отдохнувшему.
Я догнала Ангелину Ивановну уже за углом и окликнула по имени. Она остановилась, резко развернулась и недоверчиво всмотрелась в мою фигуру.
— Добрый вечер, Ангелина Ивановна! — с улыбкой сказала я. — Вы меня не узнали?
— Я всегда узнаю человека, если хотя бы раз его видела! — с некоторым вызовом ответила она. — Просто я удивлена, что вы здесь…
— А где же, по-вашему, я должна быть? — спросила я. — Вот, осматривала окрестности и увидела вас…
— Андрей Борисович поручил вам следить за мной? — неприязненно поинтересовалась Ангелина Ивановна, поджимая губы.
— Ну, что вы! — воскликнула я. — С чего вы это взяли? Говорю же, я увидела вас случайно и решила поздороваться. Мне пришло в голову, что, может быть, вы вспомните что-нибудь интересное…
— Из какой области? — неприятным голосом подхватила Ангелина Ивановна. — Знаете, девушка, давайте заниматься каждый своим делом! У меня был трудный день, и теперь я спешу домой. Мне хочется отдохнуть и отвлечься…
— Я могла бы проводить вас до дома, — предложила я. — И мы бы поговорили по дороге…
— Вы на меня не обижайтесь, — высокомерно сказала Ангелина Ивановна, — но разговаривать с вами я не стану. Разве что в присутствии Андрея Борисовича. Терпеть не могу, когда мои слова переворачивают у меня за спиной! Поверьте, я уже не раз обжигалась на этом, но теперь стала умнее! Так что вынуждена вас разочаровать — разговора у нас с вами не получится!
— Но я вовсе не собиралась выведывать у вас какие-то интимные подробности! — возразила я. — У меня чисто деловые вопросы…
— Все! Разговор окончен! — Ангелина Ивановна была непоколебима.
Она холодно кивнула мне, повернулась и пошла по улице, стуча каблучками. Со спины она выглядела просто прекрасно. Какие, должно быть, муки испытывает она, глядя на себя в зеркало!
Но на меня ее неприступность не произвела особого впечатления. Наоборот, я решила не отступать. Эти люди все словно сговорились хранить полное молчание! Вокруг этой несчастной собаки было больше тайн, чем вокруг собаки Баскервилей.
Как ни в чем не бывало, я отправилась следом за Ангелиной Ивановной. Мы вышли с ней к городскому скверу, обогнули его и остановились под легким навесом троллейбусной остановки. Здесь никого не было, кроме целующейся парочки. Ангелина Ивановна довольно нервно обернулась ко мне и полушепотом сказала:
— Я не совсем понимаю… — В голосе ее слышалось еле сдерживаемое возмущение.
— Вы можете не разговаривать со мной, — резонно заметила я. — Но вы же не можете запретить мне пользоваться городским транспортом, согласитесь!
Ангелина Ивановна с негодованием отвернулась от меня и стала ждать троллейбуса, теребя пальцами ручки своего пакета. Я спокойно стояла рядом, невозмутимо поглядывая на нее.
Подошел троллейбус, ярко освещенный и почти пустой. Парень с девушкой запрыгнули в заднюю дверь, мы с Ангелиной Ивановной прошли в среднюю. Взяв билет, я уселась на сиденье поближе к выходу и предложила Ангелине Ивановне присесть рядом. Она посмотрела на меня презрительно и независимо и осталась стоять. Так мы доехали до конечной остановки.
Несмотря на свой независимый вид, Ангелина Ивановна была явно обеспокоена моей назойливостью. В окне троллейбуса отражалось ее лицо, и я несколько раз видела, как она бросала на меня тревожные взгляды — вернее, на мое отражение. Должно быть, она всерьез опасалась, что я и дальше намерена вторгаться в ее частную жизнь.
На конечной остановке она сошла и, не глядя на меня, торопливо пошла вниз по улице, спускавшейся к набережной. Я неотступно следовала за ней. Только дойдя до угла добротного пятиэтажного дома сталинской постройки, выходившего фасадом прямо на Волгу, она остановилась и оглянулась на меня. Мы находились на хорошо освещенном месте, и я, пользуясь этим, приветливо кивнула ей головой.
Ангелина Ивановна возмущенно фыркнула и завернула во двор дома. Мне было интересно посмотреть на ее квартиру, и я все еще надеялась, что Ангелина Ивановна сдастся и пригласит меня к себе. Однако вышло не по-моему.
Входные двери подъездов были оборудованы цифровыми замками. Ангелина Ивановна подошла к двери и, закрыв замок своим телом, быстро набрала шифр. Я не успела и глазом моргнуть, как она скрылась в подъезде. Дверь захлопнулась.
Я постояла еще немного, намереваясь выяснить, на каком этаже вспыхнет свет, но не дождалась — видимо, окна квартиры выходили на противоположную сторону. Тогда я вернулась на троллейбусную остановку и опять поехала в центр.
Мой телефон зазвонил в тот момент, когда я уже направлялась в гостиницу.
— Юлия Николаевна? — Голос Беднова звучал сухо и немного устало. — Надеюсь, я вас не разбудил?
— Нет, что вы, — ответила я. — Мы с Ангелиной Ивановной как раз совершали вечернюю прогулку, а теперь расстались, и я иду в гостиницу…
— Вот как? — натянуто произнес Беднов. — Что-то я не замечал за Ангелиной склонности к вечерним прогулкам… Но об этом потом. У меня для вас есть новый материал. Жду вас у себя немедленно. Охранник у ворот предупрежден.
— Хорошо, я сейчас буду, — заверила я.
Итак, предчувствия сбывались — ночь обещала быть неспокойной. В гостиницу я уже не пошла — отчет о проделанной работе был со мной, — а сразу отправилась на платную стоянку, где оставила автомобиль. Через десять минут я снова была возле знакомых ворот.
Охранник беспрепятственно пропустил меня во двор, а хозяин опять встретил на крыльце. Меня немного удивил его наряд — он был в темной обтягивающей водолазке и старых просторных джинсах. Я почему-то не представляла себе Беднова иначе, чем в строгом костюме и при галстуке. Впрочем, в простой одежде он казался еще внушительнее, хотя и небольшой животик тоже приобрел более отчетливые очертания.
— Надеюсь, это звонок? — спросила я, с тревогой вглядываясь в его лицо.
— Да, он снова позвонил, — кивнул Беднов, пропуская меня в дом. — К сожалению, определитель номера ничем не помог — он звонил с уличного автомата.
— Этого можно было ожидать, — пробормотала я. — И что же он сказал?
— Сейчас все сами услышите, — сказал Беднов.
Мы поднялись в его кабинет, и он, кивнув мне на кресло, нажал клавишу магнитофона. Я уселась и сосредоточилась на разговоре, который зазвучал из динамика.
Теперь это был именно разговор — в нем кроме незнакомца принимал участие сам Беднов. В том, что звонил все тот же человек, не было никакого сомнения. Начал он точно так же, как и в прошлый раз.
— Беднов? — лаконично спросил он.
— Да, это я. Слушаю вас, — ответил Беднов.
— Вспомнил, что я просил? — грубо поинтересовался неизвестный.
— У меня не было времени, — ответил Беднов. — Были кое-какие неприятности.
— Собачку хоронил? — ядовито спросил звонивший. — Это еще не неприятности. Неприятности у тебя начнутся, если ты не вспомнишь…
По лицу Беднова я видела, насколько тяжело выслушивать ему этот развязный тон даже в записи. Надо отдать ему должное — держать себя в руках он умел замечательно.
Вот и после намека на неприятности он сдержался и лишь спросил с невеселой усмешкой:
— Ты бы хоть наводку дал, в каком направлении вспоминать…
— Рано у тебя, Беднов, склероз начался! — сказал сожалеюще незнакомец. — Ну, так и быть, я тебе напомню! Но не сейчас… Слушай внимательно! Сегодня в четыре часа утра один подъедешь на южную окраину города, там, где брошенные корпуса завода «Протон», знаешь?..
— Ну, знаю! — угрюмо ответил Беднов.
— Увидишь там ферму стальную, здоровую, покореженную… Поднимешься по той опоре, что ближе к Волге, метров на двадцать, а там увидишь, что тебе делать… Только не пытайся меня перехитрить, ты понял? Это очень трудно и опасно!
— Да понял я! — сказал с досадой Беднов.
— Тогда все! — произнес незнакомец и положил трубку.
Мы с Бедновым посмотрели друг на друга. На щеках его ходили желваки.
— Между прочим, если бы вы обратились в милицию, этого человека можно было засечь — разговор был довольно долгий… Кстати, и сейчас еще не поздно — оцепят тот район…
— Прошу вас, перестаньте! — сказал в сердцах Беднов. — Зачем эта сказка про белого бычка? Этим делом занимаетесь вы! Или оно вам не по зубам, признайтесь?
— Учитывая, что я не знаю того, что знает этот убийца собак, — ответила я, — приходится признаться. Он-то, по крайней мере, может вас напугать. Кстати, вы поедете?
Беднов мрачно кивнул, но тут же пояснил:
— Но прежде там побывает один мой человек… Я уже позвонил ему. Наверное, он уже выехал… Отличный парень, служил в спецназе, и голова у него варит…
— На мой взгляд, это очень неразумно, — заметила я. — Вас же просили не хитрить… Тот может заметить слежку и уйти оттуда.
— Никуда он не денется! — уверенно заявил Беднов. — От моего Сашки не уйдешь! Не было еще такого случая! Он один пятерых стоит, а с ним еще и дружок его будет, тоже спецназовец бывший…
— Нет, это безумие! — заявила я. — В тот самый момент, когда мы должны узнать, чего от вас требуют, вы все портите! Ведь теперь могут убить не собаку!
— А что вы предлагаете? — насмешливо прищурившись, спросил Беднов.
— Немедленно позвоните этому вашему Саше и скажите, что выезд отменяется! А к четырем утра отправляйтесь туда сами и выясните, чего хочет этот тип. Зная это, мы выработаем дальнейший план действий…
— Не сомневаюсь, что насчет планов и отчетностей у вас все в ажуре, — спокойно ответил Беднов. — Но я предпочел бы действия и более решительные, понимаете? Меня не интересуют требования этого подонка, мне нужна его шкура. И я ее получу! А позвонить Саше я уже никак не могу — мы договорились, что на время операции связи не будет. Так, на всякий случай!
— Час от часу не легче! — расстроилась я. — Тогда я немедленно сама выезжаю туда! Объясните, где это? — Я прекрасно знала, куда нужно ехать, но ведь надо было держать перед Бедновым марку иногородней.
— Вы?! — с веселым недоумением спросил он. — Вот уж вам там делать нечего! Да и не найдете вы ночью ничего… Поскольку никаких конструктивных решений у вас, Юлия Николаевна, не имеется, отправляйтесь-ка вы в гостиницу, спать… А завтра утречком разберемся, что и как…
Я поняла, что он окончательно поставил на мне крест как на профессионале и уже прокручивает в уме планы мести, вообразив, что неведомый стрелок без пяти минут его пленник. Но я нутром чувствовала, что этим планам не суждено сбыться, по крайней мере сегодня. Поэтому я спокойно расстегнула сумочку и протянула Беднову свой отчет.
— Что это? — брезгливо спросил он.
— Отчет о первом дне работы, — хладнокровно ответила я. — Плюс счет на накладные расходы — прокат автомобиля, питание, гостиница…
— Ну, что ж, это забавно! — снисходительно заметил он. — Я люблю курьезные документы… Впрочем, не сомневайтесь, я оплачу все до копейки! И гонорар вы получите обязательно! Ведь вы были так деликатны, что не упомянули о гонораре до самой последней минуты…
Меня тошнило от его вежливо-издевательского тона, но я постаралась пропустить все мимо ушей.
— У ваших ребят есть с собой оружие? — поинтересовалась я.
— А почему вас это волнует? — с легкой гримасой спросил Беднов. — Разумеется, у них есть оружие…
— Меня это волнует потому, что они наделают глупостей, а расхлебывать их придется мне! — твердо заявила я. — Вы совершенно напрасно надеетесь, что это дело сегодня закончится и что вы обойдетесь без меня. Поверьте моей интуиции, эта выходка вам дорого обойдется!
Беднов посмотрел на меня с интересом.
— А знаете, я кажется, недооценил вас, — признался он. — Вы железная леди! Смутить вас весьма непросто… Пожалуй, я начинаю уже задумываться над вашими словами…
— Не скажу, что вы быстро соображаете! — мстительно заметила я. — Но лучше поздно, чем никогда. Еще раз прошу — отзовите своего Сашу назад.
Беднов устало улыбнулся.
— Я сказал, что начинаю задумываться, — ответил он. — Но это не значит, что ваши слова меня убедили. Все останется, как есть.
Мне надоело препираться с этим барином. В конце концов, он и ночной стрелок связаны какой-то тайной, которая прочнее железных цепей, и, пока она существует, им друг от друга никуда не деться. Уже утром Беднов прибежит ко мне и попросит о помощи.
— Хорошо, не буду отнимать у вас драгоценного времени! — сказала я, вставая. — Когда понадоблюсь — звоните!
— Я так и сделаю, — серьезно пообещал Беднов.
Он проводил меня до машины и пожелал спокойной ночи. Я пожелала ему того же и выехала со двора. Стальные ворота захлопнулись за мной.
Не раздумывая, я поехала на южную окраину города. Это было рискованно, но и сидеть, бездействуя, я тоже не могла. Беднов настолько боялся, что о его золотых днях узнает кто-то еще, что тоже пошел на неоправданный риск. Мне было ясно, что спецназовец Саша получил задание ликвидировать неведомого арбалетчика, но я была уверена, что тот даст Саше сто очков вперед. Наверняка он ожидает чего-то подобного и принял меры.
Беспокоить среди ночи Грома я не стала. В моем распоряжении было слишком мало времени. Если мы затеем операцию без четко продуманного плана, то попросту можем спугнуть этого человека — он затаится и будет действовать еще осторожнее. А самое главное, что меня смущало, — даже арестовав этого человека, что мы ему предъявим — убийство собаки? Телефонные звонки? У нас нет на него никакого компромата. То есть, возможно, он имеется у Макарова и компании, но это тоже вряд ли, раз они предпочитают таскать каштаны из огня нашими руками.
За такими неутешительными размышлениями я доехала до окраины города, где было так неуютно и темно, что не хотелось выходить из машины. Вокруг тянулись целые кварталы, огороженные глухими заборами из бетонных плит, из-под которых пробивался репейник. За заборами громоздились какие-то темные ангары и стальные конструкции. Редкие огоньки, рассыпанные среди мертвого пейзажа, ничего не освещали, а только резали глаз. Вокруг не было ни души. Отсюда я должна была дальше двинуться пешком.
Младенцу было ясно, что ночной стрелок будет караулить каждое движение в занятом им районе. У меня не было полной уверенности, что мне и на своих двоих удастся проскользнуть незамеченной, а ехать на машине было полным безумием.
Я поставила машину в тени бетонного забора, заперла ее и смело отправилась на поиски приключений. Надо сказать, что до сих пор мне не попалось ни одной встречной машины, поэтому можно было предполагать, что ребята Беднова еще не возвращались с задания.
Я дошла до конца последнего забора и оказалась на сильно пересеченной местности, которая тянулась по левую сторону от дороги и под небольшим уклоном устремлялась к берегу Волги. Здесь было все: канавы, обломки плит, мотки ржавой проволоки, колючий кустарник и кучи каких-то промышленных отходов, источающие острый, щекочущий горло запах. К счастью, я не переломала себе ног и не заблудилась.
Через полчаса моих хождений впереди на фоне серебристого свечения луны вырисовались гротескные очертания искореженной металлической фермы. Я умерила шаг и пристальнее вгляделась в клубящуюся передо мной тьму. Нечего было и думать о том, чтобы обнаружить среди этих пустошей, покрытых диким кустарником и торчащими, точно скалы, остовами недостроенных корпусов, одного-единственного человека. Нужно было позаботиться о том, чтобы остаться незамеченной самой.
Я продвигалась очень медленно, держась в тени кустов или бетонных блоков, а на открытых участках предпочитала передвигаться ползком. Вскоре мое одеяние превратилось в грязные лохмотья, а энтузиазма значительно поубавилось.
Все-таки я добралась до развалин — это был первый этаж какого-то корпуса — и забралась внутрь. За каменными стенами буйно росла та же трава, что и снаружи, и сидеть там было ничуть не уютнее. Зато в щель между бетонными плитами я могла безопасно наблюдать за тем, что происходит вокруг циклопической стальной конструкции, которая в своей верхней части была смята и изуродована так, словно в нее угодила авиационная бомба.
Стальная ферма серебрилась в лунном свете и была теперь хорошо мне видна, впрочем, как и остальные постройки вокруг, запущенные, заросшие и рассыпающиеся от времени. На этом призрачном пейзаже не было заметно ни единого движения, ни единой человеческой тени — и меня охватили подозрения, что бывшие спецназовцы здесь не появлялись вовсе. Не могли же они сгинуть бесследно вместе с машиной!
Я была намерена дождаться здесь рассвета и понаблюдать за встречей Беднова с неизвестным. Если эта встреча состоится, я уж постараюсь проследить за этим типом, чего бы это ни стоило!
Вообще, стрелок рассчитал все очень четко, назначив свидание на четыре часа утра — будет достаточно светло, чтобы забраться на башню, но не настолько, чтобы найти кого-то в этих развалинах. И в то же время со стороны дороги будет крайне сложно подойти сюда незаметно.
До появления Беднова я не собиралась предпринимать никаких действий и поэтому приготовилась просто ждать. Через некоторое время, правда, стало ясно, что это будет довольно сложно — ночь, быть может, была пригодна для свиданий, но никак не для ожиданий — вскоре мне стало холодно. Хорошо еще, что бетонные стены укрывали меня от пронизывающего ветра, дующего с реки. Положение осложнялось еще и тем, что я не могла делать никаких резких движений — малейший шум мог насторожить невидимого наблюдателя.
Часа в два ночи зашла луна, и я продолжала мерзнуть в кромешной тьме. Чтобы отвлечься, я начала мечтать о всяких приятных, но недоступных вещах — об обжигающем кофе, о горячей ванне, о солнечном пляже на берегу теплого моря… Незаметно мечты мои плавно перешли в сон, и я задремала, точно провалившись в глухую черную расселину.
Разбудил меня какой-то посторонний звук — кажется, где-то в отдалении вскрикнула ночная птица. Все суставы мои застыли и едва двигались, а тело, наоборот, била крупная дрожь. Пытаясь согреться, я попробовала напрягать и расслаблять мышцы, но это плохо помогало.
Между тем небо на востоке начало едва уловимо светлеть, а камни и травы вокруг меня стали приобретать хотя и призрачные, но все-таки очертания. Я поднесла к глазам часы — было без двадцати минут четыре. Моим мучениям наступал конец.
Вскоре я различила слабый звук автомобильного мотора, доносившийся со стороны дороги. Он несомненно приближался, и это вселило в меня надежду. Я приникла к щели между бетонными плитами и принялась наблюдать.
В сером предрассветном мареве окружающий пейзаж выглядел жутковато и нереально. Покореженная ферма, вросшие в землю останки зданий — все это было похоже на картинку из фантастического фильма. Земля после ядерной войны. Черный кустарник, росший тут и там, походил на наплывы застывшей лавы.
Шум мотора сделался уже совершенно явственным, и я наконец увидела машину. Это был черный «Мерседес». Он приближался, безрассудно петляя между рытвинами и кочками. Его ослепительные фары хаотически полосовали серую мглу вокруг. Потом «Мерседес» остановился метрах в пятидесяти от моего убежища, и из него вышел человек.
По фигуре и походке я сразу узнала Беднова. Он, не таясь, хрястнул дверцей, огляделся и направился прямо к железной ферме. Его движения выдавали крайнюю степень раздражения. Когда он прошел мимо моих развалин, я убедилась, что на нем по-прежнему надеты темная водолазка и старые джинсы. Скорее всего, сегодня он так и не ложился.
Подойдя к огромной опоре, у основания которой были разбросаны крупные камни и обломки плит, Беднов внимательно посмотрел зачем-то под ноги, а потом задрал голову вверх. Небо уже заметно посветлело и приобрело какой-то лимонный оттенок, но вряд ли при таком освещении можно было рассмотреть, что находится на высоте двадцати метров. Для этого нужно было туда подняться.
И Беднов стал подниматься. Я с замиранием сердца следила, как он нащупывает ногой стальные перекрестья, как с натугой подтягивается наверх, приближаясь шаг за шагом к неведомой цели. Все-таки это было занятие не для человека его возраста, и только отчаянная необходимость могла погнать его на эту конструкцию.
Наконец он, кажется, добрался до нужного места — на какое-то время он замер и не менял положения. Мне показалось, что он разговаривает, но слов я не могла разобрать. Так продолжалось минуты полторы, не более. Потом Беднов начал спускаться.
Спускаться с такой высоты процедура более сложная, чем подниматься, — она заняла у Беднова вдвое больше времени, чем подъем. Этого вполне хватило бы неизвестному, чтобы без спешки убраться отсюда, благо что путей для отхода имелось предостаточно.
Но он поступил еще проще, выбрав самый комфортный путь. Это я поняла, когда хлопнула дверца «Мерседеса» и взревел мотор. Стрелок попросту воспользовался машиной Беднова.
Я выглянула из своего убежища — лучи фар хлестнули меня по глазам. «Мерседес» развернулся и покатил через пустошь по направлению к дороге. Вскоре его красные огоньки исчезли.
Я выскочила наружу и услышала ругательства — Беднов, не выдержав, последние метры спуска преодолел прыжком и, кажется, подвернул ногу.
Когда я подбежала ближе, он уже поднялся и продолжал сквозь зубы материться. В голосе его слышались непривычные безнадежные нотки. Увидев меня, он настороженно крикнул: «Кто здесь?» — и, достав из кармана фонарик, осветил мое лицо.
— Не волнуйтесь, Андрей Борисович! — сказала я. — И уберите фонарь. Вы меня ослепили!
— Вот черт возьми! Что вы тут делаете? — сердито буркнул Беднов. — Впрочем, этого следовало ожидать… Радуйтесь, ваша взяла!
— Ну, положим, радоваться особенно нечему, — заметила я. — Мне приходится только сожалеть, что вы не прислушались к моим советам…
— Черт бы побрал ваши советы! — сказал Беднов с отчаянием.
Я не стала обижаться, а спросила напрямик:
— Что вы нашли там наверху?
— Что? Телефон! — сказал он с гортанным смешком. — Детский телефон на батарейках! А вы чего ожидали?
— Ну, чего-то в этом роде я и ожидала… Значит, у вас был откровенный разговор? Чего хочет этот субъект? Теперь-то вы можете мне сказать?
Беднов смерил меня тяжелым взглядом и неохотно ответил:
— Об этом потом… Сейчас мне нужно найти джип. Эта сволочь спрятала Сашкин джип в каких-то развалинах…
— Значит, Сашка все-таки был здесь? — удивилась я. — А где он сам?
— Где-где! — передразнил меня Беднов. — В раю ромашки собирает!.. Хватит устраивать мне допрос! Поговорим позже… — Он тоскливо оглянулся по сторонам.
Небо быстро светлело. Уже можно было различить даже мелкие предметы под ногами. Я показала Беднову на довольно четкий след протектора, отпечатавшийся на земле.
— Это и есть, наверное, ваш джип, — сказала я. — Думаю, вы найдете его в конце следа. А я пока поищу второй телефон.
Я приблизилась к стальной опоре, и тут мое внимание привлекло бурое пятно, отпечатавшееся на обломке бетонной плиты и подножия фермы. Я наклонилась и потрогала пятно пальцем — это была засохшая кровь.
Я оглянулась на Беднова, но он уже удалялся, прихрамывая и внимательно смотря себе под ноги. Я покачала головой, выпрямилась и начала обходить опору. Вскоре я нашла плоский телефонный провод, свисавший со стальной конструкции. Ухватив его руками, я пошла, как Тесей в лабиринте, в ту сторону, куда вел провод.
Второй аппарат я нашла в густых кустах между двух недостроенных корпусов. Человека, который прятался здесь, обнаружить было практически невозможно. Он же мог контролировать почти все окружающее пространство. Мне здорово повезло, что меня он не заметил.
Оборвав провод, я завернула телефонный аппарат в свой жакет и с узелком в руках отправилась разыскивать Беднова. На холод я уже не обращала внимания — события принимали очень тревожный характер.
Беднова я нашла в заброшенном ангаре с широкими воротами и каким-то подобием крыши. Он менял колесо на джипе, пыхтя и злобно ругаясь. Ему никак не удавалось примириться с мыслью, что он потерпел поражение. Покосившись на меня, он сказал:
— Эта сволочь порезала колесо! Хорошо хоть одно, иначе пришлось бы нам тащиться отсюда пехом! Но он знал, что делал, гад… А что это вы тащите? Обнаружили веские улики?
— Телефонный аппарат, — ответила я. — Чем черт не шутит, может быть, он оставил на нем свои пальцы?
— Интересно, вы что же, собираетесь передать этот телефон в милицию? — возмутился Беднов. — Я категорически это вам запрещаю! Мне не нужна огласка, тем более теперь…
— Ну, во-первых, у меня с собой есть дактилоскопический набор, — возразила я. — А во-вторых, поясните, что значит это «теперь»!..
— Что значит? — почти с ненавистью произнес Беднов. — Загляните в машину и поймете, что это значит!
Я поставила на землю узелок и, предчувствуя недоброе, открыла дверцу джипа.
На заднем сиденье лежало неподвижное тело. В сумеречном свете его размозженная голова, покрытая коркой запекшейся крови, выглядела просто жутко.
— Боже мой! — только вымолвила я.
— Ну, вы поняли, что мне только милиции сейчас не хватает? — сердито спросил Беднов. — Благодарю покорно!..
— Но что же вы собираетесь делать с трупом? — подозрительно спросила я.
Беднов некоторое время молчал, сердито сопя и затягивая гайки на колесе.
— Не волнуйтесь, — сказал он наконец. — Все будет в ажуре. Похороним Саньку по первому разряду! Он одинокий, поэтому проблем с родственниками не будет. А справку о смерти мне сделают… Несчастный случай на охоте…
Он закончил работу и начал складывать инструменты. Лицо его казалось мрачным и старым.
— Нам главное — убраться отсюда, пока не взошло солнце, — неожиданно проговорил он. — Если нас здесь застанут, то уж проще пойти и утопиться!..
Он пошвырял в машину инструменты, поврежденное колесо и накрыл мертвое тело чехлами от сидений.
— Садитесь! — сказал он наконец. — Надеюсь, эта колымага тронется с места…
Колымага тронулась, и довольно прытко. Мы выехали с проклятого пустыря и направились в город. Едва впереди замаячили бесконечные заборы окраинных кварталов, я попросила Беднова:
— На следующем перекрестке остановитесь, пожалуйста! Я оставила здесь свой автомобиль. Доеду на нем… Полагаю, я смогу вас сегодня увидеть?
— Сможете, — ответил сквозь зубы Беднов. — Загляните днем ко мне в офис. С утра я буду очень занят! — Он даже не смотрел на меня, весь уйдя в свои мысли.
Я сошла на неуютном сером перекрестке, а Беднов помчался дальше, увозя с собою свой страшный груз.