Глава 7

Назойливый равномерный рокот мотора буквально забивался в уши. Повернув голову, сквозь пластиковый фонарь вертолета я могла видеть сомкнутые верхушки бесконечной сельвы и мутноватую тень летательной машины, которая бежала за нами по зеленым волнам леса.

Я выбрала поездку «в гости» не потому, что испугалась ортеговского пистолета. Просто очень скоро поняла, что местные власти действительно могут устроить мне большие неприятности, если я отвергну приглашение такого уважаемого человека.

Теперь я летела в неизвестном направлении в компании самого Ортеги, его «гориллы» — высокого худого индейца со смуглым лицом кровожадного шамана и пилота — по виду типичного янки. Все остальные застряли в Аякучо — дожидались вечернего поезда. Мигель взял Валентина Сергеевича под откровенную опеку, и я поняла, что это неспроста. Скорее всего своих работодателей Быков уже встретил, и, более того, его внезапную отставку не приняли.

Доули в ответ на мое сообщение, что я отправляюсь в гости, только хмыкнул и испытующе уставился мне в глаза. Я выдержала этот взгляд и объяснила, что так складываются обстоятельства. Он не стал вмешиваться в мои дела, но пообещал, что будет ждать от меня известия, а если его не будет и, значит, что-то случится, — поднимет на ноги всю общественность. На том мы и расстались.

Вертолет прибыл в назначенный срок и опустился прямо посреди площади. Смотреть на него опять сбежалась вся округа. Среди восхищенного молчания жителей Аякучо мы с Ортегой, который снова держался очень величественно, погрузились в машину. Со мной Ортега больше не разговаривал, считая, видимо, что я полностью смирилась, да и, правду сказать, выглядела я рядом с этим могущественным господином как настоящая Золушка.

Мы летели над девственным лесом около часа. Потом вертолет поднялся еще выше, и моим глазам открылась чарующая, удивительная картина: на вершине небольшого плато, окруженного непроходимыми дебрями, из сочной зеленой пены листьев будто выныривал огромный ослепительно белый волшебный дворец. Этакий современный вариант затерянного мира.

Мы подлетали все ближе, и я смогла ясно различить все детали уникального убежища наркобарона. Высокие белокаменные стены окружали довольно обширный участок, отвоеванный у сельвы. По всему периметру через равные промежутки располагались видеокамеры, с помощью которых достигался полный обзор и самой усадьбы, и, вероятно, леса вокруг.

В самом центре огороженной территории находился великолепный трехэтажный дом с колоннами. На лужайке перед ним красовался огромный бассейн, наполненный прозрачной голубоватой водой, на поверхности которой играли солнечные блики. Позади дома виднелись постройки поменьше и вертолетная площадка, на которой уже стоял маленький двухместный вертолет с красной полосой на белоснежном боку.

Когда мы подлетели совсем близко, я заметила на заднем дворе фигуры мужчин с оружием. Их было человек десять. Еще там бегала большая черная как смоль собака. Задрав голову к небу, она лаяла, приседая на задние лапы.

Наш вертолет завис над площадкой и медленно опустился. Не дожидаясь, пока остановится винт, Ортега сделал знак «горилле», и тот, откинув прозрачную дверцу, спрыгнул наружу. Босс выбрался за ним следом и подал мне руку. Я тоже спустилась на землю и оглянулась.

Собака — это оказался мастиф, — возбужденно лая, бросилась к Ортеге и с размаху лизнула его языком в лицо. Беззлобно выругавшись, он оттолкнул пса и сказал мне с извиняющейся улыбкой:

— Это Бимбо. Он меня обожает. Но с посторонними порой неумеренно беспощаден.

Бимбо посмотрел на меня и коротко рыкнул, как бы подтверждая эти слова.

Ортега обернулся к пилоту и требовательно крикнул:

— Через полчаса я лечу в Букарамангу! Ты должен быть готов!

Блондинистый янки почтительно наклонил голову.

— Пойдемте, Юлия, я распоряжусь насчет вас, — покровительственно сказал мне Ортега и повел меня к дому.

Со всех сторон нам навстречу шли люди — в большинстве своем смуглые, похожие на индейцев или метисов. У многих было с собой оружие. Они приветственно улыбались, но не приближались, соблюдая дистанцию. Только один человек — лысый жизнерадостный коротышка в белом костюме — шел прямо на Ортегу, раскинув коротенькие руки для объятий.

— Боже, какие ужасные новости, патрон! — кричал он каким-то забавным обиженным тоном. — У меня почти был инфаркт. Но все хорошо, что хорошо кончается! — Он приблизился и бережно обнял Ортегу за плечи. — Ну, рассказывайте, патрон!

— После, Альберто, после! — отмахнулся Ортега. — Расскажу по дороге. Через полчаса мы с тобой вылетаем. А пока мне нужно пристроить одного человека. Эта сеньорита — моя гостья.

Масленые глазки Альберто ощупали мою фигуру и выразили некоторое недоумение.

— Предупреди немедленно экономку, — распорядился Ортега. — Даме понадобится ванна, одежда и хороший обед. И, разумеется, комната.

Толстяк стер с лица недоумение и тут же побежал выполнять приказание, катясь по двору, как маленький белый мячик.

Мы с Ортегой поднялись по широкой каменной лестнице и вошли в очень просторный, залитый солнечным светом холл. Навстречу нам шла пышная чернокожая женщина весьма решительного вида. Ее толстые губы изгибались в улыбке, но глаза осматривали меня холодно и настороженно.

— Лучшая прислуга — это негры, — вполголоса пояснил мне Ортега и с непонятным презрением добавил: — Аборигены слишком ленивы и нечистоплотны.

Это заявление прозвучало тем более странно, что в нем самом явно текла кровь аборигенов.

Решительная негритянка еще шире раздвинула губы и провозгласила:

— С возвращением, сеньор Карлос! Великий боже, вы не знаете, как я счастлива, что вы снова с нами!

Ортега жестом остановил ее.

— Я спешу, Мина! Это сеньорита Юлия. Она погостит у нас немного. Ей потребуется одежда, ванна, обед и комната. И все твое внимание в дальнейшем…

— Добро пожаловать, сеньорита! — проворковала негритянка Мина, протягивая ко мне мощные руки. — Пойдемте со мной, моя голубка, я найду все, что вам требуется!

Пока я колебалась, раздумывая, стоит ли выяснять отношения с Ортегой именно сейчас, на скорую руку, в холле появились еще два человека. Один был мне уже знаком — толстячок Альберто с объемистым кейсом в руке. Он торопливо вышел из какой-то боковой двери и сразу же направился к патрону, всем своим видом показывая, что готов к любым приказаниям. Почти одновременно с ним на лестнице, которая вела на второй этаж, появилась высокая женщина в длинном белом платье. Она спускалась вниз — медленно и бесшумно, поэтому я заметила ее не сразу, а лишь когда она неожиданно произнесла:

— Карлос, кто эта женщина? — Голос у нее был резкий и не слишком приятный. — Почему ты не зашел ко мне и куда ты опять собираешься?

Ортега, едва заметно вздрогнув, обернулся на голос и сказал с досадой:

— Здравствуй, Ребекка! Слишком много вопросов, ты не находишь? Мне сейчас некогда, но, когда я вернусь, мы с тобой поговорим всласть!

Женщина стояла на верхней ступеньке, положив узкую ладонь на резные перила, и рассматривала нас, как мне показалось, с холодной яростью. Она была очень красива, необыкновенно гармонично сложена, с нежной матовой кожей и густыми черными волосами до плеч.

— Я не претендую на твое драгоценное время, Карлос, — язвительно сказала она, — а всего лишь хочу знать, кто эта женщина и что она делает в моем доме?

— Это мой дом, Ребекка! — делаясь суровым, отрезал Ортега. — И эта девушка у меня в гостях. Больших разъяснений, я думаю, не требуется.

Ребекка смолчала, но взгляд ее наполнился ненавистью. Ортега раздраженно махнул рукой и, увлекая за собой толстяка Альберто, вышел во двор. Ослепительная Ребекка еще раз смерила меня уничтожающим взглядом и стала быстро подниматься по лестнице. Шлейф ее изысканного платья полз за ней по ступеням, как хвост огромной змеи.

— Пойдемте, сеньорита! — повторила негритянка, трогая меня за плечо. — Я должна о вас позаботиться!

Я подчинилась. Действительно, нужно было привести себя в порядок, а заодно обдумать одну идею, которая только что пришла мне в голову. Пока мы шли с Миной по коридорам, Ортега опять покинул пределы своего поместья — снаружи донесся треск вертолетного мотора.

Меня привели в ванную комнату и оставили одну, пообещав немедленно принести свежую одежду. Комната, которая называлась здесь ванной, поражала воображение даже такого «жилищного дизайнера», как я. Это помещение из розового мрамора, отделанное зеркалами и оснащенное сантехническими принадлежностями из золота, могло вместить в себя небольшой провинциальный вокзал.

Вдоволь поплескавшись в глубокой ванне, вода в которой беспрестанно бурлила и пузырилась, я снова попала в распоряжение решительной Мины, которая вручила мне несколько наборов белья и платья на выбор. Я предпочла то, что показалось мне поскромнее, покороче и полегче, — из почти воздушной синей ткани. Мне были предложены и туфли — я выбрала пару в тон платью, на низком каблуке.

Затем Мина препроводила меня за… пиршественный стол, иначе не скажешь. В подобной ситуации мне бывать еще никогда не приходилось — это было похоже на сказку из «Тысячи и одной ночи». Я в гордом одиночестве восседала за длинным столом, накрытым льняной скатертью с монограммой хозяина, и поглощала с серебряной посуды яства, которые даже слегка поколебали во мне уверенность насчет моих познаний в кулинарии. Причем здесь присутствовали не только блюда южноамериканской кухни — представлены были едва ли не все кухни мира. На столе имелось буквально все, начиная от креветок и кончая хвостом леопарда, запеченным в сладком тесте. Если я и преувеличила, то только насчет этого хвоста. Все остальное там точно было.

Но мне, несмотря на зверский голод, вполне хватило кусочка какой-то диковинной птицы, нафаршированной незнакомыми мне фруктами, и хорошего ломтя воздушного торта, украшенного цукатами, так что почти все старания нескольких молодых негритянок, прислуживавших мне за столом, пропали даром. Для подъема настроения я выпила полбокала необычайно вкусного красного вина и сразу же вышла из-за стола, чтобы избежать возможных соблазнов, — мне хотелось все-таки быть в форме. Идея практически уже оформилась в моей голове.

— Пойдемте, я покажу вашу комнату, сеньорита, — благодушно распорядилась Мина, когда поняла, что мой обед закончен.

Мы опять пошли по длинным коридорам, отделанным мраморными плитками с затейливым рисунком и украшенным статуями из белого камня, исполненными в псевдоклассическом стиле.

— Кто такая эта Ребекка? — как бы мимоходом поинтересовалась я.

Мина ответила не сразу. Она пожевала толстыми губами, насупилась и коротко буркнула:

— Сеньора Ребекка — женщина сеньора Карлоса! И этим все сказано!

Подождав еще минуту, я решилась на следующий вопрос:

— А где находятся покои сеньоры Ребекки?

Мина поняла мой вопрос по-своему.

— Вам не о чем беспокоиться! — отрезала она. — К вам она не зайдет. Это не в ее духе.

— А может быть, я сама к ней зайду? — легкомысленно заявила я. — Надеюсь, у меня есть право перемещаться по дому?

Негритянка посмотрела на меня как на ненормальную и недружелюбно ответила:

— Вы можете перемещаться сколько вашей душе угодно, сеньорита, только не опоздайте к ужину и постарайтесь не дразнить гусей…

— У вас есть гуси? — удивилась я.

— Я подразумеваю — постарайтесь никого не дразнить! — многозначительно произнесла негритянка.

— Что ж, я постараюсь, — смиренно пообещала я. — И все-таки, где покои сеньоры Ребекки?

Мина смерила меня долгим взглядом и ткнула пальцем куда-то в потолок.

— На третьем этаже, — сурово сказала она. — В противоположном крыле.

Больше мне ничего не требовалось. Я даже не стала изучать свою комнату. Попав туда, я не отходила от двери, пока не убедилась, что шаги Мины затихли далеко в коридоре, а потом сразу же выскользнула из комнаты и отправилась на третий этаж.

По пути мне попадались девушки из прислуги, но ни одна из них не вмешивалась в мои дела, и я беспрепятственно добралась до покоев сеньоры Ребекки. Конечно, мне пришлось открыть немало дверей, прежде чем я ее обнаружила. Хотя это и не совсем точно — все-таки она обнаружила меня первой.

— Вы что-то ищете? — услышала я за спиной знакомый резкий голос, когда заглядывала в очередную комнату.

Я обернулась неторопливо, со спокойной доброжелательной улыбкой и сказала:

— Совершенно верно, я разыскиваю вас.

Нежное лицо Ребекки дрогнуло, а тонкие брови удивленно взлетели вверх.

— Меня?! — пораженно воскликнула она. — Вы разыскиваете меня?

— Вас, — подтвердила я. — Мне нужно с вами срочно поговорить.

Ребекка сделала неуверенный жест рукой и пробормотала:

— Разве мы с вами знакомы? — Взгляд ее сделался подозрительным.

— Слава богу, нет, — ответила я. — И, честно говоря, мне не хотелось бы поддерживать с вами никаких отношений.

— Что-то я ничего не понимаю — Ребекка снова обрела уверенный тон. — Куда вы клоните?

— Может быть, уйдем из коридора? — предложила я. — Разговор будет очень интимным…

— Как вам будет угодно, — смешалась Ребекка и ввела меня в просторную комнату, одна стенка которой была сплошь из стекла.

Вид отсюда открывался изумительный — зеленая стена леса, залитая беспощадным солнцем, которого мне так не хватало в осеннем промозглом Тарасове.

— А вы прыткая особа! — заметила Ребекка, оглядывая меня, словно видя впервые. — И не так плохо выглядите, когда помоетесь. Интересно, где вас подцепил Карлос?

— Не важно — где, — спокойно ответила я. — Гораздо интереснее — зачем?

Ребекка взглянула на меня с неприкрытой ненавистью. С ее уст сорвалось испанское ругательство.

— Проклятая шлюха! — прошипела она. — Ты зря надеешься, что тебе удастся занять мое место! Ты еще не знаешь, на что я способна!

Я немного выждала, чтобы ее ярость достигла критического градуса, и примирительно сказала:

— Но я вовсе не желаю занимать ваше место, Ребекка. Более того, я собираюсь предложить вам сделку.

Ее тонкие ноздри еще раздувались от гнева, но в глазах появился осмысленный огонек.

— Что еще за сделку? — по инерции враждебно спросила она.

— Мне совсем не улыбается стать любовницей сеньора Ортеги, — ответила я. — Более того, при мысли об этом я испытываю трепет. Его увлечение, таким образом, оборачивается душевной травмой для нас обеих. Значит, что из этого следует?

Ребекка вопросительно посмотрела на меня.

— Из этого следует, что вы должны помочь мне покинуть его дом как можно скорее. Я уйду из вашей жизни и, клянусь, больше никогда здесь не появлюсь.

Гнев на лице Ребекки постепенно уступал место заинтересованности.

— Вы в самом деле этого хотите? — недоверчиво уточнила она.

— Ну, разумеется! — воскликнула я. — Я не испытываю к вашему другу никаких чувств, а попала сюда только из-за своей неосмотрительности.

Ребекка задумалась, напряженно хмуря лоб.

— Но каким образом вы можете уйти отсюда? — озабоченно пробормотала она. — Кругом сельва, а через сельву не убежишь. Есть дорога к реке, но там только личная стоянка Карлоса, и она охраняется…

— А вертолет? — сказала я.

Ребекка округлила глаза:

— Вы умеете водить вертолет?

— Когда в этом есть крайняя необходимость, — скромно ответила я. — Тот двухместный, на площадке — он летает?

— Да, разумеется, — кивнула Ребекка. — Но я ненавижу летать. Предпочитаю плыть или ехать.

— Может быть, у вас просто не было крайней необходимости, — прокомментировала я.

Лицо Ребекки озарилось.

— Вы предлагаете мне лететь с вами? — неожиданно сказала она.

— Собственно, вы мне не помешаете, — несколько опешив, ответила я. — Только зачем это вам-то?

Но темпераментная женщина уже загорелась своей идеей.

— А что, будет очень здорово — проучить этого напыщенного мачо! — заявила она. — Решено — я лечу с вами!

— Вы уверены?

— В крайнем случае скажу, что вы взяли меня в заложницы, — небрежно сказала Ребекка. — Подождите здесь, я сейчас переоденусь и возьму ключи. Этот вертолет Карлос водит лично — больше для развлечения, и ключи хранятся в его кабинете…

Она порывисто повернулась и вышла из комнаты. Я подошла к огромному окну и выглянула наружу — белая полоса забора внизу пылала под лучами солнца, как расплавленный металл. В тени миндального дерева, распластавшись, лежал разморенный жарой мастиф. Таинственные надрывные звуки доносились из непроглядной чащи, стеной поднимавшейся за каменной оградой. Мне подумалось, что в этой зеленой могиле можно спрятать сто, тысячу подводных лодок и ни одна собака их не найдет, ищи хоть целый год…

Появилась Ребекка — в огненно-красной блузке и черной юбке с соблазнительными разрезами. В одной руке она держала ключи, а в другой пачку денег и пистолет, что меня немного смутило.

— Это вам на всякий случай, — пояснила Ребекка. — Здесь тысяча песо — все, что я нашла. В доме Карлоса не водятся деньги. Все возникает само собой, из воздуха…

— А пистолет зачем? — укоризненно спросила я.

— Как же вы взяли заложницу без пистолета? — удивилась Ребекка. — А так будет очень естественно. Учитывая вашу прыть и то, что пистолет валялся в незапертом столе, легко можно представить, как вы им завладели…

— Хорошо, но будет лучше, если мы попробуем обойтись без оружия. У вас найдется какая-нибудь сумочка?

— Конечно, — понимающе кивнула Ребекка. — Найдем вам и сумочку.

Когда мы на пару спускались по лестнице в холл, словно две подруги, собравшиеся на вечеринку, нас увидела вездесущая Мина. Первой ее реакцией было немое изумление, отразившееся на ее толстом суровом лице. Открыв рот, она смотрела на нас так, словно видела перед собой не двух молодых женщин, а воплощение какого-то жуткого африканского божества.

Выйдя на залитый солнцем двор, я быстро оценила диспозицию. До вертолета нужно пройти метров пятьдесят, и путь был свободен. Слева, возле ограды, в тени деревьев скучали двое охранников-индейцев. Еще один спал неподалеку от крыльца, привалившись спиной к белой стене.

Не разговаривая и не глядя друг на друга, мы направились к вертолету. Мои руки сжимали шитую золотом дамскую сумочку, внутри которой ощущалась грозная тяжесть «кольта». Пальцы Ребекки перебирали ключи — она нервничала, но по горящим глазам я поняла, что ее очень забавляет это приключение.

Оба индейца у ограды разом обернулись и вытянули шеи. Видимо, дамские прогулки по вертолетной площадке были здесь порядочной редкостью. Но пока они не пытались нам помешать.

— Это смешно, — глухо произнесла Ребекка, — но я ощущаю такой мощный выброс адреналина, будто собираюсь ограбить национальный банк. И что самое интересное — мне это нравится!

Мы уже дошли до вертолета и Ребекка открывала ключом дверцу, как оба охранника, точно завороженные, выступили из древесной тени и крадущейся, будто замедленной, походкой двинулись в нашу сторону. На их до того непроницаемых лицах сейчас было написано почти священное любопытство.

Мы без суеты заняли места в кабине, и я без промедления завела мотор. Качнувшиеся стрелки приборов заставили меня облегченно вздохнуть — все было в порядке, и бензобак заправлен.

Нарастающий рокот мотора разбудил индейца, спавшего у заднего крыльца. Он поднялся и недоуменно уставился на вращающийся винт. Привлеченные шумом, откуда-то из-за дома стали подтягиваться новые зеваки. Их становилось все больше, и я понимала, что рано или поздно кто-нибудь из них догадается вмешаться. Наконец на крыльцо выкатилась ошеломленная Мина.

Мотор все никак не хотел набирать обороты. Ребекка кусала губы и бросала на меня тревожные взгляды — кажется, эта игра затянула ее гораздо сильнее, чем меня. Несколько индейцев продолжали медленно приближаться. Я расстегнула сумочку и выложила «кольт» на сиденье.

Винт над нашей головой превратился в прозрачный трепещущий круг. Я взялась за рычаг. Земля дрогнула и нехотя провалилась вниз. В последний раз мелькнули смуглые изумленные лица, сверкающая крыша асиенды, сверкающий сапфир бассейна. Вертолет, чуть-чуть кренясь набок, заложил глубокий вираж и ушел в сторону, в одно мгновение пересекая границу, очерченную неприступным забором.

— Летим! — вырвался восхищенный крик у моей «заложницы».

И мы полетели — сверху пылающее небо, внизу — смыкающиеся кроны деревьев. Я взглянула на стрелку компаса и спросила у Ребекки:

— Вы знаете, в какой стороне столица?