Глава 4
Возле моего «Ягуара» уже болтались два долговязых подростка в одинаковых спортивных шапочках. Они то и дело оглядывались по сторонам и перебрасывались короткими, но, судя по всему, очень значимыми для них фразами.
Увидев, что я подхожу к машине, вынимая на ходу ключи, они переглянулись и неторопливо отправились к располагавшейся неподалеку крытой автобусной остановке.
«А вовремя я подоспела, — подумала я, — еще бы немного и… На эту улицу все менты города съехались бы. Едва эти сопляки попытались бы вскрыть машину, как поднялся бы такой вой…»
— Так, — проговорила я вслух, — сейчас мне нужно связаться с человеком из местного отделения ФСБ, про которого мне говорил Гром. Так как этот человек в курсе моего задания, то он поможет мне немного — с жилищем и с надежной стоянкой для моего автомобиля. А пока… Пока нужно передать сообщение Грому…
Я свернула на улочку потише, и, выбрав безлюдное место у дороги — рядом с глухой стеной какого-то здания, — остановилась.
Потом включила передатчик, который я покрыла специальным составом, чтобы он выглядел серебряным.
Произнеся позывные, я несколько секунд напряженно прислушивалась, пока из крохотного динамика не раздалось:
— Багира?
— Гром, — сказала я.
— Да, это я, — проговорил Гром, — добралась до места?
— Конечно, — ответила я.
— Приступила к выполнению задания?
— Немедленно после прибытия.
— Отлично, — в голосе Грома, обычно спокойном, зазвучало одобрение, — задание требуется выполнить как можно быстрее. Объект крайне опасен прежде всего тем, что его действия абсолютно непредсказуемы. Чем раньше ты его разыщешь, тем лучше. Черт его знает, что он натворит…
— Я была у его матери, — заговорила я, как только смолк голос Грома.
— Осокина Светлана Александровна, — тотчас вспомнил Гром.
— Вот именно.
— Что-нибудь удалось у нее выяснить? — поинтересовался Гром.
— Ничего, — проговорила я, — у нее — ничего. Вряд ли Осокин заходил к матери и вряд ли зайдет. То есть я не исключаю такую возможность, что он был в квартире у Осокиной, но чтобы он там скрывался — это совершенно невозможно…
Я вспомнила физиономию молодого человека — Александра Михайловича. Точно — если он вдруг узнает, что объявился Сергей, он такой шум поднимет…
— Значит, в Елани у Осокина есть какое-то определенное дело, — задумчиво проговорил Гром, — настолько серьезное, что он даже не зашел повидаться с матерью. Плохо… Совсем плохо…
Я промолчала. Воспоминания о свидании со Светланой Александровной, особенно после того, как я узнала, что она безумна, нагнетали на меня тягостное настроение. Тем более для самого моего дела особенного интереса эта информация не представляла. Так что пересказывать досконально всю встречу не было нужды.
Отчет о текущей операции, как учили меня, должен включать в себя только важные факты.
— Гром, — позвала я, так как в переговорах по передатчику нельзя было называть настоящие имена — лишь специально оговоренные позывные.
— Что-нибудь еще?
Я помолчала немного, думая, как лучше сформулировать информацию, и неожиданно для себя спросила:
— Тот человек, чей телефон вы мне дали в Тарасове, — насколько в курсе дела?
— Он, — ответил Гром, — знает, что проводится операция — и все. Тебе не нужно информировать его о ходе операции, просто используй его как тебе заблагорассудится. Ну, тип А-123, разве я тебе не говорил?
— Нет, — ответила, — если бы сказали, я бы не спрашивала.
— Старый стал, — помолчав, усмехнулся Гром, — лет двадцать назад я… Извини.
Я деликатно промолчала. Тип А-123. Таких сотрудников агенты моего уровня обычно называют «болванами». Грубо, зато очень верно — «болваны» помогают в ходе операции, и здорово помогают — в бытовом плане люди эти просто незаменимы, но о самой операции «болваны» не знают почти ничего. В лучшем случае им известно только направление, в котором работают агенты.
Тип А-123… Значит, он никаких важных сведений не имеет об операции. Тогда откуда же произошла утечка информации? Ведь кто-то еще, кроме меня, разыскивает этого сбежавшего Осокина.
Гром говорил мне, что в курсе всей операции лишь несколько человек — все люди, проверенные многолетней службой.
— Гром, — снова позвала я, — думаю, вам нужно провести небольшое расследование. Возможна утечка информации. У меня, кажется, появились конкуренты.
— Конкуренты? — Гром был изумлен до крайности, но в его голосе было только удивление. — Знаешь, Багира, это вряд ли возможно.
— Однако так оно и есть, — сказала я.
— Я начну проверку, — сказал Гром, — хорошо… То есть ничего хорошего. Какие-нибудь еще сведения? Вопросы, информация?
— Еще один вопрос, — сказала я, — а что будет с Осокиным, после того как я найду его?
Гром явно не ожидал такого.
— Н-не знаю точно, — помедлив ответил тот, — не я это решать буду. Но… Багира, ты сама должна понять — Осокин обладает исключительными навыками и совершенно поразительными экстрасенсорными способностями. Как говорится, такого человека лучше иметь другом, чем врагом. Особого желания, насколько я понимаю, у Осокина сотрудничать с нами нет, а вдруг его попытаются завербовать агенты разведок других стран? И потом… Осокин — носитель огромной мощности, то есть объект, представляющий большую опасность для нашего государства… потенциально…
Гром внезапно замолчал. Я поняла, что он хотел мне сказать. Если Осокин не согласится сотрудничать с ФСБ, то скорее всего Осокин больше ни с кем и никогда сотрудничать не будет…
— Спасибо, — сказала я, — за откровенность.
— Отбой. До связи.
— До связи, — и я отключила передатчик после того, как отключился Гром.
Потом я достала из кармана телефон и, на мгновение зажмурив глаза, восстановила в памяти номер телефона, тот, что Гром дал мне в Тарасове.
Набрала номер и, дождавшись, когда снимут трубку, проговорила слова пароля.
* * *
Я прошла еще несколько шагов по оседающей под ногами почве и перепрыгнула страшно урчащий ручей, по дну которого струилась дурно пахнущая черная жидкость, не имеющая ничего общего с водой.
Потом я ступила в местность, сплошь заросшую кустарником, кустарник попался колючий, без листьев, ветви сплетаются намертво — так, что никакого просвета не видно.
Через кустарник я продралась довольно скоро, расцарапав, правда, при этом себе руки.
Когда кустарник кончился, передо мной открылась маленькая полянка среди высоких старых деревьев. Посреди полянки стояла скамейка, почти до высоты изогнутой спинки заваленная опавшей осенней листвой.
Оглядев полянку, я заметила небольшую тропинку между деревьями — и едва удержалась от того, чтобы не выругаться. Чтоб мне пойти прямо, а не сворачивать через заросли старого парка города Елани.
Думала, так короче будет.
На скамейке — спиной ко мне сидел человек в длинном коричневом осеннем пальто.
Это он назначил мне встречу. Впрочем… Нужно еще назвать пароль, который он сам мне сказал в конце нашего с ним телефонного разговора.
— Койот!
Он сильно вздрогнул, когда я произнесла пароль прямо над его ухом, он не слышал, как я подходила к нему.
— Ба… Багира, — выговорил он, обернувшись ко мне, — ну, даете…
— Извините, — сказала я, — не хотела испугать.
— Да я и не испугался…
Сразу видно «болвана». Настоящий агент никогда не допустил бы, чтобы к нему кто-то незаметно подкрался. А этот «болван» ждал меня со стороны тропинки, а все варианты моего появления с какой-нибудь другой стороны он, конечно, не принимал во внимание.
Я присела рядом с ним на лавочку. Чемоданчик, который был у меня в руках, я поставила себе под ноги.
— Листьев-то сколько, — сказал Койот, — в этой части парка давно не убираются — перерыли все, — трубы второй год ремонтируют. Все заросло… А я и не ожидал, что вы такая… Красивая… Как… Как киноактриса. Я вас другой представлял.
— Какой? — поинтересовалась я.
— Ну… Я представлял себе такую… Джеймса Бонда в юбке.
— Спасибо, — усмехнулась я, — за комплимент.
— Пожалуйста… — словно извиняясь, проговорил Койот. — То есть… Фотографии-то я вашей не видел. Не положено — секретность все эта.
— Понятно, — сказала я и выразительно посмотрела на часы.
— Да, — спохватился Койот, — извините. Чем я могу вам помочь?
Я уже успела рассмотреть своего собеседника. Он был невысок, — наверное, ниже меня ростом. Худощав — об этом можно было судить по его узким ладоням и тонким запястьям и еще по тому, как мешковато сидело на нем длинное пальто. Поначалу я думала, что лицо его посерело от внезапного испуга, но потом поняла, что этот цвет лица у него — постоянный: бледное у него было лицо, землистое какое-то.
— Во-первых, — сказала я, — нужно поставить мою машину на надежную стоянку. «Ягуар» серебристого цвета. Я оставила ее у ворот парка.
— Будет сделано, — кивнул Койот и, достав из кармана мобильный телефон, произнес туда несколько слов. — Все, — проговорил он, обращаясь ко мне, отключив телефон, — машина будет находиться на специализированной стоянке, пока вы будете пребывать в нашем городе.
— Отлично, — оценила я, — хорошо работаете.
— Что еще? — серьезно спросил Койот.
— Мне нужно жилье, — сказала я, — номер в недорогой гостинице… Не самый лучший номер. Но — обязательно — отдельный.
— Это как раз нетрудно, — неожиданно улыбнулся мой собеседник, — в нашем городе дорогих гостиниц нет — одни недорогие. Отдельный номер вам обеспечен. Секундочку…
Он снова достал свой телефон, набрал какой-то номер и говорил на этот раз несколько дольше, чем тогда, когда распоряжался относительно моей машины.
— Все, — опять проговорил он, отключая телефон, — ваш номер в гостинице «Славянская» — пятьдесят восемь. Это на втором этаже. Одноместный.
— Хорошо, — сказала я, — теперь последнее и самое главное. Мне нужны документы на имя оперативника местного отделения МВД. Скажем, капитан милиции. Естественно, с моей фотографией.
Койот задумался на несколько минут.
— Пожалуй, через два часа удостоверение было бы готово, — сказал он, — но нужно еще вас сфотографировать, так что, — наверное, завтра…
— Фотографировать не надо, — сказала я, — принесите мне, пожалуйста, ветку потоньше и подлиннее.
— Какую ветку? — оторопел от неожиданности Койот.
— С дерева, конечно, — сказала я, — не с кустарника же… Мне длинная и тонкая нужна.
Койот пожал плечами и поднялся с лавки. Поколебавшись немного, он одернул пальто и направился к ближайшим деревьям.
Когда он повернулся ко мне спиной, я быстро положила чемоданчик себе на колени и набрала код. Открыв чемоданчик, я достала оттуда небольшую папочку, предусмотрительно захваченную мною из дома.
Из папочки я извлекла несколько своих фотографий для документов, отобрала одну, остальные сунула обратно в папку, а папку положила в чемоданчик.
Потом чемоданчик закрыла и крутанула колесики на шифровом замке.
И повернулась к Койоту.
Он, неловко подпрыгивая, пытался дотянуться до нижних ветвей высоченного тополя. Я права оказалась, оценив его рост — немного ниже среднего.
Добыв, наконец, мне ветку, он обернулся.
— Такая пойдет?
— Да, — сказала я, — хорошо, спасибо.
Чемоданчик мой снова стоял у ног. Конечно, у меня не было причин не доверять Койоту, но ведь причин доверять ему тоже не было. Он являлся сотрудником ФСБ, я связалась с ним по телефону, указанному мне Громом, но самого Койота я видела первый раз в жизни. И самое главное правило секретного агента — никому никогда не доверять.
Вот я и отправила его за совершенно ненужной веточкой, чтобы без боязни, что он увидит код на моем чемоданчике, извлечь оттуда фотографию.
Я не хотела выказывать явно свое недоверие и просить его отвернуться, пока я буду открывать чемоданчик, — элементарная психология — мне же с этим человеком еще сотрудничать придется.
— Вот. — Койот протянул мне веточку и снова уселся рядом.
— Спасибо, — сказала я, положив на колени веточку, — красивая какая… А это вам фотография.
На фотографию Койот посмотрел будто пятилетний мальчик на куриное яйцо, извлеченное цирковым фокусом из уха. Но ничего не сказал, хмыкнул и положил фотографию во внутренний карман своего пальто.
— Теперь все, — сказала я, — да, кстати, как мне быстрее добраться до гостиницы?
Койот снова пожал плечами:
— Поймаете любую машину на улице. «Славянскую» все знают.
— Действительно, — рассмеялась я, — я еще не привыкла к вашему городу — он такой маленький, — пешком можно пройти через него насквозь за два часа.
— Это точно, — вздохнул Койот, — у нас не развернешься…
Я усмехнулась. Так вот ты о чем. Мечтаешь карьеру сделать. Что ж — успешное выполнение мною этого задания принесет успех и Койоту — пусть тогда его непосредственное начальство думает о повышении в должности ценного сотрудника.
— Ладно, — сказала я, — спасибо. Когда снова мне понадобятся ваши услуги, я позвоню. Пароль изменим. Вот таким образом…
Койот выслушал предложенный мною вариант. Попросил повторить еще раз и опять выслушал, с видимым напряжением сведя брови на сером лице и склонив голову.
— Запомнили? — спросила я. — Повторите.
Койот послушно повторил пароль слово в слово.
Кивнув ему, я поднялась с лавочки.
— До связи тогда… Да! Как мне забрать документы свои?
Койот минуту подумал и проговорил:
— Я вам в гостиницу позвоню, — предложил он, — скажу, что… ваш багаж доставлен. Мы тогда на этом самом месте и встретимся.
— Нет уж, — усмехнулась я, — снова через эти дебри лезть…
— Зачем через дебри? — удивился Койот, — там тропинка есть. Я по ней и дошел сюда.
Я на мгновение задумалась. Дело было совсем не в колючках. Я не забыла, что к этой скамейке можно выйти и по тропинке.
Просто мне казалось нецелесообразным возвращаться снова в этот заброшенный парк лишь для того, чтобы провести там несложную операцию передачи удостоверения.
Тем более что два раза на одном и том же месте назначать встречу позволительно только влюбленным романтикам, а никак не сотрудникам службы государственной безопасности.
Ну ладно, Койот — всего лишь «болван». А я профессионал, и поэтому…
— Нет, — сказала я, — эту встречу назначили вы, а следующую назначу я.
— Вы же… не знаете город, — как-то неуверенно выговорил Койот.
«Я ехала через этот город, — вспомнила я, — по улице Энгельса, это, кажется, центральная улица. Там я обратила внимание на кафе „Красавица и чудовище“. Хорошее, судя по всему, кафе — неоновая вывеска и стены не стеклянные. Вот там — я думаю — встречу и назначу. Только не сейчас сообщу об этом Койоту, а потом».
— Позвоните мне на мобильный, — сказала я, — через два часа. Я назначу встречу. Запоминайте номер.
Я продиктовала номер, потом заставила Койота дважды повторить его, пока не удостоверилась в том, что он его точно не забудет.
— Все поняли? — спросила я наконец.
— Да, — ответил Койот и осторожно усмехнулся.
Смейся, смейся. Тебе, наверное, все эти предосторожности кажутся играми в шпионов, но на то ты и «болван», а не секретный агент.
Никому не доверять — первое правило. Из всего ведомства, с которым я связала свою жизнь, я доверяла только Грому. И больше никому.
— До связи, — сказала я.
— До свидания, — попрощался и Койот.
Я кивнула ему и, подхватив чемоданчик, пошла по направлению к мелькавшей за деревьями тропинке, и, надо думать, Койот смотрел мне вслед — как я на ходу тонкой длинной веточкой тополя сбивала немногочисленные оставшиеся еще желтые осенние листья с деревьев.
* * *
Сергей почти всю выкурил одну из своих пачек сигарет. Окурки он аккуратно собрал с пола лестничной площадки и ссыпал в пасть мусоропровода.
Он ждал уже несколько часов, и за это время не меньше десяти раз ему приходилось прятаться от спускающихся или поднимающихся по лестнице жильцов в укрытие между стеной и колонкой мусоропровода.
Снизу снова послышались шаги.
Не вынимая изо рта незажженной сигареты, Сергей отступил к колонке.
Человек поднимался по лестнице довольно быстро — почти бежал. Сергей даже слышал, как он насвистывал себе под нос что-то веселое.
Человек, отделенный от Сергея теперь одним только лестничным пролетом, на ходу достал из кармана ключи — зазвенело — и, продолжая насвистывать, бодро взбежал на лестничную площадку и остановился как раз у той самой двери, у которой Сергей так долго стоял несколько часов назад.
Сергей вышел из своего укрытия и осторожно выглянул из-за угла.
Дородный мужчина в дорогом кожаном плаще с небольшим «дипломатом» под мышкой нетерпеливо ковырялся ключом в замочной скважине.
«Муж, — стукнуло в голове у Сергея, — ее муж. Этот, как его… Славик. Бизнесмен-бандит… Мерзкая харя какая…»
— Что за черт? — недоуменно проговорил вдруг Славик. — Не открывается…
Он вытащил ключи из замочной скважины и принялся рассматривать их, близко поднеся к глазам.
— Все нормально, — буркнул он и снова попытался открыть дверь. — Ни хрена не понимаю, — в изумлении прохрипел он после нескольких минут безуспешных попыток.
Сергей вдруг вздрогнул. Ему показалось, что… Да нет, не показалось, а так оно и есть. Сергей, двигаясь совершенно бесшумно, сделал несколько шагов и заглянул в провал лестничного пролета.
Точно. С первого этажа поднимались люди. Сергей насчитал троих, идущих гуськом. Они старались не шуметь, ступали тихо и не разговаривали друг с другом.
«Вот так дела, — удивленно подумал Сергей. — Постойте, так это они к Славику… Можно предположить, что они специально испортили замок в его двери, чтобы задержать Славика на лестничной площадке… А зачем на лестничной, если можно в квартире? Хотя… Я слышал, что у этих… новых русских в квартире теперь сигнализации больше чем в Эрмитаже понатыкано… А на этой лестничной площадке только две квартиры — бандиты могли подгадать, когда в соседней квартире… Черт возьми! — вспомнил Сергей, — Света же говорила мне, что соседи у нее уехали на курорт отдыхать!»
Снизу показалась голова первого из идущих — в черной спортивной шапочке. Нет, это не спортивная шапочка — это маска с прорезями для глаз и рта — такие маски используют в своей профессиональной деятельности киллеры и бойцы ОМОНа.
Сергей тут же отшатнулся назад — снова спрятался за стену.
«Господи, а Света! — вдруг ударила его мысль. — Как же она?! Где она? Может быть, она в квартире, она там связанная… Нет, в квартире никого нет — я же чувствовал. Значит, Светы либо нет в квартире, либо она там, но она… Нет, нет, не может такого быть, просто не может… Сейчас мне лучше не вмешиваться, лучше послушать и посмотреть, что будет…»
— Да что это в самом деле такое?! — громко возмутился дородный Славик, опять вытащив из замочной скважины ключи. — Я этих козлов, которые мне дверь ставили… Я их, в натуре… Ой.
«Заметил троицу, — решил Сергей, — вот сейчас и послушаем. Только бы они его сразу не убили. Нет, не убьют — зачем тогда надо было заваривать всю кашу с испорченным замком…»
— Ч-что вам надо? — захрипел Славик. — У меня, между прочим, охрана внизу. Я сейчас крикну и…
— И я тебе башку прострелю сразу, — договорил за него низкий голос, — понял, придурок? Ни хрена у тебя внизу нет никого…
— Я… Я… Что вам от меня надо?
— А ну давайте… — Обладатель низкого голоса обращался теперь, как догадался Сергей, не к Славику, а к своим подручным. — Давайте — один наверх, один вниз — этажи проверить.
Тут же зашелестело вниз, и Сергей услышал, как кто-то быстро взбегает по лестнице к нему. Сергей отстранился немного от стены — спустя секунду перед ним возник невысокий крепкий парень в кожаной куртке и черной маске, скрывающей лицо.
Увидев Сергея, парень остановился. В нижней прорези маски шевельнулись губы, но крикнуть парень не успел — только получилось у него издать какой-то неопределенный звук.
— Эй! Что там наверху? — немедленно долетел снизу приглушенный окрик.
— Ничего, — спокойно ответил парень, подчиняясь глазам Сергея, — тут чисто все…
— Ну, так спускайся, придурок! Чего ты там торчишь-то?..
— Иди, — совсем неслышным шепотом разрешил Сергей, — никого не видел.
Парень медленно развернулся и начал спускаться вниз по лестнице, двигаясь, как деревянная кукла на шарнирах, а потом вдруг остановился и тряхнул головой.
— Ну, чего ты возишься, идиот? — снова услышал Сергей низкий голос и сразу после этого ответ парня:
— Ничего… так…
Спустя секунду после этого короткого диалога до Сергея долетел звук двух почти одновременных ударов и незамедлительно после этого — едва слышный хрип, в котором Сергей с трудом узнал голос дородного Славика:
— Что ж вы делаете?..
— Молчи, сучара! — низкий голос. — И слушай, что я буду тебе говорить, слушай внимательно и хорошенько запоминай, потому что от этого зависит твоя жизнь, понял, нет?
Еще один удар.
— П-понял… Не бей больше…
«Хорошо работают, — отметил Сергей, — быстро и организованно. Профессионалы… А сейчас можно и выглянуть — посмотреть мизансцену. Пока эти ребята Славиком занимаются…»
Сергей осторожно высунулся из-за стены. Славик стоял на коленях, прикрывая локтями живот, — кожаный плащ разметался по грязному полу лестничной клетки, как крылья плененной птицы. Прямо над Славиком возвышался рослый мужчина в маске. Два парня стояли немного поодаль, напряженно переступая с ноги на ногу.
— Не дрыгайся, мразь потная, — приглушая и без того низкий и хриплый голос, заговорил рослый, когда Славик что-то прохныкал, — слушай…
* * *
Обладатель низкого голоса говорил быстро, но четко и внятно. Сергей слышал каждое слово.
Сергей уже не прятался за стеной, он забыл о том, что его могут заметить. Речь хриплоголосого так поразила его, что он забыл вообще обо всем на свете.
— Ну, ты понял, короче, урод, — закончил рослый и сплюнул, едва не угодив Славику на голову, — она у нас, и не вздумай рыпаться. В ментовку или еще как… Братве своей базарить про все это дело не вздумай, понял? Просто скажи всем, что твоя жена уехала на курорт, понял? Объясни, что отдохнуть ей захотелось. Это просто, даже такой говнюк, как ты, сможет объяснить…
— Что вам… — все скулил Славик, который, судя по всему, мало что соображал от страха и плохо понимал, что ему говорят. — Сколько вам надо денег, чтобы вы ее вернули? Я найду…
Парни за спиной рослого переглянулись.
— Вот тупой, — вздохнул рослый и под маской почесал себе макушку, — я же тебе сто раз повторял — никаких денег нам не надо. Мы ее не для выкупа похищали. Просто твоя баба какое-то время побудет у нас, потом мы ее отпустим. Никаких денег с тебя не возьмем. Теперь дошло?
— А… — Славик перекосил лицо, мучительно соображая. — Это… А зачем вам она, если вы не это… не для выкупа?..
— Пристрелить его — и все, — сказал один из парней, — так точно лучше будет. А то он все-таки донесет куда-нибудь. Или сдуру что-нибудь выкинет.
— Нельзя, — сквозь зубы пробормотал рослый, — я бы сам его с удовольствием… Приказа не было его убивать. К тому же он нам нужен для дела…
Внизу послышались шаги. Кто-то поднимался вверх по лестнице. Парни, словно по команде, обернулись и достали из карманов одинаковые черные пистолеты.
— Отставить, — быстро приказал рослый, — сворачиваемся. Ты!
Он наклонился к Славику и, глядя ему прямо в глаза, проговорил, торопясь:
— Про нас никому ни слова, понял? С бабой твоей ничего не случится. Теперь слушай сюда… Вот тебе фотография. Если этот человек придет к твоей жене, будет искать ее, ты пошли его по этому адресу… Адрес на оборотной стороне фотографии. Понял?
— П-понял, — стуча зубами, пробормотал Славик.
Он схватил фотографию и прижал ее к груди.
— Только вы это… — проговорил он, когда рослый выпрямился.
— Что?
— Не троньте ее… я никому не скажу. Не троньте ее… Отпустите потом… Я вам любые деньги…
— Не ссы. Никто ее не тронет, — пообещал рослый и кивнул одному из парней.
Тот неслышно сбежал вниз и заглянул в лестничный пролет. Вернулся и проговорил, облизывая пересохшие губы:
— Бабуся какая-то прется. С палкой. Медленно, как черепаха.
— Уходим, — сказал на это рослый.
И они ушли, оставив стоящего на коленях Славика.
Сергей привалился к стене. Вся отхлынувшая от сердца кровь стучала у него в висках. После всего того, что он услышал, он уже мало что понимал.
Шаги трех бегущих людей простучали вниз по лестницам, а потом хлопнула дверь в подъезде. Только тогда Сергей очнулся. Он отлип от стены и бросился вниз.
Пробежал мимо застывшего на лестничной площадке Славика, мимо безучастной ко всему происходящему старухи — и вылетел на улицу.
И ничего там не увидел, кроме мелькнувшей у самого въезда в подворотню машины.
«Не догнать, — подумал Сергей, — ушли, теперь…»
Он бросился обратно в подъезд. Старуха за то время, пока он был у подъезда, одолела еще три ступеньки и, натужно пыхтя, упрямо перлась вверх.
Славик так и стоял на коленях. Не поднялся он и тогда, когда Сергей сильно пихнул его кулаком в плечо. Только дернул головой и простонал:
— Говорил же я ей… Надо было переехать в другой дом… Где домофоны и охрана, и… А она все — не хочу с родительским домом расставаться… Мать у меня тут жила и отец…
— Фотография, — сказал Сергей.
— Не дам! — испуганно вскрикнул Славик, прижимая к груди четырехугольный клочок бумаги.
Сергей рванул его за кисть руки и выхватил уже изрядно помятую фотографию.
— Так и есть, — прошептал он, вглядываясь в нее.
Это и фотографией-то в полном смысле слова назвать было нельзя. Просто выполненный на фотобумаге плохой ксерокс с компьютерного фото.
Сергей сразу узнал, откуда вывели этот снимок. С его файла, того, что он уничтожил уже потом, когда убегал из секретной лаборатории ФСБ.
— Так они… — пробормотал он, — меня ищут. Затем и похитили Свету… Как приманку, чтобы я клюнул и пришел за ней… Приду, — криво усмехнулся он, — а когда приду…
Сергей недоговорил. Какой-то странный звук долетел до него. Сергей вздрогнул и спрятал фотографию в карман.
— Отдай! — снова попросил Славик и заплакал. — Отдай, они же теперь убьют ее! И меня… И тебя тоже убьют! Они всех убьют…
— Заткнись, — сказал Сергей, отступая к лестнице, ведущей вниз. — Адрес, — колотилось у него в голове, — на обратной стороне — адрес…
— Отдай, — продолжал хныкать Славик, — мне нужно передать это фото тому, кто придет… А! — заревел он вдруг, неловко пытаясь подняться с колен. — Так это — ты! Ты — тот ублюдок, из-за которого они похитили Светочку! Да я тебя, да я… Да я тебя пристрелю сейчас!
Держась за стену, он поднялся. Исподлобья глядя на Сергея, зашарил в карманах плаща, словно в поисках оружия, потом какая-то новая мысль посетила его и он опять упал на колени.
— Скажи им, чтобы они… Скажи им, чтобы они отдали мне ее… — размазывая по щекам слезы, завыл он. — Они ведь, я их видел, это страшные люди… — Он пополз на коленях к Сергею, попытался обхватить его за ноги, но упал.
— Придурок, — пробормотал Сергей, срываясь с места.
Он кинулся вниз по лестнице, едва не сшибив все волочившуюся старуху.
«Так быстро они меня не ждут, — мысли одна за другой возникали в сознании Сергея, — если я поспешу, то наверняка застану их врасплох… Похитили Свету… Поганые фээсбэшники! Сволочи, когда же вы оставите меня в покое!»
Старуха сделала еще несколько шагов и оказалась рядом с распластавшимся на лестничной клетке Славиком.
— Нажрутся и валяются, — переводя дыхание, неприязненно проворчала она, — вот в милицию заявлю на вас… Алкаши…
