ГЛАВА 11
Мне не спалось в эту ночь. И, думаю, не надо объяснять — почему.
Но оказалось, что не мне одной.
Не прошло и часу, как я услышала, как кто-то тихонько скребется в мою дверь. Именно скребется, а не стучит, поэтому скорее всего я приняла бы эти звуки за мышиную возню, если бы хозяин центра еще вчера в качестве анекдота не рассказал мне, каким образом они вывели мышей.
Объясняя, что у него работают настоящие маги и чародеи, он привел этот пример.
Один из его людей выкопал в какой-то древней магической книге не менее древнее заклинание и решил попробовать применить его на практике. В то время мыши были настоящим бедствием для центра и приносили немало хлопот.
— И что ты думаешь — все мыши исчезли в ту же ночь, причем покидали помещение стройными рядами. С тех самых пор ни мыши, ни крысы нас не беспокоят.
Я приподняла голову от подушки и прислушалась. Звук повторился — на этот раз более громкий.
— Кто там? — спросила я и зажгла свет.
Дверь моментально отворилась, и в комнату на цыпочках вошла моя старая знакомая.
Это снова была та самая девочка. Теперь я знала, что ее зовут Светой и что она одна из самых талантливых экстрасенсов центра.
— Извини, что беспокою тебя, — прошептала она и залезла ко мне на кушетку с ногами.
Я боялась, что она опять будет молчать. Весь вечер я ловила на себе ее ласковые взгляды и ожидала, что она подойдет и объяснит свой предыдущий визит. Но она оказалась единственной, кроме Жанны, сотрудницей института, так и не пожелавшей со мной перекинуться парой слов на протяжении всего праздника.
И я вздохнула облегченно, когда она заговорила, а через некоторое время уже считала ее настоящей болтушкой.
— Я не хотела подходить к тебе раньше, — объяснила она, когда я напрямую спросила ее о причине столь долгого молчания. — Я очень люблю поговорить, но с глазу на глаз, а когда появляется третий, то это уже не разговор, а шум. А уж во время застолий — и подавно. Тем более что разговор у меня к тебе очень важный.
Она произнесла это с такой серьезной мордашкой, что я невольно улыбнулась. Мне все казалось, что я говорю с ребенком, хотя и понимала, что это не так.
— Ну, если важный, то лезь под одеяло, — предложила я.
— Сразу? — обрадовалась она.
Сообразив, как она поняла мои слова, я, признаться, смутилась. Я имела в виду совершенно другое.
В комнате было прохладно, а на Свете была легкая распашонка, едва прикрывавшая тело. И я предложила ей часть одеяла, чтобы она согрелась.
Если она и была ребенком, то абсолютно испорченным с точки зрения обычного человека.
Поняв по моему лицу свою ошибку, она махнула рукой:
— Это не важно, чего ты так испугалась?
А потом добавила с радостной уверенностью:
— В конце концов я тебя все равно соблазню, — и засмеялась счастливым смехом.
Мне не хотелось развивать эту тему, и я поспешила ее сменить.
— А ты давно здесь? — спросила я, стараясь держаться непринужденно.
— Три года, кажется… ой, нет — четыре.
— И тебе не хочется…
— Уйти? — сразу поняла Света. — Не знаю, я не думала об этом… Нет, не хочется. Да и куда я пойду?
— Ну, хорошо, — пожала я плечами. — Так что у тебя за важный разговор?
Света перевела дыхание и огляделась кругом.
— А можно, я потушу свет? — попросила она. — А то кто-нибудь обязательно залетит на огонек. А мне бы не хотелось, чтобы нам помешали.
— Пожалуйста…
Я выключила свет, Света долго и тщательно устраивалась, словно готовилась просидеть у меня до утра.
— Значит, так… — совершенно по-детски начала она.
Расстались мы действительно лишь под утро.
* * *
Света была странной девочкой. У нее были совершенно необычные представления о жизни.
Ее уникальные способности, проявившиеся в раннем детстве, сделали ее чужой среди своих сверстников и родных.
Родители ее боялись и считали сумасшедшей и постарались избавиться от нее при первой возможности. В детском доме она пробыла недолго, и у нее сохранились об этом времени самые смутные воспоминания.
Один из ее воспитателей, начитавшись статей в научно-популярных изданиях, решил показать ее ученым.
Там она впервые встретила людей, похожих на нее, и узнала, что она «экстрасенс». Как и ее новые знакомые.
Из общения с ними она черпала свои первые жизненные опыты и формировала собственную систему представлений о мире.
А в этой среде бытуют своеобразные понятия о чем бы то ни было.
У нее напрочь отсутствовало понятие греха, в том смысле, в котором принято употреблять это слово. Половые эксперименты во всех формах и видах были для нее самым обычным развлечением. И говорила она о них спокойно, без тени какого-либо смущения.
Понятия о добре и зле были настолько деформированы, что я так и не разобралась, существуют ли эти категории для нее в принципе.
Самые незыблемые и казавшиеся мне прописными истины она поднимала на смех или отказывалась понимать.
— Ну как ты не понимаешь, — удивлялась она, — смерти, в том виде, как ты ее представляешь, не су-ще-ству-ет.
— Значит, можно убивать людей?
— Никто не может убить человека. Убивают тело, а человек — это дух.
Мне трудно было ее понять, и в конце концов я отказалась даже пытаться это сделать.
При всем том она была мягким и славным человечком, бесконечно доброжелательным и приветливым. Для нее просто не существовало плохих людей, она ко всем относилась с симпатией и при случае торопилась каждому подарить свою любовь. В прямом и переносном смысле этого слова.
Но все это я узнала значительно позже, а начали мы совсем не с фактов ее биографии. И то, что она сообщила мне — без преувеличения, — потрясло меня. И я до сих пор не знаю, как к этому относиться. Судите сами.
— Знаешь, благодаря кому ты сюда попала? — спросила Света.
— Догадываюсь.
— Вряд ли, — судя по интонации, улыбнулась она. — Вернее — точно не знаешь.
— Ты хочешь сказать, что этим счастьем я обязана тебе? — не скрывая недоверия, спросила я.
— Именно счастью и именно мне, — гордо заявила она, и даже в темноте я заметила, как заблестели ее глаза.
— Ты хочешь сказать, что Гу… — от неожиданности я позабыла, как зовут Губошлепа, — что Евгений Матвеевич здесь ни при чем?
— Нет. Поручил мне с тобой работать именно он.
— Так почему тогда…
— Потому что он и мечтать не мог, чтобы ты пришла сюда по доброй воле и осталась навсегда.
— Прямо скажем, не совсем по доброй воле, и в мои планы… — попробовала я опровергнуть ее безумное утверждение.
— Когда ты все узнаешь, то поймешь, как тебе повезло.
— Не думаю.
— Ну, конечно, — взвизгнула она от предвкушения удовольствия, — ты же еще ничего не знаешь.
— Так не тяни кота за хвост.
— Потерпи. Сейчас расскажу…
И она поведала мне настолько бредовую, с моей точки зрения, историю, что у меня духу не хватает пересказать ее во всех подробностях.
Поэтому ограничусь ее кратким изложением.
Итак, в тот день, когда Губошлеп обнаружил, что его «клиентурой» всерьез заинтересовались, он сразу же стал готовиться к обороне. То есть наладил тотальный контроль за каждой из своих жертв и таким образом без труда вышел на меня.
На его счастье я поселилась в «пристрелянной» им квартире, и он решил взяться за меня.
Тогда он еще и понятия не имел, кто я такая, но уже догадывался о моих целях.
Помимо пси-технологий Губошлеп не брезговал и традиционными методами. И уже в Подмосковье меня засек его человек и даже заснял на пленку в момент разговора с Татьяной Ивановной.
Когда фотография попала в руки Губошлепа, он моментально меня узнал и ходил сам не свой весь день, а вечером передал меня Светлане с конкретным заданием — «уничтожить».
— А почему он сам мной не занялся? — удивилась я.
— Но он же не сенс, хотя всегда об этом мечтал.
— Как? — удивилась я. — Он сам ничего не может?
— Почти. Несколько раз ему что-то удавалось, но эффект настолько нестабильный, что об этом нельзя говорить серьезно.
— Так в чем же его «великое открытие»? И как он его совершил?
До этой минуты я предполагала, что он занялся этой работой, заметив у себя выдающиеся экстрасенсорные способности и именно благодаря им и добился того, о чем другие могли только мечтать.
— Напрасно ты говоришь об этом с такой иронией, — укорила меня Света. — Ему действительно принадлежит величайшее открытие в области психотронных технологий.
— И в чем же оно заключается?
— Это непросто объяснить непрофессионалу. Ты слышала когда-нибудь о виртуальной реальности?
— По-моему, это известно сейчас даже детям.
— Так вот. Основным недостатком работы экстрасенса была нестабильность результатов. Сегодня он мог воздействовать на целый город, а вчера — не мог усыпить и ребенка.
Поэтому это направление и посчитали неперспективным. А как раз в это время появляются ком — пьютеры. И Евгению Матвеевичу пришла в голову идея соединить биогенератор, экстрасенса-оператора и компьютер в одно целое. Результаты превзошли все ожидания.
И самое главное — их можно записать на компьютер и использовать в любой момент. С тех пор, как говорит Евгений Матвеевич, психотроника из шаманства стала наукой.
— А через несколько лет станет религией… — продолжила я цитату из Губошлепа.
— Он и тебе успел похвастаться? Это его любимая фраза. А смысл ее в том, что через некоторое время любой из нас сможет переместить обычного человека в созданную нами виртуальную реальность, а реципиент даже не заметит момента перехода и будет считать ее невиртуальной. Представляешь, каких результатов можно будет добиться?
— Представляю, какой это будет кошмар, — вырвалось у меня.
— Совсем не обязательно, — возразила Светлана. — Положительные модели реальности иногда даже эффективнее. Но мы отвлеклись…
И она продолжила прерванный моими репликами рассказ.
Светочка собиралась выполнить задание хозяина с блеском, но в этот момент…
Вот тут-то и начинается самая чертовщина.
Чтобы стало понятным то, о чем я говорю, нужно объяснить, как Света работает. Уникальность ее способностей заключается в том, что в момент пси-контакта она вступает со своей «жертвой» в очень тесную связь.
— Обычный половой акт по сравнению с этим ощущением не более чем рукопожатие, — объяснила мне это состояние Света.
А в отдельных случаях, а мой случай был именно таким, она контактирует напрямую с… с духом своего клиента или с его «астральной сущностью».
Местом их «встречи» является «астрал», то есть астральный мир, в котором якобы и пребывает наше астральное тело.
По ее словам выходило, что уже через несколько минут работы со мной она повстречалась с моим «астральным двойником» и он… оказался мужчиной.
— Это довольно распространенное явление, — «успокоила» меня Света. — Половая принадлежность в астрале — вообще понятие довольно сложное. Наша душа не имеет пола, вернее, она бисексуальна.
Голова у меня пошла кругом. Можете себе представить мое состояние после подобной информации о себе.
— Но это не главное. Главное в том, что твой астральный двойник узнал меня.
— Это как? — скривилась я, и мне захотелось включить свет, чтобы убедиться, что Света говорит серь — езно.
— Я тоже узнала тебя.
— Меня или его? — окончательно запуталась я.
— Тебя. Или его. Ведь вы с ним — одно целое.
— Как же ты его узнала? — со вздохом спросила я, потому что уже не надеялась сохранить здравый рассудок.
— Это было нетрудно. Потому что мы с тобой знали друг друга всегда.
— Вот оно что, — «обрадовалась» я и поймала себя на том, что разговариваю со своей новой знакомой, как с сумасшедшей. И соглашаюсь с ней, боясь, что приступ перейдет в буйную фазу. — А откуда мы знаем друг друга? — уточнила я, чтобы диагноз уже не вызывал сомнений.
— Ты была моей матерью в предыдущем воплощении.
— Я?
— Конечно — ты, и ты вспомнишь это, я научу тебя этому. А до этого я была твоим мужем. Мы с тобой — «кармическая пара», понимаешь?
— Не очень, — честно призналась я.
— Ну, как тебе объяснить, нам суждено воплощаться с тобой в одно и то же время, в тех же самых странах, и каждый раз мы встречаемся, чтобы полюбить друг друга. Несколько раз мы были мужем и женой.
— И кто же из нас был… мужем? Наверное, я?
— И ты, и я, у нас же позади тысячи воплощений.
Ну вот. Мне осталось сказать лишь одно, почему я, по мнению Светы, поехала на ночь глядя незнамо куда и не успокоилась, пока не оказалась в нескольких километрах от центра.
Оказывается, я услышала зов. Тот условный сигнал, по которому наши души узнают друг друга во все времена.
Все. Больше не могу. Иначе я действительно сойду с ума. Потому что если поверить во все это…
А поверить я не могу. Хоть вы меня режьте.
Но так или иначе — получалось, что я действительно должна быть благодарна Светочке за то, что осталась в живых. Вернее, за то, что она меня не убила.
И если руководствоваться принципом «Пока дышу — надеюсь», то я сохранила шанс, во всяком случае, у меня оставалась слабая надежда выбраться из этого сумасшедшего дома еще в этом воплощении.
Меня разбирало любопытство, каким образом их любимый Евгений Матвеевич воспринял весть о возможности моего, как бы это получше сказать… визита в его центр или переезда на новое место жительства. И я спросила об этом у Светы.
— Не знаю, что у вас там было раньше, — ответила она, — но он чуть не сошел с ума от радости. Бегал по кабинету и повторял как заведенный: «Теперь посмотрим, как ты у меня запоешь». А меня называл всякими ласковыми именами и не знал, куда посадить. Что за «песенку» ты ему спела?
— Да есть у меня в запасе пара смешных куплетов, — ушла я от прямого ответа, и Света не стала уточнять подробностей.
Теперь мне все стало ясно. И о себе, и об истинных чувствах Губошлепа ко мне. Ему хотелось удовлетворить обиженное самолюбие и поставить меня на колени, как это случилось вчера с Жанной.
— Кстати, а что у них с Жанной?
— То же, что и со всеми, — спокойно ответила Света, — но, как бы тебе объяснить… она у нас «первая среди равных» и очень этим гордится. Она с самого начала работает с шефом, и у них, если хочешь, старая любовь.
— За что она так ненавидит меня?
— Ты знаешь, никто не может этого понять. У нас таких чувств, как ревность, не существует, а тут… словно белены объелась. Может быть, потому, что не считает пока тебя одной из нас? Ничего подобного с ней до сих пор не было. Но можешь не беспокоиться, больше она тебе ничего плохого не сделает.
— Побоится Евгения Матвеевича? — предположила я.
— И это тоже, да и мы тебя в обиду не дадим. Она не очень сильна, и то, что случилось с тобой в первый день, уже сейчас ей сделать бы не удалось.
— Почему?
— Считай, что мы тебе посадили на плечо ангела-хранителя.
* * *
Мы еще много о чем говорили — всего не упомнишь.
Например, о том, что по ночам в центре почти никто не спит. Это время здесь считается самым удобным для работы.
Что во время работы никому не возбраняется применять не только горячительные напитки, но и наркотики, причем довольно сильные. Поэтому сразу после сегодняшнего банкета все разошлись по своим рабочим местам.
А у Светки было что-то наподобие отпуска за отлично выполненное задание. Поэтому она смогла провести у меня всю ночь.
Два раза Светка бегала за печеньем и лимонадом и возвращалась с полными руками. Под утро вся моя постель была в крошках, и пришлось ее перестилать.
Несмотря на все «кармические заморочки», Светкины кулинарные пристрастия оставались совершенно детскими. Так, например, она призналась мне, что очень скучает по мороженому.
Его привозили в центр редко, а она «без него жить не может». И очень обрадовалась, услышав, что я могу за раз съесть четыре порции крем-брюле.
Ну, и так далее. Я же говорю, что она оказалась настоящей болтушкой.
И под утро мы совершенно развеселились и хохотали до слез, хотя я уже и не помню, по какому поводу.
А когда она наконец собралась к себе и мы уже попрощались, я не удержалась и спросила:
— Ну и как я там выгляжу… в мужском обличье?
— Очень хорошенький, — засмеялась Светка и послала мне с порога воздушный поцелуй.
