Вернувшись домой, я первым делом с огромным удовольствием выпила кофе и бросила гадательные кости, чтобы узнать, что меня ждет. Выпало 3 + 20 + 27, а это значило, что меня ждут трудности, но я сумею овладеть ситуацией.

– Ну, что ж. Не самый худший вариант! – вздохнула я и, сварив себе еще кофе, стала размышлять о новом деле.

«Итак, что мы имеем на данный текущий момент? А кучу работы мы имеем! Нужно будет поговорить с Гринбергом и Ермаковой, неведомым мне пока путем установить фамилию друга Виктора, потому что врачей-профессоров у нас в городе хоть пруд пруди, и побеседовать с ним, а еще наведаться по старому адресу Анны и Людмилы Алексеевны и постараться выведать у соседей все, что они знают об этой семье. Да... Хлопот мне предстоит немало, но это все равно лучше, чем целыми днями дурака валять!»

Я решительно набрала номер Гринберга и, услышав в трубке женский голос, очень вежливо попросила хозяина квартиры к телефону.

– А кто его спрашивает? – поинтересовалась дама.

– Меня зовут Татьяна Александровна Иванова, я частный детектив, – представилась я.

– И зачем вам Миша? – удивленно спросила она.

– В свое время в его подчинении работала Людмила Алексеевна Соколова, и я хотела бы выяснить кое-какие обстоятельства, – объяснила я.

– С ней что-то случилось? – не унималась она.

– Нет, она жива и здорова, просто у меня есть вопросы, на которые может ответить только Михаил Григорьевич.

– Ах, какие тайны! – недовольно бросила женщина и позвала: – Миша! Тебя к телефону! Между прочим, частный детектив!

Через некоторое время в трубке раздался мужской голос, и мне пришлось снова объяснять, кто я и почему звоню по этому номеру.

– Ну, так приезжайте ко мне и спрашивайте! – предложил Гринберг и продиктовал свой адрес.

До его дома я добралась быстро. Дверь мне открыл высокий и красивый, несмотря на солидный возраст, мужчина с густой седой шевелюрой.

– Михаил Григорьевич? – уточнила я.

– А вы Татьяна Александровна? – вместо ответа спросил он, и я кивнула. – А документы все-таки покажите! – потребовал он, и я покорно достала из сумки и протянула ему удостоверение частного детектива.

Он посмотрел его самым внимательным образом и только потом, вернув мне, пригласил меня войти. По телефонному разговору с его женой я уже поняла, что беседы наедине у нас не получится, и оказалась права – он провел меня на кухню, где уже сидела пожилая женщина в халате. Она с любопытством посмотрела на меня. Я поздоровалась и присела к столу, а Гринберг спросил:

– Так о чем вы хотели меня спросить?

– Михаил Григорьевич, речь пойдет об одной давней истории. Это случилось в мае 94-го...

– Я понял, о чем вы, – покивал он мне, а его жена тут же спросила:

– И о чем она?

– Видишь ли, дорогая, Соколовой тогда позвонила домой какая-то женщина, а сама Соколова была на работе, и трубку взяла ее мать. Вот ей-то и сказали, что Анну – это дочь Людмилы Алексеевны – насмерть сбила машина, хотя на самом деле ничего этого не было, – объяснил он. – Бабушка после этого слегла. Я не стал тебе тогда ничего рассказывать, чтобы не расстраивать.

– Кошмар! – воскликнула его жена. – Да я бы этих шутников своими руками убила!

– Если это и была шутка, то очень злая, – сказала я. – И вот теперь один человек нанял меня для того, чтобы я выяснила, кто тогда звонил.

– После стольких лет? – с сомнением спросил Гринберг. – Вряд ли у вас что-то получится!

– Я постараюсь сделать все возможное и очень прошу вас мне помочь! – сказала я.

– Миша! Ты ей поможешь! – командирским тоном произнесла его жена, и Гринберг согласно покивал:

– Всем, чем смогу.

– Тогда скажите мне, были ли, кроме Людмилы Алексеевны, другие претенденты на должность начальника планово-экономического отдела? – спросила я.

– Вы думаете, что кто-то мог специально позвонить ей, зная, какие последствия это вызовет, и таким образом вынудить ее уволиться? – удивился он в ответ и, подумав, решительно заявил: – Нет!

– Почему вы так уверены? – спросила я.

– Я вам вкратце обрисую ситуацию, и вы сами все поймете, – проговорил он. – О том, что Илюша уйдет на пенсию, знали все. Может, он и поработал бы еще, но... – Гринберг развел руками, – инфаркт! Ему позволили доработать до пенсии, но фактически всеми делами в то время уже занималась Людмила Алексеевна. Ее работа всех устраивала, и в первую очередь меня, как ее непосредственного начальника. Где-то в апреле сунулись ко мне было две бабенки из отдела: Женя и Валя, но я сказал им твердое «нет»!

– Почему же вы были столь категоричны? – поинтересовалась я.

– Потому, что Валя чистый практик – она по диплому биолог, а у Жени вообще за плечами только техникум. Ну, какие из них начальники? А еще я их предупредил, что если Соколова почему-то откажется, то отдел возглавит дочь нашего генерального директора – она как раз в том году институт оканчивала.

– Вот так сразу и в начальники? – недоуменно спросила я.

– Да не собиралась она на заводе работать! – отмахнулся Гринберг. – Это я нарочно сказал, чтобы их пыл охладить. Генеральный же специально для нее и ее мужа осенью при заводе ООО создал, оклад у этой пигалицы был больше, чем у меня, даже если посчитать все премиальные! – зло заявил он. – Ну и на кой черт этой девчонке завод?

– Так тот разговор состоялся в апреле, а ООО создали осенью, и до назначения Соколовой работники отдела боялись, что их начальником может стать дочь генерального, – задумчиво сказала я. – Иначе говоря, никаких конкурентов после проведенной вами разъяснительной беседы у Людмилы Алексеевны уже не осталось? – расставляя все точки над «i», спросила я.

– Вот именно! – подтвердил Гринберг. – Так что на заводе недоброжелателя не ищите. Ни у кого не было никакого резону ей звонить.

– Вы правы! – согласилась я и поднялась. – Спасибо вам большое, Михаил Григорьевич! Часть проблем я с вашей помощью решила.

– Привет от меня Людмиле Алексеевне передайте, – попросил он, провожая меня до двери. – Раз в ее судьбе принимает участие такой солидный человек, который способен оплатить вашу работу, то, я думаю, у нее все хорошо.

– Обязательно передам! – пообещала я.

Вернувшись домой, я набрала номер Светланы Ермаковой, которая, как оказалось, давно вышла замуж и стала Захаровой, да и жила по другому адресу. Но ее новый телефон я все-таки достала и ей позвонила. Узнав, что речь пойдет о том давнем несчастье, происшедшем с ее подругой, она охотно согласилась поговорить со мной, и мы договорились встретиться на следующий день на детской площадке в «Липках», где она гуляла днем со своим младшим сыном.

Сделав себе кофе, я устроилась в кресле и попыталась проанализировать все, что успела узнать, но информации было до обидного мало, и я, обнадежив себя тем, что я стою пока только в начале пути, пошла спать.

На следующий день, придя на детскую площадку, я сразу же узнала Свету – она очень подробно мне себя описала. Когда мы поздоровались и я села рядом, она спросила:

– Как там Аня?

– Ничего не могу вам по этому поводу сказать, потому что не видела ее – меня нанял другой человек, – ответила я и попросила: – Расскажите мне о ней поподробнее. Какая она, какой у нее характер, привычки, увлечения.

– Ну, как вам сказать, – задумалась Света. – Анька добрая, отзывчивая, честная и жутко доверчивая – верит всему, что ей говорят, – но и не без характера, хотя нужно здорово постараться, чтобы ее из себя вывести. Но уж если это произошло, то тут только держись! И вместе с тем она очень домашняя – всегда любила готовить, шить и вязать. В школе она была гадким утенком и похорошела только, когда уже в университете училась.

– Что же вас с ней связывало? – удивилась я. – Вы яркая, броская и сразу же видно, что очень эмоциональная и активная.

– Не знаю, – подумав, ответила Светлана и рассмеялась. – Просто, как посадили нас вместе в первом классе, так мы и подружились, срослись, словно сиамские близнецы. Сначала я ее ото всех защищала, помогала во всем... Она же детсадовскую закалку не прошла, ее дома бабушка воспитывала. Анька совсем беззащитная была... Отнимет у нее какой-нибудь мальчишка пирожок, яблоко или еще что-то, а она только стоит и удивленно на него таращится – как же, мол, ты мог такое сделать, так плохо поступить?

– А вы, значит?.. – усмехнулась я.

– Ну, а я, конечно! – рассмеялась она и потрясла кулаком. – Так и прошли мы с ней бок о бок всю школу, да и потом как сестры были. Ей можно было рассказать абсолютно все и быть уверенной, что она не проболтается. Только вот с мальчишками у нее никогда не клеилось. Они ее просто не замечали, хотя я всюду таскала ее с собой и просила своих парней, чтобы они знакомили ее с друзьями.

– Неужели за ней совсем никто не ухаживал? – спросила я.

– Пытался один, – улыбнулась Света. – Венька. Это наш одноклассник, – пояснила она. – Тоже тихий такой, домашний... Он в нее долго влюблен был, а она ничего не замечала, хотя я и пыталась не раз ей глаза открыть. Он ее и в кино, и в театр приглашал, а она всегда смущалась и отказывалась. Она даже на школьные дискотеки только под моим конвоем приходила, но танцевала мало и уходила рано, говорила, что не хочет заставлять маму с бабушкой за нее волноваться.

– А где сейчас Веня? – поинтересовалась я.

– Так он, как после школы в Москву учиться уехал, так там и остался.

– А в университете она с кем-нибудь до Виктора встречалась? – осторожно спросила я.

– Да вы что?! – рассмеялась она. – У нее там вообще как-то не сложилось – она же совершенно несовременная: не курит, бокал шампанского – это для нее уже очень много, о сексе, наверное, до сих пор только по книжкам и знает. Так что она все свободное время со мной или с другими девчонками из класса проводила – у нас был очень дружный выпуск, и мы потом еще долго встречались.

Я не стала разубеждать Свету и говорить, что о сексе Аня знает далеко не понаслышке, раз беременна, и покивала головой, а потом спросила:

– О Викторе она вам, наверное, все рассказывала?

– Так мы же вместе с ним познакомились. Дело было летом, в каникулы, как раз перед пятым курсом. Мы с ней в кино сидели – дневной сеанс, естественно, – усмехнулась она. – Аня по вечерам редко из дому выходила. А Виктор там был с другом...

– Николаем? – встрепенулась я.

– Нет, – удивилась она. – С Михаилом, своим бывшим одноклассником, который в юридическом учился.

– А про Николая вы никогда не слышали? – спросила я.

– Естественно, слышала, – подтвердила Света.

– Так, может, вы и фамилию его знаете? – обрадовалась я.

– Представления не имею! Анька говорила просто «Николай» – и все! – пожала плечами она.

– Ничего страшного. Сама узнаю, – успокоила ее я и попросила: – Продолжайте, пожалуйста!

– Ну, наши места рядом были, вот и познакомились.

– Инициатором, конечно же, были вы, – уверенно заявила я.

– Кто же еще? Не Анька же! – рассмеялась она. – Я как увидела, какими глазами она на Витьку смотрит, так и подсуетилась – обрадовалась, что в ней наконец-то нормальные женские чувства проснулись, а то она бы еще черт знает сколько времени от парней шарахалась!

– А что представлял собой Виктор? – поинтересовалась я.

– Военная форма любого мужика красит, но он и сам был очень интересный. Скандинавский тип. Светловолосый и голубоглазый, – ответила она. – Но я таких не люблю. Мне больше брюнеты нравятся, так что это я ради Аньки постаралась.

– Вам понравился Михаил? – спросила я.

– Совсем нет! – фыркнула Света. – Но надо же было у него все про Виктора выяснить! А то Аньке и в голову бы не пришло о чем-то его расспрашивать. Да еще и поверила бы всему, что он ей наплетет, а меня не проведешь! Мы тогда после кино по набережной погуляли, мороженого поели, причем Аня все порывалась сама за себя заплатить, – рассмеялась она. – Телефонами обменялись. Потом встретились вчетвером несколько раз, тут-то я у Мишки все и выведала! Надо же мне было знать, свободен для Аньки путь или нет? А то вдруг Витька с кем-то встречается, а Анька ему только для расширения кругозора понадобилась? А потом я этого Мишку быстренько отшила!

– И что же вы узнали? – заинтересовалась я.

– Что путь свободен. Оказывается, Витька до Аньки с одной девчонкой встречался, причем всерьез, – произнесла Света.

– Данные ее не помните? – быстро спросила я, доставая органайзер. Она непонимающе на меня посмотрела. – Ну, имя, где живет, работает и все остальное, – объяснила я.

– А-а-а! Звали эту девчонку Тамарой Герасимовой, и работала она продавщицей в «Доме книги» в отделе научной литературы. Там они и познакомились. Родители – работяги с завода, как и ее старший брат. Встречались довольно долго, Витька уже о свадьбе подумывал...

– А не рано ему было жениться? – удивилась я.

– Так он же в институт после армии поступил, – объяснила Света. – А потом все в один день кончилось. Пришел он к ней, а ее, как потом выяснилось, уже не только дома, но и в Тарасове не было.

– Она от него сбежала? – воскликнула я. – Что же он натворил?

– В том-то и дело, что ничего! Правда, это только с Мишкиных слов. Витька и дома у Тамарки постоянно бывал, и с братом ее на рыбалку ездил, и вообще дело шло на лад. А тут пришел он, а отец Тамаркин его дальше порога не пустил и с ненавистью заявил, чтобы его духу больше у них в доме не было и не видать ему, мол, Тамарку как своих ушей, и добавил, что если Витька еще хоть раз сунется, то он его с лестницы спустит.

– Непонятная история! – озадаченно сказала я. – И Виктор так и не пытался выяснить, в чем дело?

– Он в магазин пошел, а там Тамаркины подружки ему сказали, что и в глаза ее не видели, а заявление об увольнении по собственному желанию начальству ее мать принесла и объяснила: отработать, мол, Тамара не сможет, потому что срочно уехала в другой город к заболевшей родственнице, чтобы ухаживать за ней, – ответила Света.

– Ерунда! Притянуто за уши! – с чувством произнесла я. – Ясно же, что девчонку просто срочно увезли из города, чтобы она с Виктором не встречалась. Но почему?!

– Наверное, родители подумали-подумали да и пришли к выводу, что он неподходящий для их дочери муж. Если рассудить здраво, то кто он? Будущий военврач, родители самые обычные, больших денег не имеют, мохнатой лапы, чтобы на теплое местечко его устроить – в госпиталь получше в каком-нибудь областном центре, – тоже. А это что значит? А то, что хотя бы на первых порах будут гарнизоны, причем черт знает где! А то и в горячую точку пошлют! Вот и думай потом, вернется обратно или нет? И каким вернется: целым или инвалидом? – предположила она.

– Не знаю, как вам, а мне такой подход к выбору зятя не очень нравится, – покачала головой я. – А если эта Тамара его по-настоящему любила?

– Подход просто жизненный, – спокойно возразила Света. – А Тамарка, наверное, действительно его любила, если ее пришлось аж в другой город отправлять.

– Ладно, бог с ней, с этой Тамарой! – закрыла тему я. – И как же у Ани с Виктором отношения сложились?

– Да сначала они часами обо всем на свете по телефону разговаривали, а потом и встречаться наедине начали. Аня, знаете, очень серьезно к их отношениям относилась, хотя любила Виктора сильно – уж я-то знаю! – выразительно сказала Света. – Так что, кроме поцелуев, у них ничего не было. Ну, решили они пожениться, заявление подали, я у нее свидетельницей на свадьбе должна была быть, а тут!.. – Она даже головой покачала. – Своими бы собственными руками эту сволочь удавила! – гневно заявила Света. – Когда с Татьяной Борисовной это несчастье случилось, я прибежала к Аньке, а она аж черная! Рассказала она мне все, поплакали мы вместе, и она меня попросила никогда больше при ней даже имя Виктора не упоминать. Больно ей было! Очень больно! Я потом звонила ей несколько раз, да только ей не до разговоров было. Забегала к ней, а она постоянно то готовит, то стирает, то белье кипятит, то с бабушкой занимается. Тут я и поняла, что ей до моих новостей и сердечных переживаний дела нет – у нее своих проблем выше крыши! Хорошо, что Алексей ей хоть чем-то помогал. Вот так наши пути и разошлись!

– Минуточку! – встрепенулась я. – А кто такой Алексей? Людмила Алексеевна мне о нем ничего не говорила!

– Да это, как я поняла, какой-то ее родственник по линии Татьяны Борисовны, потому что он ее «бабой Таней» звал и любил очень. Прямо надышаться не мог! Хотя я и видела-то его всего несколько раз, но такое трудно было не заметить.

– А что он собой представлял? – начала допытываться я.

– Ну-у-у! Он нас где-то лет на пять постарше был. Симпатичный! Даже очень! Но... Понимаете? Угрюмый такой, неприветливый. Да он больше с Татьяной Борисовной общался. Она его все просила, чтобы он за Аней присматривал, потому что отца у нее нет и защитить ее в случае чего некому будет. Алексей Аню даже «сестренкой» звал.

– И он защищал? – с любопытством спросила я.

– Было несколько раз, – подтвердила она. – Они же не очень богато жили, и Аня все сама себе шила, а у нас в классе была одна такая фифа! Марианна, блин! – фыркнула Света. – Родители у нее в торговле работали, так что разодета она была в пух и прах, всем на зависть. А у Аньки-то руки золотые! Она себе из материного или бабушкиного платья могла такое сварганить – никогда не поверишь, что это самопал. Вот Марианна эта гадкая и взялась Аньку изводить, все шпыняла ее, мол, она в обносках ходит. Мы в восьмом классе учились, когда эта стерва на новогоднем вечере Аньку до слез довела, и та в туалет рыдать убежала, а потом вообще домой ушла. А после каникул смотрим, а Марианны-то у нас в классе и нет! Стали интересоваться, мол, куда это она подевалась? Ну и узнали, что подкараулил ее кто-то и налысо побрил. А волосы у нее роскошные были! Бывало, распустит их, так они у нее до пояса.

– Думаете, это Алексей? – усмехнувшись, спросила я.

– За руку не поймала, но думаю, что он, – уверенно ответила Света. – А потом еще случай был, когда один придурок из десятого класса портфель у Аньки вырвал и во двор с ним убежал. Мы, конечно, за ним бросились, а мальчишки-идиоты, оказывается, им в футбол играют. Мяч кто-то забыл принести, и они нашли вот такой выход из положения. Анька – в рев, а что мы, две девчонки, могли с этими обалдуями сделать? Пока до директора добежали, пока он пришел, портфель в одни лохмотья превратился, так что его оставалось только выбросить, да и тетрадки с учебниками заодно.

– Как я понимаю, этому инициативному балбесу за его проступок неслабо вломили? – усмехнулась я.

– Правильно понимаете! – кивнула она. – Эти же кретины там во дворе до позднего вечера тусовались, вот там-то их и прищучили! Судя по их битым рожам и перекошенным фигурам, накостыляли им от души! – удовлетворенно сказала Света.

– А не мог Алексей этот звонок подстроить? – спросила я.

– Нет! – уверенно и не задумываясь ответила она. – Да и зачем ему?

– Так, может, он счел Виктора недостаточно хорошей партией для своей сестренки? Или сам на нее виды имел? – предположила я.

– Да вы что? – удивилась Света. – С первого же взгляда было видно, что Анька с Витькой любили друг друга! Зачем бы Леша стал счастье своей сестры рушить? А насчет того, что она ему самому нравилась, так нет! Заботился он о ней – это да, но вот любви... Чего не было, того не было! Я бы это сразу заметила! Родственные у них были отношения, и не более того!

– А вы сами никогда не думали, кто мог ту подлость совершить? – спросила я. – Может, кто-то хотел расстроить свадьбу, например? Может, та же Марианна решила отомстить? Или у того придурка ретивое взыграло?

– Конечно, думала! И не я одна. Мы с девчонками всех до единого перебрали, кто мог тогда позвонить, но... – Она развела руками. – Марианна в Ленинград уехала в театральный поступать – родня у них там была, и больше ее здесь никто не видел. Поступила или нет, не знаю, но в Тарасов точно не вернулась. А тот придурок окончил военное училище где-то под Москвой и тоже отбыл по месту назначения.

– Значит, врагов у Ани на тот момент больше не оставалось? – уточнила я.

– Да какие же это враги? – пожала плечами Света. – Это я знаю, кто им за Аньку отомстил, а они-то не в курсе!

– Тогда кто же это мог быть? – спросила я.

– Не знаю! Если бы Аня ради Виктора какого-нибудь парня бросила – Алексей же не в счет, – то тогда все ясно было бы, но она до него ни с кем не встречалась. Да и Витька свободный был – его же Тамарка сама бросила, а больше у него никого не было. Даже родители его в Пензе жили!

– Значит, вы полагаете, что со стороны Виктора позвонить было некому? – спросила я.

– Получается, что так, – согласилась она.

– А где Виктор жил? В общежитии? – уточнила я.

– Нет, у двоюродной сестры своей матери, – ответила Света. – У той сын военный где-то то ли служил, то ли учился, вот Витька в его комнате и жил.

– А что это за сестрица такая? – поинтересовалась я.

– Да Анька ее только раз и видела – в тот день, когда они заявление подали. Раньше-то она к нему ни ногой, да он и не приглашал.

– Понимал, что она девушка серьезная и до свадьбы – просьба не беспокоить? – спросила я.

– Так тетка эта сама запретила ему девушек водить! – возразила Света. – Сказала, чтобы он в ее квартире не развратничал. А тут Витька Аньку специально привел, чтобы познакомить их, – Анька же его невестой стала.

– Ну и как ее приняли?

– Очень радушно. Тетка эта все Витьке пеняла, что он ее не предупредил, а то бы она пирогов напекла ради такого-то случая. Ну, посидели они, чаю попили, поговорили по душам, и Аня ушла.

– Так... Здесь тоже кое-какая ясность появилась, – подытожила я. – Света, а вы случайно не знаете, как у Людмилы Алексеевны, да и вообще у всей семьи, отношения с соседями складывались?

– Представления не имею, – пожала плечами она. – По-моему, нормально. Аня, во всяком случае, никогда ничего о скандалах или о чем-то в этом роде не говорила.

– Значит, буду дальше выяснять сама, – пообещала я и встала. – Спасибо вам большое за помощь!

– Ане привет от меня передайте, если ее увидите, а еще номер телефона – пусть позвонит. Интересно будет поболтать, свои новости рассказать и узнать, как у нее жизнь сложилась, – попросила Света.

– Если увижу, непременно передам, – пообещала я.

«Значит, люди с работы Людмилы Алексеевны отпадают, и подруги Анны и Виктора тоже, остаются соседи и пока неведомые мне Николай с Алексеем», – подумала я, направляясь к бывшему дому Соколовых, находящемуся в Пролетарском районе города, то есть у черта на куличках.