ГЛАВА 17

Я всегда довожу расследование до конца. И мне недостаточно просто узнать имя преступника. Если есть возможность поучаствовать в его поимке, то я никогда не отказываюсь от такого шанса. Может, я ненормальная, но я получаю моральное удовлетворение, когда читаю в глазах негодяев, воров и убийц: «Если бы я заранее знал — или знала, — что меня будет искать Иванова, то я бы отказался — или отказалась — от своих планов». Те, кто встает на криминальный путь, обычно думают, что они умнее всех, что они все просчитали, все предусмотрели, а потому останутся безнаказанными. Как же они ошибаются!

Остановившись около второго подъезда типовой девятиэтажки, я не спешила выходить из машины. Мне нужно было настроиться на определенный лад. Я не могла допустить ни одной ошибки, ни одной… Но разве я когда-нибудь ошибалась?

Я вышла из «девятки», оглядела двор, окинула взглядом дом, потом решительно направилась к подъезду. На двери был домофон, но я не стала им пользоваться, а подождала, когда кто-нибудь выйдет из парадного. Эх, не по погоде я сегодня оделась! Первые летние дни — и уже жара, а я в синтетической водолазке…

Щелкнул замок, открылась дверь.

— Подождите, не закрывайте, — попросила я вышедшего мужчину, он галантно придержал дверь. — Спасибо.

Лифт доставил меня на шестой этаж. На лестничной площадке было четыре квартиры. Мне нужна была крайняя слева. Я подошла к двери, поднесла руку к звонку — и отдернула ее. Немного подумала, сняла с плеча сумочку, спрятала ее за спиной, потом снова поднесла руку к звонку и тихонько нажала на него. Раздалась переливчатая трель, потом мужской голос с южным акцентом спросил:

— Кто там?

— Ваша соседка. Откройте, пожалуйста!

— А что случилось?

— Вы мне соли немного не одолжите?

— Соли? — переспросил мужской голос.

— Да, соли, — весело ответила я. — У меня ни щепотки не осталось.

Дверь открылась, и я увидела высокого красивого мужчину, как принято в последнее время говорить, кавказской национальности. Он был уже не молод, но подтянут, чисто выбрит, в общем, производил вполне благоприятное впечатление. Я ему мило улыбнулась и, не дожидаясь приглашения, зашла в квартиру.

— Проходите, — запоздало сказал Георгий и посторонился. — Что-то я никогда вас раньше не видел. Вы в какой квартире живете?

— Я на четвертом этаже живу. Ой! — восторженно воскликнула я, заглядывая за спину хозяина квартиры. — Это у вас там вакуумный холодильник, да?

— Да, — кивнул Меньжега и насторожился. — А что?

— Я о таком давно мечтаю! Его ведь не надо размораживать, да? Класс!

— Жора, кто там? — Из ванной вышла женщина, отдаленно похожая на мою клиентку, и посмотрела на меня с нескрываемой злостью. Не обремененная чувством гостеприимности, она высокомерно окинула меня взглядом с ног до головы и осведомилась: — Девушка, вы кто? Что вам надо?

— Лидочка, успокойся, это соседка с четвертого этажа. Она пришла за солью. Неужели нам соли жалко?

— За какой солью? — взъярилась Тугарина. — Я еще никуда не ушла, а ты уже привел сюда свою шлюшку! А ну-ка убирайся отсюда, шалава!

Ревнивая баба двинулась на меня, всем своим видом демонстрируя серьезную угрозу моему здоровью. Вот уж не думала, что события начнут развиваться в таком темпе! Я мельком взглянула на Георгия: его эта безобразная сцена явно забавляла.

— Спокойно, — сказала я и отступила чуть назад. — Если честно, то я действительно пришла не за солью. И уж скорее к вам, Лидия Дмитриевна, чем к нему!

— Ко мне? Но зачем? Ты кто такая?

Прямые вопросы требовали прямого ответа. Честно говоря, мне не хотелось долго водить преступников за нос. В этом расследовании и так уже было слишком много инсценировок.

— Я? Вы не поверите, но я — частный детектив, — заявила я, тихонько продвигаясь по коридору к входу в комнату слева. — Поговорим?

— О чем? — спросили в один голос Тугарина и Меньжега.

— Ну, если позволите, я расскажу все по порядку. Думаю, что у вас возражений не будет. — Я зашла в гостиную и воскликнула: — Ой, плазменный телевизор! Дорого стоит?

— А твое какое дело? — рявкнула Лидия. — Сходи в магазин и посмотри, что там почем!

— Ладно, я так и сделаю, — сказала я и незаметно нажала на кнопку диктофона, лежавшего в моей открытой сумке. — Как я вам уже сказала, я — частный детектив, занимаюсь расследованием… нет, не краж документов из больничного сейфа и не подложными кредитами, это для меня слишком мелко. Я занимаюсь расследованием убийства Анны Шевельковой!

— Чего?! — возмутилась Тугарина. — Что ты за ахинею несешь? Кто-то шлепнул эту потаскушку, а ты к нам пришла… Не на тех дураков напала! Жора, скажи ей что-нибудь!

— А что, Аню действительно убили?

— А разве вы не знали об этом?

— Нет, — ответил Георгий, но его ответ прозвучал глухо и неуверенно.

— Ты все сказала? — Тугарина снова угрожающе двинулась на меня. Пришлось отступить к окну. — Вот дура-то, ты зачем сюда явилась? Денег, что ли, захотела? Так ты их не получишь, ни в жизнь! Или, того хуже, признаний?

Лидия залилась громким некрасивым смехом.

— Не понимаю, что вас так веселит? Да, Лидия Дмитриевна, я хочу услышать ваше признание в убийстве вашей землячки Анны Шевельковой! Вам ведь деваться некуда, вы все равно все скажете…

— Вот нахалка! — опешила Тугарина. — Жора, ты видишь эту нахалку?

— Вижу, — растерянно пробормотал Георгий.

— Ну, и что ж ты стоишь?

— А что делать-то?

— Что делать? Что делать?! Гнать ее в три шеи! Нет, гнать ее нельзя. — И Тугарина принялась как-то неестественно подмигивать своему гражданскому мужу. Тот пребывал в явном замешательстве. — Ну вот, вечно все самой делать надо! Жора, держи эту дуру, я сейчас!

Тугарина вышла из комнаты, а Меньжега шепнул мне:

— Я тебя выпущу, если будешь молчать!

— Да пошел ты! — огрызнулась я.

Примерно через минуту в комнате снова появилась Тугарина с обрывком электрического провода в руках:

— Жора! Почему ты ее не держишь?

— А как держать-то?

— Крепко! Чтоб не рыпалась! Сучка!

— Мадам, вы меня задушить желаете, так же, как и Аню? — с усмешкой спросила я, и в этот момент Меньжега резко схватил меня за плечи, привлек к себе и крепко стиснул в объятиях. Сумка свалилась с моего плеча и упала на пол.

Тугарина подошла почти вплотную, набросила на мою шею петлю и, прежде чем ее затянуть, злорадно оскалилась:

— Умная, да? А такой вариант ты не предусмотрела? Думала, мы тут задрожим от страха? Дудки! Я страха-то уже давно лишилась. Мне терять нечего! Нюрка сама была во всем виновата, заложить меня хотела! И ты такая же идиотка…

— Лида, может, не надо? Может, оставим ее в живых? — Меньжега вдруг осознал, что он становится соучастником убийства, и даже ослабил хватку.

— Надо, иначе она нам всю жизнь испортит. — И Тугарина со знанием дела принялась затягивать петлю.

— Время! — громко крикнула я, и в ту же секунду за окном появились вооруженные бойцы, спустившиеся с балкона седьмого этажа.

Сквозь звон разбитых окон пробился истошный вопль Тугариной. Она запоздало поняла, что погорячилась, не включила мозги и совершила непоправимую ошибку. То ли подействовал эффект неожиданности, то ли ревность к горячему кавказцу, но что-то явно сработало на меня. Все произошло очень быстро и без лишних заморочек.

Когда сожителей развели по разным концам комнаты, я демонстративно оттянула ворот водолазки и показала пластмассовый обруч — самое примитивное украшение для шеи, купленное мною специально для такого случая на лотке «Все по двадцать рублей». Потом я наклонилась за своей сумкой, достала диктофон, нажала на нужные кнопочки, и все услышали:

«— …Умная, да? А такой вариант ты не предусмотрела? Думала, мы тут задрожим от страха? Дудки! Я страха-то уже давно лишилась. Мне терять нечего! Нюрка сама была во всем виновата, заложить меня хотела! И ты — такая же идиотка…

— Лида, может, не надо? Может, оставим ее в живых?

— Надо, иначе она нам всю жизнь испортит.

— Время!..»

Я выключила диктофон и посмотрела на Тугарину. В ее глазах читалось именно то, что я и хотела увидеть. Работа принесла-таки удовлетворение…

— Танечка, ты, как всегда, молодчина, — сказал Кирьянов.

— Ну, мы же эту операцию вместе готовили… Ладно, я, пожалуй, пойду. Ужасно хочется кофе!

Расследование было закончено. Я ехала домой и вдруг поймала себя на мысли, что мне совсем не жалко жертву. Правильно говорили двенадцатигранники: Аня Шевелькова была особой показной нравственности. Если бы она на самом деле образумилась после смерти одноклассника, то проявила бы характер и не пошла бы на новые преступления, чтобы скрыть старое. Не было у этой девушки внутреннего стержня! Она бы и Сивоплясову жизнь испортила, если бы их фиктивный брак перерос в реальный. Недооценила я поначалу этого парня… Что ж, бывает, профессия у меня такая — подозревать всех.

Вернувшись домой, я позвонила Скидановой и сказала, что преступница задержана.

— Таня, знаете, а я себе сегодня устроила выходной. Мы всей семьей в парк ходили… Вам может показаться это странным, но убийство моей квартирантки изменило нашу жизнь к лучшему. Боже, что я такое говорю!

— Я рада за вас, Светлана Юрьевна, правда очень рада, что ваша семейная жизнь наладилась, — сказала я.

— Спасибо вам, Таня! Я буду рекомендовать вас своим знакомым.

Поговорив со своей клиенткой, я вспомнила о Раковском. Откладывать в долгий ящик звонок председателю Торогово-промышленной палаты не имело смысла. Следует отдать обещанный долг Эдику Комарову. Что ж, за все надо платить…

А заплатит ли Фокин за то, что он шантажировал Шевельковых и скорее всего не только этих несчастных родителей непутевой девчонки, а еще и многих других? Думаю, он обязательно рано или поздно заплатит за все сполна.

Сколько веревочке ни виться, все равно конец будет!