ГЛАВА 16
Когда я с Эдиком под ручку зашла в игровой зал, то за одним из столов сразу увидела Павла Леонидовича. Лицо у него было довольное-предовольное. Он, несомненно, был в фаворе.
— Вон тот, русоволосый, в сером костюме, — шепнула я Комару.
— Понял. Только ты, Таня, с нами не играй, — попросил мой спутник и немного отстранился. — Я не должен распыляться.
— Даже и не думала.
Фокин скользнул по моей фигуре беглым взглядом, но, как я и предполагала, не узнал меня. Уж я постаралась стать непохожей на ту неопытную сыщицу, которая приезжала несколько дней тому назад в Дольск. Кстати, он даже и не подумал мне позвонить, хотя и обещал! Впрочем, я на это и не надеялась.
Появление Комара произвело настоящий фурор. Фокин-то понятия не имел, кто он такой, а вот опытные игроки еще помнили Эдика. Одни ему кивали, помахивали руками, другие перешептывались между собой. Я заметила, что мой спутник как-то сразу изменился внешне — он немного ссутулился, в его глазах загорелся плутоватый огонек, с губ его начали слетать специфические жаргонизмы. Вскоре Комар занял место за нужным игровым столом. Игра началась.
По своей наивности я полагала, что Эдик сразу же пойдет ва-банк, но он поосторожничал — пасанул. Фокин удвоил банк. Его поддержали два игрока. Поменяли карты. Началась уже игра взглядов и улыбок. Глядя на Фокина, можно было подумать, что он переоценил свои силы. Какой-то противный дядька с плешью на голове веселился так, словно у него по меньшей мере тузовое каре. Раскрыли карты. У Фокина оказался стрит, и он взял банк.
Следующая партия была еще более напряженной, для меня, естественно. Я хотела насладиться быстрым поражением дольского мента. Но не тут-то было! Комар удвоил ставку, Фокин — утроил, все его поддержали. Кое-кто поменял карты. Мужик с плешью пасанул после обмена. Раскрыли карты. У Эдика — тузовая тройка, у брюнета — королевский стрит, у Павлика — покер на четверках. Фокин был в эйфории от своей очередной победы.
Я поняла, что больше не могу спокойно смотреть на все происходящее, поэтому ушла в другой зал. В голову полезли щекотливые мысли о том, что Комаров потерял свои навыки и ничего из моей затеи не получится. А вот знакомить его с Раковским мне все равно придется, при любом раскладе. И надо же мне было о нем ляпнуть!.. Надо было. Другого способа заинтересовать Эдика у меня не имелось. А что сам Раковский может запросить за то, чтобы составить протеже Комарову? Пока я на него работала, он постоянно делал мне недвусмысленные намеки на продолжение наших отношений. Я приложила немалые усилия, чтобы с окончанием контракта закончились и все притязания клиента… Ладно, пока не буду грузиться этим Раковским. Но как же мне отвлечься? Может, снова сыграть в рулетку? В «Топазе» мне не повезло, вдруг здесь подфартит?
Купив фишки, я принялась за рулетку. Поставила на первое попавшееся число и выиграла. Жаль, что не все деньги поставила! Мне то везло, то нет, но кучка фишек передо мной в итоге заметно выросла. Интересно, а как там дела у Эдуарда? Меня так и подмывало пойти посмотреть, что происходит в том зале, но я почему-то на это не решилась.
Вдруг я услышала за своей спиной:
— Ваня, ты Эдика Комара видел?
— Нет, давно уже его не встречал.
— Тогда, скажу я тебе, он здесь, играет-таки в покер, — сказал голос с сочным еврейским акцентом. — И как играет!
— Сема, не может быть, Эдичка уже давно завязал!
— Я тоже так думал, пока пять минут назад его своими собственными глазами не увидел. Это не просто игра, это — красивая игра!
— Сема, ты, верно, обознался. Комар другим бизнесом занимается, у него теперь салон связи на Московской. Я был там недавно и за руку здоровался с Эдуардом.
— Ваня, если ты мне не веришь, тогда сам сходи туда и посмотри.
— Вот пойду и посмотрю! Эдичкина игра дорогого стоит. Я в позапрошлом году проиграл ему пятнадцать штук, но сделал это с большим удовольствием.
Голоса за моей спиной стихли, и я поняла, что мужчины отправились смотреть на игру Комара. Мне тоже следовало это сделать, но я не могла оторваться от рулетки. Фортуна улыбалась мне, и все тут! Правда, счастье длилось недолго, вскоре судьба принялась строить мне кривые ухмылки, а потом и вовсе от меня отвернулась. Пора было уходить, пока я не спустила все фишки. И я ушла — с небольшим, но все-таки выигрышем.
Настало время проверить, как там Эдик. Стол, за которым они с Павлом играли, собрал множество зрителей. За время моего отсутствия игра действительно превратилась в настоящее шоу. Фокин сидел, весь покрывшись испариной и с очень озабоченным взглядом. Похоже, теперь он проигрывал. Я внутренне возликовала.
Сдали карты, сделали ставки, поменяли карты, увеличили ставки, раскрыли карты… У брюнета — две пары, у Комара — флеш, у плешивого — дамовое каре, у Фокина — тузовое каре с двумя джокерами.
Да, Таня, ты — лицо заинтересованное, тебе нельзя здесь находиться. Пока тебя не было, все шло как надо. Ты пришла, и Павлик снова пошел в гору, а ведь ему надо проиграть, причем очень много, чтобы заплатить было нечем. Пока я об этом думала, Фокин опять выиграл и снова вошел в раж. Я посмотрела на Комарова: тот был невозмутим. Трудно сказать — уверен он в победе или нет? Я опять вышла, причем на этот раз покинула казино. Села в свою «девятку», включила музыку и попыталась расслабиться.
Прошло чуть более часа, и в моей маленькой, расшитой бисером сумочке задребезжал мобильник.
— Алло, — сказала я с замиранием сердца.
— Танечка, я его сделал! Павлик просит отсрочку платежа на полчаса. Значит, наличных у него с собой нет, хочет до кого-то дозвониться и попросить взаймы.
— Что ж, пусть звонит, — благосклонно разрешила я.
Разумеется, мне сразу же пришло в голову, что Фокин позвонит Тугариной, чтобы занять у нее денег. Возможно, Лидия Дмитриевна сама же их сюда и подвезет. Тогда моя задача намного упростится. Я стала внимательно следить за всеми вновь прибывающими посетителями казино. Никого похожего на Тугарину среди них, увы, не было.
Через полчаса снова раздался звонок.
— Да, Эдик, слушаю.
— Павлик не нашел денег и спрашивает — не может ли он сегодня же отыграться?
— Сумма большая?
— Не очень. То есть, конечно, немаленькая, но ты говорила, что он недавно хорошо отяжелил свой карман. Значит, уже все просадил.
— Не знаю, может, он просто жмется? — размышляла я.
— Мне кажется, что он глухо сидит на мели. Уж поверь мне, я сразу отличаю, кто действительно неплатежеспособен, а кто ваньку валяет. Этот круто попал на бабки, — резюмировал Комаров.
— Тогда действуй по нашему плану.
— Ясно, сначала напущу на него страху, а потом предложу вариант.
— Правильно, — согласилась я. — Эдик, я в своей машине. Сюда ты мне его и приведи.
— Договорились.
Ай да Эдичка, все-таки он сделал Фокина! Молодчина, не потерял квалификацию. Теперь он морально надломит Павлика, и тот, в полной мере осознав, что такое карточный долг, согласится на все. В былые времена те, кому нечем было платить, просто-напросто стрелялись. Это я знала из литературы, а вот в жизни с такими случаями не встречалась.
Поговорив с Комаром по телефону, я немного успокоилась и стала ждать, когда он приведет ко мне Фокина. Прошло пять минут, десять, тридцать, сорок пять, но Эдичка ни с Павликом, ни без оного на горизонте так и не появился. Неужели Фокин нашел деньги? Едва я об этом подумала, как из казино вышла целая процессия. Возглавлял ее Эдуард Комаров, следом, понурив голову, шел Павел Леонидович, затем еще несколько человек, бывших свидетелями их игры. Кажется, среди них были и те двое мужчин, которые за моей спиной восхищались талантами Эдика.
Я открыла окно со стороны пассажира и услышала слова Комара:
— Карточный долг — это святое! Но я посвятил свою победу одной очаровательной девушке. Она хочет с вами приватно пообщаться, и если ее это общение удовлетворит, ваш долг будет погашен.
— Кто она? — осведомился Фокин и попытался заглянуть в салон машины.
— Нет, — остановил его Комаров. — Это не важно, кто она. Итак, ваше решение? Четверть миллиона или…
Вот это сумма! А все начиналось с мелочи…
— Или, — сказал Павлик после некоторых раздумий и сел ко мне в «девятку».
Я сразу же закрыла окно, заблокировала все двери и сказала:
— Здравствуйте, Павел Леонидович! А ведь я ждала вашего звонка!
— Моего? Подождите, этот голос, вы… не может быть! — Фокин растерянно замахал руками. — Неужели?..
— Да, я — частный детектив Татьяна Иванова, с которой вы встречались несколько дней назад в дольском кафе «Лирика». Хочу внести небольшое уточнение: на самом деле я занимаюсь частным сыском не первый год. Более того, у меня реноме лучшего частного детектива города Тарасова…
— Зачем вы мне все это говорите? — Павлик насторожился.
— Чтобы между нами была полная ясность. Я знаю, кто вы, а вы должны знать, кто я. Так будет честно. Как я вам уже говорила в Дольске, я занимаюсь расследованием убийства Анны Шевельковой. Вот об этом мы с вами и побеседуем еще разик. Знаете, что это такое? — Я показала Фокину диктофон, но, поскольку он молчал, пришлось пояснить: — Это такая штучка, которая голоса записывает.
— Это ясно… Не понимаю только — зачем надо было устраивать всю эту интермедию? Хотя я польщен, что мои знания стоят так дорого. — Фокин попытался съязвить. — Вы уверены, что я вам интересен?
«Блефует, — подумала я. — Делает вид, что у него ничего нет, в то время как у него уже два джокера на руках».
— Ах, Павел Леонидович, бросьте! Игра закончилась, а разговор нам предстоит очень серьезный. — Я нажала на кнопку диктофона и спросила: — Итак, когда вы видели в последний раз Лидию Дмитриевну Тугарину?
— Кого? Тугарину? — Он очень сильно удивился. — А почему вы меня о ней спрашиваете?
— Отвечайте на мой вопрос.
— Да легко! — Павлик покосился на диктофон и саркастически ухмыльнулся. — Я не видел Тугарину с тех самых пор, как она уехала из Дольска, это было в прошлом году.
— Разве вы потом не встречались с ней в Тарасове?
— Я даже не знал, что она живет здесь, — совершенно спокойно ответил Фокин. Можно было заподозрить, что он говорит чистую правду. Но я видела, как Павлик играл в покер и как искусно он управлял своими эмоциями, поэтому не поверила ему.
— Допустим, не знали. Тогда скажите, встречались ли вы в Тарасове с Аней Шевельковой?
— Нет. — Павлик отвернулся.
— А у меня есть свидетели, которые говорят, что вы не раз караулили Аню около исторического корпуса университета! Фокин, вы не откровенны со мной, это меня не удовлетворяет, — я демонстративно выключила диктофон, — поэтому я вынуждена отказаться от продолжения разговора. Вам придется выплачивать долг.
— Да, да, я вспомнил! Я действительно встречался с Аней, но в первый раз это произошло случайно, а потом я просто захотел ее увидеть, пригласить куда-нибудь… Ну, вы понимаете?..
— Да, я понимаю, что вы опять решили меня обмануть. Значит, так, я больше терять на вас время не буду, долг остается за вами. Кроме того, вам придется ответить за все содеянное перед законом. Идите! — сказала я и разблокировала двери. — У вас был шанс, но вы им не воспользовались. Все, я не хочу больше с вами разговаривать! Прощайте!
Павлик медлил. Выходить он не хотел — платить-то ему было нечем, но и откровенничать тоже не желал. За ним ведь числились уголовно наказуемые деяния…
— Послушайте, как вас там, Таня, да? — Я кивнула в ответ. — Я не понимаю, что вы хотите от меня услышать? Мне кажется, что вы собираетесь списать на меня убийство Шевельковой. А вас не останавливает тот факт, что я — сотрудник милиции, что у меня есть заслуги перед Родиной? Я, между прочим, участник боевых действий в Чечне, и у меня есть награды…
— Нет, меня это не останавливает, напротив — глубоко огорчает, — сказала я, но потом решила несколько модифицировать свое поведение. Психологи называют такую линию поведения присоединением. — Павел Леонидович, я знаю, что безгрешных людей в принципе не бывает. Я тоже далеко не идеальна. Но сейчас речь идет конкретно о вас. Вы — игрок, иногда вы проигрываете — и тогда судорожно начинаете искать деньги. Я вас не осуждаю, напротив, я хотела вам даже помочь… Но вы-то себе помочь не хотите. Вы видите во мне только врага, а жаль.
— Да я никак не пойму, что вы от меня хотите узнать! Вот вы начали задавать вопросы о какой-то Тугариной. С какой стати? Какая связь между убийством Шевельковой, мной и Тугариной? — спросил Фокин, глядя на меня немигающим взглядом.
Я задала себе тот же вопрос. Ответ на него был ужасен. Связи-то действительно могло и не быть — никакой! Неужели я нафантазировала невесть что? Создала этот мифический криминальный треугольник, когда его на самом деле не существовало? Несмотря на то что у меня появились серьезные сомнения на этот счет, я твердо сказала:
— Связь — прямая.
На несколько минут в салоне моей «девятки» повисла пауза, потом Фокин изрек:
— В принципе связь действительно есть. Тугарина была единственной свидетельницей того, как Анька с Меньжегой парнишку угробили.
— Так, а если поподробнее?
— Пивнев был влюблен в Шевелькову, разумеется, он ревновал ее к Меньжеге. И вот, когда эта парочка за городом каталась на джипе, он нашел их, побежал за машиной и стал кричать: «Аня, я тебя люблю», — и еще что-то в этом роде. Потом Пивнев бросился наперерез машине, а за рулем-то Шевелькова сидела, она не успела свернуть. Парень оказался под колесами. Тогда, вместо того чтобы оказать Ваське первую помощь и вызвать «Скорую», они поменялись в салоне местами, вышли из машины и стали насильно вливать парню в рот водку. И только потом позвонили в «неотложку» и в милицию. А Тугарина все это видела. Да, она дала показания, но я уже объяснил вам свою позицию по этому вопросу. Вы считаете, что надо было засадить девчонку за решетку?
— Я считаю, что вы сначала сделали доброе дело, а потом не преминули воспользоваться этой информацией в корыстных целях.
— У меня вначале и в мыслях этого не было, а потом я проигрался и…
— Вы договаривайте, Павел Леонидович, договаривайте.
— Ну, я попросил у Шевельковых деньги…
— Попросили? — одернула я его. — Да вы у них потребовали деньги! И Шевельковы стали каждый месяц отстегивать вам кругленькую сумму, боясь, что дело, в котором оказалась замешана их единственная дочь, вернут на доследование и в результате Анну осудят. Они ведь не знали, что не так страшен закон, как его толкуют… А потом, когда их строительная фирма сгорела, вы остались без дополнительного источника доходов и поехали к Тарасов, к Ане, да не один, а с Тугариной…
— Да при чем здесь Тугарина? Что вы так на нее запали? Да, я встречался с Аней, но на кой черт мне эта уголовница? — взъярился Фокин.
Таня, а ведь ты, похоже, и в самом деле ошиблась. Да, и Фокин, и Тугарина шантажировали Шевелькову, но не вместе, а по отдельности. Ты бы раньше задумалась — зачем Тугариной нужен мент? Абсолютно не нужен, так же, как и она — ему. Ну, ты и лоханулась!
— Значит, вы утверждаете, что не имели никаких совместных дел с Лидией Дмитриевной? — спросила я, на всякий случай подпустив в голос нотки скептицизма.
— Кроме того случая с наездом, я вел еще одно дело, где была замешана Тугарина. — И Фокин рассказал мне о том, как его землячка одурачивала родителей абитуриентов медицинского колледжа. — Это дело не дошло до суда, потому что пришлось бы почти всех привлечь за взяточничество. Родители сами забрали заявления.
— Ну да, ну да, — усмехнулась я. — И Александру Пивневу не вы надоумили взять на себя убийство Шевельковой?
Мой вопрос изумил Фокина, но он не успел ничего сказать, потому что в кармане его пиджака зазвонил телефон. Павлик как-то неестественно передернулся. Я велела ему показать мне, кто звонит. Он нехотя подчинился. На дисплее высветилась фамилия — Чернышов.
— Ладно, отвечайте, — милостиво разрешила я.
— Алло, Витя… нет, это мелочи, такая сумма меня не устроит. Я понимаю, что у тебя свои дела, но… Ладно, отбой! — Фокин уже хотел было убрать мобильник в карман, но я попросила:
— А ну-ка, дайте-ка мне свой телефончик!
Не скажу, что моя просьба вызвала у Павлика бурный восторг. Он немного поколебался, но все-таки дал мне свою трубу. Сначала я просмотрела последние исходящие звонки. Увы: чтобы занять денег, к Лидии Тугариной он не обращался. В телефонной книжке ее телефон тоже не значился. Я поняла, что напрасно заподозрила Фокина в преступном сговоре с мошенницей. Ситуация была очень неловкой, и из нее надо было как-то выходить.
— Павел Леонидович, если бы вы вели законопослушный образ жизни, — сказала я, отдавая телефон владельцу, — то мне бы даже не пришло в голову подозревать вас в убийстве! Но вы играете в карты, проигрываете крупные суммы, которые не идут ни в какое сравнение с милицейским жалованьем, поэтому невольно подпадаете под подозрение…
— Таня, а вы уверены, что Тугарина имеет отношение к убийству Шевельковой? — вдруг озаботился дольский следователь.
— Уверена.
— На чем зиждется ваша уверенность?
— А вам-то это зачем?
— Хочу помочь вашему расследованию.
— Ой ли? — усмехнулась я. — В кафе «Лирика» вы тоже обещали мне помочь… А я, между прочим, уже тогда знала, что Георгий Меньжега давно уехал из Дольска! И ваше обещание проверить его на причастность к убийству Шевельковой гроша ломаного не стоило. Я просто позволила вам себя обмануть. А сейчас — не позволю.
— Таня, я вас тогда недооценил, простите. А теперь расклад совсем другой. Признаюсь, до меня только сейчас начинает доходить, какую огромную сумму я проиграл… Мне проще помочь вашему следствию, чем погасить долг. Здорово вы, надо сказать, меня под себя подмяли. Ну и методы у вас, однако! — Фокин посмотрел на меня с уважением.
— Павел Леонидович, хотелось бы верить в вашу искренность, но не очень-то получается. Хотите всю вину на Тугарину свалить?
— К убийству Шевельковой я не имею никакого отношения, и с психически больной Пивневой я тоже не общался.
— А что же вы так засуетились, когда узнали, что этим занимается частный детектив?
— Я подумал, что вас наняли Шевельковы и что они могут рассказать о том, что я брал у них деньги. Надо было как-то это замять. Но вы работали не на них, а потому стали мне неинтересны. А теперь — новая раздача…
— Ну, хорошо, я раскрою свои карты. Мне известно многое… Тугарина вовлекла Шевелькову в очень крупное мошенничество, воспользовалась ею и избавилась от девушки, как от ненужной свидетельницы. Моя задача состоит в том, чтобы найти, где скрывается Тугарина. С работы она уволилась, по месту временной регистрации она тоже отсутствует. Не исключено, что она вообще покинула Тарасов. Только на последней сделке она поимела восемьсот тысяч рублей, — сказала я, и Фокин присвистнул. — Что вы на это скажете?
— Теперь я понимаю, что Анька имела в виду, когда сказала мне, что она все уже сполна отработала. Оказывается, я был не одинок в своем стремлении… Тугарина взяла Шевелькову в оборот. Ну, Лидия Дмитриевна!.. Ее фантазия поистине неистощима. — И Фокин рассказал, за что Тугарина получила свой срок.
Оказывается, она ездила по деревням и продавала сертификаты (красивые компьютерные распечатки) на приобретение бытовой техники. Я поделилась с ним данными о последних «достижениях» Тугариной. Они Павлика изрядно впечатлили. Фокин призадумался, а потом спросил:
— А вы Меньжегу искали?
— А при чем здесь Меньжега?
— Так Тугарина с ним шашни водила, правда, он от нее постоянно погуливал. С Анькой амуры закрутил. Между прочим, Лидия Ваське и рассказала о том, что Жорик Шевелькову учит машину водить за городом. Пивнев туда и побежал, Тугарина — следом. Ох, женщины! Сами не ведают, что творят, — философски заметил Фокин.
— Вы хотите поговорить о различиях в психологии мужчин и женщин?
— Нет, не хочу! Я просто слышал, что Лидия и Георгий снова сошлись.
— Слышали? От кого?
— Дольск — большая деревня, кто-то встретил кого-то в Тарасове, вернулся домой и пустил слухи. Вот до меня и дошло, что эта парочка воссоединилась. Если не можете найти Тугарину, попробуйте отыскать Меньжегу.
— Павел Леонидович, это вы на ходу придумали, чтобы как-то выкрутиться из той сложной ситуации, в которую попали?
— Обижаете! Я ничего не выдумываю. Если бы не эта долговая яма, в которую я попал, то ничего бы вы от меня не услышали. Вообще-то я не из болтливых. У меня есть свои принципы, но если уж я проиграл, то — проиграл… Повторяю: ищите Меньжегу Георгия Илларионовича, кажется, шестьдесят второго года рождения.
— А вы знаете, где его искать?
— Нет.
— И это все, что вы можете мне сказать?
— Все. Так как насчет моего долга вашему приятелю?
— Пока вопрос остается открытым. Если ваша невиновность и искреннее желание помочь следствию подтвердятся, то долг спишется. Если нет — я подскажу Эдику Комару, где вас найти. А сейчас можете быть свободны, — холодно сказала я и отвернулась.
Фокин молча вышел из машины, даже не попрощавшись.
— Танечка, — Эдуард заглянул в «девятку», — тебя удовлетворил разговор с этим человеком?
— На сегодняшний момент — да, но окончательно еще ничего не решилось. Но ты, Эдик, не волнуйся, — я заставила себя улыбнуться, — Раковский в любом случае за мной.
— Я и не волнуюсь на этот счет, но ты, кажется, не того результата ждала, — сочувственно заметил Комаров.
— Ну что ты, все нормально, — отмахнулась я.
Но, откровенно говоря, мне казалось, что все получилось как-то глупо. Таня, Таня, выше голову! Если сейчас все глупо, но в итоге сработает, значит, совсем и не глупо. Я достала мобильник и позвонила Кирьянову:
— Алло! Володя, надо срочно пробить Георгия Меньжегу, возможно, он является гражданским мужем Тугариной.
— Таня, откуда у тебя эта информация? — удивился Кирьянов.
— Ой, не спрашивай! Я тут такое дело замутила, а коэффициент полезного действия оказался минимальным, — сказала я, а про себя подумала, что КПД и вовсе может оказаться равным нулю.