ГЛАВА 13
По тарасовским меркам кафе «Лирика» было просто третьесортной забегаловкой. Но выбирать мне не приходилось. Наверное, Фокин не случайно назначил деловое свидание именно здесь. Возможно, в «Лирике» он не опасался встретить своих сотрудников. Сначала я решила, что пришла туда первой, хоть и опоздала на десять минут. Это мне не понравилось. Но когда я заметила, что Павлик, уже в гражданской одежде, сидит за барной стойкой и исподтишка наблюдает за мной, это не понравилось мне гораздо больше. Он помахал мне рукой, и пришлось радостно улыбнуться ему. Но приближаться к нему я не собиралась. Фокин немного подождал, слез с высокого табурета и сам подошел ко мне.
— Ну, и как там твои дела? — спросил он, вольготно усаживаясь за столик. — Кстати, меня зовут Павел. А тебя?
— Таня, — скромно улыбнувшись, представилась я. — А дела у меня как-то не очень продвигаются…
— Эх, Танечка, где же ты тарасовским ментам дорогу перешла, если они сюда указивку прислали — не пущать тебя на порог милиции? — Следователь отнюдь не чурался словечек, резавших слух.
Я почему-то не думала, что наше общение начнется с подобного вопроса, да еще и заданного столь пренебрежительным тоном. Думала, Фокин будет вести себя немного деликатнее.
— Прислали указание?! Неужели это правда?! — Я старательно округлила глаза от удивления. — А я-то все думаю — почему дежурный так заартачился…
— Вот именно: почему? — Павел сделал ударение на последнем слове. При этом он так и сверлил меня своими светло-голубыми глазами. — Ну, не слышу!
Он вел себя со мной, как с подозреваемой, и мне это не понравилось, поэтому совершенно не хотелось растрачивать на него свою фантазию. Я вновь сделала удивленное личико и пожала плечами. Пусть сам придумает какое-нибудь объяснение, в меру своей испорченности. В том, что психика Фокина сильно подпорчена, сомневаться не приходилось.
— Ладно, давай что-нибудь поесть закажем. Ты что будешь?
— Что-нибудь легкое, диетическое, — тихо промямлила я, хотя аппетит у меня разыгрался просто зверский.
— Ясно, фигурку бережешь. Значит, салатик. — Фокин поднял руку и щелкнул пальцами, подзывая официантку. — Так: девушке легкий диетический салатик, а мне отбивную с картошкой фри. Ну, и еще какие-нибудь закуски, на твой выбор.
— Что пить будете? — спросила девушка в кружевном переднике.
— Водку пить мы не будем, пиво тоже. А вот винца выпить можно. Да, Таня?
— Да, — согласилась я, — белое, пожалуйста.
— Нет: красное, — опроверг Фокин, который даже и не стремился чем-то угодить мне, чтобы понравиться. Более того: в каждом его слове и жесте я ощущала по отношению к себе недоброжелательность и насмешку.
— Ясно: девушке — белое, а вам — красное, — тут же нашла компромисс улыбчивая официантка и ушла выполнять заказ.
— Ну что, Таня, и давно ты частным детективом работаешь? — продолжил допрос капитан.
— Около года.
— Ну и как, получается? — осведомился Павел, при этом на его губах появилась еле заметная усмешка.
— Пока получалось, но такое дело у меня впервые.
— Какое — такое?
Я осмотрелась по сторонам и сказала шепотом:
— Расследование убийства!
Фокин откровенно ухмыльнулся и спросил:
— И кто ж тебя нанял?
А вот этого вопроса я ждала! Буквально все интересовались, на кого я работаю, так почему же Павлик должен стать исключением?
— Я не могу вам этого сказать, — компетентно заявила я и поправила маленькие очки-слезки. — Это моя профессиональная тайна.
— Понятно, у меня таких секретов тоже полным-полно. Но тебе-то до них нет никакого дела, мы ведь сюда просто поужинать пришли. Вот, уже несут твой фруктовый салатик, — усмехнулся Фокин.
Я поняла: хоть Павел и желчный тип, но неплохой психолог. Дал понять — если я не буду с ним откровенной, он тоже ничего мне не скажет. Изводить друг друга загадками — такое в мои планы не входило. Естественно, я не рассчитывала и на то, что Павлик тут же мне во всем признается. Моя игра была многоходовой. Эх, Таня, смотри, не заблудись в этом лабиринте!.. Уж постараюсь.
— Ну что, Таня, выпьем за знакомство? — Павел подался вперед, и его лицо оказалось в неприятной близости к моим глазам.
— Выпьем! — Я подняла бокал.
Мы чокнулись, наши глаза при этом встретились. Я усмотрела во взгляде Павла холодок отчуждения. Конечно, я привыкла нравиться мужчинам, но этот типчик на меня явно не запал. У него был ко мне интерес совсем иного рода. Дольский следователь пытался прощупать, что известно мне и официальному следствию по делу об убийстве Анны Шевельковой. Прямо он спросить об этом не мог, поэтому подходил к сути дела издалека.
— А вот мне интересно: большая зарплата у частных детективов? — поинтересовался Фокин, разрезая отбивную.
Я поняла, что этот вопрос задан им отнюдь не из праздного любопытства. Наверняка Павлик пытался вычислить, кто мне платит.
— Оплата зависит от опыта. У меня его пока что маловато. — Я скромно улыбнулась.
— Ничего, опыт — дело наживное. Вот это дело раскрутишь, будет чем похвастаться, — сказал Фокин, не поднимая глаз и без единой сентиментальной нотки в голосе.
«Конечно, будет, — подумала я. — Но ты-то, наверное, уверен, что я не сумею раскрутить это дело».
— Да, надеюсь, что у меня в конце концов все получится. А вы, Павел, поможете мне? У вас-то наверняка опыта побольше!
— Рад бы помочь, но не знаю, что тебя конкретно интересует. Какие у тебя на данном этапе имеются проблемы? Впрочем, ты говорила, что хочешь попасть в психушку?
— Павел, вы знаете, я там уже была. Побеседовала с лечащим врачом Пивневой и поняла, что разговаривать с Александрой Федоровной бесполезно. Она действительно тяжело больна. Надо идти другим путем.
— Да? Ну, тебе видней. Танюша, ты давай без церемоний, не надо мне «выкать». Ладно?
— Хорошо, — сказала я, доедая фруктовый салат. — Если честно, меня вот что интересует: правда ли, что два года тому назад Анна была виновницей одного дорожно-транспортного происшествия? Я слышала, что якобы на самом деле она была за рулем и наехала на Василия Пивнева…
— Правда, все так и было, — не раздумывая, ответил Фокин.
— А вы… ты точно это знаешь?
— Я вел это дело, — не стал скрывать следователь.
— Да? Значит, мне повезло!
— Возможно.
— Но если Анна была виновна в смерти человека, почему… — Я не успела сформулировать до конца свой наивный вопрос: Фокин сделал мне знак, чтобы я умолкла.
— Тихо, тихо, я понял, что тебя интересует. Все очень просто. Меньжега взял вину на себя. А мне-то что? Взял так взял… Не ломать же жизнь несовершеннолетней девчонке?.. Правда, Пивнев был пьян в стельку, в результате Жорик отделался лишением водительских прав. Давай еще выпьем! — предложил Павел, и я поняла, что разговор о том давнем уголовном деле очень для него неприятен. Я, что называется, наступила на больную мозоль. — Ну так как, налить тебе?
Я не возражала. Фокин разлил вино, молча выпил, о чем-то напряженно размышляя. Кажется, он на все сто процентов уверовал в то, что я — совершенный «тормоз» и не смогу дать оценку его поведению.
— Значит, ситуация повторяется, — многозначительно произнесла я и попыталась изобразить, что от второго бокала вина мои глазки уже разъезжаются к ушам.
— Что ты имеешь в виду? — Павел немного опешил, его лицо исказилось, превратившись в хмурую напряженную маску.
— Меньжега признался в том, чего он тогда не совершил, и Пивнева тоже призналась в том, чего не совершила… — тихо произнесла я, словно размышляя над собственными словами. В общем, ломала комедию, как могла.
— Ты уверена в том, что сейчас сказала?
Прежде чем ответить, я задумалась, точнее, сделала вид, что в моей голове шевелятся какие-то смутные проблески мысли. Фокин снова разлил вино. Мы выпили, расслабились.
— Ну, версия насчет того, что Шевелькову убила Пивнева, очень устраивает официальное следствие, а вот мой клиент с этим не согласен. Я тоже считаю, что это ложный след. Здесь много подозрительных нестыковок, — сказала я, разглядывая остатки вина в бокале.
Фокин отреагировал на мои слова очень спокойно, точнее, он вообще никак не отреагировал. Он просто жевал кусок мяса — долго и тщательно. Я уже сто раз пожалела о том, что ради придуманного имиджа так мало еды заказала, и теперь глотала слюнки. Интересно, как это официантки умудряются оставаться равнодушными к блюдам, которые они разносят? Павел отпил глоток вина и спросил:
— А кого лично ты подозреваешь?
— В том-то и дело, что никого! Я зашла в тупик, думала, что здесь что-нибудь накопаю, но не получается. Налей мне еще, пожалуйста, — попросила я, и Павел с удовольствием выполнил мою просьбу.
— Таня, а что ж тебе в Тарасове-то не копалось? Шевелькова там два года прожила, накуролесила, наверное, по-черному… Знаешь, она ведь здесь вела далеко не целомудренный образ жизни.
— А вот в Тарасове, напротив, ни в каких порочащих ее связях Аня замечена не была. Просто пай-девочка какая-то!
— Девочка? Она же, говорят, замужем была, за нашенским, дольским, за этим самым, ну, как же его… — Фокин изображал, что силится вспомнить фамилию, и таки вспомнил: — Сивоплясовым!
«Никто здесь об этом не знает, а он в курсе! — отметила я про себя. — Ну, конечно, как услышал, что из Тарасова приезжал опер и интересовался Сивоплясовым, так сразу принялся наводить справки. Наверное, Шевельковы кому-нибудь проболтались, что деньги на похороны им дал зять».
Павел внимательно смотрел на меня, гадая, что я ему скажу по этому поводу.
— Да, она была замужем, — подтвердила я. — Но всего-то — месяц с небольшим.
— Николай, наверное, о ее прошлом ничего не знал, вот сдуру-то и женился, — словно невзначай прокомментировал Фокин.
— А по-моему, он ее очень любил, потому и нанял меня для этого расследования… Ой! — Я закусила губу, сделав вид, что случайно проговорилась.
— Ну, теперь все ясно! — Павел заметно расслабился, услышав, на кого я работаю. Тут же он осмелел и задал очень откровенный вопрос: — Да, Таня, я так и не понял: почему ты не веришь, что это была месть Пивневой?
Сложный вопрос! Я попыталась найти подходящий ответ, и меня вдруг осенило. В голове что-то щелкнуло, и я поняла, почему Фокину могла быть выгодна смерть Шевельковой! Мои догадки многое меняли… Следует кое в чем отступить от первоначального плана. В общем, я принялась играть с огнем.
— Понимаешь, незадолго до случившегося Аня сказала мужу, что ей угрожает опасность, исходящая от какого-то мужчины, — пробормотала я заплетающимся языком, создавая видимость того, что вино здорово ударило мне в голову.
— От мужчины? Это интересно. — Фокин занервничал, но старался не подать виду. Но от меня не ускользнуло, как сильно он сжал вилку в руке, как крепко закусил губу. — Но конкретное имя она не называла?
Вот наивный! Назови Анна твое имя, неужели мы сейчас с тобой здесь сидели бы, пили вино и пытались выудить друг у друга побольше ценной информации? Тобой бы уже заинтересовалось управление собственной безопасности милиции, и ты бы оказался в другом месте и беседовал совсем с другими людьми! Ничего, все это у тебя еще впереди.
— В том-то и дело, что нет, — сказала я и сама вылила из бутылки в бокал остатки вина. — Только намекнула, что он из Дольска. Постой, а может, это… тот мужчина, ну, который взял вину на себя? Как его там — Георгий, что ли?
— Хорошая мысль! Танечка, ты молодчина! — Павел неестественно оживился, наверное, потому, что высказанная мною версия была абсолютно идиотской. — Давай еще выпьем! Я закажу бутылочку…
— Нет, нет. Мне уже достаточно, лучше кофе.
— Эх, Таня, пригласил бы я тебя на чашечку кофе, но я, сама понимаешь, женат. — Фокин посмотрел на часы. — Ты в гостинице остановилась?
— Нет, я собиралась сегодня же в Тарасов вернуться.
— Тогда оставь мне свой телефончик, — попросил Павел и предпринял неуклюжую попытку пофлиртовать, придав своему голосу нарочитую, натужную сексуальность: — Танечка, ты не против, чтобы мы с тобой в Тарасове встретились, посидели в хорошем месте?
— Нет, нисколько. Вот, это мои координаты. — Я протянула Фокину свою визитную карточку.
— Спасибо. Ты очень милая девушка! Я над твоей версией поработаю, проверю этого Меньжегу на предмет алиби и всего такого прочего и скоро перезвоню. Договорились?
— Договорились. — Я мило улыбнулась и захлопала глазками, мысленно радуясь, что Павлик, к счастью, отнюдь не эротоман.
Потом мы пили кофе, причем молча. Наверное, Фокин анализировал полученную от меня информацию. Конечно, я не так уж много ему выболтала, но подумать ему было над чем. И не только ему, но и мне. У меня не осталось никаких сомнений в том, что этот следователь по уши погряз в темных делишках. Смерть Ани Шевельковой скорее всего тоже была на его совести. Конечно, сам он ее не душил. Сделала это какая-то женщина, похожая на мою клиентку. Кто же это? Фокина сейчас об этом не спросишь… Впрочем, ни о чем другом поговорить с Павлом мне больше не удалось. Ему кто-то позвонил, он расплатился за ужин, выдал какой-то затасканный комплимент и пообещал на днях осчастливить меня звонком. Затем быстро встал и ретировался к выходу.
Когда я вышла из кафе, Фокина уже и след простыл. Зато я обнаружила неподалеку знакомую мне «десятку» колера «мокрый асфальт». Я прошла пешком квартал до автовокзала, купила билет на ближайший автобус — это был проходящий через Дольск экспресс из Хвалынска, — села в него и укатила. «Хвост» отстал от автобуса около поста ГАИ, на выезде из города.
В Тарасов я вернулась поздно вечером и сразу же позвонила Кирьянову.
— Таня, я так беспокоился, то есть мы с Будниковым волновались вдвоем, — поправился Володька. — Ни разу не позвонила, не рассказала, что там у тебя и как! Я уж сам хотел звякнуть, но думаю — вдруг не вовремя, вдруг я все тебе испорчу?..
— У меня все нормально! Моя последняя версия подтвердилась, — сообщила я.
— Так, Танечка, я понимаю, что ты устала, но все равно: подъезжай ко мне. Устроим небольшую планерку.
Я согласилась и вскоре уже сидела в кабинете Кирьянова. У меня даже возникло ощущение дежавю — вечер, кабинет подполковника, Владимир Сергеевич сидит с усталым видом за своим столом, Леша Будников — на стуле у стены, а я — возле стола, на стуле для посетителей… Только теперь первое слово предоставили не Алексею, а мне.
— Владимир Сергеевич, ты все сделал в лучшем виде, — похвалила я, — еще никогда на моем пути не возникали такие сложные препятствия!
— Ну, я же старался, — сказал Киря, довольный тем, что ему удалось мне подыграть.
— И в результате твоих стараний в горотдел меня не пустили. Разумеется, все уже знали, кто я такая и каким делом занимаюсь. По моим предположениям, моя скромная персона должна была очень заинтересовать Фокина. Так и вышло. При других сотрудниках милиции он виду, конечно, не подал, но стоило мне уйти из дежурной части, как Павлик побежал следом. Он непринужденно завел со мной знакомство, выразил горячее сочувствие и пообещал оказать мне всяческое содействие. В общем, мы договорились о приватной встрече.
— Надеюсь, не у него дома? — по-отечески насторожился Кирьянов.
— Нет, в кафе, — успокоила я Володьку. — Короче, он ушел и послал за мной «хвост».
— Ну, вы-то его, наверное, быстро сбросили? — предположил Будников.
— Даже и не пыталась, ведь мне скрывать было нечего! Я как бы между делом встретилась с сестрой Пивневой. Кстати, я выяснила, что Александра Федоровна около месяца жила у сестры в Покровске, на момент совершения убийства она не имеет алиби. Только от всей этой информации толку мало, поскольку это был ложный след. Я в этом уверена! Потом, опять же для проформы, я побывала в психиатрической больнице и выяснила, что Пивнева находится в состоянии глубокого кризиса и встречаться с ней бесполезно. Впрочем, меня по-настоящему интересовал только один вопрос: кто позвонил ей в Покровск и сказал, что Анна Шевелькова умерла, после чего тетя Шура и рванула в Дольск?.. Но я думаю, что рано или поздно мы об этом узнаем. — Я посмотрела на Кирьянова и увидела, что он самоотверженно сдерживает зевоту. Пора было приступать к изложению более интересных фактов. — Итак, в назначенное время мы с Павликом встретились в кафе. Он стал меня прощупывать, в фигуральном смысле слова, конечно, и убедился в том, что я — зелененький начинающий детектив. Я позволила ему в этом увериться.
— Таня, а нельзя ли ближе к делу? — поторопил Киря. — Я обещал жене вернуться домой до полуночи.
— Можно. Короче, всем своим поведением Фокин подтвердил, что он причастен к убийству Шевельковой и озабочен ходом официального следствия и, разумеется, результатами моего частного расследования.
— То есть он во всем признался? — спросил Киря и зевнул. — Ты записала его слова на диктофон?
— Нет, конечно, ни в чем он не признался! Более того: Фокин уверен, что он ничем себя не выдал. На самом же деле у него было столько проколов! Например, я ляпнула, что подозреваю Григория Меньжегу, и Павел Леонидович пообещал срочно проверить его. Но я знаю, что этот человек уже давно не живет в Дольске. И Фокин не мог этого не знать. Да, кажется, я кое-что пропустила… Дело в том, что я запустила «утку»: якобы я ищу некоего мужчину из Дольска, которого Аня опасалась и сказала об этом своему мужу. — Я посмотрела на Кирьянова, но он никак не отреагировал на мой сумбурный рассказ — мой бедный приятель крепко заснул, откинувшись на спинку кресла.
Будников кое-как держался, тупо уставившись на циферблат настенных часов. Вряд ли он прислушивался к каждому моему слову… Я поняла, что им обоим совершенно неинтересно, каким образом я пришла к очень важным для нашего совместного следствия выводам, поэтому мне не стоило и дальше растрачивать свое красноречие впустую.
— Ну, и что потом? — Володька вдруг встрепенулся и уставился на меня вытаращенными покрасневшими глазами. — В смысле, теперь?
— А теперь надо осторожненько выяснить, какими делами Фокин занимался три последних месяца и нет ли среди фигуранток этих дел некой женщины, похожей на Скиданову, — сказала я и заметила, что Киря нахмурился. Наверное, он решил, что проспал что-то важное, и теперь был не в состоянии свести концы с концами. Я пояснила: — Вчера мы ломали голову, зачем следователь из Дольска несколько раз встречался в Тарасове с Аней, и…
— Мы же знали, что он шантажировал ее родителей, а когда их фирма сгорела, им нечем стало платить Фокину. Вот он и переключился на Аню, — встрял в разговор Будников.
— Правильно, Леша, правильно! Но денег и у бедной студентки не было. Это мы точно знаем. Были молодость и красота, но в том, что касается секса, — Фокин не по этой части. Уж поверьте мне на слово, я в мужчинах разбираюсь. Другой бы попытался выяснить у меня все через постель, а этот — нет. Он, конечно, тщился пофлиртовать со мной, но делал это очень неумело и наигранно. Фокин — человек иного склада. По-моему, он любит деньги и власть, поэтому использует любого, кто находится в какой-либо зависимости от него. А еще он — стратег. Все, что он делает, является частью какого-то его серьезного плана. Вот, например, он уверен, что и наша встреча — часть его плана. Этакий пунктик, выполнение которого позволит ему узнать, где именно надо подстелить соломку. Но на самом деле это был пункт моего плана, точнее, нашего…
— Так, так! — Киря заметно оживился. — Как, ты говоришь, он использовал Шевелькову?
— Пока не знаю, но уверена, что Фокин втянул — или пытался втянуть — Аню в какую-то криминальную историю. Но отказалась ли она или приняла его предложение — этого я пока не знаю. В любом случае от Шевельковой могли избавиться, потому что она много знала.
— Значит, ничего конкретного ты не выяснила. — Владимир Сергеевич снова зевнул. — Поездка почти пустая. Жаль… А может, сдадим этого деятеля в УСБ и пусть его там раскручивают?
Слова Кирьянова больно затронули мое сыщицкое самолюбие.
— А что у нас есть на Фокина? Ничего! В лучшем случае Шевельковы признаются, что он тянул из них деньги. Но они могут испугаться и не признаться. И правильно! Вдруг у Фокина где-нибудь есть мохнатая лапа и он легко от всего отмажется? А если вокруг Павлика возникнет шумиха, тетенька, накинувшая на Анину шею удавку, затаится. Лично мне очень хочется ее найти. Мне за это деньги заплатили! А Фокин… никуда он не денется, — сказала я, закуривая, а потом перешла в наступление: — А вы что сделали за этот день? Какие у вас появились наработки по нашему делу?
Кирьянов и Будников печально переглянулись. Володька принялся перекладывать бумаги на столе, а Леша запустил пятерню в свои густые волосы и создал видимость того, что он усиленно вспоминает свои наработки. В общем, сразу было видно, что им обоим похвастаться передо мной нечем. Правда, Володька стал что-то трындеть про разные скучные совещания, кадровый голод и множество дел, находящихся сейчас в его производстве. Конечно, я верила, что операм приходится нелегко, но работать-то все равно надо!
— Ну, я полагаю, что сегодня мы уже ни до чего не додумаемся, — сонным голосом сказал Володька. — Давайте встретимся завтра в том же составе, в девять ноль-ноль, нет, в десять тридцать, а лучше — сразу после обеда.
— Нет, совещаться мы больше не будем! — заявила я. — У меня появились кое-какие предложения. Завтра, прямо с утра, необходимо приступить к их реализации…
Я говорила, а Владимир Сергеевич одобрительно кивал головой, отгоняя сонливость.