ГЛАВА 12

Рано утром я позвонила Кирьянову домой:

— Алло, Володя, привет!

— Здравствуй, Танечка, — ответил он. — Я только встал, даже еще не успел позавтракать.

— Приятного аппетита! Мне перезвонить попозже?

— Нет, говори сейчас. Что случилось?

— Ничего такого. У меня есть к тебе одна просьба. Позвони, пожалуйста, своим коллегам в Дольск и предупреди, что сегодня к ним придет частный детектив Татьяна Иванова, которая расследует убийство Анны Шевельковой. А еще скажи…

— Ну, понятно, — перебил меня Киря, — скажу, чтобы оказывали тебе всяческое содействие.

— А вот и не угадал! Заяви им, что я — предельно бестолковая, надоедливая, сующая нос не в свои дела дамочка и что меня нельзя пускать даже на порог их отделения милиции. В общем, напряги фантазию на полную катушку.

— Не понял… Это шутка?

— Володя, ты точно еще не проснулся!

— Да, извини, я как-то сразу не въехал… А что, это гениальная мысль! — воскликнул он после недолгих раздумий. — Я знал, что ты, Танечка, за ночь измыслишь что-нибудь эдакое, нестандартное. Хорошо, я все сделаю в лучшем виде. Только ты не обижайся на то, что я создам тебе не самую хорошую репутацию.

— В данном случае чем хуже, тем лучше, — усмехнулась я.

— Понял, только, Таня, ты уж будь там поосторожнее…

— Разумеется!

Поговорив с Кирьяновым, я сделала еще несколько важных звонков. Потом отправилась в салон красоты «Афродита», чтобы Светка-парикмахерша несколько изменила мой имидж. Мне нужен был беспроигрышный вариант.

— Объясни толком, что ты хочешь, — попросила подружка, усаживая меня в кресло. — Ты по телефону миллион идей выдала, но я ничего не поняла.

— Повторяю: мне надо выглядеть несколько моложе, стать более неопытной и менее искушенной, — сказала я, но поняла, что Светка опять не врубается. — Представь, что я только-только закончила Академию права и начала заниматься частным сыском. Я вся такая правильная, хотя немножко наивная, поскольку детективного опыта за моими плечами пока еще нет…

— Правильная, говоришь? — Светлана скептически поджала губы. — Синий чулок, что ли?

— Ну при чем тут синий чулок! — возмутилась я. — Я должна нравиться мужчинам, но, прежде чем сделать мне непристойное предложение, они должны потрудиться — забросать девушку неизбитыми комплиментами, задарить ее цветами, мягкими игрушками… Света, не тормози! Ты же всегда понимала меня с полуслова…

Подружка немного подумала, повертела меня вместе с креслом вокруг его оси, потом изрекла:

— Кажется, я знаю, что делать! Давай-ка заплету тебе французскую косу, прямо ото лба! Это будет стильно.

— Давай, — согласилась я. — Только быстренько, времени у меня — в обрез!

— Хорошо, у меня тоже на десять тридцать клиентка записана. Да, Таня, что касается макияжа: предельный минимум! — подсказала Светка. — Причем отдавай предпочтение пастельным тонам. А хочешь, я тебя сама накрашу? Клиентка, если что, подождет…

— Накрась, — согласилась я, — у меня вся косметика с собой.

Через полчаса Светка доплела мою косу и приступила к макияжу. Уж не знаю, что такое, по ее мнению, максимум, но по минимуму она извела едва ли не все мои любимые розоватые тени, которые использовались ею и в качестве румян. Честно говоря, мне бы такое просто в голову не пришло.

— Ну, что скажешь? — наконец спросила подружка, разворачивая меня к зеркалу.

— Неплохо. Румянец такой свежий… Годика четыре я точно скинула!

— А по-моему, чего-то не хватает… Знаешь, «правильности» маловато. За вчерашнюю студентку ты еще сойдешь, а вот за детектива — как-то не очень… Эврика! — вскрикнула Светка и хлопнула себя руками по крутым бедрам. — Тебе нужны очки с небольшими стеклами необычной формы. Причем очки обычные, а не солнцезащитные.

— Но у меня хорошее зрение, — воспротивилась я.

— А стекла могут быть без диоптрий. Сейчас и такие продают. Пойми, подруга, главное — имиджевый, а не оптический эффект. Кстати, неподалеку отсюда открылся новый салон оптики, и у меня есть купон на скидку. Могу его тебе отдать. Мне он без надобности, у меня тоже зрение хорошее.

— Давай, — не раздумывая, согласилась я. — Наверное, очки мне действительно не помешают.

— Ой, вовремя мы управились! Моя клиентка уже пришла.

— Что же, Светуля, спасибо за работу. Достаточно за твои труды? — Я протянула ей новенькую тысячную купюру.

Подружка сцапала из моих рук банкноту, убрала ее в карман фартука и сказала:

— Желаю удачи, ни пуха ни пера!

— К черту!

Выстукивая тонкими каблучками по тротуару, я направилась к зданию Отдела внутренних дел города Дольска. Прохожие посматривали на меня с интересом, особенно представители сильного пола. Мне было очень дорого их внимание, потому что скоро я натолкнусь на крепкую стену отчуждения. Хоть это и было частью моего коварного плана, но не самой приятной. Мне, как любой женщине, нравится производить фурор среди мужиков. Прямо-таки душа тает, когда передо мной раскрывают двери, раскланиваются, обещают выполнить любое мое желание…

Открыть тяжелую дверь в горуправу мне пришлось самой, а потом еще и нагнуться к окошку дежурного и заявить:

— Здравствуйте, я — частный детектив Татьяна Иванова, приехала к вам по делам из Тарасова. Можно мне пройти к начальнику горотдела или хотя бы к одному из его замов?

Сначала сержант тоже взглянул на меня с интересом, но потом противненько ухмыльнулся и переспросил:

— Татьяна Иванова, значит, частный детектив?

— Да, — со всей возможной серьезностью подтвердила я. — Документы показать?

— Нет, это лишнее. Все равно никого из начальства сейчас нет на месте.

Собственно, ничего другого я и не ожидала услышать, но тем не менее уточнила:

— А когда кто-нибудь будет?

— Не могу знать.

— Ладно, я могу и с операми поговорить…

— Их тоже нет.

— А кто есть?

— Я не обязан отвечать на такие вопросы посторонним людям. И вообще, пропустить я вас все равно не смогу, так что идите себе, не отвлекайте меня от работы. — И сержант уперся взглядом в служебный журнал.

Выдержав небольшую паузу, я постучала по стеклу, вновь привлекая внимание дежурного:

— Эй, я же по делу приехала! Почему вы отказываетесь мне помочь?

— Верю, что по делу. Но почему же вы предварительно не позвонили подполковнику и не заказали пропуск?

— Это моя ошибка, — согласилась я. — Похоже, преступникам сюда попасть проще, чем частному детективу.

— Попасть-то проще, вот выйти — сложнее, — заметил сержант. — А для вас двери открыты.

Таня, тебе только что указали на дверь! Неслыханное хамство! Впрочем, оно было мною же запрограммировано. Хорошо хамит тот, кто хамит последним.

Я, конечно, никуда не ушла, это было бы преждевременно. Но продолжать растрачивать свои артистические способности на одного-единственного, к тому же не слишком умного сержантика мне совсем не хотелось. Тем более что он наверняка получил директиву — не пускать меня в отдел — и был вынужден ей подчиниться. Мне нужны были широкие массы мужчин в погонах, чтобы раскрыть перед ними весь свой артистический дар. Я достала из сумки пудреницу и принялась поправлять макияж. Дежурный искоса посматривал на меня, но помалкивал. Мне даже показалось, что ему стало меня немножко жалко. Но приказ есть приказ…

Периферическим зрением я заметила, что на лестнице показались два офицера. Быстренько убрав пудреницу в сумочку, я снова наклонилась к окошку и залопотала:

— Ну, товарищ сержант, войдите в мое положение! Я расследую дело об убийстве. Следы ведут в ваш город. Неужели мне нельзя ни с кем поговорить?

— Нельзя, — безапелляционно заявил дежурный.

— Харламов, это кто такая? — спросил у него майор и оценивающим взглядом скользнул по моей фигуре.

— Говорит, что она частный детектив из Тарасова, — ответил сержант и еле заметно подмигнул старшему офицеру.

— Та-ак, — протянул майор. — Значит, частный детектив? Девушка, а почему вы выбрали для себя такую неженскую профессию?

— Да я с детства о ней мечтала. — Я улыбнулась и перешла в наступление: — Товарищ майор, по-моему, вы-то мне как раз и нужны! Вы можете уделить мне совсем немного времени?

— Нет, я, знаете ли, на вызов еду, там машина ждет, извините. — Майор мгновенно потерял ко мне всякий интерес, шагнул к двери и потянул своего спутника за рукав: — Гриша, идем.

Поскольку Гриша был младше по званию, он подчинился приказу майора и направился к выходу, но, повернув голову в мою сторону, он споткнулся о порог и едва не грохнулся на пол. Жаль, что он не упал! А ты, Таня, язва!..

Каждый раз, когда мимо окошечка дежурного проходил сотрудник милиции, я бросалась к нему в надежде, что именно он окажет мне содействие в частном расследовании. Но практически все были осведомлены: звонили из области и просили дружно игнорировать Татьяну Иванову. А тех, до кого еще не дошло это ценное указание, дежурный подзывал к себе и шепотом информировал. Короче, мое появление причинило сержанту неслабую головную боль. Окончательно устав от моего присутствия, он прибегнул к крайним мерам:

— Ну проявите же благоразумие, уйдите отсюда по-хорошему! Иначе я закрою вас в нашем «обезьяннике» вместе с проститутками и бомжихами. Оно вам надо?

— Но за что?!

— А за хулиганство!

Да уж, Кирьянов постарался-таки с антирекламой! Вот стой теперь здесь, Таня, и рыдай… в голос…

Да, Таня, поплачь-ка, потому что один из во-он тех двух ментов — Фокин! Я не разрыдалась, конечно, но скудную слезу каким-то чудом из глаз выжала.

— Харламов, а почему это у тебя здесь девушка плачет? — осведомился лейтенант.

Дежурный начал что-то объяснять, лейтенант, слушая его, лишь ухмылялся. Фокин не проявил особого интереса к моей обиженной персоне и пошел наверх.

Все, Танечка, первое действие окончено. Ты заслужила антракт. Я приподняла очки, вытерла слезки, гордо подняла голову и покинула дежурную часть. Перешла на другую сторону улицы, процокала несколько шагов на каблучках и присела на скамейку. Теперь можно и перекурить! Разумеется, я задала себе вопрос: правильно ли я все рассчитала? Запоздалые сомнения возникли — а вдруг Павел Леонидович не имеет никакого отношения к убийству? Ему же было выгодно шантажировать все семейство Шевельковых, включая и Анну. А раз так, выходит, ее смерть была вразрез его интересам. Но если Фокин все-таки замешан в убийстве студентки, то он обязательно себя выдаст! Таня, а не слишком ли ты самоуверенна? Может, Павлик не так уж и глуп, а потому не клюнет на твою наживку?.. Должен клюнуть! Если на воре шапка горит, то уж на убийце-то вся одежда должна полыхать огнем. Разве он сможет оставить без внимания тот факт, что в Дольск приехала сыщица, способная разоблачить его?

Я посмотрела направо и увидела, как по тротуару легкой походкой идет Фокин, крутя в руках брелок с ключами. Я приняла самый удрученный вид, хотя в душе возликовала, и стала ждать — что будет дальше? Увы, моя радость оказалась преждевременной — Павел Леонидович прошел мимо меня. Но метра через два он вдруг остановился, резко развернулся, посмотрел на меня и спросил:

— Девушка, а это не вы случайно только что плакали у нас в отделе?

— Ну, я, — скромно призналась я.

— А что с вами такое приключилось? Вы вроде не местная?

— Да, я приехала сюда в командировку, из Тарасова, я — частный детектив, но они все отказываются мне помочь! Я даже не могу понять — почему? Честно говоря, я не была к этому готова, растерялась. — Я вскинула на Фокина глаза, полные надежды, и спросила: — Послушайте, а может быть, вы мне посодействуете?

— Смотря в чем, — с напускным равнодушием ответил Фокин.

— Мне надо получить кое-какие справки о жителях вашего города, ну, и еще — разрешение на посещение психиатрической больницы.

— А зачем вам в психушку? — удивился капитан.

— Там находится на лечении одна фигурантка…

— Кто, если не секрет? — В мутных глазах Фокина блеснул огонек жадного интереса.

Я сочла нужным удовлетворить его любопытство и ответила:

— Александра Федоровна Пивнева.

— Ах, вон оно что! — Фокин самодовольно улыбнулся. — Неужели ее признание кто-то воспринял всерьез? Разве Шевелькову убили?

— Да, ее задушили.

— Не знал: областных сводок не читаю, — поспешил оправдаться капитан. — Ладно, раз такое дело, я просто не могу бросить в беде такую симпатичную девушку, только сейчас мне позарез нужно в прокуратуру. Потом совещание у шефа, еще кое-какие дела…

— Я могу подождать, к тому же у меня тоже есть здесь кое-какие дела…

— Лады! Давай договоримся так… в шестнадцать, нет, в шестнадцать тридцать встретимся в кафе «Лирика». Это на проспекте Строителей. Найти сможешь, сыщица? — с добродушной иронией спросил капитан.

— Постараюсь. — Я широко улыбнулась и сказала — очень проникновенно: — Спасибо вам!

— Пока не за что, но, надеюсь, скоро будет за что. До встречи. — Павел Леонидович ободряюще подмигнул мне и потопал своей дорогой.

Я еще немного посидела на скамеечке, а затем отправилась убивать время до встречи с подозреваемым. Прошлась по магазинчикам, посидела в кофейне… Выйдя на улицу, я обнаружила за собой «хвост» — «десятку» цвета «мокрый асфальт» с сильно тонированными стеклами, из-за чего было невозможно разглядеть, сколько человек в ней сидит. А номерной знак я, конечно, сразу «срисовала» и запомнила. Честно говоря, я не предполагала, что Фокин пустит за мной наружку! А не сбросить ли мне этот «хвостик»? Пожалуй, не стоит. Павлик должен быть уверен, что я — дилетантка в области частного сыска. Надо ему подыграть. Он хочет знать, чем я буду заниматься в Дольске, ожидая нашей встречи? Пожалуйста! Я обозначу своему «хвостику» маршрут. Только куда же мне направиться? Совсем не заниматься — это будет выглядеть подозрительно. К Шевельковым идти нельзя, это может его насторожить — вдруг они расскажут мне о шантаже?

Прогуливаясь неспешным шагом по Дольску, я увидела киоск горсправки. Там сидела совсем зеленая девчонка и от скуки читала какую-то потрепанную книжонку. Я подошла и попросила:

— Девушка, дайте мне, пожалуйста, адрес психиатрической больницы.

— Это все?

— Нет, пожалуй, дайте еще один адрес — Пивневой Александры Федоровны.

— Справки платные. Адрес организации — пятьдесят рублей, физического лица — сотня. Вас такие расценки устраивают?

— Вполне.

— Тогда заполните эти формуляры и оплатите услуги.

Минут через пятнадцать я получила интересующую меня информацию. Сначала я пошла на Кирпичную улицу, где была зарегистрирована гражданка Пивнева. «Десятка» с тонированными стеклами, стоявшая все это время неподалеку от киоска, промчалась вперед и скрылась за углом. Однако минут через пять она снова нарисовалась по ходу моего маршрута. Я знала не понаслышке, какая это каторга — следить за пешеходом из машины. Кстати, если бы я сейчас захотела, то легко сбросила бы «хвост». Но я надеялась, что из «десятки» кто-нибудь выйдет и потащится за мной на своих двоих. Хотелось узнать своих противников в лицо, но мне не подфартило.

Тетя Шура проживала в небольшом частном доме. Я предполагала, что в данный момент дома ее не окажется, потому что она находится на лечении, но, когда я нажала на кнопку звонка, приделанную к калитке, на пороге домика показалась какая-то женщина. Честно говоря, я плохо запомнила ее лицо, оно было каким-то безликим. Возможно, это она? Неужели чокнутую не стали держать в стационаре?

— Вам кого? — спросила тетка, подойдя к калитке.

— Александру Федоровну.

— Нет ее, — ответила женщина, внимательно приглядываясь ко мне, — в больнице она.

— А вы кто? — осведомилась я.

— Я ее сестра, родная, а вот ты кто? — строго спросила женщина.

— Я — частный детектив из Тарасова. Можно с вами поговорить?

— Ну, проходи, — сказала тетка и отворила калитку, — но я только вчера сюда из Покровска приехала. Сама толком ничего не знаю.

Мне было все равно, знает ли сестра Пивневой что-либо полезное для моего расследования или нет. Мне надо было просто отметиться: мол, занимаюсь расследованием, как могу. Ведь «десятка» цвета мокрого асфальта продолжала меня пасти.

— Меня зовут Татьяна, — представилась я, садясь на расшатанный стул в тесной кухонке. — А вас?

— Вера Федоровна. Так о чем вы хотели со мной поговорить?

— Я думаю, вам уже известно, что ваша сестра устроила во время поминального обеда?

— Да, мне об этом рассказали. Но Шура — больной человек, к ее словам не стоит относиться серьезно. Мне сказали, что ее долго лечить будут…

— Да, но ведь в городе едва ли не каждый день кого-то хоронят и поминают…

— Я понимаю, к чему вы клоните. — Вера Федоровна нервно потерла натруженные ладони. — Но знаете ли вы, отчего Шура лишилась рассудка?

Мне хотелось услышать версию Веры Федоровны, поэтому я отрицательно мотнула головой.

— У Шуры был единственный сын, Васечка. Она в нем души не чаяла. — Женщина проглотила ком в горле и сказала, едва не плача: — А он трагически погиб перед самым выпускным вечером — попал под машину! Никого за это даже не осудили. Говорят, что за рулем его одноклассница сидела, та самая Нюрка Шевелькова, которую намедни похоронили. Но как там все было на самом деле, я не знаю. Как Васечка скончался, люди-то за Шурой и стали странности всякие замечать. Она несколько раз в больнице лежала и сейчас там.

— Вера Федоровна, скажите, а ваша сестра никуда в последнее время не ездила? Может, в Тарасов? — спросила я для порядка.

— Она у меня, в Покровске, почти месяц гостила, а вчера, с утра пораньше, как раз и сорвалась сюда. Позвонил ей кто-то накануне, и она первым же рейсом в Дольск рванула.

— А кто звонил?

— Не знаю. — Вера Федоровна пожала плечами. — Знаете, у Шуры бывают и светлые промежутки, она вполне может спокойно купить билет и поехать куда-нибудь. Она в последнее время хорошо себя чувствовала, и вдруг такое обострение!

— Скажите, а двадцать второго мая, вечером, она куда-нибудь отлучалась из дома?

— А к чему вы спрашиваете? — Сестра шизофренички метнула в меня недобрый взгляд.

Я оставила ее вопрос без ответа.

— Она все время была под вашим присмотром? — Вера Федоровна упорно молчала: наверное, догадалась, к чему я клоню. — Да, вы правы: меня интересует алиби вашей сестры. Итак, где была Александра Федоровна вечером двадцать второго мая?

— Должно быть, дома у меня, — не слишком-то убедительным тоном ответила Вера.

— То есть вы точно не знаете или не помните, где была ваша сестра?

— Я думаю — дома, потому что отлучаться она не собиралась. А я ходила к дочери, за внуком приглядывала, пока дочка и зять мой на работе были. Вернулась уже поздно, часов в десять. Шура смотрела телевизор. Я еще поругала ее, что она без меня не поужинала. Таня, неужели вы думаете, что за четыре часа моего отсутствия она могла доехать до Дольска, убить Нюрку и вернуться обратно?

— Анна Шевелькова жила в Тарасове, причем поблизости от моста через Волгу. Вы в Покровске где живете?

— В центре. Нет, не верю я, чтобы Шура могла кого-то убить! Она в то время чувствовала себя хорошо, никаких странностей за ней не наблюдалось, разве что во сне разговаривала, так и здоровые люди иногда этим грешат…

— А что она во сне говорила?

— Так, чепуху всякую. Я даже и не повторю.

Пообщавшись еще немного с Верой Федоровной, я попрощалась и ушла. Через пару минут меня ненавязчиво обогнала уже знакомая «десятка» и скрылась за углом. Я встала на автобусной остановке, села в быстро подоспевший «ЛиАЗ» и поехала в сторону психиатрической больницы. Честно говоря, мне казалось, что «хвост» отцепится от меня. Но не тут-то было! «ВАЗ-2110», цвет — «мокрый асфальт», последовал за автобусом. Эта наружка опровергала версию о том, что Шевелькову убила Пивнева. А ведь это предположение было обоснованно — у Александры Федоровны имелся мотив, у нее не было алиби, зато все слышали ее признание в убийстве! Но, несмотря на все это, Фокин засуетился и послал за мной «хвост». Что же его так сильно беспокоит? Я не понимала чего-то — основного… Скорая встреча с Павликом обещала непредсказуемые последствия.

Кондуктор объявила нужную мне остановку, и я вышла из автобуса. «Десятка» затерялась где-то в квартале позади. Моего преследователя нельзя было назвать дилетантом, зря на глаза он не лез. Откровенно говоря, беседовать с душевнобольной мне было не о чем. Но для проформы я попыталась добиться разрешения повидать Александру Пивневу.

— Вы ей кто? — спросила меня высокая мужеподобная женщина в белом халате.

— Племянница.

— Понимаете, сейчас ваша тетя находится в состоянии кататонического ступора, и я не могу разрешить это свидание. Мы делаем все возможное, чтобы эта фаза как можно быстрее сменилась другой, когда процессы торможения в коре головного мозга не так явно выражены… — Врачиха минут пять грузила меня непонятными медицинскими терминами, а напоследок повторила: — Нет, сегодня вы не сможете повидать Пивневу, впрочем, как и в течение ближайшей недели.

— Извините, что отвлекла вас. До свидания!

До встречи с Фокиным оставалось минут сорок. Я решила прогуляться до центра пешком. Удивительно — мой «хвостик» куда-то пропал. Впрочем, ничего странного в этом нет. Преследователь убедился: я не слишком глубоко копаю, так что Павлу Леонидовичу опасаться нечего.