Глава 11

— Я чувствую себя полной идиоткой, — проворчала я, когда мы прошли к стойке бара.

— Почему? — весело поинтересовалась Светка.

— Потому что мне не нравится, когда все идет так гладко…

— Да ну тебя! Ты иногда привередничаешь…

Светка была на седьмом небе от счастья. Ее удивительная способность ни к чему на свете не относиться серьезно меня потрясала.

Я оглянулась. Теперь я остро ощущала запах опасности. Хотелось увести их подальше! Почему я не послушалась Сашку и не вызвала Мельникова? Кто знает, что за пакость нам тут готовят!

Не могла я сказать, что конкретно меня напрягает! Может быть, то, что нас везде пускали. Спокойно. Слишком спокойно… Может, случайно пойманный взгляд барменши, в котором сквозили любопытство и плохо скрытая жалость.

Было такое чувство, что мы нечаянно забрели на свою голову в царство вампиров, честное слово.

— Иванова, гляди на жизнь оптимистичней! — провозгласила Светка. — Мы победим… Добро, Иванова, побеждает всегда. Особенно когда оно вооружено.

Барменша, полная дамочка, оглядела нас выразительным взглядом и кивнула на дверь.

Мы прошли внутрь.

И сразу я зажмурилась от яркого света.

На нас были направлены софиты.

— Пожалуйста, уберите свой револьвер, молодой человек, — услышала я этот голос. Странный, бесполый голос… Черт побери, и как человек с таким голосом живет? Я бы покончила с собой!

Сашка чертыхнулся. Свет софитов стал мягче — его притушили. Теперь можно было увидеть всех, кто находился в комнате.

Но я видела только ее, «королеву ос».

Она сидела в кресле, положив на подлокотник руку, и смотрела на нас с высокомерным любопытством.

— Это очень мило, что вы пришли, — сказала она. — После того как мои девочки попали в беду, возникли сложности со съемками. Вы нам действительно подходите. Сразу начнем пробы? Или сначала поговорим?

Я почувствовала, как чьи-то руки вытащили у меня из кармана куртки револьвер.

Теперь «добро» уже стало безоружным. Похоже, на этот раз зло собиралось победить. Я же говорила, что это самая дурацкая история на свете!

— Так, мы собирались поговорить, — начала Светка. — Только я никак не могу придумать такую гадость, которая бы в полной мере вам соответствовала…

— Ах, Света, Света! — тихо рассмеялась «королева». — Твой характер не дает жить ни тебе, ни…

— Вам! — обрадовалась Светка. Кажется, ее ничто не пугало. Она задиристо смотрела на хозяйку этого притона.

— Много ты воображаешь о своей персоне!

— Это почему же? — обиделась Светка. — Мне вот кажется, что это вы о себе много воображаете. А на самом деле… Ну, взгляните на себя! Выглядите лет на пятьдесят, а ведь вам только сорок стукнуло. Цвет лица желчный, сразу видно, что печень никуда не годится. А все ваша жадность! Вы же человек, обиженный жизнью! Муж смотрит порнографические сайты целыми днями — вы-то его взволновать не способны! А те мальчики, которых вы покупаете, относятся к вам как к состарившейся проститутке. Знаете, мне вас даже жалко… Играете то в великую киномагнатку, то в фашистов! Вы что, до сорока лет так и не самовыразились? Или вам всю жизнь не хватало именно мальчиков из гитлерюгенда? У вас же в жизни только и есть, что похоть и обжорство. Неважно чем, той же властью. Главное, чтобы все было только вашим… Это так глупо и… уродливо!

Светка говорила насмешливо. Неторопливо. Каждое ее слово наотмашь било по этому лицу, которое медленно меняло выражение. Сейчас «королева ос» подалась вперед, глаза ее сузились, она злобно прошипела:

— Заткнись!

— Ну вот… Так всегда. А вы знаете, что ваша жадность и глупость стали притчей во языцех? Ужасно, когда в целом свете нет человека, который всплакнет на вашей могиле! Или вы собрались жить вечно? Думаете, ваша жизнь не висит на волоске, который в любую минуту может оборваться?

— Это ваша жизнь висит на волоске…

— Я понимаю, что вы книг не читаете, но осмелюсь процитировать классика: этот волосок может перерезать только Тот, кто ее на него подвесил. А вы…

Всем своим существом я чувствовала, как в комнате сгущалась атмосфера опасности.

«Не ходи туда, Светка!»

А она самозабвенно ходила по острию ножа, словно больше всего боялась испугаться.

— Послушайте, вы хоть понимаете, что с вами будет, если вы нас убьете? — не выдержала я. — Через несколько минут здесь будет милиция!

— Ну, вы так хорошо замаскированы! Никто и не догадается, что это вы! А на то, чтобы снять несколько хороших кадров, много времени не надо. Правда, у вас есть выход…

«Королева ос» встала с кресла.

— Я знаю, что у некоего Корчинского было две кассеты. Эти кассеты, не скрою, мне нужны. Поэтому предлагаю вам обмен. Вы, Таня, с моим человеком едете к себе и возвращаетесь с кассетами. Не спорьте, я знаю, что вы их украли. Они у вас. Так вот, после этого мы меняемся. Вы мне — кассеты и обещание молчать, я вам и вашим спутникам — жизнь…

— Наглость какая! — возмутилась Светка. — С какого это перепугу вы решили тут распоряжаться моей жизнью? Я уже сказала, она вам не принадлежит!

«Оса» не моргнула глазом.

— Решайте, Таня!

Сделав знак своему вассалу, который действительно был точной копией Сашки, она пошла к выходу, но перед Сашкой остановилась.

— А он сексапильнее тебя, — бросила «королева» своему спутнику. — Хороший жеребчик!

Сашка, взбешенный, попытался вскочить.

Она удовлетворенно рассмеялась скрипучим, бесполым смехом.

— Светка, ты перестанешь? — прошипела я, когда дверь за ними закрылась.

— Я гордая чайка по имени Джонатан, — сообщила она как ни в чем не бывало. — Я летаю выше всех, и уж наверняка выше этой суки Галины.

— Ты пока не летаешь. Ты сидишь, привязанная к стулу, — напомнила я ей.

— Мой дух не подвластен каким-то дурацким ремням, — высокоумно заявила моя неугомонная подружка, подняв носик кверху. — Плохо мы замаскировались…

— Да нет, просто они все знали, — сказал Сашка. — Мы полные кретины, вот в чем суть. Они же кино занимаются. И аппаратурка у них — еще та. А Галина к тому же дочка фээсбэшника.

— То есть как?

— Я же тебе говорил, что Мельникову дали по рукам! Они просто проникли к Светке и внедрили «глазок». И у Корчинского он был. Мы, как ослы, думали, что нас никто не видит, а эти гады все видели… Так что ваш грим тут ни при чем.

— Ты хочешь сказать, что у нас нет выхода?

— Почему же нет? Я догадался, что вы не станете звонить Мельникову. Женщины ведь куда самоувереннее мужчин. Так что я ему сам позвонил. Скоро он действительно будет здесь. Надеюсь, нас не убьют раньше.

За дверью послышался рассерженный женский голос:

— Вы тут совсем обнаглели! Я тебе сказала, впусти меня!

Раздался звук оплеухи, и дверь открылась.

На пороге стояла девушка и смотрела на нас, приоткрыв от удивления рот.

А из-за ее спины выглядывал мой «клиент».

Девушка остановилась перед нами. Такую красотку я не видела еще никогда!

Высокая, гибкая, тоненькая, но с приятно округлыми формами. Огромные глаза похожи на озера голубой воды, а тяжелые темные волосы свободно струятся по плечам и спине. Одета она была в дорогое вечернее платье. На фотографиях Даша Мещерякова выглядела куда скромнее и невзрачнее, чем в жизни.

— Что это такое? — спросила она, показывая на нас. — Вы что, совсем обалдели?

Мой «клиент» сжался и забормотал, что он ни при чем. Похоже, он действительно не рассчитывал нас тут увидеть.

— Развяжи их. Немедленно, — приказала Даша, усаживаясь в кресло. — Вы меня достали. Нет, я знала, что вы придурки, но не до такой же степени!

— При чем тут я? — промямлил Леша. — Это Галина опять дурит.

— А мне по фигу, все вы одна компания… Сейчас вот вызову милицию, будете знать!

— Даша, я же тебе говорю, я тут ни при чем!

Он чуть не плакал.

— Это вообще вне моего ведения! Я только покупаю продукцию, ты же знаешь!

— Я просила тебя узнать, кто убил Олю и Динару? — проговорила Даша. — Просила… Ты ничего не узнал.

— А она куда-то делась, эта Иванова…

Значит, мы все-таки хорошо замаскировались. Он меня пока не узнал!

— Ага, и Корчинский тоже куда-то делся. Все вокруг исчезают, как мило!.. Одна эта дура торчит везде, как красный флаг. И я начинаю чувствовать себя быком, потому что меня этот «флаг» раздражает!

— Дашенька…

— Заткнись! Развязывай эту компанию… Кстати, вы кто такие?

— Чиччолины, — раздраженно ответила Светка.

— Ага. Дуры вы обе. А этого гея зачем привели? Решили нашего Валдиса убить, что ли? Шило на мыло поменять? Значит, так. Сейчас я вас развязываю, и вы идете домой к маме и папе. Я напишу вам сопроводительные записки, чтобы вас выпороли. И обходите потом это «капище» за восемь километров. Поняли, деточки?

Если бы я знала, чего от нее можно ожидать! Я бы сказала, кто я такая… Но так как пока я могла только догадываться о ее роли в здешнем вертепе, приходилось терпеть снисходительное презрение этой девицы.

Нас отвязали, и я начала разминать руки, прикидывая, куда могли запрятать мой револьвер.

Нас совершенно не стеснялись. Как будто нас не было!

— Что тебе удалось выяснить? — спросила Даша, закуривая.

— Ничего, кроме того, что они нашли и оружие, и наркоту.

— Козлы, — выругалась Даша. — Почему это было там? Мало того, что вы решили этим поторговать, так еще и запрятали к девчонкам!

— Ты же знаешь, что хранить у них было надежнее!

— А Зелинский?

— Говорят, к нему кто-то приходил. Судя по всему, голос был Галинин.

— У меня тоже голос хриплый. Если ты имеешь в виду ту бесполость, на которую намекают…

Она бросила на нас взгляд и спросила:

— Почему вы не сваливаете? Сейчас вернется Галя, и мне придется устраивать разборки, которые могут кончиться для вас плохо!

И, отвернувшись, продолжала:

— У Галины не было повода их убивать. Они ей были нужны. Так же, как и я. Кто ж ей будет денежки-то зарабатывать? Она их больше всего на свете любит! Уж кому девчонки мешали, так это…

Она посмотрела на Лешу.

— Что ты имеешь в виду?

— Так, ничего… Просто подумалось.

Леша побелел.

— Я ни при чем.

— Понимаю. Кто же будет подозревать тебя в убийстве почти родной сестры? — насмешливо проговорила Даша. — Если только не знать некоторых подробностей, которые Ольга рассказывала мне о вашем детстве!

Он дернулся. А я вдруг поняла все. Не зря он не слишком напрягал меня с расследованием. Что может быть лучшим «алиби», чем собственное обращение к детективу, чтобы отомстить «убийце»?

Корчинский до этого додумался. Вернее, просто увидел на кассете, чисто случайно, как Галина присутствует и на съемках, и на форуме этой идиотской партии. И, не рассчитывая, выиграл неожиданно много.

— Представим сестру и брата, живущих в одной комнате, — говорила между тем Даша, не спуская с него глаз. — Ольга раздевается — брат подглядывает за ней сквозь сомкнутые веки. Он не может ею овладеть, а как хочется! Боже мой! Какие муки терпит этот мальчик! А Ольга еще любила тебя подначивать, нет? А когда она начала сниматься в фильмах? Что ты испытал, когда однажды тебе принесли фильм, сделанный по спецзаказу, и ты увидел там собственную сестру? И когда ты узнал, что она любовница еврея Зелинского?

— Перестань! — прошипел он.

Я увидела, что в его руке что-то зажато.

— Осторожно, — крикнула я.

Она обернулась. Я вскочила и оттолкнула ее в сторону. На этот раз Леша меня узнал.

Резко отпрыгнув, он кинулся к выходу. В ту же секунду я вылетела вслед за ним, оттолкнув охранника. Леша уже пересекал улицу.

В этот момент наперерез ему выехала милицейская машина, из которой выскочил Мельников. От неожиданности и страха, увидев направленный на него револьвер, Леша упал на четвереньки, прямо Мельникову под ноги. Я видела, что мой «клиент» пытается достать нож, и бросилась на него раньше, чем кто-нибудь успел среагировать. Он растерялся, а я колошматила его по голове кулаками, истошно вопя. Орала я не хуже сирены, и он окончательно сдался, поняв, что сопротивление бесполезно.

Мельников надел на него наручники.

Сначала Алексей от всего отпирался. Впрочем, отпирались-то они все. Не были, не видели, не слышали, не состояли… Даша только призналась, что участвовала в съемках, потому что уж очень ей хотелось всем насолить. Папе с мамой и всему истеблишменту. Чтобы знали проклятые бандюги, кто они и кого вырастили. К тому же Даша получала за это деньги, что тоже ее устраивало. Когда ее спросили насчет фашистской организации, она расхохоталась и сказала, что с этими придурками ей было особенно весело. Смотреть, как кучка недоношенных идиотов пытается косить под «викингов», — не было у Даши большей забавы! Если бы не четыре убийства, девочка, пожалуй, долго бы еще веселилась.

Галину арестовали за «бандерство», но выпустили. Говорят, она стала скромнее. Не высовывается. Девочек-малолеток уволили. Они переживают. А на бензоколонке работает, по слухам, мужик, по виду — типичный гомик. Конечно, Валдис.

Леша долго пытался свалить все на Галину. Даже мне это надоело. Не слушая ничего, он упорствовал, пытаясь убедить нас в своей невиновности. А потом не выдержал. Признался во всем.

Леша пришел к сестре, твердо намереваясь ею овладеть. Это была его idee fix. А Ольга, когда поняла, чего он от нее хочет, стала издеваться над ним. Он впал в ярость и задушил ее. Но Алексей не знал, что в соседней комнате находилась Динара. Когда девушка сказала ему, что все знает, он убил и ее. Войдя во вкус, он решил расправиться и с тем, кто обладал Ольгой, то есть с Зелинским… А потом появились Даша, Корчинский и я. Корчинский умудрился продвинуться дальше меня, да еще и попробовал поиграть в шантажиста… Леше к тому времени уже было все равно. Убивать он научился.

На Тарасов опускается голубой вечер. Где-то смеются. Я пью кофе и смотрю в окно. Рядом со мной сидит Сашка, которому нравится в Тарасове и очень не хочется возвращаться в его холодный Питер.

Сейчас должны прийти Светка и Пашка. Они, как всегда, задерживаются, потому что Пашка до сих пор торчит на работе. А деньги нам Даша все-таки принесла. И вот мы собираемся сейчас решить, в какую страну поедем вчетвером отдохнуть. Если, конечно, Пафнутию удастся выбить отпуск в его фирме. Там все осталось по-старому.

— Вот и все, — грустно говорит Сашка. — Настоящий винегрет: и порнография, и торговля оружием и наркотиками, и убийства, и даже попытка инцеста. И никаких нефтяных войн… Дурацкая история!

И я с ним согласна на все сто процентов.